Но будьте уверены, это действительно он.
Да, она в самом деле не видела сына уже четыре года. Ему уже тринадцать. И, должно быть, сильно подрос, изменился.
Незнакомец достал стандартный пакет с фотографиями.
Дороти резко оторвала липкую заклейку. Горло опять сжал спазм. Это был, конечно же, он — Андрей. Изменился, изменился, подрос за четыре-то года! Почти взрослый. Глаза уже совсем не мальчишеские. Угрюмые глаза.
«Прости, сынок...»
Он вырос почти без родителей. Два года было — расстались с отцом. Мать же всегда занята. Потом командировки, потом опять занята. И теперь эта командировка, самая длительная... Мальчик взрослел в ее отсутствие. И совершенно не знал родительского глаза, мало видел материнской ласки. Как это больно вспоминать и ощущать сейчас, запоздало...
— Что с ним? Где он?
— Посмотрите на человека за его спиной.
Она уже и так посмотрела. Человек в зеленом головном платке с надписью арабской вязью. В руках у человека автомат с подствольным гранатометом. Типичный боевик-чеченец.
— Андрей в Чечне?
— Он в республике Ичкерия. Пора бы уже привыкнуть, что наша страна называется именно так. — Голос чеченца звучал жестко, хотя и не угрожающе.
Она хотела было воспользоваться собственной надобностью этим людям и зло ответить, что называть себя имеет право только цивилизованная страна, а цивилизованная страна не ворует детей, чтобы шантажировать мать, но сдержалась.
— Что вам надо от меня?
— Нам нужен профессор Броуди.
— А при чем здесь я?
— Мы отлично знаем, что вы его подружка. И какое странное совпадение — профессор Броуди разработал новое мощное психотронное оружие, а его подружкой совершенно случайно оказывается вдруг капитан российского ГРУ.
— Давайте без ерунды. Говорите конкретно. У меня в самом деле мало времени. Меня могут хватиться.
Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Это и в ваших, как я понимаю, интересах.
— Это уже по-деловому. Нам нужны данные о всех разработках профессора.
— Откуда у меня могут быть такие данные!
— Я не так выразился, госпожа Митчел. Нам нужны копии всех документов, которые есть у вас.
— Это уже другой вопрос.
— Мы договоримся?
— Ваши условия?
— Ваш сын.
— Гарантии?
— Слово солдата.
— Этого мне мало.
— У вас нет выбора.
— Ладно. Примем это, — Дороти говорила жестко, решительно, почти по-мужски. — Но и у меня есть условия.
— Слушаю внимательно.
— Я не вполне уверена в вашей честности. Извините уж за прямоту. Я изучала когда-то основы вашего вероисповедания и знаю, что у мусульман считается за доблесть обмануть неверного. В данном случае меня вы рассматриваете не как женщину, а именно как неверного. Как человека из противостоящей армии.
Чеченец промолчал.
— Я не могу быть уверена, что мой сын жив. Вы должны привезти мне видеозапись.
— У нас уже есть такая. Привезли заранее. И мы можем выдать ее, если захотим, за свежую. Видите, я вполне честен с вами. Просто считаю, что ваши условия ни к чему не приведут.
— Тогда другое условие. Документы я передам вам только тогда, когда мне приведут сына. Там, в России.
— Это исключено. Документы вы нам передадите здесь. А в России вам вернут сына. У вас нет иного выбора. Нет и не будет...
Дороти заплакала. Чеченец был неумолим.
— Меня зовут Али, — наконец представился чеченец. — Запоминайте телефон, по которому можете связаться со мной. Но связь должна быть уже конкретной.
* * *
Она ехала в институт медленно, стараясь прийти в себя настолько, чтобы никто не заметил ее состояния. Но и на работе мысли постоянно возвращались к событиям сегодняшнего утра. В конце концов Дороги сослалась на головную боль и сообщила, что будет работать сегодня дома.
— Она учится дурным манерам у профессора Броуди, — услышала в кабинете голос, когда закрыла за собой дверь и остановилась, пытаясь сосредоточиться.
Ей было, естественно, наплевать на чужое мнение. Работать здесь осталось всего несколько дней.
Но чеченцы! Как-то этот вопрос следует решить. Решить до планируемого отъезда.
Дома она сразу позвонила по знакомому номеру.
Условной фразой потребовала срочного свидания.
Резидент обещал прибыть через полчаса. Действительно, через полчаса к ее дому подъехала машина компьютерной фирмы. Сервисное обслуживание вызывает мало подозрений и всегда предполагает удобный повод для встречи.
Предварительно проверив кабинет сканером и включив защитные инфразвуковые экраны, не допускающие дистанционного прослушивания, Дороти все рассказала ему. Резидент ходил по кабинету, морщась, покусывая седые усы.
— Вечером жди ответ. Привезу.
Он ушел, забрав с собой монитор. Конспирация предполагает возможные неудобства. А в том, что чеченцы не следят за ней, уверенности у Дороти не было никакой.
Она приняла сразу две таблетки шипучего аспирина, потом долго ходила по кабинету. Головная боль стала стихать, но чувство вины перед сыном, беспокойство за его судьбу и даже за жизнь не проходили.
Приходила злость. Злость заставляла сосредоточиться. Капитан Главного разведывательного управления побеждал в ней женщину. А когда победил полностью, она уже готова была к конкретным действиям. Осталось прорисовать план в мелочах и приступать.
Глава 4
Управление.
...и еще группа
Генерала Костомарова вызвали в управление среди ночи. Позвонили и прислали машину. Он собрался быстро. Вышел сначала во двор, потом на улицу — машина могла подъехать только с одной стороны.
Раньше, помнил он, таких задержек не случалось, и транспорт прибывал раньше, чем он успевал спуститься вниз.
На улице было прохладно. Владимир Андреевич прохаживался перед домом по тротуару. Шаги гулко отдавались в ночной тишине и пустоте улиц. Но оказалось, что ночная пустота вещь не постоянная. Прошла мимо пьяная компания молодых парней и наглоглазых девиц.
— Дочку генерал встречает, — хохотнув, сказал один.
Все засмеялись, сами не понимая, в чем здесь юмор. Но им фраза показалась ужасно смешной. Он посмотрел на них, но не ответил, потому что мог бы выйти скандал, драка. А возраст у него уже не тот, чтобы драться с такими вот хамоватыми юнцами. Лет бы пятнадцать назад, когда он еще был в приличной форме, его не смутило бы, что противников четверо.
Сейчас времена не те. Да пятнадцать лет назад эти юнцы просто прошли бы мимо, не задевая его. Ситуация разозлила.
Машина наконец пришла.
— Сколько ждать можно... — резко сказал Владимир Андреевич дежурному водителю-сержанту.
И понял, что он готов сорвать зло на солдате. Это было некрасиво, стыдно, и генерал за всю дорогу к управлению не сказал больше ни слова.
Поднялся по пустынной в этот час, но все же освещенной лестнице. Дежурный по отделу доложил, что пришла срочная шифротелеграмма — причина вызова. Заместитель начальника управления расписал ее на отдел. Приказал срочно доложить генералу.
— Из Югославии? — почти утвердительно спросил Владимир Андреевич.
— Из Америки.
Это вообще показалось странным. С Америкой напрямую ни он сам, ни сотрудники его отдела не работали. Дежурный уже вызывал шифровальщика.
Шифротелеграмму на этот раз принес не солдат срочной службы, а офицер. Это не удивило, потому что, помимо самой шифротелеграммы, он положил на стол генерала и пояснительную записку на шести страницах. Записку готовил, видимо, офицер оперативного отдела, на ней стояла подпись исполнителя, число и время — нынешняя ночь, а также направительная виза и подпись заместителя начальника управления. Владимир Андреевич расписался в журнале учета, привычно пробежав глазами заполненные графы. Текст на бланке с голубой шапкой он прочитал дважды, вникая. Потом пробежал глазами записку и вызвал дежурного.
— Полковника Нефедова поднимай. Высылай машину. Срочно.
— Есть.
Полковник Нефедов — второй заместитель генерала. Конечно, полковник Стариков больше в курсе происходящих дел. Но вызывать и подключать к операции его — это значило бы начать все сначала и показать, что идешь на попятную. Пока дежурный, как слышно было через открытую дверь кабинета, дозванивался в гараж и на квартиру к полковнику, Владимир Андреевич еще раз перечитал шифротелеграмму и внимательно изучил пояснительную записку. Все документы, полностью, ему предоставить не захотели, было там, видимо, что-то такое, что его работы не касается, потому и составили эту выписку — случай обыкновенный. Сложившаяся ситуация очень генералу не понравилась. И так группа, отправленная в Македонию, готовилась очень мало, просто непростительно, непозволительно мало. Кроме того, она получила достаточно расплывчатое задание — «найди то, не знаю что». И осложнений им только не хватало для полного счастья.
Нефедов появился через двадцать минут. Он недалеко жил. С опухшим спросонья лицом, не совсем еще соображающий.
— Вызывали, товарищ генерал?
— Заходи. Тебе следует срочно войти в курс дела.
Не знаю, сам будешь работать или кого из своих офицеров подключишь, но ситуация такова. В Югославии американцы испытывают психотронное оружие. Там сейчас находится наша группа. Оружие разработано в Стамфордском международном институте профессором Баффало Броуди. С ним плотно работает наш человек — капитан Тарасова. Каким-то образом на нее вышли чеченцы, которые тоже заинтересованы в получении технологии. В Москве у Тарасовой оставался сын. Его похитили. Предположительно, он находится в Чечне. Почему-то не доложили в управление. Делом о похищении занимается милиция. Но ты сам знаешь, что это такое. Тарасову шантажируют, принуждают передать чеченцам копии всех добытых документов. Возможно, в институте у них есть свои люди. И она вынуждена будет передать чеченцам сведения. В том числе и об испытаниях. Естественно предположить, что чеченцы отреагируют немедленно. И появятся в Македонии.
Твоя, полковник, задача — немедленно включить все каналы по поиску сына капитана Тарасовой.
И сделать это необходимо максимум в два-три дня.
Все средства будут хороши. Вплоть до применения спецназа. Дело того стоит. Сейчас поднимись в оперативный отдел, выясни все, что у них по этому вопросу имеется. И попробуй разнюхать. Не исключено, что Тарасову просто ликвидируют. Тогда вся наша затея будет лишней, и эксцессы лягут на наши плечи. Прочувствуй обстановку. От этого и пляши...
— Есть. Иду, Владимир Андреевич, иду.
— А я тут кстати кое-что вспомнил. Попробую другие каналы найти. Если получится, тебе передам.
Все. Новости появятся, сразу ко мне.
— Есть.
Полковник вышел. Генерал немного поколебался, но посчитал, что служебные дела выше соображений собственной гордости. И набрал домашний номер полковника Старикова.
— Слушаю, — сонным голосом ответил Стариков.
— Костомаров. Разбудил тебя? Ничего, только на минутку. Потом будешь досыпать. Скажи-ка мне только одну вещь — кто тебе тогда сказал о Макараджиче первым.
— Не помню, — Стариков еще не проснулся полностью. — Сейчас, сейчас... А, генерал Болотов. Точно, он. Есть какие-то новости? Может, мне, товарищ генерал, следует прибыть? — Стариков спрашивал с такой надеждой, что генералу стало его жалко.
— Нет, спасибо, тут дело другое. По другому профилю. Ты не в курсе. Извини за беспокойство. Досыпай.
И положил трубку.
— Пол-Москвы сегодня подниму, — покачал он головой и снова взялся за телефон.
С генералом Болотовым у Владимира Андреевича были не то чтобы приятельские отношения, но вполне добросердечные. И он, несмотря на поздний час, позвонил ему домой. К удивлению, телефон был долго занят и беспрестанно набирать номер пришлось в течение минут, наверное, десяти.
— Слушаю, Болотов, — ответили наконец.
— Приветствую тебя, тезка. Извини за поздний звонок. Узнаешь?
— Скорее ранний, чем поздний. Привет, Володя.
— Разбудил?
— Нет, я еще не ложился.
— Что так?
— Ты же наши телефонные сети знаешь... В Интернет можно только ночью по-нормальному пробиться. Вот я и пробиваюсь.
— Сочувствую компьютерщикам. Я вот, кроме простейших операций, ничего освоить не смог. Потому восхищаюсь и сочувствую. А у меня к тебе дело.
Ты как-то рассказывал моему полковнику про одну мобильную группу...
— Про Согрина. Помню. Его там один парень заинтересовал. Нашли?
— Нашли. Мы и Согрина нашли. Сам я с ним не встречался, но кое-что помню из его рассказа. Там присутствовал еще один герой. Где-то около Чечни живет. Промышляет тем, что пленных вызволяет.
— Тут уж надо с Согриным связаться. Он в Самаре живет.
— Хорошо. Только по телефону такие вопросы не решишь. А вызывать его сюда — дело долгое. Для меня время — петля на шее. Просто секунды считаю.
— Ладно. Есть еще вариант. Я с Согриным могу связаться через электронную почту. Сначала позвоню, предупрежу, чтобы он в свой почтовый ящик заглянул. А потом свяжусь. У меня с ним шифрованная связь. Эксклюзивная. Товарищеская.
— Это дело. Надежно?
— Вполне. Подвози текст.
— Текста нет. Просто нужно все узнать о том парне, что рядом с Чечней живет. И главное — как до него добраться.
— Тогда я просто запрошу звонком. А остальное пусть шифрует. Как только передаст, я сразу подошлю к тебе. Пойдет?
— Пойдет. Спасибо, Володя.
— Счастливо. За тобой коньяк.
Только Владимир Андреевич успел закончить разговор, как вернулся полковник Нефедов. Лицо озадаченное.
— Докладывай.
— Ситуация такая. Капитан Тарасова, как они говорят, суперагент. Я про многих «супер» за свою жизнь слышал, но такого еще не приходилось.
— Агент под псевдонимом Робот.
— Вот-вот... Она самая. И очень они своим Роботом дорожат. Она даже на связь самостоятельно никогда не выходит. Только через резидента. И связников к ней не посылают. Чтобы не засыпалась.
— Шестьдесят процентов засыпаются на связниках. Ну, и что дальше?
— Сын капитана Тарасовой жил с бабушкой. Три месяца назад бабушка умерла от инфаркта. Ей это не сообщили. Чтобы не переживала. Отца найти не смогли Он шибко пьющий и давно уже где-то потерялся Родственников близких нет. Парня устроили в интернат до возвращения матери. Она вскоре должна уже вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53