Отлично. Число глупышек, которых матушка будет к нему подталкивать, немного уменьшилось. Он снова повернулся к Фрамптону. Тот выглядел настоящим ослом.
– Все знают, что мисс Петерсон ублажала мужчин в кустах. – Судя по всему, ум у барона тоже ослиный.
– Мисс Петерсон никого не ублажала в кустах!
– Да? Она пыталась утащить меня в сад совсем недавно – на балу у Истхевенов, если вы не забыли.
Паркc заставил себя сделать глубокий вдох и разжать кулаки, которые стиснул. Вряд ли стоило начинать драку на газоне у герцога Хартфорда на глазах у массы аристократических особ. Однако его желание было написано у него на лице, потому что барон попятился.
Он не станет кричать. Он сделал еще один медленный и глубокий вдох, дав время алой пелене ярости немного рассеяться.
– Надеюсь, вы не распространяли эту историю, Фрамптон. Поверьте, это было бы роковой ошибкой с вашей стороны.
Фрамптону жизнь надоела – иного объяснения просто нет. Он заморгал, а потом распахнул свою ослиную пасть:
– А, да, я понял. Я думал… Ну, прошу меня простить, но, по слухам, вы отказались делать предложение этой девице после того, как вас застали в довольно компрометирующем положении.
Паркc снова почувствовал у себя на плече руку Уэстбрука, по на этот раз раздраженно сбросил ее. Он не станет убивать Фрамптона… сегодня. Дождется, когда вокруг не будет такого количества любопытных.
– И вы всерьез считаете, что маркиз Найтсдейл позволил бы мне не сделать предложение его невестке, если бы я ее скомпрометировал?
О! Совершенно новая мысль проникла в его ослиную черепушку. Фрамптон почесал в затылке.
– Наверное, не позволил бы. – Он кивнул. – Значит, вы пришли к соглашению?
– Я вправе не отвечать.
Он не намерен говорить этому идиоту, что мисс Петерсон ему отказала.
– Но зачем держать это в секрете? Вы наверняка знаете, что девица стала предметом сплетен и пересудов.
– Вы только что это продемонстрировали. – Фрамптон покраснел.
– Нуда… Приношу извинения. Я не до конца понял ситуацию.
– Да, черт побери!
Ситуация, надо сказать, распроклятая.
– Вы собираетесь играть дальше или нет? – осведомился лорд Понтли.
– Мы закончили, – ответил Уэстбрук. – Можете занять наши места.
Они отошли от площадки. К несчастью, у Фрамптона оказалась бульдожья хватка: он не желал менять тему разговора.
– Тогда почему вы сказали, что между вами и Беннингтоном стоит не мисс Петерсон? Казалось бы, дело именно в ней. Он ее хочет – а вы ее получили.
Внезапный прилив желания ударил Паркса прямо… Он адресовал строгий выговор своему совершенно неуправляемому органу. Он не «получил» мисс Петерсон и не получит, если она не передумает.
Его тело заявило протест. Заявило и…
Он взглядом попросил Уэстбрука о помощи. Проклятый граф ухмылялся, словно безумец. Парксу стало понятно, что с этой стороны поддержки не будет.
– Дело в том, – ответил он, – не то чтобы это вообще вас касалось… что Беннингтон возненавидел меня уже много лет назад. Задолго до того, как мы оба узнали, что мисс Петерсон украшает собой этот мир.
– Почему?
Господь да дарует ему терпение! Смешать его с землей за наглость или просто ответить на этот вопрос?
Уэстбрук наконец обрел дар речи – совершенно некстати.
– Из-за растений, Фрамптон, можете поверить? – Граф ехидно засмеялся. – Беннингтон ненавидит Паркса за его растения.
У Фрамптона отвисла челюсть, так что он стал удивительно похож на треску, которую готовятся выпотрошить.
– А почему кто-то может враждовать из-за зелени? – Паркc вздохнул. Такая реакция была ему слишком хорошо знакома.
– Потому что Беннингтон решил со мной соревноваться. Он завидует моим обширным садам, оранжереям и особенно моей коллекции экзотических растений. Вот зачем ему нужны деньги: чтобы искать новые виды растений.
Фрамптон пялился на него еще несколько секунд.
– Черт побери! – проговорил он наконец. – Никогда бы не подумал!
Парксу не понравился его тон. Ему показалось, что речь уже не идет о садоводческих амбициях Беннингтона.
– О чем бы вы не подумали? – Фрамптон покраснел.
– А, ни о чем. Просто удивился, вот и все. – Он откашлялся. – Не сомневаюсь, что цветы и травки могут просто завораживать… э-э… людей определенного типа.
Неужели он пытается намекнуть? Нет. Он не может быть таким болваном.
– Надеюсь, вы слышали о Хэмфри Рептоне, Джонс Клоде Лаудоне, сэре Джозефе Бэнксе.
– Паркc! – Уэстбрук снова начал смеяться. Этот тип слишком часто ухмыляется. – Ты зря тратишь слова. Фрамптона интересуют только лошади и охота. Правда, Фрамптон?
– Конечно.
– Вот именно. – Уэстбрук кивнул. – Видели в последнее время что-нибудь стоящее на аукционе «Таттерсолз», Фрамптон?
– Если честно, то да. Присмотрел прекрасную кобылку. – Фрамптон что-то забубнил про лошадь, которую видел на аукционе. Надо полагать, тряская кляча: все знали, что этот тип совершенно не разбирается в лошадях. Ну и пусть. Что до Паркса, то Фрамптон может хоть прочесть наизусть все пьесы Шекспира, лишь бы перестал говорить о мисс Петерсон. Он позволил Фрамптону и Уэстбруку обогнать его.
Мисс Петерсон. Гром и молния! Стоит ему подумать, что Беннингтон трепал ее имя в клубе… Мерзавец! Ему сегодня надо было бить не по шару, а по голове этого шелудивого пса! Нет, лучше он пустил бы его кишки на подвязки – в буквальном смысле этого слова. Пропорол бы ему брюхо тупым ножом и медленно отрезал бы по кусочку.
– Мистер Паркер-Рот! На пару слов, если можно.
К нему подошел маркиз Найтсдейл. Выражение лица у него было непроницаемое. Он служил в кавалерии на Пиренейском полуострове в звании майора, и сейчас вид у него был такой, словно он готов идти, в бой.
Маркиз держал на руках малыша чуть старше двух лет, с такими же курчавыми каштановыми волосами и ясными голубыми глазами, как у маркиза. Это был его сын, граф Нортфилд. Граф внимательно посмотрел на Паркса и положил головенку отцу на плечо.
– Папа, я хочу есть!
– Когда ты успел проголодаться, Чарли? Ты целый день ешь!
– Но я голодный! – Граф округлил глаза, опустил уголки губ и выглядел совершенно несчастным.
Маркиз вздохнул и извлек из кармана недоеденное миндальное печенье.
– Вот, получай. Ты хотел его выбросить, а я приберег.
Граф кивнул, взял печенье и сунул в рот.
– Паркер-Рот. – Маркиз поманил Паркса свободной рукой.
Они отошли от гостей.
Ему следовало бы нервничать: Найтсдейл явно не собирался говорить с ним о погоде, – но почему-то он был совершенно спокоен.
Паркc снова посмотрел на графа. Ребенок одарил его широкой улыбкой.
Боже!
Он поспешно отвел взгляд. Что с ним происходит? Глядя на Найтсдейла и его сына, Паркc подумал о том, как хорошо было бы обзавестись потомством.
Он сходит с ума! Ему не нужны дети. Они шумные, грязные, никому не дают покоя. Он вырос в семье, где было шестеро детей. Настоящий кошмар, который продолжается и поныне. Его младшие сестры таскают друг друга за волосы. Чаще всего ему приходилось улаживать их ссоры самому. Его родители… Ну, один раз он совершил ошибку, разыскав их в студии матушки, когда девочки начали драться. Боже правый, больше он такого никогда не делал! Ему до сих пор невыносимо было думать, что…
Нет, никаких детей! Он хочет, чтобы его оставили в покое и он мог бы работать у себя в саду.
– Я хотел поговорить с вами относительно сестры моей жены, сэр. Маркиза обеспокоена – и я тоже – тем, что объявления о помолвке не было.
Они остановились у мелкого декоративного пруда. Паркса несколько удивило то, что он до сих пор не получил от маркиза приглашения иного рода, в традиционной форме: пистолеты на двоих, завтрак на одного. Дуэли запрещены законом, но этот мужчина – офицер кавалерии…
– Папа, смотри: уточки!
– Вижу, Чарли. – Маркиз опустил сына на землю. – Почему бы тебе на них не посмотреть, пока я буду говорить с мистером Паркером-Ротом?
Граф радостно кивнул:
– А покормить уточек можно, папа?
– У меня с собой нет хлеба, Чарли. После того как я закончу разговор, мы пойдем и найдем хлеба.
Нижняя губенка графа обиженно выпятилась. Казалось, он собрался зареветь, но передумал, когда на воду опустились еще две утки. Он побежал на них смотреть, а они поплыли к противоположной стороне пруда.
– Только не падай в воду, Чарли.
– Не буду, папа.
Маркиз снова перевел взгляд на Паркса.
– Итак, мистер Паркер-Рот, вернемся к моей невестке.
– Но ведь мисс Петерсон должнабыла сообщить вам, что я сделал ей предложение, а она отказалась?
– Да, после происшествия в гостиной леди Палмерсон. Если принять во внимание то, что я увидел… Нет надобности описывать вам, что за картина открылась перед маркизой и передо мной, когда мы вошли в эту комнату.
– Да. В этом нет необходимости.
Найтсдсйл может повторить только то, что видел: что мисс Петерсон, полуобнаженная, сидела на коленях у Паркса. Сам Паркc помнил все до мельчайших деталей. Боже – помнил? Это преследовало его во сне чуть ли не каждую ночь: ее мягкие ягодицы давят ему на ноги, кожа нежная как шелк.
Дьявольщина! Его панталоны снова стали тесными! Он отвел взгляд. Граф радостно смеялся, гоняя уток от одного края пруда к другому.
– А что я мог сделать? Как я уже сказал, мисс Петерсон отвергла мое предложение. В наше время женщину не тащат к алтарю насильно.
Найтсдейл нахмурился:
– Да, конечно. Я никогда не стал бы силой заставлять Мэг вый ти замуж. – Он энергично выдохнул и провел пальцами по коротко остриженным волосам. – Дело втом, что… Ну, ситуация осложняется. Вы не можете не знать, что репутация Мэг висит на волоске. Не будь я маркизом Найтсдейлом, общество отвернулось бы от нее.
И тут ои был чертовски прав. Эти пустоголовые и злобные сплетники определенно шепчутся насчет мисс Петерсон: бал Истхевенов это убедительно доказал.
Граф начал перевешиваться через бортик пруда, пытаясь дотянуться до уток. Следует ли предупредить об этом маркиза?
– Все было бы иначе, если бы Мэг питала к вам неприязнь, но это не так.
– Что? – Он перевел взгляд на Найтсдейла. Тот говорил совершенно серьезно. – Почему вы так считаете?
Найтсдейл выгнул бровь.
– Эмма рассказала мне, что Мэг удалилась в сад Истхевенов и о том, в каком состоянии был ее наряд после этого.
– Она ходила по посадкам без дорожек.
– А вы ее преследовали.
– Я… – Это было не преследование… ну, не совсем. – Я просто не хотел, чтобы мисс Петерсон оставалась одна в темном саду. Она могла стать объектом нежелательного внимания какого-нибудь мужчины.
Найтсдейл хмыкнул:
– Ну, она определенно стала объектом внимания некоего мужчины.
Тысяча чертей! Паркc отвел взгляд. Он чувствовал, что краснеет, однако надеялся, что не очень сильно.
– Слава Богу, Беннингтон устроил такую сцену, что Эмме удалось увезти Мэг незаметно и ее встрепанный вид не вызвал лишних комментариев.
Паркc промычал что-то невнятное, соглашаясь с маркизом.
– Вы хотя бы не отрицаете того, что вина за беспорядок ее туалета лежит на вас.
Он заставил себя посмотреть Найтсдейлу в глаза.
– И какого поступка вы от меня ждете? Я снова сделал бы мисс Петерсон предложение, но ведь она снова мне. откажет.
– Странно. Мэг неглупа и не безрассудна, хоть последние факты говорят об обратном. Она определенно не питает к вам антипатии, иначе не стала бы снова исчезать в зарослях с вами.
По-моему, ей хочется выйти замуж и обзавестись собственным домом. Почему она вам отказывает?
Этот вопрос он и сам задавал себе бесчисленное множество раз, особенно ночью, когда просыпался разгоряченный и полный желания.
– Право, не знаю.
– Возможно, вам следует проявить настойчивость. – Паркc нахмурился:
– Каким образом?
– Папа!
– Сейчас, Чарли. – Найтсдейл покраснел. – Ситуация скандальная. У Мэг нет иного выхода, кроме как выйти за вас замуж. Объясните ей это. Заставьте образумиться.
Паркc чуть было не рассмеялся. Заставить мисс Петерсон образумиться?
– Это не так просто, милорд. У мисс Петерсон своя голова на плечах.
Найтсдейл закатил глаза:
– Да уж, знаю!
– Папа!
– Да-да. Сейчас подойду, Чарли. – Найтсдейл сцепил руки за спиной и еще сильнее покраснел. – Дело втом… ну… то есть… А, черт! – Он чуть наклонился к Парксу: – Мэг явно от тебя без ума, дружище. Так что действуй.
Паркc потрясенно воззрился на маркиза. Неужели тот хо чет, чтобы он соблазнил мисс Петерсон?
– Па…
Раздался громкий плеск. Маркиз стремительно повернулся, а утки с громким кряканьем прыснули в стороны.
– Чарли!
Граф Нортфилд стоял по пояс в воде.
– Прости меня, папочка.
Глава 14
После удара мистера Паркера-Рота шар лорда Беннингтона откатился далеко по газону. Мэг едва сдерживалась, чтобы не зааплодировать. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, и еще меньше хотелось, чтобы мистер Паркер-Рот узнал, что она на него смотрела.
Хотя он вряд ли обратил бы на нее внимание, даже если бы она начала шуметь: Она тщательно выбрала свое место – в удалении от остальных зрителей, в тени крепкого дуба. Если удача ей не изменит, ее никто не заметит. Она фыркнула. Ей страшно надоело, что все на нее пялятся. Леди Данли и другие старые кошки весь день воротили от нее носы, словно она – прокисшее молоко.
Она могла бы рассказать свету кое-что насчет самой леди Данли… Мэг вздохнула. Но Паркc был прав: муж и жена могут делать все, что им заблагорассудится, даже не в супружеской спальне.
Она увидела, как Робби поздравляет мистера Паркера-Рота. Паркc улыбнулся ему в ответ. Даже отсюда ей было видно, как сверкнули его ровные белые зубы.
А сама она видела такую его улыбку?
А он вообще улыбался ей? Наверное, да, если не в этом сезоне, то в прошлом, в гостях у лорда Тинуэйта. Гм… Да. Он шутил с Робби. Но не улыбался, по крайней мере не так, как сейчас.
Если бы она оказалась ближе!..
Что за нелепость! Если бы она оказалась ближе, он не стал бы улыбаться. Он слишком серьезен – по крайней мере когда находится рядом с ней. Он напряжен и раздражен. Словно она – очередное неприятное дело, еще одна обуза.
Интересно: а в прошлом году она смогла бы заставить его радостно улыбаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36