И отблески огня мешают различить фигуры.
Бандиты — Сохно насчитал восемь человек — выбрались из ложбины и миновали изгиб дороги. Казалось бы, стреляй — не хочу. Сохно приготовился.
Но тут на одну линию с ними вышли местные менты и казаки. Здесь работа для профессионального снайпера, а не для спецназовца. Толик не рискнул. Чуть дрогнет рука, и своего свалишь. Подходить ближе — опасно. Место слишком открытое. Пришлось ждать.
И все-таки он снял двух. Выбрал момент перебежки. Стрелял только наверняка. И его самого чуть не сняли. Скорее всего свои же. Они стреляли по бандитам. Очередями. Две пули угодили в ствол дерева, к которому Сохно прислонился. Если менты на одной линии с чеченцами, то для ментов он тоже на одной с ними линии. А они его не видят. Стрелять не перестают. Тоже двоих уложили.
Но вот бандиты и прибыли. Они прямо против котельной. И поняли наконец, что помощи им ждать неоткуда. Нет второй половины их отряда. Еще до того, как они начали действовать, Сохно понял, что произойдет. Он хорошо знал, что такое бандиты.
И просчитал их ходы. Высокий и сутулый, в мохнатой шапке, крикнул что-то. И все четверо оставшихся ринулись в ближайший дом. Обычная для чеченцев тактика — взять заложников. Прикрываться юбками, как Басаев в Буденовске. А ближайший к котельной дом стоит напротив. Тот самый дом, где живет Глаша.
Капитан отбросил «винторез» и схватил автомат.
Он успел дать очередь, кажется, кого-то задел. По крайней мере, один споткнулся и упал на колено, но его подтащили за локти. И они скрылись в доме.
Он подбежал туда, сначала прячась за деревьями, потом совсем не прячась. Менты и казаки уже заняли позицию. Они не стреляли. Не стреляли и чеченцы.
Двое ушли в дом. Один остался в дверях, показывая всем Глашу, которую взял на руки. Пистолет был наставлен девочке под подбородок. Даже если и попробовать снять ему голову точным выстрелом, где гарантия, что он в судороге не нажмет на спусковой крючок. Четвертый — сейчас Сохно рассмотрел его лучше — тот самый сутулый, с длинной бородой клином, не поднялся даже на крыльцо.
Он положил на землю автомат и поднял руку.
— С кем говорить будем?
Голос смелый и наглый, надменный голос, презрительный. Когда в руках заложники, бандиты всегда становятся смелыми и наглыми.
Вышел начальник райотдела милиции. Но Сохно отодвинул его в сторону. Положил на землю автомат.
Шагнул к штакетнику. Чеченец в ответ шагнул ему навстречу. Они смотрели глаза в глаза. Чеченец, казалось, готов был рассмеяться. Он чувствовал себя победителем. А капитан был зол. Он давно уже не злился по-настоящему. До сегодняшнего дня.
— Папа... Папочка... — заплакала Глаша.
— Я бы на твоем месте сдался, — сказал Сохно.
— Где люди, которые пошли сюда, в котельную? — спросил чеченец.
— Я убил их.
— Ты — один?
— Нет, со мной был помощник. Сильно пьяный.
Он убил одного. Потом убили его.
— Ты один застрелил пятнадцать человек? — смеясь, спросил бородатый чеченец.
— Нет, — так же, смеясь, ответил Толик. — Четверых я зарезал. Пятнадцать застрелил.
Взгляд бородатого изменился. В глазах промелькнул ужас. Он поверил.
— Ты — капитан?
— Да. Я — капитан.
Чеченец задумался. В это время за спиной послышался звук автомобильного двигателя. По улице прошел «уазик». Прошел мимо и скрылся. Сохно, честно говоря, ждал из машины выстрелов себе в спину. Но оттуда не стреляли. И в машину никто стрелять не стал.
— Капитан, — чеченец опять стал смелым и наглым. — Подгоните нам машину. Мы уедем. Иначе мы убьем девочку и ее бабушку. Я обещаю, что сам сделаю это. Сам отрежу девочке голову. — Он показал на длинный нож, болтающийся на поясе.
Сохно обернулся. В двух шагах за его спиной стоял начальник райотдела милиции.
— Где их «Нива»?
— Недалеко поставили, — отозвался из-за кустов казак. — Подогнать?
— Подгоняй.
— Капитан, на себя берешь? — спросил мент.
— Беру.
— Ну-ну...
Согласно инструкции все переговоры с захватившими заложников террористами должны вести представители местных органов власти. В данном случае глава районной администрации или начальник райотдела. Но глава администрации в отъезде. Начальник райотдела здесь, однако на него полагаться трудно. Может дров наломать.
— Какие твои условия? — спросил Сохно.
— Ты убираешь своих людей. Мы садимся в машину. И уезжаем с заложниками. На границе мы их отпустим.
— Я тебе не верю. Ты не отпустишь заложников.
— Я могу тебе дать слово мужчины.
— Я не верю твоему слову. Ты — не мужчина.
Глаза чеченца блеснули.
— Зря ты так сказал.
— Я сам тебе ставлю условия. Я убираю людей.
Ты отпускаешь заложников. Я остаюсь вместо них.
И вместе мы доезжаем до границы.
Чеченец опешил.
— Ты сам сдаешься нам?
— Да.
— Я согласен, — сказал тот так поспешно, что капитан сразу понял — бандит уже увидел перед собой большую кучу долларов.
— Сейчас подойдет машина. И мы поедем.
— Но ты поедешь без оружия.
— Конечно.
Сохно отошел в сторону, медленно снял с себя и передал одному из казаков все свое вооружение. И незаметно для бандитов сдернул с пояса казака гранату, которую подсунул себе под бронежилет.
Он, конечно же, понимал, что чеченцы никогда не захотят его отпустить. Не для того они прибыли в станицу. Но граната, если они не найдут ее, будет у него в руках, и он надеялся воспользоваться ею при случае. А если найдут, то останется надеяться только на свои руки.
Машина подошла.
— Муса! — крикнул бородатый. — Проверь транспорт.
Из дома выскочил молодой чеченец. Забрался в машину и несколько минут обыскивал и проверял ее.
— Чисто.
— Капитан, убирай людей.
Сохно махнул рукой. Не опуская стволов, менты и казаки стали отходить.
— Выводи заложников.
Чеченец что-то крикнул по-своему. Вывели бабушку и Глашу. Но тут же приставили пистолет к затылку капитана. Можно было бы попробовать вырваться. Он сумел бы. Он быстрее и подготовленное их. Но бабушка с внучкой — не сообразили — задержались рядом, провожая его. Их могли бы сразу застрелить.
— Прости нас, — сказала бабушка. — И прощай.
Пусть господь с тобой будет.
— Он всегда со мной.
Сохно под стволами сел на заднее сиденье «Нивы». Рядом пристроился раненый и с другой стороны еще один бандит. Выпрыгнуть из машины всего с двумя боковыми дверьми невозможно. Значит, надо ждать момент. На переднее сиденье справа сел бородатый. За руль тот, которого назвали Муса.
Только машина тронулась, как бородатый захохотал в голос, обернулся и достал наручники. Сохно протянул руки, и браслеты надежно защелкнулись.
С наручниками неудобно доставать гранату. Но все-таки можно. Надо только выбрать момент и сделать это незаметно.
— Вот теперь ты, капитан, в моих руках. Как давно я ждал этого... Как давно...
— Значит, ты не собирался отпускать меня.
— Я не враг своему народу.
— Но ты не собирался отпускать и старуху с девочкой. Я видел это по твоему лицу.
— Я тебе давал слово мужчины.
— Мне ты тоже давал слово.
— А-а... Что с тобой говорить... Вот приедем, ты не просто говорить будешь. Ты кричать начнешь. Ой, как громко кричать начнешь. И маму будешь звать.
— Мне тебя жалко, — сказал Толик. — Если бы ты был честным, я бы тебя простил. Но ты сам себя приговорил.
Граната была уже у него в руках. Осталось сделать лишь одно движение и потом диктовать чеченцам условия. И он был уверен: они сойдутся в цене. Сохно большим пальцем легко сдернул кольцо. Начал продумывать не линию своего поведения, а фразы, которые он произнесет, — артистическая натура взыграла!
Подъехали к мосту. Уже достаточно рассвело.
В стороне, в кустах у реки, Сохно заметил угол брезентовой крыши другой машины. Чеченцы этого не заметили. Значит, та машина не чеченская. И это именно она проезжала по станице во время переговоров. Может, пограничники? Как бы не подстрелили вместе с бандитами и его... Такие случаи бывали.
Выезд с моста. Сохно увидел вдруг, как что-то непонятное перегородило дорогу на уровне фар. Муса инстинктивно резко ударил по тормозам. Застонал и сказал что-то по-своему раненый справа от Толика.
И в тот же момент темные пятна закрыли видимость сбоку. Загремели выстрелы, зазвенели стекла. Все четыре чеченца были застрелены в одну секунду. Машина продолжала двигаться, но рука человека, прыгнувшего на подножку, держала руль. Наконец «Нива» замерла. Открылись дверцы. Чеченцев с переднего сиденья выбросили наружу.
— Выходи, капитан.
Голос показался подозрительно знакомым. Даже сердце дрогнуло — до того знакомым. Сохно ногами толкнул переднее сиденье и, согнувшись, вылез из объятий двух трупов. Рядом с машиной стояли и смеялись бывший командир отдельной мобильной группы подполковник Игорь Согрин и шифровальщик группы, а потом командир группы ликвидаторов, в которую входил и Сохно, майор Афанасьев, по прозвищу Кордебалет.
— Какого хрена вы здесь делаете? — улыбаясь во все широкое грубое лицо, спросил Толик.
— За мной должок, — невинно ответил Кордебалет. — Я был в заложниках, ты меня вытащил. Теперь моя очередь. Поквитались!
— Нет, серьезно...
— К тебе приехали. И погоны тебе привезли. Уже майорские. Поздравляю, старина, — Согрин хлопнул Толика по плечу. — Мобильная группа восстановлена.
— А Макар?
— Он пока самостоятельно работает. В Югославии. А мы будем втроем.
— Где?
— Здесь.
— Что здесь делать? Только по границе разве что... — Сохно понимал, что работать на территории Чечни нынешняя политическая обстановка не позволяет. — Или же без прикрытия. Как я работаю.
— Всю Чечню перевернуть надо, а кое-кого найти. Это по твоему профилю.
— И, конечно, без прикрытия, — добавил Кордебалет. — Как мы здесь в войну с тобой работали.
В войну, если бы они завалились, от них бы просто отказались. Впрочем, ликвидаторы везде работают так.
— Годится, — сразу согласился Сохно. — А как вы машину остановили? Что это было?
— Нитка. Нитку поперек моста натянули. Обыкновенную. Командир с собой захватил — пуговицы пришивать, — объяснил Кордебалет.
Толик знал, что нитка в свете фар кажется бревном.
— А вообще-то, я и сам мог бы освободиться.
— Как? — поинтересовался Согрин, но по голосу было видно, что он легко поверил.
Сохно показал зажатую в руках гранату. Кольцо было уже сорвано. Осталось только разжать ладонь и...
Согрин осторожно вытащил гранату и, сильно размахнувшись, забросил ее подальше в реку. Грохнул взрыв.
— Наручники, может, снимете...
Кордебалет пристроил руки Сохно на перила моста и разрубил их одним ударом мачете.
— У тебя учился.
Сохно точно так же разрубал однажды чеченские наручники на руках Кордебалета.
Послышался шум двигателя машины на мосту.
Подъехал «уазик». Вышел человек в гражданской одежде с автоматом Калашникова в руках.
— Полковник Нефедов. Наш нынешний шеф, — представил вышедшего Согрин.
— Ну, спецназ, — сказал полковник. — Даете...
— А что, — Сохно остался невозмутим. — Даем...
— Сколько ты там, в станице, их положил?
— Человек девятнадцать, кажется...
— Все бы так воевали. А мы вот еле успели. Хорошо еще, подполковник вовремя сориентировался.
Понял, что чеченцы будут тебя вывозить. И не тормознул машину. А ты нам очень нужен. Именно ты, со своим опытом...
Толик посмотрел на автомат полковника. Рожок широкий. Для патронов калибра 7,62. Понял, что они тоже слегка повоевали.
Глава 7
Команда Макараджича.
Группа Тарханова.
Свободный поиск
В горах красивые рассветы. Впрочем, Слава знавал рассветы во многих странах, и везде они казались красивыми, если светило солнце. Потому что солнечный рассвет обещает что-то новое, будит надежды.
Так было даже в Саудовской Аравии, где солнце не тепло дарит, а испепеление. Но и тогда оно привлекало к себе, оно навевало мысли о других странах, о доме...
Сейчас свои надежды он связывал с расширением поиска. Сразу после беседы с российскими спецназовцами он связался с Мате Ратковичем и получил полное одобрение. Для ускорения с основной базы «Команды теней» вызвал в помощь еще две группы по десять человек. Одна из них, по замыслу Славы, должна постоянно находиться вблизи границы. Не сидеть, естественно, на месте, а курсировать в районе, не давать покоя албанским боевикам и постоянно быть готовой к переходу в Македонию. Вдруг понадобится помощь Тарханову. Другой группе определил конкретный участок. Раткович обещал с подкреплением подослать и подробную карту с анализом событий при наступлении и отступлении сербских частей. Более того, чтобы не терять драгоценное время — и так уже потеряно его немало, Раткович обещал выделить вертолет.
Натовские самолеты гадили в основном по ночам. Поэтому с наступлением рассвета Слава ожидал прилета парней на заранее обговоренном участке, рядом с дорогой. А уже вечером он узнал, что оказался пророком. Позвонил Тарханов и попросил помощи. У него двое пленных американских спецназовцев, которые напали на французского журналиста, задающего слишком много неудобных вопросов относительно психотронного оружия. Он их допросил, кое-что выудил, но все это под присмотром француза. Применять более жесткие меры воздействия не решился, чтобы не расшифровывать себя. Договорились о встрече через два часа после рассвета недалеко от границы. Переходить ее самому Тарханову Слава не рекомендовал. Надо знать проходы среди минных полей.
Пришлось еще раз созваниваться с Ратковичем и уточнять, когда прибудет вертолет, чтобы не заставлять российскую группу ждать долго в опасной близости границы. И вообще хорошо бы пленных отправить сразу после жесткого допроса в тылы.
— На пяток часов задержать «вертушку» можно? — попросил Слава.
— Зачем? — поинтересовался полковник.
— Будут пленные американцы.
— Мне что, американские уши солить? — Раткович так шутил. — А почему сразу не можешь отослать?
— Надо допросить. Боюсь, это затянется.
— Нет, вертолетом я рисковать не могу. Мне и так его еле-еле дали. Места там слишком опасные.
Рядом самолетов много. Лучше отправь пленных с первым попутным транспортом. С любого блокпоста позвони и отправь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53