Открывались двери, высовывались головы. Эмма заметила Мэг и подошла к ее двери.
– Эмма, что происходит?
Они смотрели, как леди Каролина что было сил колотит в дверь спальни матери.
– Понятия не имею.
Наконец появилась горничная леди Данли.
– Да, миледи? Ох! Ах! Боже мой! – Горничная закрыла лицо фартуком и запричитала.
– Ради Бога, Мэри! – Пронзительный голос леди Данли перекрыл всеобщий гам. – Что за концерт? Неужели нельзя побыть минутку в тишине? – Затем она появилась в дверях. Один взгляд на дочь – и она, вытаращив глаза, завизжала.
Мимо Эммы прошествовала леди Беатрис. За ней по пятам лениво следовала Королева Бесс.
– Леди Данли, успокойтесь, прошу вас.
– Успокоиться? Успокоиться! Я-то успокоюсь. Взгляните на мою дочь!
Эмма, как и все, кто находился в коридоре, посмотрела в указанном направлении. Глаза леди Каролины превратились в щелки на распухшем лице, сплошь покрытом выпуклыми ярко-красными пятнами. Она чихала, сморкалась и чесалась.
– Вижу. – Леди Беатрис прочистила горло. – Мне жаль, что леди Каролине нездоровится.
– Нездоровится? Вы называете это нездоровьем? Да это ужасное несчастье!
– Разумеется, это весьма печально. Может, девушке полегчает, если она ляжет в постель?
Леди Каролина взвизгнула и спрятала лицо на груди у матери.
– Нет? – Леди Беатрис покачнулась, – А что, собственно, с ней такое, леди Данли?
– Вот! – Леди Данли ткнула пальцем в Королеву Бесс, которая решила присесть возле хозяйки и облизать заднюю лапу. – Вот в чем причина! Это ужасное создание!
– Леди Данли, не стоит столь бесцеремонно тыкать в мою кошку. – Леди Беатрис загородила Королеву Бесс юбками. – Чем она могла навредить вашей дочери?
– Ха! Да будет вам известно, у леди Каролины болезненная чувствительность к кошкам!
– Мама, она была на моей подушке. Я знаю, что она там была! Я прекрасно себя чувствовала, пока не легла в постель!
Леди Данли выпрямилась во весь рост.
– Что кошка делала на постели моей дочери?
– Понятия не имею. Королева Бесс не любит свинину.
– Свинину? – Брови леди Данли почти сошлись на переносице. – При чем тут свинина?
– При том, что Бесс очень тонкая натура. Думаю, ей хватило одного взгляда на вашу дочь, чтобы понять – ее спальню надо обходить стороной.
Возмущенная леди Данли набрала в грудь побольше воздуха.
– Леди Беатрис! Вы сравниваете мою дочь со… со свиньей?
– Именно.
Зрители сдавленно засмеялись. Леди Каролина разразилась новыми рыданиями.
– Пусть соберут вещи моего мужа и сына и подадут нашу карету, – приказала леди Данли. – Мы уезжаем.
– Счастливого пути, – ехидно улыбнулась леди Беатрис.
– Бедненькая леди Каролина!
Мэг фыркнула:
– Неужели тебе ее жаль?
Эмма рассмеялась:
– Нет. Хотя, наверное, я должна была ей посочувствовать. Какой у нее был жалкий вид! Теперь лицо леди Каролины в точности соответствует ее безобразным манерам. Весьма неприятная молодая леди.
– Это точно. – Мэг повернулась, чтобы идти к себе.
– Мэг, послушай…
– Да?
Эмма смущенно теребила юбку.
– Я все гадаю – как же кошка попала в комнату леди Каролины? Мне кажется, она никогда не забывала хорошенько закрыть дверь.
Сестра пожала плечами:
– Значит, на этот раз забыла. – Мэг вошла в свою комнату.
Эмма осталась стоять на пороге.
– Мэг, тебе здесь весело? Я тебя почти не вижу. – Мэг повернулась к сестре:
– Может быть, войдешь?
– Да, если ты не против. У меня есть несколько минут. Было бы приятно с тобой поболтать. Интересно, чем ты тут занимаешься? Гулять на озеро не пошла…
– Я не пошла гулять, потому что тащиться с гостями со скоростью черепахи, очень скучно. Я уже была на озере и в более приятной компании.
– Компании?
– В компании самой себя. Без этих безмозглых лондонских мисс и их придурковатых спутников.
– Но мы предполагали, что ты приобретешь светский лоск.
– Не нужен мне лоск. Я не беру еду с тарелки руками, не разговариваю с набитым ртом. А учиться, как строить козни и говорить гадости, я не хочу.
– Но…
Эмма впервые оглядела комнату Мэг. И растерянно заморгала: каждый кусочек свободной поверхности был занят растениями. На письменном столе Мэг разложила гербарные листы с цветами и стеблями. Полочка под подоконником была уставлена горшочками с зеленью. На туалетном столике красовалась целая коллекция листьев.
– Ох, Мэг!
– Не начинай, Эмма.
– Но что же ты делаешь?
– А как по-твоему? Собираю образцы, разумеется. Не так уж часто мне приходится бывать в Найтсдейле, знаешь ли. Я отыскала здесь несколько интересных растений.
Эмма снова осмотрела царящий в спальне беспорядок. Она уже решила, что не станет спорить с сестрой. В конце концов, она ей не мать. При этой мысли глаза вдруг защипало от слез. Она смахнула их движением ресниц.
– Мэг, что ты думаешь о миссис Грэм?
Мэг бросила на нее пристальный взгляд:
– Почему ты спрашиваешь?
Эмма подошла к окну и стала рассматривать горшочки с растениями.
– Думаешь, папа хочет на ней жениться?
– Наверное.
– И тебя это нисколько не волнует? Тебе все равно, что она займет место мамы?
– Эмма… – Мэг сцепила руки за спиной и тяжело вздохнула. – Может, присядешь?
– Не могу.
Мэг огляделась. Даже стулья были заняты ее находками.
– Ах да. Извини. Можешь сесть на кровать.
– Я не это имела в виду. Просто я слишком волнуюсь – не усидеть мне на месте.
– Понятно. Видишь ли, Эмма. Я не помню маму. Когда она умерла, мне и года не исполнилось. Ты была мне матерью.
– И тебе безразлично, что миссис Грэм… – ей снова захотелось заплакать, – что миссис Грэм займет мое место?
– Эмма. – Мэг потерла лоб. – Я уже давно обхожусь без матери. Ты моя сестра. Всегда ею будешь. Ты всегда сможешь прямо сказать мне о моем поведении, поинтересоваться моими планами, будущим. Не думаю, что наши отношения сильно изменятся.
– Правда?
– Правда.
Эмма шмыгнула носом и села на кровать. Сестра уселась с другого края.
– Мне кажется, миссис Грэм подходит папе, – сказала она.
– Как это? Что может быть в ней хорошего?
– Она ему нравится, Эмма. Думаю, он ее любит. Он стал чаще улыбаться.
– Как будто он не улыбался раньше!
– Да, но сейчас по-другому. Он выглядит… счастливее. Его радует что-то… помимо пыльных книг и переводов.
– Но у него есть мы! – Эмма вцепилась в край стеганого покрывала.
– Наверное, он понимает, что мы не всегда будем рядом. Когда-нибудь мы выйдем замуж, и тогда он; останется один.
– Нет!
– Именно так, Эмма. Конечно, я не собираюсь пока замуж. Но это случится в один прекрасный день. Тебе тоже следует подумать насчет замужества. Я знаю, папа вовсе не хочет, чтобы ты посвятила ему жизнь. Не нужно жертвовать собой. Ты и без того сделала достаточно.
– Я не жертвую собой. Что за странная мысль.
– Да, тебе это не кажется жертвой. Но поразмысли – разве не хочется тебе иметь свой дом?
– У меня есть дом отца.
– А дети? О детях ты думала?
– Может быть. – Эмма считала Мэг ребенком, почти как Изабелл с Клер. Она любила детей. Но если она останется в доме отца и примется вести хозяйство, ей не завести детей. Это так! А женись отец на миссис Грэм, у нее не будет даже дома, которым можно заниматься… Ее существование лишится всякого смысла. Она обхватила себя руками.
– Папа не женится на миссис Грэм против нашего желания!
– Возможно. Но ты ведь не станешь распоряжаться его жизнью, не так ли? Запрещать? С нами он так не поступал. Всегда говорил – поступайте, как велит сердце.
– Что ты хочешь сказать? Что значит «как велит сердце»? Мы все еще живем в родительском доме!
– Папа разрешил мне бродить по полям, собирать растения и все такое. Он не настаивал, чтобы ты поехала в Лондон, и меня не заставлял, хотя было довольно просто отправить меня вместе с Лиззи этой весной. Он ни разу не заикнулся, что тебе пора замуж. А ведь ты засиделась в девицах. Другой отец бы…
Эмма отвернулась.
– Мне никто не делал предложения.
– Это оттого, что тебя не интересовал никто из наших соседей.
– Ну и что? – Эмма нахмурилась. – Я танцевала на всех праздниках, была вежлива и приветлива со всеми.
– Да, вежлива и приветлива. Ни намека на страсть.
– Мэг! Что ты знаешь о страсти?
– Да ничего. Но у меня есть глаза. Я наблюдаю. Я очень наблюдательна, потому что занимаюсь ботаникой. Иначе как мне найти различия между похожими растениями? В любом случае я сразу вижу, когда пахнет любовью. Когда девушка влюблена, она словно светится изнутри. Глаза сияют, кожа розовеет, а сердце бьется, как у пойманной птички. Ее душа расцветает. А ты всегда одинакова – разговариваешь ли с пожилой дамой или молодым симпатичным лордом.
– Забавно. Но ты ошибаешься, я уверена. Мне кажется, папа не настаивал, чтобы мы пустились в плавание по бурным волнам, потому что был слишком занят своими книгами.
Мэг рассмеялась:
– Справедливо. Он предпочитал, чтобы его не беспокоили. До недавних пор. Пока не появилась миссис Грэм, он был доволен, что ничего не меняется. Но, думаю, теперь он сам очень хотел бы кое-что изменить.
– Вот как? – Эмма не замечала каких-либо изменений в отце. Был, конечно, тот случай, когда она вошла в кабинет и застала его с миссис Грэм. Она предпочитала не вспоминать тот злосчастный, день.
– Эмма, если папа действительно любит миссис Грэм, ему следует на ней жениться.
– Чепуха. Какая любовь? Он ослеплен, вот и все. Конечно, миссис Грэм довольно привлекательна для женщины ее возраста. Она знает, как обольстить мужчину! И я ее не виню. Жизнь вдовы не сахар. Но пусть она найдет себе другую жертву. Мужчину, который обеспечит ее будущее.
– Эмма, ты сама веришь в то, что говоришь?
Эмма пожала плечами:
– Не знаю, во что я верю. Но твердо уверена – я не смогу жить с этой женщиной под одной крышей.
– Тебе и не придется.
– Нет? – Эмма вздохнула с облегчением и улыбнулась. – Ты считаешь, папа опомнится?
– Это не папе нужно опомниться.
Эмма нахмурилась:
– Кому же?
– Думаю, тебе недолго осталось жить в отцовском доме. Говорю же, я весьма наблюдательна. Хотя тут и слепой бы заметил. Стоит тебе заговорить с лордом Найтсдейлом – и ты меняешься. Сразу видно, лорд Найтсдейл – это не пожилая дама.
– О чем ты?
– Твои глаза сияют, щеки розовеют, а грудь так красиво поднимается…
Эмма вытаращила глаза и разинула рот. Неужели Мэг… Нет, она не наговаривает.
– Сейчас, я еще кое-что подниму, и ты у меня получишь! Тоже мне, сестра называется!
Эмма схватила подушку и бросила в Мэг. Обе с хохотом повалились на кровать.
Глава 9
Чарлз обозревал гору бумаг на своем письменном столе. Ему необходим секретарь!
Нет, ему нужна жена. Эмма. Он довольно-таки продвинулся в своих ухаживаниях. Жаль, леди Каролина выследила их в гроте.
В дверь постучали.
– Войдите!
Появился мистер Ламберт с грудой писем.
– Почта, милорд.
– Положите на стол, Ламберт.
Ламберт осмотрел бумажную гору.
– Куда, милорд?
Чарлз вздохнул:
– Хороший вопрос. Ламберт. Просто дайте письма мне.
– Слушаюсь, милорд. Полагаю, вы слышали новость? Лорд Данли с семьей отбыл восвояси.
– В самом деле? Несколько неожиданно. Он указал почему?
– Полагаю, на отъезде настояла леди Данли.
– Леди Данли? Господи, что случилось? Она же мечтала побывать на балу.
Мечтала? Да, такой взгляд, как у нее, Чарлз видел только у французских офицеров на поле боя. Он всерьез опасался, что она решительно настроена сосватать ему в жены свою дочку с поросячьим лицом.
Ламберт деликатно кашлянул.
– Одна из горничных с верхнего этажа шепнула миссис Ламберт, что леди Каролину оскорбила леди Беатрис.
Чарлз приподнял бровь:
– Странно. Не знал, что тетя Беа жестоко обращается с молодыми девицами.
– Смею думать, леди Каролина плохо отозвалась о Королеве Бесс.
– Королеве Бесс? Зачем тетя Беа ввязалась в спор на историческую тему?
– Речь не о королеве Елизавете, милорд. О кошке по кличке Королева Бесс. Очевидно, леди Каролина болезненно чувствительна к кошкам. Любимица леди Беатрис забралась к ней в постель. Что привело к прискорбным последствиям – для леди Каролины, разумеется, не для кошки. Девица… покрылась пятнами. Так говорит миссис Ламберт.
– Понятно. Спасибо за обстоятельный рассказ, Ламберт.
Значит, одной соискательницей меньше, подумал Чарлз, оставшись один. Жаль, что леди Каролина и тетя Беа не поссорились раньше. Уехать бы семейству Данли до прогулки на озеро, и сцена в гроте могла выйти куда более увлекательной. Возможно, он мог бы уже объявить о предстоящем браке!
Нужно тщательнее разработать план наступления. Судя по тому, как Эмма отвечала на его ласки, он ей вовсе не безразличен. Просто она с причудами. Так и не объяснила, почему дала ему пощечину. А он ведь всего-навсего попросил выйти за него замуж. Даже не поцеловал. Зато потом, в гроте, она не выказала ни малейшего желания ударить его снова.
Ни малейшего! Он заерзал в кресле, вспоминая… тело Эммы, такое мягкое и жаркое. Оно плавилось в его объятиях, раскрывалось навстречу. Боже! Эмма сама виновата, что он ее поцеловал. Каким голодным взглядом пожирала она его рот! Разве мог он отказать ей в небольшом угощении?
Он был бы счастлив дать ей больше. Ему самому ужасно хотелось распробовать каждый дюйм, каждый закоулок ее тела. Особенно его потайные места.
– Чарлз! Ты занят?
Чарлз стряхнул сладкое наваждение.
– Не особенно. Входи, Робби.
Робби осмотрел заваленный бумагами стол.
– А может, стоило бы поработать?
– Наверное. Главное, я успел разобраться с самыми важными делами, но, может быть, что-то и упустил. – Чарлз грустно посмотрел на гору бумаг.
– Тебе нужен секретарь.
– Знаю, черт подери! Мне вообще много что нужно с тех пор, как брат умер, а я унаследовал проклятый титул. Не могу решать все дела скопом.
– Правильно, – Робби потянулся к графину с бренди, – поэтому сначала тебе нужно выпить.
– Благодарю. – Чарлз взял стакан. – Ты оказал мне плохую услугу, сбежав сегодня днем. Мне пришлось изображать няньку для толпы молодых мисс и пустоголовых юнцов. Где тетя Беа откопала таких гостей?
Робби с усмешкой опустился в кресло подле письменного стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33