– Повесьте, пожалуйста, корзинку мне на руку, – попросила Белл садовника и поднялась, держа в руке носовой платок.
– Я принес ведро с водой, чтобы вам было удобнее, – сказал садовник.
– В этом нет необходимости.
Белл обернулась и оказалась лицом к лицу с Лавинией Смит. Что это? Заговор трех блондинок? «Троица» объявила ей войну?
– Так-так-так, – с сарказмом произнесла Лавиния. – Если не ошибаюсь, это маленькая оборванка. – Она брезгливо поморщилась.
– Советую вам быть осторожнее, – предупредила ее Белл, – иначе так и застынете в этой гримасе.
– Уж лучше гримаса, чем омерзительный шрам. Неужели вы думаете, что Михаил на вас женится? О Боже, да от вас разит навозом!
– Очень жаль, что вам не нравится запах навоза. – Белл направилась к выходу, прошла мимо блондинки и, как бы извиняясь, дотронулась до ее руки, оставив на ней запах навоза. Выйдя за калитку, Белл услышала пронзительный крик Лавинии.
Глава 13
– Добро пожаловать на вечер чая! – приглашала гостей Бесс.
Белл, стоявшая у французских дверей холла, улыбнулась Михаилу. Четырехлетняя девочка вместе с Бумером встречала у парадного входа своих четырех кузин.
– Это твоя новая мама? – прошептала самая младшая. Бесс взяла ее за руку и повела в дом, остальные последовали за ними.
– Это моя мама Белл.
– Представляю моих племянниц – княжну Роксанну, Наташу, Лилю и Салли, – сказал Михаил и пояснил: – На следующей неделе мама Белл станет княгиней Белл, как и ее сестра, княгиня Фэнси.
– Очень рада познакомиться с вами, – обратилась Белл к детям. – Бесс, проводи гостей в сад, Бумер подаст вам чай с угощением.
– Пойдемте, кузины. Будем пить чай в саду.
Михаил повернулся к Белл и поднес к губам ее руку:
– Спасибо тебе за Бесс. Ты даришь моей дочери счастье.
– Дарить людям счастье – это то, что у меня лучше всего получается.
– Очень на это надеюсь.
Как только князь ушел, Белл последовала за своими подопечными по коридору, ведущему в сад.
Она медленно шла по извилистой дорожке к бельведеру. Впереди шагала самая старшая девочка, за ней остальные четыре княжны, парами, взявшись за руки. О Боже, сейчас они напоминали сестер Фламбо десятком лет раньше.
День выдался чудесный. В небе ни облачка. Цветы ярких и пастельных тонов, обрамленные сочной зеленью, нежась под ласковыми солнечными лучами, радовали глаз. Слух ласкало тихое пение птиц.
– Девочки, видите те сиреневые цветы? Понюхайте их!
Княжны по очереди понюхали лаванду.
– Они пахнут чистотой и свежестью, не правда ли? – спросила Белл.
Девочки закивали.
– Это было много-много лет назад. Однажды Богородица постирала одежду новорожденного Иисуса и положила ее сушиться на эти цветы. Одежда высохла, и от нее пахло чистотой и свежестью. Вот какие это замечательные цветы.
Девочки захлопали в ладоши. Лиля, самая младшая, хотела сорвать цветок.
– Но к тому, кто унесет с собой веточку лаванды, – сказала Белл, – ночью явятся привидения.
Девочка тотчас убрала руку.
Бумер установил в бельведере круглый стол и семь кресел. Бесс попросила его принести еще одно кресло для дяди Степана, обычно посещавшего все детские праздники.
– Девочки, – сказала Белл, – вы должны снова назвать мне свои имена и свой возраст.
– Я Роксанна, – сказала самая старшая княжна. – Мне шесть лет. – Она представила всех остальных. – Это моя сестра Наташа и кузина Салли. Им по пять лет, а моей сестре Лиле четыре года, как Бесс. У Салли появилась новая мама, она сказала, что у нас в этом году будет еще одна кузина. Или кузен.
– Надеюсь, это будет девочка, – сказала Наташа.
– Я тоже, – сказала Лиля.
Салли кивнула:
– И я.
– Она подрастет и будет приходить к нам на вечера чая, – добавила Бесс и посмотрела на Белл: – У нас тоже появится новая кузина? Ты можешь нам это пообещать?
– Спросишь у папы, когда я выйду за него замуж и буду жить здесь, – уклонилась Белл от прямого ответа.
– Но, дорогая, дяде Михаилу потребуется ваша помощь, – сказала княжна Роксанна, подражая интонациям герцогини Инверари. – Вы разве не знаете, откуда берутся дети?
Белл с трудом сдержала смех.
– Думаю, что знаю.
– Папа с мамой уходят в спальню и запирают дверь, – произнесла Салли.
– Потом аист роняет через камин младенца в мамин живот, – добавила Наташа.
– Все правильно, сестренка, – подтвердила Роксанна.
Лиля потянула Белл за рукав и спросила:
– А как ребенок выходит из живота?
– Ну…
– Вы что, не знаете? – удивилась Роксанна.
– Когда аист уронит младенца в мой живот, я сообщу вам, – ответила Белл.
Княжна Роксанна улыбнулась:
– Вы тоже ничего не знаете.
– А вот и освежающие напитки с закусками, – сказала Белл.
В саду появились Бумер и двое лакеев с подносами. Дворецкий нес графин с напитком и пять стаканов, один слуга – чайник и приборы, другой – блюдо с печеньем.
Бумер налил всем чаю и передал по кругу стаканы под ячменный напиток с лимоном. Поставив перед каждой девочкой розетку с печеньем, дворецкий поместил блюдо в центр стола и сказал:
– Приятного вечера, леди. Позже я вернусь к вам освежить напитки.
– Что он собирается делать с нашими напитками? – спросила Салли.
– Бумер принесет еще напитки, когда эти вы выпьете, – объяснила Белл. – Пробуйте печенье. Вон то, с корицей и орехами, называется «печеньем ангела». Крестики и нолики – это «печенье объятий» и «печенье поцелуев», а это – меренги с начинкой из взбитых сливок.
На несколько минут воцарилось молчание, пока княжны дегустировали каждый сорт печенья. Белл чувствовала душевный покой и умиротворение.
– Это печенье приготовила мама Белл, – объясняла Бесс, – а один нехороший человек поранил ей щеку.
Наступило неловкое молчание.
Княжны избегали каких-либо замечаний по поводу нехорошего человека, повредившего щеку княгини. Видимо, родители наказали девочкам делать вид, будто они не замечают ее шрам.
– Одна из моих сестер, Фэнси, поет в опере, – сообщила Белл. – Она дала мне баночку с театральной косметикой, и я замазала шрам. – Белл посмотрела на восхищенные лица девочек и, взяв салфетку, прошла к фонтану. – Сейчас я смою косметику, – произнесла она, смочив салфетку в воде, – и вы увидите мой шрам. А потом продолжим наш чайный вечер.
– Но наша мама сказала, чтобы… – начала Роксанна.
– Ваша мама боялась, что вы можете меня обидеть, – прервала ее Белл. – Но мы можем поговорить о моем шраме, если хотите. – Белл поднесла к лицу влажную салфетку и едва не рассмеялась, видя, как девочки разинули рты. Это нужно было сделать, иначе они не смогут вести себя непринужденно в ее присутствии. – Подойдите ближе, – сказала она, сняв со шрама косметику. – Можете потрогать, если хотите.
Маленькие княжны впятером окружили ее, рассматривая длинную красную отметину. Княжна Роксанна, их королева, наклонилась ближе и поцеловала Белл в щеку. Остальные девочки последовали ее примеру.
– После ваших поцелуев мое лицо чувствует себя лучше, – сказала Белл, когда все вернулись в свои кресла.
Рядом с ней осталась только Бесс. Она обвила ее шею руками.
– Я люблю тебя, мама, – промолвила девочка.
– Я тоже тебя люблю.
– И я вас люблю, – сказала Лиля.
– И я.
– И я.
Роксанна улыбнулась:
– И я.
– А меня кто любит? – раздался мужской голос.
– Дядя Степан, вы пришли на мой вечер чая! – Бесс выбежала на дорожку встречать князя.
– Как же я мог пропустить твой первый вечер чая, Бесс! – Князь поднял девочку на руки и чмокнул в щеку.
Войдя в бельведер, он усадил племянницу в ее кресло. Затем повернулся к Белл и поцеловал ей руку.
Степан сел в приготовленное для него кресло и, когда дворецкий подал ему чай, взял печенье с корицей и орехами.
– Это печенье испекла моя новая мама, – похвасталась Бесс.
– Оно называется «печеньем ангела», – сказала Лиля и посмотрела на Белл: – Его едят ангелы?
Белл улыбнулась. Степан ухмыльнулся. Лилины сестры и кузины захихикали.
– Когда умирают маленькие дети, – объясняла Белл, – они попадают на небо, где во вратах рая их встречает Святой Петр. Он угощает детей печеньем, чтобы они не так сильно тосковали по своим родным.
– От печенья каждый будет чувствовать себя лучше, – сказал князь Степан и взял еще одно. – Княжна Роксанна, вы слышали какие-нибудь свежие сплетни?
– Ну… – Княжна подождала, пока все взоры обратятся к ней, и сообщила: – Граф Великодушие сражался на дуэли с капитаном Жестокость.
– И кто был убит?
– Капитан Жестокость попал в дерево, а граф Великодушие выстрелил в воздух.
– Спасибо, княжна. – Степан повернулся к пятилетней Наташе: – А ты знаешь какие-нибудь сплетни?
– Монарх повесил на Тайберн-Хилл графа Никудышного, – ответила девочка.
– Это моя сплетня! – крикнула Лиля. – Мне ее рассказал папа.
Белл с улыбкой наблюдала за младшим из братьев Казановых. Степан, так же как Михаил, просто создан быть отцом, подумала она, надеясь, что Фэнси это оценит.
– Принцесса Жизнерадостность обзавелась младенцем, мальчиком Пухлявчиком, – сообщила Салли.
– Какая интересная новость! – воскликнул Степан. – И отец мальчика Пухлявчика – граф Великодушие?
Салли смущенно улыбнулась:
– Да.
– Ну а ты что нам расскажешь? – обратился Степан к Лиле.
Она кивнула.
– Эта леди, – сказала девочка, показав на Белл, – новая мама Бесс.
– Это моя новость! – вскричала Бесс. – Ты украла мою сплетню!
– Ну и что? – оправдывалась Лиля. – А Наташа – мою.
– Что еще вы можете мне рассказать? – спросил Степан.
Бесс приложила к губам крохотный пальчик и задумалась.
– Я знаю, как младенец выходит из живота женщины.
– Как? – в один голос спросили четыре княжны.
Бесс посмотрела на своих кузин.
– Вам придется подождать до следующего вечера чая.
Белл и Степан рассмеялись.
– Я спрошу у мамы, – сказала Наташа. – И в следующий раз это будет моя сплетня.
– Мама тебе не скажет, – проговорила Роксанна. – И это будет моя сплетня.
Степан встал и, показывая пальцем на каждую из племянниц, сказал:
– Я люблю тебя. Тебя. И тебя. – Потом обошел стол, чмокая каждую в щеку. Подойдя к Белл, поднес к губам ее руку. – А Фэнси умеет печь такое печенье?
– Только если вы пригрозите ей самоубийством.
Степан рассмеялся и пошел из сада.
– Увидимся на следующей неделе, леди, – крикнул он, обернувшись.
Через несколько минут явился Бумер. Забрал пустой графин из-под ячменно-лимонного напитка и поставил полный. Княжны прекратили разговоры и снова взялись за печенье.
Белл тем временем блуждала глазами по саду, от цветка к цветку, от растения к растению. Сад радовал ее своим спокойствием и вселял уверенность, что она будет здесь счастлива.
Ее внимание привлекла открывшаяся калитка. При виде Пруденс и Лавинии Смит у нее упало сердце.
«Если это рай, – подумала Белл, – то Смиты – змеи, прокравшиеся в него».
– Бабушка! – воскликнула Бесс. – У меня сегодня вечер чая.
– Я вижу, Элизабет.
– Его светлость уехал на деловую встречу, – пояснила гостям Белл. – Не знаю, когда вернется.
Пруденс Смит наградила ее холодным взглядом. Резкий тон пожилой женщины был понят безошибочно. Княжны Казановы молча бросали друг на друга неловкие взгляды.
Лавиния Смит села в кресло ушедшего князя Степана. Белл встала, из вежливости уступив место Пруденс, как старшей.
Бумер, наливая им чай, пробурчал:
– Принесу еще одно кресло.
– Не стоит беспокоиться из-за меня, – сказала Белл. – Я сидела достаточно долго.
– А что вы вообще здесь делаете, мисс Фламбо?
Белл взглянула на Лавинию:
– Помогаю Бесе принимать гостей. Это ее первый вечер чая.
– Элизабет не нуждается в вашей помощи, – сказала Пруденс. – У нее есть бабушка и тетя.
– Однако его светлость и Бесс попросили об этом меня, а не вас, – возразила Белл.
– Попробуйте это печенье, – сказала Бесс, нарушив наступившее молчание.
Пруденс взяла меренгу.
– Восхитительный вкус, Элизабет. Пусть Бумер передаст повару наши комплименты.
– Их испек не повар, – сказала княжна Роксанна.
– А кто же? – спросила Пруденс.
– Я испекла меренги, – ответила Белл.
– Как банально, – с высокомерной улыбкой заявила Лавиния.
– Мама Белл печет очень вкусное печенье, – произнесла четырехлетняя Лиля.
– Что ты сказала? – спросила Пруденс.
– Когда они с папой поженятся, – объяснила Бесс, – мама Белл станет моей новой мамой.
– Его светлость никогда не женится на этой потаскушке.
Белл едва не задохнулась от возмущения.
– Как вы можете употреблять такие слова при…
– Я знала Габриэль Фламбо, – перебила ее Пруденс. – Какая мать – такая и дочь!
– Лавинии грозит ужасная опасность, – сказала Белл, идеально имитируя певучие интонации мачехи.
Княжна Лиля объяснила:
– Мама Белл выйдет замуж не за его светлость, а за дядю Михаила.
– Ах ты, дерзкая девочка! – зашипела Пруденс, придя в замешательство от прямолинейности ребенка.
Лиля взглянула на свою старшую сестру. Княжна Роксанна посмотрела Пруденс в глаза.
– Мы княжны, – сказала она. – Надо уважать титул.
Белл прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Шестилетняя девочка научилась у герцогини беспрецедентной дерзости.
– А кто вы? – спросила женщину княжна Наташа.
Пруденс изумленно уставилась на девочку. Княжна Салли замотала головой:
– Она никакая не княгиня.
Тут в разговор вмешалась Белл, чтобы погасить конфликт.
– Даже если вы княжны, – попеняла она девочкам, – нужно уважать старших.
– Эта потаскушка оказывает на детей дурное влияние, – обратилась Лавиния к матери.
– Я хочу, чтобы вы ушли, – заявила Бесс, указав пальцем на бабушку.
Пруденс повернулась к Белл:
– Ноги вашей больше не будет в этом доме, когда я расскажу Михаилу о вашей дерзости.
Белл ответила встречным ударом.
– Вряд ли Михаил считает дерзость преступлением.
– Бабушка Злая и тетя Неприветливая испортили мне вечер чая. – Бесс залилась слезами.
Глядя на нее, княжна Лиля тоже расплакалась.
– Извините нас, – сказала Белл, уводя девочек из бельведера. Дойдя до калитки, она вытерла им слезы и обняла за плечи.
– Бесс, твоя бабушка и тетя не хотели портить тебе вечер, – сказала Белл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33