Дождь, продолжавшийся семь дней подряд, и безвылазное пребывание в доме кончились. Это означало, что с неделей любовных утех покончено.
Напевая себе под нос, Белл открыла дверь впустить свежий утренний воздух. Она любила солнечный свет, но прошедшая неделя воспитала в ней любовь к ненастным дням и затворничеству.
Дождь привнес в ее жизнь замечательные моменты. С улыбками ее матери. С зелеными садами. С любовными утехами с Миком.
Белл поставила на стол две чашки с кофе. За ними последовали две миски с овсянкой и баночка меда.
Мик сделал жизнь счастливой. Счастливее, чем когда-либо, включая те дни, когда ее лицо не было изуродовано шрамом и джентльмены бросали на нее восхищенные взгляды. Она влюбилась в Мика. Как только к нему вернется память, они поженятся и будут счастливо жить вместе. И она, без сомнения, полюбит его дочь.
Михаил, смахивая с лица избытки мыльной пены, зашел на кухню и сел за стол.
– Мне стала нравиться овсяная каша.
– Не забудь про мед. – Белл погрузила ложку в баночку и медленно накапала себе на кашу. Поймав его взгляд, она облизнула ложку с остатками меда и приступила к еде.
– Ты слаще меда, – сказал Михаил, подмигнув ей. Белл покраснела, но его комплимент был ей приятен.
Поднеся к губам ложку, она сделала паузу и подула на кашу.
Она смотрела, как Мик ест свою кашу, хотя на самом деле ушла в свои мысли. Что-то изменилось в нем, он перестал шутить. Видимо, его любовь и намерение жениться исчезли. Может, он уйдет сегодня?
Михаил доел кашу, положил ложку в миску. Встал и, к удивлению Белл, загадочно улыбнулся. Затем подошел к ней и поцеловал в губы.
– М-м-м… ты вкусная, как мед. – Он вернулся в свое кресло и объявил: – Я хочу поделиться с тобой новостью.
Белл положила ложку в миску с наполовину недоеденной кашей и нервно облизнула губы.
– Ты сводишь меня с ума, когда так делаешь.
– Это твоя новость?
– Мы можем пожениться, когда захочешь, – сказал он. – Я вспомнил, кто я.
Солнечный свет принес им удачу. Белл улыбнулась. Ее фиалковые глаза засверкали. Она ждала этого с первой минуты их встречи.
– И кто же ты?
– Я князь Михаил Казанов.
Белл высвободила руку, на ее лице отразилось смятение.
– Ты родственник князя Степана?
– Рудольф, Виктор и Владимир – тоже.
– Владимир?
– Близнец Виктора. Живет в Москве.
Белл опустила глаза, не ожидая такого развития событий. Под ложечкой засосало. Несчастный случай привел князя в ее неудавшуюся жизнь. И в ее постель.
– Принцесса, что такое?
– Я не могу выйти за тебя замуж.
– Ты отвергаешь меня или свою миску с кашей?
Белл едва сдерживала слезы. Судьба сыграла с ней злую шутку. Они с Миком полюбили друг друга. Счастье было так возможно, так близко. Ведь ей необходимо сохранить инкогнито, но это невозможно, если она выйдет замуж за князя.
– Я не могу выйти за тебя замуж.
– Не можешь или не выйдешь? – спросил Михаил.
Белл услышала в его голосе гнев. Но лучше переболеть сейчас, чем страдать позже, когда уладить вопрос будет труднее.
– Может, я бы и вышла за тебя замуж, – сказала она, – но я не смогу стать светской женой. Если бы это решали только мы двое…
– Но ведь так оно и есть, – сказал Михаил. – Одной светской жены более чем достаточно – вторая мне не нужна.
– Это ты сейчас так говоришь, – возразила Белл, – а потом пожалеешь, что не женился на аристократке.
– Ты дочь герцога и графини, – напомнил ей Михаил. – Немногие могут похвастаться такой родословной.
Белл притронулась к правой щеке:
– У меня шрам.
– К черту шрам! – Михаил стукнул по столу кулаком с такой силой, что запрыгали чашки и миски. – Красивее тебя нет. Ты излучаешь красоту.
Она излучает красоту? Как мадонна? Излучение исходит изнутри, а значит, с ее шрамом можно жить, но не в обществе, не на публике.
Белл прекрасно понимала, что с этим вопросом ей не справиться. У красивого титулованного аристократа всегда будет полно поклонниц. А она не желает появляться в высшем свете, где у нее множество соперниц.
– Я не смогу оставить свой садовый бизнес, – продолжила она. – Мне нужны все эти растения.
– А мне нужна ты. – Михаил закрыл глаза, явно борясь с раздражением. – Что, если ты носишь под сердцем моего ребенка?
Она судорожно вздохнула, лицо покрылось бледностью. Об этом она не подумала.
– Я приняла тебя за обычного человека, – сказала Белл. – Но, как назло, в моем саду появился ты. Свалился как снег на голову. Оказалось, я спасла чертова князя!
– Княгиням не положено ругаться.
– К черту! Никакая я не княгиня!
Михаил направился к двери, но не хлопнул ею, как ожидала Белл, а осторожно закрыл за собой. Это еще больше расстроило Белл.
Михаил зашагал по аллее. Никогда еще он не был так зол. В Лондоне было столько женщин, желавших выйти замуж за князя! Но он решил жениться на той единственной, которая не желает сочетаться браком с благородным аристократом.
Он кивком поприветствовал кучера, дежурившего возле кареты у последнего дома, и отправился в коттедж.
Когда Михаил без стука распахнул дверь, трое мужчин, ошеломленные внезапным вторжением, вскочили на ноги. Джулиан Бумер передал свой завтрак двум телохранителям, Фридеку и Грише.
– Ваша светлость, мы вас не ожидали! – воскликнул дворецкий.
– Сукин сын, – резко сказал Михаил по-русски. Бумер посмотрел на двух огромных охранников.
– Что сказал его светлость? – спросил Фридек.
– Он сказал «сукин сын».
Михаил взял бутылку с водкой и, сделав большой глоток, встряхнулся, как собака после дождя. Сделав глубокий вдох, он почувствовал себя немного спокойнее.
– Пусть Джонни забирает Фридека и Гришу домой, – сказал он дворецкому. – Надо передать сообщение герцогу Инверари, чтобы сегодня же прислали карету в коттедж. Скажите его светлости, – Михаил покраснел, – что моя жена отказывается выходить за меня замуж.
– Да, ваша светлость. – Бумер кашлянул, с трудом сдержав смех.
Михаил наградил дворецкого ядовитым взглядом и, ругаясь по-русски, снова направился в аллею.
У коттеджа он остановился, чтобы обуздать свой гнев и придать лицу приветливое выражение. Гнев может вызвать у Белл еще большее отчуждение. Сейчас и впредь он будет ухаживать за ней и уговаривать выйти за него замуж. Уговорить ее будет нетрудно. Она любит его. Вот только времени у него мало – всего две недели. Но как только они поженятся, жизнь их станет подобна плаванию корабля в самом спокойным из всех морей.
Михаил вошел в дом.
– Белл?
Она повернулась, но не проронила ни слова и не подняла глаз.
– Прошу прощения, что вышел из себя, – сказал Михаил. – Но я не привык быть отверженным.
Белл посмотрела на него:
– В самом деле?
Михаил ухмыльнулся: мол, пошутил.
– Я хотел сказать, что хочу тебя. – Суровость исчезла с его лица. – Я беспокоюсь за мою дочь, – продолжал Михаил. – Ты не хочешь познакомиться с Бесс?
На этот раз улыбнулась Белл:
– С большим удовольствием познакомлюсь.
Михаил не сомневался, что дочь поможет ему уговорить Белл.
Герцог Инверари прислал карету в тот же день с наказом безотлагательно возвращаться домой. Белл надеялась, что ничего ужасного не случилось, а ее сестры в добром здравии.
Белл откинулась на кожаном сиденье. Князь сел напротив. Губы его были плотно сжаты.
Более несчастной Белл себя еще никогда не чувствовала. Ей хотелось выйти замуж за обычного человека, но любила она Михаила. Он не мог ее понять и счел ее отказ неслыханным оскорблением.
Чтобы не видеть унылого лица Михаила, Белл стала смотреть в окошко. Свежий бриз доносил из садов цветочный аромат, смешивающийся с запахом конского навоза. Она морщилась от неприятных запахов, лезущих в нос, и от какофонии городских шумов, атакующих уши. В желудке начинало что-то перекатываться, вызывая тошноту. Запахи, роняемые лошадьми экскременты и ее нервы – все это, вместе взятое, создавало взрывоопасное положение. Доедет ли она до Парк-лейн без неловкого инцидента?..
– Ты единственная в Лондоне женщина, отвергнувшая князя, – сказал Михаил, прервав молчание.
– Разумеется, – сказала Белл, продолжая смотреть в окошко.
– Ты единственная в истории женщина, отказывающаяся от князя, – сказал Михаил.
– Не преувеличивай. – Белл повернулась к князю. – Пойми же меня наконец.
– Обстоятельства твоего рождения ничего не значат, – сказал он, махнув рукой. – Шрам тоже не имеет значения.
– Для меня шрам не пустячный вопрос, – возразила Белл. – Я же не могу отрастить бороду, чтобы скрыть его.
– Меня еще не отвергала ни одна женщина, – стоял на своем Михаил.
В устах князя это звучало нелепо. Как-то по-мальчишески. Мужчины все-таки странные существа, любой ценой пытаются добиться своего.
– Я счастлива, что могу внести разнообразие в твою жизнь, – сказала Белл и, когда карета остановилась у дома герцога Инверари, добавила: – Не нужно меня провожать.
– Воздержись отдавать мне приказания, – сказал Михаил, – это прерогатива жены.
Он вылез из экипажа, помог сойти ей. Приобняв ее за талию, подтолкнул к ступенькам. Дверь открылась.
– Добро пожаловать домой, мисс Белл и ваша светлость, – приветствовал их Тинкер. – Его светлость пьет чай в малой гостиной.
Михаил кивнул дворецкому:
– Спасибо, Тинкер.
Князь подтолкнул ее к лестнице. Что скажет отец, если узнает, что Михаил все это время находился вместе с ней в коттедже?
– Предоставь все разговоры мне, – шепнул ей Михаил.
Они ступили в гостиную. Герцог с женой сидели возле белого мраморного очага. В комнате также находился князь Рудольф Казанов.
– С возвращением домой, дорогая, – сказала герцогиня Инверари. – Приятно видеть вас, Михаил.
– Брат, я уже стал беспокоиться, – сказал Рудольф. – Где ты пропадал целых две недели?
– Я расскажу тебе, как только ее светлость нальет мне чаю, – ответил Михаил. Он жестом указал Белл на диван и, когда она села, сел рядом с ней.
Герцогиня передала ему чашку чаю, а он, в свою очередь, передал ее Белл. Она поблагодарила его улыбкой и дрожащей рукой взяла чашку.
В сложившихся обстоятельствах Белл было чего опасаться. Если отец догадался, что Михаил находился с ней вместе в коттедже, он потребует, что они поженились. Белл, однако, надеялась, что Михаил не станет форсировать события.
– Я хочу сообщить тебе, чтобы ты готовилась к свадьбе.
– К свадьбе? – Белл ушам своим не верила.
На лице герцога Инверари появилась довольная улыбка.
– Князь Степан и Фэнси венчаются в понедельник.
Белл, хорошо зная, что сестра терпеть не может аристократов, была в шоке.
– Фэнси согласилась выйти замуж за аристократа?
– Ах, это такая романтическая история, – промолвила герцогиня, наградив Белл и Михаила своей очаровательной улыбкой. – Представляете, наша Фэнси станет княгиней.
Белл, увидев, что Михаил хочет что-то сказать, насторожилась. Хотя всем своим видом демонстрировала безразличие, рука ее дрожала. И она вынуждена была поставить чашку на стол.
– Вы голодны, дорогая? – Герцогиня пододвинула ей блюдо, на котором лежали поджаренные хлебцы с анчоусным паштетом.
Белл взглянула на паштет, и ее затошнило.
Закрыв на мгновение глаза, она сделала глубокий вдох.
– Я не переношу запаха рыбы, – едва слышно произнесла Белл.
– Сардин или анчоусов? – спросила герцогиня, поставив блюдо на стол.
– Любой рыбы, – ответила Белл, стараясь не смотреть на блюдо.
– Ваша светлость, нам предстоит обсудить важный вопрос. Две недели назад я был избит и ограблен, – начал Михаил.
– Что?! – воскликнул князь Рудольф. – Где это произошло?
– Позволь мне закончить, – сказал Михаил, жестом призывая к тишине. – Из-за временной потери зрения и памяти я забрел в дальний конец Примроуз-Хилл.
– Я обнаружила его светлость в нашем саду, – вмешалась Белл и покраснела, когда отец взглянул на нее.
– Ваша дочь спасла мне жизнь, – пояснил Михаил.
– Очень благородно с твоей стороны, Белл, – похвалил ее герцог.
– Какое счастье, что ваша дочь обнаружила моего брата, – заметил Рудольф.
Белл взглянула на старшего брата Михаила. Князь изогнул губы, будто преодолевал с трудом смех. Или страдал тиком.
– Мир тесен, – согласилась герцогиня. – Вам повезло, что после нападения бандитов вы остались живы.
Михаил кивнул и продолжил:
– Зрение вернулось ко мне через пару дней, но восстановление памяти заняло больше времени.
– Так вы провели эти две недели в коттедже наедине с моей дочерью? – спросил герцог Инверари.
Белл понимала, что происходит. Но она не собиралась сдаваться, так как ей было не все равно, за кого выходить замуж. Она любила князя, но для поддержания душевного покоя ей нужна замкнутая жизнь. У нее не было ни малейшего желания становиться частью светского общества. В этом ее убедил опыт ее общения с матерью барона.
– Ваша светлость, я предложил…
Белл прервала Михаила:
– Папа, уверяю тебя, между нами не было ничего недозволенного. – Заметив, что князь удивлен, Белл рассмеялась, хотя ей было совсем не весело. – Его светлость был на грани жизни и смерти. Даже не мог самостоятельно есть.
Герцог Инверари остановил на ней испытующий взгляд, и Белл заерзала на диване.
– Что еще его светлость не мог выполнять самостоятельно?
– Из существенного – ничего. – Белл поднялась. – Поскольку вопрос исчерпан, я удаляюсь к себе.
Михаил поднялся:
– Я провожу вас до лестницы.
Когда они дошли до конца коридора, Белл остановилась и повернулась к князю. Она отказалась выйти за него замуж, но разлучиться с ним оказалось трудно. Как жаль, что они не могли оставаться в коттедже.
Михаил приподнял ее подбородок, подождав, пока она поднимет взгляд. Ее глаза были фиалковым бассейном, полным слез. Это давало надежду на их будущее.
– Принцесса, ты не умеешь лгать. – Михаил улыбнулся.
– Ты думаешь, отец не поверил нам?
– Я не скажу ему правду, – пообещал Михаил, – если он станет спрашивать.
– Зачем тебе это нужно? – спросила Белл, – Если отец узнает…
– Я не стану тебя принуждать, – произнес Михаил. – Мы поженимся, когда ты сама этого захочешь.
– Я еще раз обдумаю твое предложение.
Михаил поднес ее руку к губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33