Жаль, что дверь не заперта, а кушетка такая маленькая, подумал Паркc.
Смущение не бывает смертельным: за этот вечер она доказала это столько раз, что и счет потеряла. Неужели она попросила Паркса ее поцеловать? Не может этого быть! Но почему тогда его глаза округлились? А потом сузились, и взгляд их стал пристальным и жарким.
Ей следовало бы сделать шаг назад. Он прижимает ее руку к своей груди, но он отпустит ее, если она того пожелает. Он не станет ее принуждать.
Он слегка сжал ее руку. Видимо, хочет поцеловать ее. Ведь она сама попросила. Мэг приблизилась к нему.
Ей следовало бы успокоиться от поцелуя.
Но это было выше ее сил. Как мышь-полевка, попавшаяся гадюке, она застыла совершенно неподвижно, но в отличие от полевки ей хотелось быть пойманной.
Она смотрела, как приближаются его губы. А потом закрыла глаза.
Прикосновение его губ было прохладным и твердым. Нежным. Оно просило, а не требовало. Его кожа ощущалась как более жесткая, но прикосновение было легким.
Ее сердце трепыхалось, словно крылья пойманной в силки птички. Жар стекал вниз живота. Странная пульсация зародилась еще ниже. Она ощутила там влагу.
У нее подкашивались колени. Она уперлась в грудь Паркса обеими ладонями. Ей нужно, чтобы его руки сомкнулись вокруг нее прежде, чем колени окончательно ослабеют.
Наверное, он прочел ее мысли. Слава Богу!
Он бережно прижал ее к себе. Его сильные руки обхватывали ее. Она почувствовала, как под ее ладонями бьется жар его тела. Она вдохнула его запах – приятную смесь мыла, свежего полотна и вина.
Он зарылся пальцами в ее волосы, а потом приподнял их.
Она почувствовала, как его губы двигаются по ее щеке.
Тогда как губы Беннингтона покрывали ее кожу отвратительной влажной слизью, губы Паркса напоминали крылья мотылька: они легко касались и дразнили. Как теплые солнечные лучи. Она наклонила голову, вытянув шею и надеясь, что он найдет то местечко под ухом, которое вдруг стало невероятно чувствительным.
Он его нашел.
Она ощутила новую волну слабости. Ей нужно было держаться за него. Она передвинула руки ему на плечи.
Шаль соскользнула с ее плеч. Но ей не было холодно. Ей было жарко. Пульсация внизу живота. превратилась. в сладкую боль.
Мэгдумала, что во время этого сезона успела что-то узнать о поцелуях. Как же она ошибалась! Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Другие мужчины были грубыми, неуклюжими и торопливыми. Или умелыми и скользкими. Но сейчас она встретила идеального мужчину. О таком можно было только мечтать.
А потом все вдруг стало еще идеальнее.
Он прикоснулся к ее груди.
Внутренний голос шептал Мэг, что она должна чувствовать себя шокированной. Возмущенной. Оскорбленной. Что ей следует позвать на помощь.
Но вместо этого она прикусила губу, чтобы не закричать от наслаждения. Никогда еще она не испытывала ничего подобного.
Его пальцы пришли в движение.
Она прильнула к нему. Его губы нежно прикоснулись к ее векам. Он дотронулся до затвердевшей вершинки ее соска.
Жар стремительно разлился по ее телу. Она судорожно вздохнула – и он поймал ее губы. Его язык скользнул ей в рот.
Мэг еще крепче прижалась к нему, опустила ладони к его поясу, затем под фрак. На них было слишком много одежды, и она мешала.
Его язык начал уходить. Нет! Она не готова была к тому, чтобы все закончилось. Она прижалась к нему теснее и попыталась подражать ему, пробившись языком в его рот. Она не сомневалась в том, что ее действия крайне неуклюжи, но ему они, видимо, нравились. Очень даже. Его язык ее заманивал. Его ладони обхватили ее голову.
Он хрипло застонал и отстранился.
– Думаю, нам лучше сесть.
– А?
Она растерянно заморгала, а потом снова потянулась к его губам.
Он рассмеялся и подхватил ее на руки. Он уселся в уродливое кресло, устроив ее у себя на коленях.
– М-м… Наверное, так лучше. – Она распустила ему шейный платок.
– Гораздо лучше.
Он поцеловал ее – сначала в губы, потом в шею, потом стал спускаться к…
– О! О Боже!
Ее груди вырвались из корсета. Он же не собирается… Это же непристойно…
– Мистер Паркер-Рот…
– Джон.
– Что?
Его губы замерли над ее обнаженной грудью. Она обхватила его голову, чтобы отстранить от этой катастрофы. Он посмотрел вверх – в ее лицо.
– Джон. Меня зовут Джон.
– О!
– Назови меня по имени.
Он поцеловал наружную сторону одной груди.
– Ой!
Она попыталась отодвинуть его голову. Он не поддался.
– Назови.
Он поцеловал другую сторону.
– Джон. Я уверена, вам не следует…
Он провел языком вокруг ее соска, совсем рядом, но не касаясь сладко ноющего центра.
– Ох! Ох, Джон! Ах…
Он лизнул вершинку, а потом прижался к ней и чуть втянул себе в рот.
– Джон!
Она закричала? Она точно знала, что ей хотелось закричать, но неужели она и в самом деле закричала? Она…
– Боже правый!
Паркc поспешно привлек ее к себе, но она успела увидеть женщину, которая с потрясенным видом застыла в дверях.
– Добрый вечер, матушка.
Глава 3
– Извини, что не встаю.
Паркc на секунду закрыл глаза. Он сейчас умрет. Как он оказался в такой ситуации? Вот Стивен – да, он не удивился бы, если бы на аристократическом балу Стивена обнаружили с полуобнаженной женщиной на коленях. Его брат был в высшей степени предприимчив. Но он сам? Он в жизни не делал ни чего скандального!
– Да, я вижу, что у тебя… дел по горло.
Его матушка сжала губы и устремила взгляд на спину мисс Петерсон – на возмутительно нагую спину мисс Петерсон, к которой была прижата его рука без перчатки. Он поспешно передвинул ладонь на ее очень жесткий и совершенно благопристойный – хоть и непристойно выставленный напоказ – корсет.
– Пожалуйста, скажите мне, что это кошмарный сон, – прошептала мисс Петерсон ему в шейный платок, – и что я сейчас проснусь.
– Как бы мне этого хотелось! – пробормотал он. Ему нужно было чем-нибудь ее прикрыть. – Как вам кажется, вы не сидите на шали леди Палмерсон?
Она чуть пошевелилась у него на коленях.
– Нет. Наверное, я ее уронила, когда вы… э-э… мы… гм… Может быть, она упала, когда вы меня поднимали.
Он оглянулся. Шаль и в самом деле валялась на полу. Дотянуться до нее было невозможно.
– Сесилия, что тут… О!
Массивная фигура леди Беатрис появилась в дверях рядом с его матушкой. К счастью, его матушка находилась в серо-голубом периоде, потому что леди Беатрис не сочеталась бы ни с какими другими цветами. Ее зеленое платье с бантами из ярко-фиолетовых и красных лент и несколько желтых страусовых перьев, раскачивавшихся среди седых локонов, делали ее похожей на пышный куст шелковицы, в ветвях которого евила гнездо канарейка.
– Мэг, почему это ты сидишь на коленях у мистера Паркера-Рота?
Мисс Петерсон тихо застонала и спрятала лицо у него на плече.
Леди Беатрис рассмеялась:
– А, понятно… Юная любовь… или юная похоть, да? Ну конечно, сейчас ведь весна. Птички, пчелки и все такое прочее. Думаю, нам нужно планировать свадьбу, ты ведь со мной согласишься, Сесилия?
Губы его матери медленно раздвинулись в улыбке.
– Думаю, ты права, Беа. Давай…
– Что тут происходит?
Матушка и леди Беатрис обернулись, чтобы посмотреть, кто задал этот вопрос. В следующую секунду в поле его зрения появилась низенькая пухленькая женщина в очках с вьющимися темно-каштановыми волосами. Она неприветливо посмотрела наледи Беатрис.
– Леди Палмерсон сказала, что Мэг… – Тут она заглянула в комнату.
Рот у нее открылся, а глаза округлились.
– Ой, нет! – Мисс Петерсон обернулась, чтобы посмотреть на вновь пришедшую женщину. – Что Эмма делает в Лондоне?
– Эмма – это ваша сестра Эмма, маркиза Найтедейл?
– Да. – Она снова уткнулась лицом в его рубашку. – Это наверняка кошмарный сон!
Он вынужден был с ней согласиться. У женщины, которая протискивалась в комнату мимо леди Беатрис, был такой вид, будто она собирается отрезать ему яйца шпилькой для волос.
– Убери руки от моей сестры, негодяй!
Он положил было руки на подлокотники кресла, но тут мисс Петерсон попыталась обернуться лицом к сестре. Он успел схватить ее прежде, чем она сдвинулась хотя бы на дюйм.
– Ты не так одета, чтобы показываться людям! – прошептал он, продолжая следить за маркизой.
Ему хотелось надеяться на то, что та не станет на самом деле нападать на него, вооружившись шпилькой, но вид у нее был такой, словно она готовится перепрыгнуть через кушетку и наброситься на него.
– Ты. что, меня не слышал?
Маркиза сделала шаг по направлению к нему.
– Минутку!
Его матушка отработала эту интонацию на шестерых детях. Сестра мисс Петерсон моментально остановилась.
– Это моего сына вы сейчас назвали негодяем. – Матушка встала прямо перед маркизой. Она была на пару дюймов выше сестры мисс Петерсон, зато леди Найтедейл была фунтов на пятнадцать тяжелее и лет на двадцать моложе. Однако матушка была не из тех, кто легко сдается, особенно если под угрозой оказался кто-то из ее детей. Если они схватятся, то победительницу предсказать будет трудно.
– А это мою сестру ваш хам-сыночек сейчас лапает!
– Мне нужно поднять ту шаль! – пробормотала мисс Петерсон.
– Да, я совершенно с вами согласен. Как вы думаете, вы не могли бы попросить, чтобы ваша сестра вам ее подала? – Мисс Петерсон снова оглянулась.
– Похоже, она сейчас занята. Она не причинит вреда вашей матери?
– Она ведь ваша сестра. Откуда мне знать? – Он нахмурился. – Мне надо за нее тревожиться?
Мисс Петерсон прикусила губу.
– Эмма стала… э-э… более откровенной после рождения Чарли и Генри.
– Великолепно!
И что ему теперь делать? Сбросить мисс Петерсон на пол и самому перепрыгнуть через кушетку, чтобы встать между этими женщинами?
К счастью, ему не пришлось ничего предпринимать.
– Тетушка Беатрис, что… – Маркиз Найтсдейл, массивным мужчина с военной выправкой, перешагнул порог комнаты. – Эмма, в чем дело? Кто эта женщина, которую ты готова испепелить взглядом?
– Не знаю, как ее зовут. Она мать этого мужчины. – Она указала на Паркса. Ее ядовитый тон не оставил ни у кого из присутствующих сомнений в том, какие чувства она испытывает.
Маркиз посмотрел на него и, иронически выгнув бровь, спросил:
– Это твоя сестра сидит у него на коленях?
– Да!
– Это просто смешно! – проворчала мисс Петерсон. – Если я встану очень осторожно, то смогу дотянуться до этой шали.
– Подождите, Сюда еще кто-то идет. – Парксу страшно хотелось, чтобы кто-нибудь закрыл дверь. – О, возможно, нам пришла помощь. Здесь Уэстбрук и его графиня.
– Отлично. Попробуйте подозвать сюда Лиззи.
– Мне крикнуть ей через всю комнату, мисс Петерсон? – Она издала странный тихий звук.
– Зови меня Мэг и на ты. Мне кажется, наше знакомство позволяет отбросить формальности.
Он улыбнулся. Это было явным преуменьшением.
– Чарлз, – проговорил Уэстбрук, пока его супруга поспешно шла к Мэг, – тебе не кажется, что в этой комнате становится тесновато? Я, пожалуй, закрою дверь.
– Будь так любезен, Робби.
Уэстбрук толкнул створку двери. Что-то помешало ее движению. Он выглянул, чтобы узнать, в чем проблема.
– Прошу прощения, леди Данли. Вы немного не отойдете? Мы мешаем родственникам.
– О, но я не думаю…
Остальные слова леди Данли не были услышаны: Уэстбрук захлопнул дверь прямо перед ее носом.
– Привет, Паркc! Что ты тут делаешь? – с ухмылкой осведомился Робби. – С какой стати ты развлекаешь молодую даму в довольно неподобающем месте?
– Робби! – возмущенно произнесла леди Найтсдейл. – Эта полуодетая дама – Мэг!
– Да неужели? Ну-ну. – Уэстбрук привалился спиной к двери, из-за которой доносились какие-то приглушенные звуки. – Давно пора.
«Давно пора»? Паркc определенно не собирался ничего добавлять к этому разговору: он обладал сильным инстинктом самосохранения. Но что, черт побери, имел в виду Уэстбрук? К счастью, Мэг перешептывалась с леди Уэстбрук и, кажется, пропустила это замечание.
А вот леди Найтсдейл его не пропустила.
– «Давно пора»? Ты знал о том, что творится нечто подобное, Робби?
– Поскольку я не уверен в том, что это за «нечто подобное», то отвечу: нет, не знал. Но я не удивлен, увидев Паркса и Мэг вместе. – Он кашлянул. – Правда, не ожидал, что увижу их… гм… настолько вместе именно в этой обстановке.
– Значит, ты знаешь этого злодея, Робби? Ты не посоветуешь мне его убить? – Найтсдейл улыбнулся жене.
– Ну… нет. Паркc… то есть Джон Паркер-Рот… на самом деле славный человек. Я знаком с ним еще с Итона. – Уэстбрук кивнул в сторону миссис Паркер-Рот: – И мне кажется, что его мать будет возражать, если ты попытаешься отправить ее сына в загробный мир.
– Определенно буду!
Миссис Паркер-Рот гневно посмотрела на маркиза.
– Приношу мои извинения, мэм. Не хотел вас обидеть. – Леди Найтсдейл негодующе фыркнула.
– Я точно не хотел, – добавил Найтсдейл. – Ну же, Эмма, попытайся вести себя вежливо. Если тебе не понравятся объяснения этого человека, можешь потом разорвать его на кусочки.
– Да, Эмма. – Леди Беатрис тяжело опустилась на кушетку. – По-моему, тебе следует попросить мистера Паркера-Рота и Мэг объяснить, что случилось, прежде чем давать волю гневу.
– Да, мне бы тоже хотелось узнать, что произошло. – Миссис Паркер-Рот повернулась к Парксу: – Джон, ты не потрудишься объяснить, в чем дело?
– Конечно, матушка. Я…
– Нет, – заявила Мэг, укутывая плечи в шаль и поднявшись. – Во всем виновата я. И объяснять тоже буду я.
Почему здесь оказалась Эмма? Ей полагалось быть дома, в Кенте. Ну, это выясним потом. Все взгляды были устремлены на Мэг.
Она посмотрела на миссис Паркер-Рот. Но вместо гнева прочла в темно-зеленых глазах женщины настороженное любопытство. Ее глаза были так похожи на глаза Паркса!
– Ну же, Мэг! – Окрик Эммы был таким резким, что мог оставить синяк. – Ты сказала, что все объяснишь.
– Дай ей минутку, чтобы привести мысли в порядок, милая.
– Ей надо приводить в порядок не только мысли, Чарлз. Ее платье, ее шпильки…
Мэг почувствовала, как ладонь Паркса легла ей сзади на талию – его прикосновение прибавило ей храбрости. Она была очень благодарна ему за то, что он предоставил ей давать объяснения, вместо того чтобы сделать это самому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36