Варвик был его другом, его наставником. Король и сейчас продолжал любить его. Но Эдуард был не из тех правителей, что согласны изображать из себя марионеток. Рано или поздно король должен был взбунтоваться. Он надеялся, что со временем они с Варвиком преодолеют все разногласия и вновь станут друзьями.
Теперь ничего уже не исправишь. По крайней мере, нельзя допустить, чтобы в битве погиб юный принц Уэльский. Слишком много крови будет на руках Эдуарда, а народ этого не любит. Хоть в смерти Варвика Эдуард и не виноват, молва все равно возложит вину на него.
Поэтому король приказал:
– Если Эдуард, именующий себя принцем Уэльским, попадет в плен, доставить его живым. Обещаю пожизненную ренту в сто фунтов стерлингов тому, кто доставит мне принца живым и невредимым.
Победитель вполне может позволить себе великодушие. Сражение подходило к концу, его исход не вызывал сомнений. Эдуард был уверен, что новых битв не предвидится – отныне он прочно укрепится на троне.
Эдуард увидел, что к его шатру приближается группа солдат. С ними был какой-то пленник.
Неужели это сам принц Уэльский?
Один из капитанов, сэр Ричард Крофтс, гордо сообщил, что это он взял в плен принца и надеется на обещанную награду.
Все притихли, наблюдая за встречей двух Эдуардов.
Юный принц был хорош собой, хоть и выглядел чересчур изнеженным. Держался он надменно. Эдуард Йоркский был на голову выше, чем Эдуард Ланкастерский.
Король сказал:
– Как посмели вы выступить с оружием в руках против своего короля?
Принц гордо вскинул голову и ответил:
– Я сражался за корону моего отца и за свои права, которые вы узурпировали.
От ярости у Йорка помутилось в голове. Он давно уже убедил себя, что его притязания на престол вполне законны, а этот мальчишка, сын Генриха VI, смеет публично называть его узурпатором!
В припадке ярости король ударил принца по лицу рукой в железной рукавице.
Свита решила, что это сигнал к действию: пленник оскорбил самого короля, и король жаждет мести.
Шестеро, а то и семеро слуг кинулись к принцу с кинжалами в руках.
Эдуард вскрикнул и рухнул наземь. Его последней мыслью была мысль о его несчастной матери.
* * *
Теперь жить было не для чего. Маргарита словно погрузилась в кошмарный сон. Она ничего не слышала, ничего не видела. Осталось только одно желание: умереть.
Невестка пыталась утешить ее, но ей и самой было тяжко. Она недолго прожила с Эдуардом, но успела его полюбить.
– Нужно бежать отсюда, – говорили приближенные. – Эдуард не успокоится, пока вы не станете его пленницей.
– Мне все равно, – вяло отвечала Маргарита.
– Но ведь нужно подумать и о короле!
Однако Маргарита могла думать лишь о погибшем сыне.
В конце концов она и Анна уехали из монастыря, но бежать им было некуда. Пленение представлялось неизбежным. У Маргариты не было сил и желания что-то предпринимать, сопротивляться, спасаться.
Йоркисты настигли их в Ковентри.
Эдуард пожелал, чтобы Маргариту и Анну везли в карете, когда он будет триумфально въезжать в Лондон. Пусть народ увидит, что мать и жена принца действительно пленены. Тогда все поймут, что междоусобная война окончена. Победили сила и закон. Лондонцы будут рады. Они всегда поддерживали Эдуарда Йоркского.
Маргарита не думала об унижении. У нее перед глазами все время был Эдуард, ее драгоценный сын. Эдуард-мальчик, Эдуард-подросток, Эдуард-юноша… Зачем он ее не послушал? Ведь предчувствие говорило ей, что они должны вернуться во Францию.
А теперь она его потеряла. Король Эдуард хочет унизить ее в глазах лондонцев? Ну и пусть, мнение этих людишек ее никогда не интересовало.
Пленниц поместили в Тауэр. Там же, но в другой башне, содержали Генриха. Встретиться супругам не позволили. А затем Маргариту разлучили с Анной – ее тоже перевели в другую темницу.
«Господи, – мысленно обращалась Маргарита к Всевышнему. – Ты покинул меня. Почему Ты не дал мне увезти его во Францию? Если б мой сын был жив, я бы отказалась от всего. Что мне корона, что мне королевство? Я хотела жить со своим любимым сыном, больше мне ничего не было нужно».
Заскрежетала окованная железом дверь. В коридоре раздавались гулкие шаги охраны. Маргарита осталась совсем одна. Одна, да к тому же еще и узница.
Только бы вернуть сына, думала она. Больше мне ничего не нужно.
* * *
Эдуард Йоркский торжествовал победу, и жители Лондона радовались вместе с ним. Теперь наступит мир, а это значит, что будет процветать торговля. Ненавистная Француженка в Тауэре, самозваный принц Уэльский убит, дом Ланкастеров потерпел окончательное поражение. Алая роза растоптана, Белая роза победила.
– Пусть больше не будет войн, – объявил Эдуард. – Сделаем нашу страну великой без войны.
Ричард Глостер взирал на брата восхищенными глазами.
Эдуард положил руку ему на плечо. Жаль, что Кларенсу нельзя доверять так же, как Ричарду.
Король пировал со своими ближайшими соратниками.
– Страна истощена войной, – говорил он. – Хватает у нас и внешних врагов. Когда мы воюем между собой, наши враги радуются. Все, хватит, больше никаких междоусобиц!
Его слова были встречены одобрительным гулом.
– Маргарита окончательно побеждена. Смерть сына образумила ее больше, чем все битвы, вместе взятые.
– Да, пора ей понять, что отнять у вас корону она не сможет, – сказал Ричард.
– Ей никогда этого не понять… пока жив Генрих.
За столом воцарилось гробовое молчание.
* * *
Генрих поднялся с колен и закутался в рваный плащ. Длинные нечесаные волосы свисали ему на глаза.
Ночью в камере было холодно. Толстые каменные стены не успевали прогреться за день. Правда, Генрих не обращал внимания на подобные мелочи. Он все время молился, находил утешение в благочестивых размышлениях.
Кормили его объедками, но Генрих не жаловался. Он ел самую малость – лишь бы хватило сил на молитву.
Король лег в кровать и стал думать о том, какие замечательные колледжи построил он в Кембридже и Итоне. Школярам там будет славно. Если б оказаться на свободе, можно было бы продолжить строительство. Счастливейшая пора его жизни – первые годы жизни с Маргаритой, когда они вдвоем создавали университет… Ну ничего, может быть, все это еще вернется.
Не нужны ему королевские почести, он хочет только мира. О годах, проведенных в монашеской рясе, Генрих вспоминал с умилением. Общаться со святыми людьми, делить с ними скудную трапезу, размышлять о божественном, молиться – что может быть лучше?
В камере раздались чьи-то шаги. Странно. В это время к Генриху никто не приходил. А теперь пришли – да сразу несколько человек.
Они окружили кровать тесным кольцом.
И тут Генрих внезапно понял, что сейчас его будут убивать.
Губы его зашевелились. Один из убийц наклонился и услышал, что король шепчет:
– Не знаю, кто вы, но молю Бога, чтобы Он дал вам время раскаяться. Ведь вы поднимаете руку на помазанника Божия.
Генрих еще успел подумать: о Господи, прими раба Твоего.
Убить его было совсем нетрудно. Король не сопротивлялся, а жизнь и так в нем едва теплилась. Ему зажали лицо подушкой, и вскоре все было кончено.
* * *
Король Генрих скончался.
При дворе говорили, что причина смерти – разбитое сердце. Еще бы – после битвы при Тьюксбери он лишился всего. Его единственный сын погиб в бою. Для Генриха все было кончено.
– Пусть тело усопшего выставят в соборе Святого Павла, – приказал Эдуард. – Народ должен видеть, что следов насилия нет. Не хватало еще, чтобы о нас стали распространять злые сплетни.
И он не ошибся. Народ действительно зароптал. Слишком уж удобно все получилось: Эдуард вступил в Лондон, Маргариту и Анну Невилл посадили в Тауэр, а тут и Генрих вдруг взял и умер.
Сторонники йоркистов возражали, доказывая, что король скончался по естественным причинам – не вынес горечи поражения.
Эдуард же повелел, чтобы несчастного Генриха похоронили с почестями, подобающими монарху.
На специальной барке тело доставили в Чертси и там, после торжественной похоронной церемонии, предали земле в часовне местного аббатства.
ФИНАЛ
Годы ползли унылой, бессмысленной чередой. Жизнь сурово обошлась с Маргаритой. Или, как утверждала сестра, она сама во всем виновата и просто неправильно распорядилась своей судьбой? Вот Иоланда была вполне счастлива с мужем и детьми, ее никогда не привлекали честолюбивые химеры. Может быть, следовало раньше прислушаться к мнению Иоланды…
Тогда Маргарита могла бы жить с сыном. А теперь ничего уже не изменишь.
Но нет, они не были бы здесь счастливы. Лучше уж доживать свой век одной.
Эдуард Йоркский обошелся с побежденной лучше, чем можно было ожидать. Он прочно сидел на троне, народ любил своего короля, который с годами несколько обрюзг, но по-прежнему сохранял обаяние. В зрелом возрасте он отличался ничуть не меньшим сладострастием, чем в юности.
Маргарита должна была признать, что Эдуард IV – настоящий монарх, не чета бедному Генриху. Какая злая ирония судьбы – дать такой женщине в мужья жалкого слабака!
В Тауэре королеву продержали недолго. Елизавета Вудвилл сама ходатайствовала за пленницу, и в последующие годы Маргарита поочередно жила на попечении у нескольких знатных дам в их родовых замках – не столько узницей, сколько почетной гостьей. В конце концов французский король уплатил за нее выкуп, и через пять лет скитаний Маргарита отплыла из Сэндвича на родину.
Со странным чувством расставалась королева со страной, куда много лет назад прибыла, исполненная надежд и честолюбивых устремлений. Тридцать лет прошло! Еще смутнее делалось на душе, когда Маргарита думала о встрече с родиной.
Свобода. Чудесное чувство. Не начать ли жизнь снова, не попытаться ли возвести из обломков прошлого некое новое здание? Надо отправиться в Париж, поблагодарить короля Людовика за освобождение, и тогда… Но Людовик ответил, что при дворе Маргариту не ждут, пусть живет у своего отца.
Все стало окончательно ясно. Она больше никому не интересна. Муж мертв… нет, убит, – яростно поправилась Маргарита. Поговаривают, что это дело рук Ричарда, герцога Глостера. Но за убийством, конечно же, стоит сам Эдуард. Он хотел смерти низложенного короля, как когда-то Генрих II добивался смерти Томаса Бекета.
Какое все это имеет значение, ведь самое ужасное то, что погиб юный Эдуард.
Рене предоставил в распоряжение дочери замок Рекуле под Анжером, там низложенная королева и доживала последние годы, погруженная в глубокий траур.
Иоланда все уговаривала ее начать жизнь с чистой страницы, и сестры без конца ссорились. Где было Иоланде понять, как чувствует себя женщина, у которой убили мужа и – горчайшее из несчастий! – единственного любимого сына?
Маргарита была безутешна. От ее былой красоты не осталось и следа. Нескончаемые рыдания и сильные страсти – только такая разрядка давала несчастной хоть какое-то успокоение – преждевременно состарили королеву. Взгляд ее стал тусклым, а кожа высохла и покрылась болезненным налетом. Некоторые даже считали, что Маргарита больна проказой.
Она ни с кем не встречалась, стыдясь своего облика. Какая мука для той, кто привыкла считать красоту чем-то естественным, само собой разумеющимся.
Умер отец. На свете не осталось ни одного человека, кто был бы Маргарите дорог.
Она жила только одним – ожиданием смерти.
После того, как умер Рене, Маргарита решила совершить паломничество в Дампьер. Закрыла обезображенное лицо вуалью и пустилась в неблизкий путь.
Добравшись до места, она попросила приюта в близлежащем замке. Тут-то и застигла ее болезнь. Маргариту охватила такая слабость, что она не могла поднять голову от подушки.
– Хвала Господу, – прошептала она. – Похоже, моим бедам конец.
Так и вышло. На пятьдесят первом году жизни, через одиннадцать лет после смерти мужа и сына, Маргарита Анжуйская сомкнула глаза навеки.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49