– Когда у вас появятся дети, вы начнете думать совсем о другом.
Король испытующе посмотрел на жену. Не видно ли каких признаков? Лицо Маргариты потемнело: она вспомнила о тех, других детях и о том, как ей хотелось бы отослать леди Маргариту Стюарт подальше от королевского двора.
– Я собираюсь родить много детей, – ответила королева. – И когда у меня будет сын, я попрошу вас об одной милости. Окажете ли вы мне ее?
– Думаю, я соглашусь исполнить любую вашу просьбу, когда вы подарите мне наследника трона.
– Я хочу, чтобы у моего сына было все самое лучшее, что только есть в Шотландии.
– Это просто. Иначе и быть не может.
– И я не думаю, что наследнику стоит якшаться с детьми этих… потаскух.
Яков выглядел озадаченным:
– Что вы имеете в виду?
– Например, Маргариту Стюарт… и я знаю, что есть и другие, кто может оказаться не самой подходящей компанией для наследника.
Яков побагровел. Впервые в жизни Маргарита видела его разгневанным.
– Не смейте никогда говорить подобные слова! – зарычал король. – Мать леди Маргариты Стюарт была великой женщиной. Она обладала многими достоинствами, которых не хватает дочерям королей.
Яков развернулся и оставил ее.
Маргарита убежала к себе в опочивальню, бросилась на кровать и отчаянно разрыдалась – все ее чувства неизменно требовали бурного выхода.
Но этот приступ горя длился недолго. Королева встала и постаралась скрыть следы слез. Плакать бесполезно. В один прекрасный день она своего добьется, но сначала надо понять, каким образом.
В следующий раз Маргарита вела себя с мужем как ни в чем не бывало. Яков испытал огромное облегчение и с готовностью пошел ей навстречу. Король вновь и вновь мысленно повторял, что Маргарита – всего лишь ребенок, и не следует ожидать от нее чересчур много.
Он опять завалил ее подарками – роскошными отрезами атласа и бархата на платья. Ведь Маргарита так любила наряжаться! И король охотно признавал, что результат всегда был очарователен. Якову следовало бы поздравить себя с редкостной удачей – как-никак у него была юная, красивая и любящая жена, хотя большинству монархов приходилось ради блага своего королевства жениться на дурнушках, а то и уродинах. Просто надо было почаще напоминать себе, что Маргарита – своевольное дитя, и он, Яков, почти на семнадцать лет старше, а потому обязан проявлять терпимость.
Эти празднества получились особенно веселыми, Яков играл на клавикордах вместе с женой, а потом они дуэтом пели под аккомпанемент лютни.
Танцы опять-таки открыли король с королевой. Оба до слез хохотали над пьесой Английского Пупсика. Когда же наконец супруги остались наедине, они любили друг друга как никогда страстно. И Маргарита была настолько счастлива, что забыла о ревности к детям мужа.
«Погоди, – говорила она себе, – я, конечно, вот-вот забеременею. И тогда мне будет все равно, сколько незаконных детей он наплодил в прошлом».
Ничто не мешало им продолжать забавы. Английский Пупсик и Шотландский Пес (некий Яков Дог, обладавший подобными пупсиковым талантами), совместно пораскинув мозгами, изобретали все более оригинальные и блестящие развлечения.
В один из таких дней, когда увеселения следовали одно за другим, ко дворцу прибыл гонец и попросил аудиенции у короля.
Яков в тот момент играл на лютне для королевы, по при виде усталого, измученного гонца король тотчас отложил инструмент. Одним из самых его привлекательных качеств было мгновенно возникавшее сочувствие к любому человеку в беде, сколь бы низкое положение тот ни занимал, и готовность сделать все возможное, чтобы помочь. Именно эта отзывчивость сделала Якова IV самым популярным королем из династии Стюартов.
Поэтому король разрешил гонцу сесть в своем присутствии и послал за вином, чтобы тот мог освежиться.
– Ну а пока вино принесут, расскажите, что привело вас сюда.
– Я прибыл из Дарнауэя, сир, – ответил гонец. – Моя госпожа, леди Босуэлл, велела мне мчаться к вам и сказать, что она, будучи смертельно больна, умоляет вас повидать ее па смертном одре.
У Якова перехватило дыхание от горя. Леди Босуэлл теперь звалась его пылкая Джэнет Кеннеди, ибо владения Босуэлл были подарены ей взамен земель, полученных от бывшего любовника Ангуса. Джэнет… с ее неукротимой жизненной силой… и вдруг – смертельно больна! Это казалось немыслимым! И что с маленьким Яковом, их сыном?
– Я поеду к ней немедленно! – воскликнул король.
Маргарита поднялась и встала рядом с мужем, взяв его за руку.
– Кто такая эта леди Босуэлл? – спросила она. – И почему она посылает за вами таким образом?.. Можно подумать, это она королева, а вы ее подданный!
Яков холодно взглянул на супругу:
– Может быть, она умирает.
Потом король повернулся и почти выбежал из покоев.
Маргарите пришлось трясти женщину, чтобы добиться от нее правды. Глупое создание пыталось сделать вид, будто не имеет ни малейшего понятия, кто такая леди Босуэлл.
В Маргарите вскипел истинно тюдоровский гнев.
– Кто она? Говори!
– Я… Я…
– Если не скажешь сию секунду, пеняй на себя!
– Ваше ве… ваше величество… это Джэнет Кеннеди…
– Джэнет Кеннеди? А кто она такая?
– Дочь лорда Кеннеди, ваше величество.
– Кем эта женщина приходится королю? Вот что я хочу знать!
Молчание. Но и молчание порой может сказать очень много.
– Ты знаешь! – взвизгнула Маргарита. – И сколько сыновей она ему родила? Ну, сколько?..
– Только одного, ваше величество… маленького герцога Морэя.
Маргарита в бешенстве ударила женщину по щеке.
– И теперь король едет ее повидать. Он оставляет меня, чтобы ехать к этой женщине. Распутная тварь! Ненавижу ее! Ненавижу их обоих!..
Королева развернулась и побежала в свои покои.
Там она вновь бросилась па кровать и зарыдала. Леди Гилдфорд подошла к молодой госпоже:
– Ваше величество… Ваше величество, вам не следует вести себя подобным образом!
Маргарита не отвечала. Она лишь приподнялась и, сжав кулаки, стала молотить подушки. Судя по выражению лица королевы, было ясно, что именно так ей хотелось бы поступить с Дженет Кеннеди.
– Вы должны помнить о своем королевском достоинстве, ваше величество!
– Королева… ах! И женщина. Женщина, покинутая собственным мужем! Ведь не думаете же вы, будто я не понимаю, что значат эти его отлучки? И все кругом знают… только я одна якобы пребываю в неведении. Меня королю, видите ли, недостаточно! Ему нужны все эти шлюхи. Я убила бы их собственными руками! И больше не пущу его к себе в постель!
– Тихо! Тихо! Вас могут услышать. А потом пойдут сплетни.
– Мне все равно.
– Но вам не должно быть все равно! Помните, моя дорогая, вы королева Шотландии.
Лицо Маргариты вдруг скривилось от боли, и она тихонько заплакала. Леди Гилдфорд обняла вздрагивающие плечи и стала утешать молодую госпожу.
– Я так сильно любила его, – всхлипывала Маргарита. – Вы и не представляете, как…
Глава 4
ПРОКЛЯТИЕ СОЧИБЕРНА
В последующие месяцы Маргарита держалась отстраненно. Она утратила наивность, все вокруг твердили: «Она взрослеет, нельзя же вечно оставаться ребенком». В выражении лица королевы появилась некоторая жесткость. Она больше не была влюблена в короля; романтический ореол исчез, но жажда чувственных утех оставалась неутолимой, и эта сторона взаимоотношений королевской четы, казалось, не претерпела метаморфоз. Но и Якова, и Маргариту глубоко затронуло обретенное ею знание. Маргарита постоянно держала коготки наготове, зато у короля отлегло от сердца – ему всегда претило обманывать жену, и он не мог не радоваться, что необходимость лгать отпала. Яков был из тех мужчин, кто не способен удовольствоваться всего одной женщиной, и чем скорее жена это осознает, тем будет лучше для них обоих.
Отлучки из дома участились, но король никогда не забывал писать ласковые письма, интересуясь здоровьем жены, и эти послания нередко сопровождались прелестными и дорогими подарками.
Маргарита, с тем мрачным цинизмом, что появился в ней после тягостного прозрения, думала: «Ему, должно быть, и вправду хорошо с этой женщиной, коли так заедает совесть».
Подобное положение ни один из гордых Тюдоров не мог бы сносить вечно, но пока Маргарите – все еще очень юной – не оставалось ничего иного, кроме терпения. Впрочем, она твердо верила, что какой-то выход обязательно появится.
Не то чтобы королева жаждала мести; она хотела только удовлетворить попранную гордость. Как обнаружила Маргарита, она не настолько трепетно относилась к королю, чтобы жаждать отмщения. Для королевы супружество было лишь средством удовлетворения той потребности, каковая становилась все настоятельнее, по мере того как она взрослела. Пусть в таком случае Яков удовлетворяет эту потребность. Маргарита решила, что будет использовать его и ждать, пока не найдет способ укрепиться в своих правах – как женщина и как королева Тюдор.
Наступило время созревания. У Маргариты хватало мудрости это понять. Глупое дитя обмирало от любви к красивому мужу. Зато теперь королева никогда не забудет, что в ее жизни нет и не будет ничего более важного, чем Маргарита Тюдор.
Внешне Маргарита выглядела жизнерадостной девочкой, способной не раскисать от трудностей, но с достоинством принимать неизбежное зло. Яков был от нее в восторге, и когда возвращался домой после очередной эскапады, их встречи были веселы и приятны. Покои Холи-руд-Хаус звенели смехом и музыкой, которую оба страстно любили. Случалось, Яков развлекался в своих покоях, а Маргарита – в своих; но, если король отыскивал новый талант, он немедленно отправлял этого человека к жене, дабы тот порадовал своим искусством королеву. Женщина-менестрель, известная под кличкой Блудница, – яркий тому пример. Блудница позабавила Якова, а значит, и Маргарита должна насладиться ее пением. То же произошло с ирландским арфистом О'Доннелом и лютнистом, известным как Серый Стейл.
Яков, пользуясь добрым расположением духа жены, привез дочь Маргариты Драммонд, леди Маргариту Стюарт, в замок Эдинбург, но стоило королеве услышать о появлении в доме девочки, как маска сдержанности слетела с нее и Маргарита потребовала от своих английских придворных дам совета, как ей следует поступить в столь неприятной ситуации.
Леди Гилдфорд предложила поговорить с королем, если Маргарита сумеет сохранить полное спокойствие.
– Король обожает этого ребенка, – скривилась королева. – И я знаю почему. Он все еще помнит ее мать. Яков воображает, что, останься она жива, он смог бы хранить ей верность! Как будто наш король способен быть верным хоть какой-нибудь женщине!
– Вашему величеству следует помнить, что лучше не давать воли своему гневу.
– Этот урок я уже усвоила, – мрачно бросила Маргарита.
И все-таки она не могла удержаться от разговора с королем.
Они собирались устроить маскарад и сравнивали достоинства Английского Пупсика и Шотландского Пса и решали, стоит ли пригласить Блудницу вместе с другими менестрелями, когда у Маргариты вдруг вырвалось:
– Яков, вы считаете разумным поселить Маргариту Стюарт тут, в замке?
– А почему бы и нет? – изумился он.
– Я знаю, как вы ей преданы, по, тем не менее, девочка – незаконнорожденная.
– Я решил признать Маргариту своей законной дочерью, и, клянусь святым Нинианом, меня ничто не остановит, – холодно ответил Яков.
– Но…
Он внезапно обрел тон и властность истинного монарха, и Маргарите стало ясно: несмотря на всю свою учтивость, ее муж будет править Шотландией один и ни с кем не намерен делить власть. И тогда она поняла, что больше всего па свете хочет одного: самой править Шотландией. В тот миг озарения Маргарита осознала, что, прими Яков ее совет, она с готовностью простила бы все измены. Но король не нуждался в советах жены: вкрадчивые манеры были щитом, а за ним скрывался человек, твердо решивший добиваться своего. Такой муж совсем не подходил сильной женщине. Маргарита с завистью подумала о своем брате Генрихе, ведь он после смерти их отца – а это уже не за горами! – станет полновластным хозяином Англии.
– Я думаю, маленькой Маргарите очень одиноко в замке, – продолжал Яков, – и какое-то время я полагал, что было бы великолепной мыслью собрать всю свою семью под одной крышей. Следовательно, я привезу в замок маленького Александра Стюарта… на какое-то время, разумеется. А впоследствии я намерен послать и Александра, и его брата Морэя учиться за пределы Шотландии. Я питаю глубокое уважение к Эразму и хочу, чтобы он занялся образованием моих детей.
Маргарита, не в силах больше сохранять спокойствие, вдруг звонко расхохоталась:
– Александр Стюарт, незаконнорожденный сын Мэриан Бойд и короля Шотландии, – самый обыкновенный мальчишка, – примас Шотландии? Не кажется ли вам, Яков, что это несколько нелепо?
Король улыбнулся по обыкновению медлительно и лениво:
– Всяк любит свою плоть и кровь, моя дорогая, а родители готовы на любые безумства для обожаемого чада.
– Подобные безумства могут привести к опасным последствиям, если их позволяют себе короли.
– Ну, я не вижу тут большой беды. Вот погодите, пока сами не подарите мне сына. Для него заранее уготована корона Шотландии.
– У меня было бы намного больше шансов поскорее сделать это, не растрачивай вы свою мужественность на других женщин.
Король с хохотом потянулся к Маргарите, желая заключить ее в объятия, чуть насмешливо, но, как всегда, нежно:
– Ну, моя дорогая, по-моему, мы много раз предоставляли друг другу такую возможность, но если вы считаете, что нам следует взяться за дело еще ретивее…
Королева хотела бы держаться высокомерно, ставить условия; но как она могла, если ее страсть требовала выхода?
Маргарита вдруг поняла, что смеется, слабея в объятиях мужа, а потом, в минуту высшего упоения, она пожелала себе понести дитя.
Наконец это произошло.
Весь двор ликовал, по никто не радовался больше короля. Маргарите было семнадцать лет, она отличалась превосходным здоровьем, а Яков успел доказать, что способен зачать крепкое потомство. Теперь у него появится законный наследник:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42