Ее репутация будет погублена.
– Чепуха! – Мисс Уизерспун погрозила Эмме пальцем. – Репутация нужна, лишь когда есть желание сочетаться браком с представителем высшего света. Если это женщину не интересует, тогда репутация – по крайней мере такая, какой ее видит свет, – не имеет никакого значения. Посмотрите на тетушку вашего мужа, леди Беатрис.
– Не думаю, что нам стоит смотреть на леди Беатрис. – Мисс Уизерспун продолжала в том же духе, игнорируя слова Эммы.
– Беа пожелала вести такую жизнь, какая ей нравилась. Аристократические кошки шептались, но она не обращала внимания, и в конце концов им пришлось ее принять. – Она похлопала Мэг по колену: – Вы можете поступить так же, мисс Петерсон. Игнорируйте старых кошек. Следуйте своей страсти. У вас ведь есть страсть, правда?
– О! – Страсть. Это слово стало для нее прочно ассоциироваться с Парксом. С его руками, его губами, его языком. Ей стало жарко. – Э… Я очень интересуюсь растениями.
– Агата, мисс Петерсон не может рассчитывать на то, что свет будет относиться к ней так же, как к леди Беатрис, – сказала миссис Паркер-Рот. – Леди Беатрис – дочь и сестра маркиза. Свет гораздо снисходительнее к женщинам, за которыми стоит влиятельное семейство.
– А мисс Петерсон – невестка маркиза. Большинство кошек побоятся открыто ее оскорблять. Они не захотят ссориться с Найтсдейлом.
– И правильно сделают, – заявила Эмма. – Чарлз выпустит кишки любому, кто оскорбит Мэг.
– Вот именно. Так что вы видите, мисс Петерсон: вам не обязательно выходить замуж за Пинки.
– Он Джонни, Агата.
– За Джонни. Вы не обязаны приковывать себя цепями к какому-то мужчине.
– Джонни не «какой-то мужчина», Агата. Он превосходный, верный, преданный…
– …скучный…
– Он не скучный! – Миссис Паркер-Рот замолчала и со вздохом призналась: – Ну… может быть, не очень веселый. Но очень надежный.
– Предсказуемый.
– В предсказуемости нет ничего плохого, Агата!
Неужели эти две женщины говорят сейчас о мистере Паркере-Роте? О человеке, который, словно Божий посланник, появился в саду лорда Палмерсона и спас ее от домогательств Беннингтона? Который одним ударом повалил виконта? Который прижал ее к себе и обнимал, пока она рыдала ему в манишку?
О мужчине, чей язык врывался в ее рот, чьи губы прикасались к ее груди и рукам?.. Чьи поцелуи она ощущала всем телом?
Мэг задрожала, в нижней части живота снова возникла эта странная пульсация.
В том, как мистер Паркер-Рот вел себя в гостиной леди Палмерсон, не было ничего скучного или предсказуемого.
– Ты здорова, Мэг? Как ты себя чувствуешь? – Эмма хмуро посмотрела на нее. – У тебя щеки горят.
– Э-э…
К счастью, в этот момент мистер Макгилл принес чай.
Глава 8
– Семейное счастье тебе к лицу.
Фелисити старалась, чтобы ее голос звучал небрежно и немного саркастически, но чуть сочувственный взгляд, который бросила на нее Шарлотта, показал, что это ей не вполне удалось.
– Это так. – Взгляд Шарлотты скользнул по бальному залу лорда Истхевена и остановился на мужчине среднего роста, с редеющими волосами, начинавшего полнеть. Она улыбнулась: – Я никогда не была счастливее.
Ну конечно же, Шарлотта никогда не была счастливее! Ее первый муж – старый герцог Хартфорд – приказал долго жить больше года назад. Ну, если верить слухам, причиной его смерти стала его попытка продолжить жить. Так что через девять месяцев после кончины герцога Шарлотта родила мальчика – к ее огромному облегчению и еще более глубокому изумлению предыдущего наследника. А спустя год и один день после того, как Хартфорд испустил дух, его несчастная вдова обвенчалась с бароном Тинуэйтом.
Лорд Тинуэйт завершил свой разговор с сэром Джорджем Гастоном и направился к своей супруге. Фелисити нахмурилась. Можно подумать, что они молодые влюбленные, а не зрелые и опытные взрослые люди. Их преданность друг другу тошнотворна.
У нее свело живот. Тошнота – вот что она чувствует. Не ревность. Конечно, нет!
– Ты окунулась в материнство с таким энтузиазмом, какого я не ожидала.
Шарлотта не отрывала взгляда от Тинуэйта, а на ее губах играла легкая улыбка.
– Я сама себя удивила.
– И как приятно, что барона вполне устраивает роль отчима! Не любой мужчина принял бы ребенка своего предшественника, даже если этот ребенок – герцог.
– Эдвард просто великолепен!
Фелисити захотелось презрительно фыркнуть. Щедрость Тинуэйта была легко объяснимой. Она готова поклясться, что настоящим отцом нового герцога Хартфорда был не дорогой ушедший герцог, а барон. Она внимательно всмотрелась в мужчину, который направлялся к ним. Он казался… скучным. Правда, в молодости он был повесой, но сейчас ничем не отличался от любого другого стареющего сельского сквайра.
Если не считать того, что он забрался к Шарлотте в постель и похитил ее сердце. Видимо, в нем есть нечто особенное. Нечто, не видное за его совершенно заурядной внешностью.
Она снова вспомнила лицо Беннингтона с его длинным носом. Гм…
Он был сегодня здесь. Когда она приехала, то видела его разговаривающим с лордом Палмерсоном. Наверное, они обсуждали вопросы садоводства. Беннингтон увлекся растениями.
Пройдется ли он с ней по саду? Шарлотта сказала, что он прогулялся под сенью сада лорда Палмерсона с мисс Петерсон.
У нее снова свело живот. Время уходит. В любой момент о финансовом крахе ее отца станет известно в свете. Ей нельзя терять время. Она должна как можно скорее заманить в кусты какого-нибудь мужчину. Беннингтон вполне ее устроит.
– У тебя не было новостей от лорда Эндрю? Он в Бостоне, кажется?
– М-м?..
Но пойдет ли он с ней? Она всегда считала его немного чопорным. Но если он резвился в саду с мисс Петерсон… И уж конечно, ни один святоша не стал бы наполнять вазу тети Гермионы…
Он виконт. Ему нужен наследник. Ему скоро исполнится сорок.
Возможно, у него тоже уходит время.
– Фелисити!
– Что?
Она посмотрела на Шарлотту. О чем она ей толкует? Где Тинуэйт? А, он снова приостановился, чтобы поболтать с леди Данли. Теперь, женившись, он стал любимцем светских матрон.
– Фелисити, ты меня не слушаешь.
Возможно, все это время она обращала внимание не на тех мужчин. Возможно, менее броские представители оказываются более… интересными.
– Фелисити!
– Что? Зачем ты кричишь, Шарлотта? – Шарлотта на мгновение возвела очи горе.
– Я спросила, были ли у тебя известия от лорда Эндрю. Право, странно, что Уэстбрук и Элворд оставили его в живых после того, что он устроил в доме леди Уэстбрук.
Это действительно было странно.
– Нет. Эндрю не любит писать письма.
Он написал один раз, чтобы попросить денег. Когда она ответила, что денег у нее нет, он потерял к ней интерес.
Эндрю был хорош собой. Но как личность ничего собой не представлял. А вот Беннингтон…
Ей определенно нужно прогуляться с виконтом по саду лорда Истхевена.
– Не могу поверить, что ни один мужчина не пригласил тебя сегодня танцевать, Мэг! Жаль, что у Чарли разболелось ухо и он захотел, чтобы папа был с ним. Можешь не сомневаться: будь Чарлз здесь, у тебя не было бы отбоя от кавалеров.
– Гм…
Возможно, Эмма была права, но Мэг почему-то не хотелось танцевать с мужчиной, который делает это по принуждению.
– Может быть, мистер Саймингтон ищет даму.
– Мистер Саймингтон всегда ищет даму.
Он явно сейчас ее искал. Мэг наблюдала за тем, как дамы ныряли за колонны и пальмы в кадках, когда низенький лысо ющий и толстый мистер Саймингтон – Простак Саймингтон, как называли его светские острословы, – приближался к ним. По слухам, его достойная супруга скончалась от скуки во время одного из монологов ее мужа.
А еще слухи говорили о том, что она умерла с улыбкой на лице.
Простак Саймингтон направлялся в ее сторону. Какая досада! Неужели этот мужчина действительно собирается пригласить ее на танец? Это будет настоящая пытка. Он не только толстый и скучный, от него еще разит чесноком и луком. Однако выбирать не приходится. Танцевать с ним лучше, чем…
Саймингтон посмотрел на нее, покраснел и поспешно направился в другую сторону.
– Наверное, его поманила леди Данли, – сказала Эмма. – Она все время ищет джентльменов, которые потанцевали бы с ее глупой дочкой.
– Конечно.
Сказанное Эммой было вполне убедительно, вот только дочь леди Данли, Кэролайн, уже увел к танцующим новыйлорд Фрамптон, а леди Данли волокла своего мужа к дверям, ведущим в сад, – возможно, чтобы посмотреть, какие еще скандалы она сможет подглядеть в кустарнике.
Сегодня Мэг привлекательностью могла поспорить с кучей свежего конского навоза. Брезгливые аристократы обходили ее стороной.
Ей было все равно. Мисс Уизерспун была права. Она не допустит, чтобы свет диктовал ей свои правила. Она будет слушать голос своего сердца.
И мгновенно у нее в мыслях возникло волевое лицо мистера Паркера-Рота: зеленые глаза за стеклами очков, прядь каштановых волос, падающая на лоб…
Она покраснела. Нет. Растения. Ее страсть – это растения. Тычинки и пестики. Листья, стебли и почвы. А вовсе не руки, губы и язык. И не широкие плечи, твердая грудь или подбородок с чуть заметной ямочкой. Нет, определенно нет!
Ей не нужен муж. Она вполне может жить одна. Ну, есть небольшая проблема со средствами существования. У нее не найдется богатой чудаковатой тетушки, которая будет настолько добра, чтобы помереть и оставить ей свое состояние. И она не может просить, чтобы Чарлз ее содержал, хоть он и вполне мог бы себе это позволить. Ей не хочется быть ему чем-то обязанной.
Возможно, ей стоит спросить мисс Уизерспун, нельзя ли ей путешествовать с ней. Двум пожилым дамам может пригодиться более молодая спутница. Она будет рада возможности увидеть мир за пределами Англии: георгины в Мексике, розы в Китае, орхидеи в Вест-Индии… Она и сама могла бы начать охотиться на растения. Может, она даже нашла бы какой-то новый вид: «рододендрон Петерсон» или «фуксия Петерсон» звучит неплохо.
Эта мысль оказалась отнюдь не такой приятной, как она рассчитывала.
– О, смотри!.. – сказала Эмма. – Приехал мистер Паркер-Рот.
– Правда?
Взгляд, который бросила на нее Эмма, подтвердил, что это действительно так. Что с ней происходит? Сердце трепыхалось у нее в груди, словно птичка, попавшая в силок.
Она ведет себя глупо! Она не школьница, которая приходит в бурный восторг при виде хорошо сложенного мужчины – хотя мистер Паркер-Рот действительно хорошо сложен. Очень хорошо сложен. Просто превосходно.
Он стоял в дверях вместе со своей матушкой и здоровался с хозяйкой дома. Его черный фрак сидел на его широких плечах как влитой, панталоны обтягивали сильные ноги. Он не был особо высоким, но его фигура привлекала к себе взгляды. Конечно же, все женщины должны были заметить его появление.
И заметили. А если кто-то не заметил, то женщина, стоящая рядом, привлекла к нему их внимание. Шепот пронесся по залу, словно ветер по высокой траве. Взгляды всех женщин переходили с Паркса на нее.
Мэг затошнило.
– Кажется, мне надо заколоть дырку в платье, Эмма.
– Чепуха. Ты не можешь…
У нее не было времени спорить. Ей необходимо было немедленно отыскать кабинет уединения, предназначенный для дам.
Его сильно тошнило.
Он кивнул леди Истхевен и улыбнулся. Какого дьявола он позволил матушке уговорить его пойти на этот идиотский бал? Ему следовало остаться в клубе «Уайтс». Отказаться покинуть отель. Он мог бы сослатьсяна головную боль. Матушка знает, что он страдает от этих чертовых приступов с детства. И это было бы правдой. Голова у него начала гудеть еще в клубе. И его состояние нисколько не улучшилось из-за того, что всю дорогу и карете ему пришлось выслушивать лекцию матушки относительно брака.
Сколько раз надо ей повторять, что мисс Петерсон ответила отказом на его предложение? Неужели это так трудно понять? Она ведь не ждет, чтобы он похитил эту девицу? Господи, они ведь живут в Англии, а не в какой-то дикой стране! Женщин не умыкают во мраке ночи, заставляя вступить в брак насильно.
Если мисс Петерсон сказала «нет», то говорить больше не о чем. И она все-таки невестка маркиза Найтсдейла! Она вполне сможет прожить без защиты нетитулованного джентльмена – такого, как он.
Дьявольщина, ему хотелось вернуться к себе в комнату выпить чашку лечебного отвара Макгилла, потушить свечи и лечь в постель с холодным компрессом на лбу.
Пока матушка болтала с леди Истхевен, он обвел взглядом зал. Где мисс Петерсон? Она должна быть здесь. Матушка не потащила бы его на это проклятое сборище, если бы не была унерена в том, что девица сюда приедет. Леди Найтсдейл наверника должна была сообщить ей их расписание, когда приезжала днем с визитом.
Вот она. Он увидел волосы мисс Петерсон: темно-каштановые, цвета плодородной почвы, с золотыми отблесками от свечей. С гордо поднятой головой она удалялась к двери в дальней части зала, оставив свою сестру стоять у колонны. Куда ома идет?
– Вы произвели настоящий фурор, мистер Паркер-Рот. Весь зал гудит, обсуждая вашу выходку.
– Выходку, леди Истхевен? Не понимаю, о чем вы говорите.
Действительно, в зале все перешептывались и бросали на него лукавые взгляды.
Леди Истхевен кокетливо шлепнула его веером по руке:
– Вы все прекрасно понимаете, сэр! – Проклятие, она еще и ухмыльнулась! – В ней участвовала некая дама. – Тут она подмигнула матушке: – Какого негодного мальчишку вы вырастили, Сесилия!
Матушка не находила слов, чтобы достойно ответить на это оскорбление.
Он стиснул зубы. У него ответ был, но он точно знал, что неприлично лупить хозяйку дома по голове ее собственным веером. А соблазн был очень велик!
– Полагаю, вас ввели в заблуждение, леди Истхевен.
– Ввели в заблуждение? Не думаю. Леди Данли…
– …самая большая сплетница во всей Англии. Нельзя верить ни единому ее слову.
– Ну, я…
Матушка пришла в себя и возмутилась:
– Вы когда-нибудь видели, чтобы Джон участвовал в чем-то, что хоть отдаленно напоминало бы подобную выходку, Доротея?
Леди Истхевен нахмурилась:
– Пожалуй, не видела.
– Разумеется! Джон не любит выходок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36