Если Чарлз действительно станет проводить время с девочками, может быть, он их не бросит. А он им так нужен. – Уверена, им понравится. Наверное, они еще ни разу не ходили ловить рыбу.
– Нет? Жалко.
– Но мне-то зачем идти с вами?
– Это необходимо, Эмма. Мне кажется, девочки будут чувствовать себя увереннее, если вы будете рядом. Меня они еще плохо знают, – он улыбнулся уголком рта, – да и мне будет спокойнее. Я как-то не очень умею развлекать маленьких девочек.
«Раньше ты умел, – подумала Эмма. – Ты всегда знал, как успокоить и внушить уверенность. Наверняка и сейчас не забыл…» Впрочем, отчасти он прав. Девочкам может быть неловко в его обществе. А если говорить начистоту, ей ужасно хотелось побыть с Чарлзом, Изабелл и Клер в тишине раннего утра, вдали от всех.
Отчего ей так этого хотелось? Она боялась об этом думать.
– Хорошо, милорд. В котором часу и где я должна с вами встретиться?
– Я стукну вам в дверь. Не надо смотреть на меня так – все будут еще в постелях, ни единой души вокруг. Мы никого не шокируем.
– А слуги?
– Я же не собираюсь заходить в вашу комнату, Эмма. Мы поговорим через дверь, если это больше соответствует вашим представлениям о приличиях.
– Очень хорошо. – Эмма решила, что в его плане действительно нет ничего предосудительного. Она всего лишь временно исполняющая обязанности гувернантки – старая дева двадцати шести лет. – Полагаю, мне пора отправляться к себе, лорд Найтсдейл. Придется рано вставать.
Его зубы блеснули в темноте.
– Эмма, вы все еще боитесь пауков?
– Пауков? – Эмма судорожно сглотнула и прислушалась. В оранжерее больше никого не было, иначе они наверняка услышали бы ее крик. Червяки, жуки и всякие букашки – не страшно. Но пауки! Она так и не научилась преодолевать отвращение к этим созданиям. – Что вы хотите сказать?
– Когда свидание назначают в кустах, есть одно неудобство. Время от времени приходится исполнять роль хозяина – в данном случае хозяйки – для непрошеных гостей. Позвольте-ка мне.
Чарлз снял с ее платья огромного черного паука. Эмма вскрикнула, но вовсе не оттого, что увидела. Просто пальцы Чарлза скользнули по ее груди. К счастью, на ней было закрытое платье с высоким воротом. Никакой возможности паукам – или – пальцам – случайно проникнуть внутрь.
Разве это из-за паука у нее в груди сжалось сердце самым странным образом?
Он поднял отвратительное создание над ее головой.
– Может, мне его уронить? – спросил он, смеясь. – Помню, как вы визжали, когда Робби посадил вам паука на спину.
– Избавьтесь от него, прошу вас. – Эмма повернулась к нему спиной, не сводя глаз с руки с пауком. Не любила она этих тварей!
– Конечно, дорогая. – Он бросил паука в кусты и обнял ее за талию, крепко прижав к себе. Она чувствовала его теплое дыхание на своей шее. – Позвольте отряхнуть вас. Нужно убедиться, что ни одно из гадких созданий не нашло пристанища на вашей особе.
– Я боюсь только пауков. – Эмма едва могла говорить. Широкая ладонь Чарлза двинулась вниз по ее юбкам. Слава Богу, он не задержался в том месте, которое вдруг сделалось горячим и влажным. У Эммы подкашивались ноги. Онане упала лишь потому, что другой рукой Чарлз крепко прижимал ее к себе.
Она задыхалась. Теперь его рука гладила лиф, теперь – о Боже! – мужские пальцы принялись обводить выпуклости и изгибы ее груди.
Она почувствовала, как затвердели соски, превратившись в ноющие набухшие почки. Ей раньше казалось, она умрет на месте, увидев, а тем более почувствовав мужскую руку на своем платье. Однако жар, струящийся по телу, вовсе не навевал мысли о смерти. Напротив, у нее возникло в высшей степени странное желание – даже потребность, чтобы эта рука гладила обнаженную кожу. Эмма застонала.
Он повернул Эмму лицом к себе, и она словно расплавилась, приникнув к его телу, обняв руками за плечи. Ощущать его тело было прекрасно – ее восхитило, какое оно твердое и что в живот упирается некая интригующая выпуклость. Она стала тереться об неё. Приподняться бы немного повыше… Тогда можно было бы прижаться тем местом, которое ныло еще сильнее.
– Бог мой, Эмма! – Чарлз обнял ее за ягодицы и прижал к себе крепче. Другой рукой он ласкал ее подбородок, чувствительную кожу за ухом. Большой палец осторожно отогнул нижнюю губу. Она вздохнула, слегка раскрыв рот, и облизала губы. Ей так хотелось почувствовать прикосновение его губ!
Она получила желаемое. Он наклонился, дразня короткими прикосновениями губ и языка. Эмме казалось, она сходит-с ума. Ей хотелось большего – прикосновений, движения… чего-то, чему она не знала названия. Она захныкала.
Едва высказанная просьба была удовлетворена. Язык проник в рот, как и накануне. Обеими руками он прижимал к себе ее ягодицы, а потом руки двинулись вверх по талии, обхватив грудь. Маленькая остановка – и они скользнули ей за спину, зарылись в волосы.
Ей хотелось самой касаться его, но мешал сюртук, и тогда она просунула руки под него. Там оказался жилет. Пальцы Эммы скользнули по спине и ниже, к самым брюкам. Она принялась изучать мускулистые округлости, спрятанные под этим предметом мужской одежды.
– Милая, – хрипло прошептал Чарлз, – это прекрасно, но, боюсь, нам лучше остановиться. Пол оранжереи никак не подходит на роль ложа.
– Что? – Эмма с трудом возвратилась к действительности. Ей всего-то нужно было продолжить свое осязательное исследование, и она провела рукой по его…
Внезапно она отняла руки как ошпаренная. Что на нее нашло? Она толкнула Чарлза в грудь:
– Я…
– Тише. – Чарлз приложил палец к ее губам.
– Но мои руки были на вашем… Я трогала ваше… – Эмме не хватало воздуха. – Простите, милорд. Я зашла слишком далеко…
Она не могла найти слов, чтобы описать то, что делала минуту назад.
– Простите меня, лорд Найтсдейл.
Чарлз рассмеялся:
– Не извиняйтесь, мисс Петерсон. Мне было очень приятно чувствовать ваши руки на…
– Молчите!
Чарлз фыркнул:
– Ладно. Я промолчу на сей раз. Но я наслаждался каждым мигом нашего свидания: вашими прикосновениями, и моими тоже, и надеюсь продолжить этот опыт. В следующий раз нам не будет мешать одежда, и мы удобно устроимся в моей спальне.
– Лорд Найтсдейл!
– Эмма, прошу вас. Каждый раз, когда вы зовете меня лордом Найтсдейлом, мне кажется, что за спиной стоит брат. После нашего свидания – такого увлекательного – это особенно сбивает с толку.
– Ох! Да, я понимаю. – Эмма ничего не понимала. Перед глазами стояла картина собственного обнаженного тела в постели Чарлза. Он тоже был там, голый, словно младенец. Но разумеется, он не был ребенком. Ее воображению недоставало некоторых подробностей, но общую картину она могла себе представить, вспомнив, каким он был, явившись в нянину комнату, чтобы прогнать привидение. Широкие плечи, могучие бугры мускулов, припорошенная волосами грудь, сильные ноги, бедра…
Ей хотелось ощутить его тело собственной кожей, пробежаться пальцами по могучей плоти, скрытой под брюками, видеть эту загадочную выпуклость, о которую она терлась животом.
Эмме казалось, она вот-вот задохнется. Она проглотила стоящий в горле комок и попыталась слушать, что говорит Чарлз.
– Вы помните, что я предложил вам выйти за меня? Вы отказались – по крайней мере, полагаю, таков был истинный смысл вашего ответа, когда вы запустили мне в голову фарфоровой собачкой. Может быть, теперь вы пересмотрите свое решение?
– Нет. – Эмма совершенно не способна была сейчас что-то пересматривать. Все ее тело ныло и дрожало. Разве могла она мыслить разумно? – Нет. Я… Полагаю, мне нужно идти. К себе. И я пойду одна.
Чарлз взял руку Эммы и повел ее прочь из оранжереи. Выглядела она сейчас так, словно занималась в кустах увлекательным делом. Но его это не беспокоило. Все спят, и никто не заметит, какой у нее дикий вид.
По правде говоря, если бы и увидели, вышло бы к лучшему. Девушка была бы скомпрометирована, что вынудило бы ее выйти за него замуж. Вынудило? Да не все ли равно, каким образом она окажется в его постели? Лишь бы поскорее.
Боже, он еще ни разу не был так близок к тому, чтобы потерять над собой власть! Окажись рядом кушетка, вряд ли он остановился бы. И Эмма не сделала бы ничего, чтобы ему помешать.
Он взглянул на нее. Подбородок вскинут вверх, глаза глядят прямо перед собой. Она старательно делала вид, что вообще не замечает его. Сейчас она выглядит холодной, чопорной, а какой пылкой была несколько минут назад! Он прикусил губу, чтобы не застонать: вспомнилось, как ее прекрасное тело прижималось к нему, а руки проникали под брюки.
А он всего-навсего собирался договориться об утренней прогулке на речку! Вот и этаж с ее спальней.
– Доброй ночи, лорд Найтсдейл. – Пожелание было обращено к его галстуку.
– Я провожу вас до дверей вашей комнаты.
Она резко подняла глаза, обежала взглядом его лицо, а потом снова уставилась на его одежду.
– Нет необходимости, милорд. – Она попыталась уйти, ко он не выпустил ее руки.
– Окажите мне честь.
Ее глаза вспыхнули, она вот-вот готова была сорваться и убежать.
– Мисс Петерсон, прошу вас. Я не собираюсь брать вас насильно.
– Я и не думала… Разумеется, нет! Если у вас создалось такое впечатление, прошу меня извинить.
– Тише. Достаточно! А то вы уже готовы завязаться узлом. Полагаю, вам можно простить некоторое волнение после того, что между нами было. Надеюсь, однако, вы понимаете – я бы пальцем вас не тронул против вашего желания.
– Разумеется.
– А вы отнюдь не сопротивлялись, дорогая.
Эмма сдавленно вскрикнула, пытаясь освободить пальцы.
Он улыбнулся. Вот и конец коридора. Назначить свидание в оранжерее было сумасбродством. Должно быть, он думал отнюдь не головой. Тем, другим, что изнывало сейчас от тоски. Похоже, стоит пойти окунуться в озеро после того, как он распрощается с ней на ночь.
Эмма остановились возле двери спальни, и он подумал – не поцеловать ли ее еще раз? Уж если он собрался поплавать, не все ли равно, дойдет ли он до точки кипения. Жаль, что на ней это закрытое платье. Слишком высокий у него воротник. Вот если бы она надела что-нибудь с вырезом поглубже, открывающее ее грудь почти до сосков. Тогда ничего не стоило бы сорвать ткань – эту досадную помеху.
– Милорд!
– Что? – Попытаться убедить ее принять его предложение руки и сердца? Они стоят в дверях ее спальни. Что может быть удобнее? Они могли бы скрепить брачный обет в постели. Не нужно было бы ему нырять в ночное озеро, коль скоро самая пылающая часть его тела могла бы нырнуть в ее теплую влажность…
– Милорд…
…Много раз. Одного раза будет явно недостаточно, чтобы остудить пожар в крови. Но она ведь девственница. Он протянул руку, чтобы погладить ее по щеке.
Она оттолкнула его ладонь.
– Лорд Найтсдейл! Послушайте же! – Она потрясла его за рукав. – Вы не чувствуете дыма?
Чарлз принюхался. Кислый запах тлеющей ткани прогнал сладостные мечтания. Горело еще что-то, не только он.
Глава 6
Чарлз сидел на кровати, уставившись на дверь, ведущую в спальню маркизы, то есть из его комнаты в комнату Эммы.
Им очень повезло. Должно быть, одна из горничных оставила в спальне Эммы зажженную свечу. Отчего-то свеча упала и подожгла постель. Пожар не разгорелся – хватило воды в кувшине, чтобы погасить пламя. Даже не пришлось будить слуг. Тем не менее, спать в этой комнате было нельзя, и он предложил Эмме единственную незанятую спальню. Спальню, предназначенную для маркизы.
Дверь в эту спальню была не заперта, потому что ключ потерялся. Он мог войти к Эмме в любую минуту – спала ли она, одевалась или принимала ванну – точно так же, как если бы он вошел к себе. Но он привык не верить в несбыточные мечты.
Чарлз потер лоб. Он не выспался этой ночью. К сожалению, не потому вовсе, что предавался сладостным мечтам об Эмме. Он думал, как же могло случиться, что в комнате оставили гореть свечу. Надо попросить мистера Ламберта поговорить с горничными. Подобное, легкомыслие может дорого обойтись.
Чарлз вздохнул и выбрался из постели. Прохладный воздух раннего утра приятно холодил голую кожу.
Его даже не так пугала беспечность горничных. Гораздо страшнее другое. Что, если горящую свечу оставили намеренно?
Он натягивал брюки, прикидывая так и эдак, но неизменно приходил к одному и тому же выводу: кто-то побывал в комнате Эммы. Иначе упавшая свеча давно спалила бы все дотла. За считанные мгновения огонь перекинулся бы с постели на занавеси и ковер. В Испании он видел, как быстро сгорает целый дом.
Кто-то был в спальне Эммы за несколько мгновений до этого.
Боже правый! Когда он стоял в коридоре, сгорая от страсти, кто-то находился в ее комнате за дверью. Кто-то подслушивал, а затем ушел, опрокинув свечу.
Но как ему – или ей – удалось уйти? В спальне была единственная дверь, та самая, возле которой они стояли.
Чарлз взъерошил волосы. Что случилось бы с Эммой, не задержи он ее в оранжерее? Если бы она спала в это время в своей постели?
Он тяжело вздохнул и натянул через голову рубашку. Слишком много вопросов. Кто, что и как. По крайней мере теперь Эмма рядом. Стоит ей закричать, он тотчас же прибежит на помощь.
Он осторожно постучал в дверь, соединяющую обе спальни:
– Эмма?
Ответа не последовало.
Он колебался насколько мгновений, прежде чем осторожно приоткрыть дверь. Комната тонула в полумраке. Он тихонько пробрался к ее постели. Эмма спала, разметав по подушке копну кудрявых волос. Одеяло надвинуто по самый подбородок. Она улыбалась во сне, словно видела чудесный сон. Не хотелось ее будить, но если они задержатся, рыба перестанет клевать, зато, к сожалению, выйдут на охоту гости.
Может, поцеловать ее, чтобы она проснулась? Не стоит – тогда они точно не доберутся до речки.
– Эмма!
Он взял прядь ее волос и пощекотал ей нос. Она пробормотала что-то и перевернулась на другой бок.
– Эмма, радость моя, пора вставать. – Он осторожно потряс ее за плечо.
– Что… – Она открыла глаза. – Ой!
И накрылась одеялом с головой. Чарлз сдвинул одеяло назад на подбородок.
– Вспомните, соня вы этакая, мы собирались повести Клер и Изабелл на рыбалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33