Я выбрал себе жену-шотландку.
Маргарита уставилась па сына в глубоком изумлении:
– Но вы обручены с дочерью герцога Вандома. О чем вы говорите, Яков?
– О том, что решил жениться по-своему и сам выбрал себе невесту.
– Яков! Этого не может быть. Кто она?
– Маргарита Эрскин. Она уже родила мне сына, и я признал бы его законным ребенком, будь это возможно. У меня славный, здоровый мальчик, и я люблю его мать так, как не полюблю никого другого.
– Но разве ваша избранница не замужем за Дугласом из Лохлевена?
– Мы только что с вами согласились, что, если брак никого не устраивает, с ним следует покончить, не так ли?
– Яков, это безумие!
– Разве для вас было безумием развестись с Ангусом?
– Я была всего лишь матерью короля. Вы – король.
– И тем не менее я намерен жениться на той, кого выбрал.
– Так вот почему вы поздравляете моего брата и его новую королеву!
Яков умолк, и Маргарита почувствовала, как ее покидает покой. Она попыталась беспристрастно взглянуть на это красивое, почти женственное лицо. Орлиный нос не мог полностью компенсировать безвольные линии подбородка. Яков был слаб, когда дело касалось женщин, точно так же, как его отец.
Но нет, он не должен наделать тех ошибок, что едва не погубили ее! Оглядываясь назад, Маргарита понимала, что поспешный брак с Ангусом положил начало всех ее бед.
В те минуты матери хотелось помочь Якову достигнуть исполнения желаний, но она считала, что если он устроит развод для своей любовницы, а потом сам женится на ней и попробует узаконить сына, то в самом начале правления поставит себя в почти безвыходное положение. А как быть с Францией? Как Яков собирается загладить нанесенное оскорбление?
Нет, она должна твердо стоять на своем.
– Это невозможно, – сказала Маргарита. Лоб его нахмурился, губы сжались. Он в бешенстве налетел на мать:
– Однако все было возможно, когда вы сами затевали развод. Выходит, для вас существует один закон, а для меня – другой?
– Яков… вы король.
– А вы были королевой. Разве вас это волновало? И сейчас вы против меня! Я никогда бы в это не поверил.
Маргарита попыталась все объяснить сыну, но его порывистая натура взбунтовалась. Любой, кто не хотел помочь в этом деле, оказывался врагом.
Это была их первая ссора; и очень жестокая…
Маргарита с болью восприняла ее. На этом закончились годы покоя.
Яков не женился на своей любовнице. Когда парламент жестко выступил против, у короля хватило ума понять, что он только навлечет на себя неприятности, поступив по-своему.
Яков уступил и поехал во Францию – изображать романтического влюбленного, ухаживая за дамой, которую для него выбрали. В семействе герцога короля приняли очень радушно, по он не влюбился в мадемуазель де Вандом. Его мысли все еще занимала мать маленького Якова – сына, которого он обожал, хотя, повинуясь высшему долгу, и отказался от мысли об этой идиллии. Но не стоит удивляться, что Яков не проникся особой любовью к женщине, которую ему навязывали.
Путешествуя по Франции, шотландский король обрел гостеприимство при дворе Франциска, где познакомился с юной принцессой Мадлен – ее тоже некогда предлагали Якову в невесты. Это хрупкое дитя влюбилось в юного красавца с первого взгляда.
Что касается Якова, то все рыцарские чувства поднялись в его душе, разбуженные хрупкостью и неприкрытым восхищением Мадлен, и шотландец признался ее отцу, что это именно та дама, на которой он будет счастлив жениться.
Король Шотландии был достойной партией. Так что предполагаемую женитьбу на мадемуазель де Вандом отменили ради более желательного брака с дочерью короля Франции.
Яков был в восхищении. Только это прелестное дитя вознаградит его за невозможность взять в супруги милую Маргариту и узаконить славного маленького Якова. Парламент Шотландии не высказал никаких возражений: французский брак всех устраивал, а дочь короля Франции подходила гораздо больше дочери герцога Вандома.
Маргарита вздохнула с облегчением. Теперь, когда Яков счастливо женился, все снова будет спокойно.
Из Англии пришло известие, что Генрих, утомясь от второй жены, обвинил Анну в прелюбодеянии, и ее обезглавили на Тауэр-Грин. Теперь он был женат на леди Джейн Сеймур.
– Ну, наконец-то брат перестанет винить меня за третий брак, – прокомментировала это событие Маргарита, – как-никак он и сам теперь трижды женат.
Она слегка тревожилась за свою дочь Маргариту – девочка к тому времени заняла видное место при английском дворе. А в те дни бесконечных интриг никто не мог быть уверен, что не он следующим навлечет на себя гнев короля. Генрих VIII был весьма неуравновешенной личностью, гнев его был ужасен, и при этом монарх обладал всей полнотой власти, чтобы стереть провинившегося в порошок. Кто бы поверил, что жизнерадостная, блистательная Анна, которую король так отчаянно стремился получить в жены столько лет, могла за три кратких года от великой славы низойти к бесчестию и смерти? Была некая ирония в том, что слава, почести, крах и смерть пришли к ней от одной и той же руки.
И там, в гуще интриг, была юная Маргарита. Беспокойство матери росло еще и потому, что девушка была любимицей Анны Болейн, а это, несомненно, означало потерю покровительства ее первой благодетельницы, принцессы Марии. Никто не смог бы жить при английском дворе, не принимая чью-либо сторону.
Казалось, едва страх за одного ребенка стихает, на Маргариту обрушиваются опасения за другое дитя.
Королева часто лежала ночью без сна, думая о ловушках, что подстерегают дочь при дворе ее ужасного брата. Правда, Ангус, получивший от Генриха пансион, тоже оставался там, а он, при всех своих недостатках, обожал дочь и сделал бы что угодно, пытаясь защитить ее.
Несомненно, пора спокойствия подошла к концу.
Но Маргарита не была готова к самому страшному удару.
Во время одной из своих нечастых поездок она заехала к графу Атоллу. В честь королевы приготовили великолепный пир, и она получила огромное удовольствие, нарядившись в самое роскошное платье. Маргарита так и сверкала драгоценностями, сидя за столом, заставленным говядиной, бараниной, олениной, гусями, каплунами, лебедями, куропатками, ржанками и прочими лакомствами, какие только можно было вообразить. Малмсейское вино и мускатель, белое и красное вино, пиво и «аквавита» в избытке украшали стол. Граф объявил, что ему слишком редко выпадает честь принимать у себя королеву.
Вместе с Маргаритой был Гарри, и, когда они сидели рядом на почетных местах, ее взгляд отметил одну из женщин – Джэнет, вдову мастера Сазерленда, старшую дочь графа Атолла. И тут словно какое-то шестое чувство подтолкнуло королеву приглядеться к Джэнет, а увидев ее маленького сына, очень забавного мальчишку, Маргарита притянула его к себе. Что-то в малыше очень ее привлекло.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Генри, ваше величество, – ответил тот. Королева улыбнулась мужу.
– Хорошее имя, – улыбнулась она, – как раз такое, что мне очень нравится.
Гарри положил руку па плечо ребенка, и между ними словно возникла какая-то таинственная связь.
Маргарита перевела глаза на госпожу Сазерленд, наблюдавшую за ними, и заметила, что руки женщины слегка дрожат.
Тогда она вспомнила, что слышала о смерти мастера Сазерленда несколько лет назад. Разве у него мог быть сын в возрасте Генри?
Королева упомянула об этом при своих дамах, когда те раздевали ее в тот вечер, по, как ни странно, все старались избегать этой темы.
У Маргариты возникло ощущение, будто она вернулась па много лет назад и заново переживает некоторые эпизоды, словно ее жизнь – гобелен, чей основной мотив должен все время повторяться. «Глупая фантазия», – сказала она себе и постаралась выкинуть это из головы.
Но тяжелые подозрения не оставляли королеву, и она поймала себя на том, что наблюдает за Гарри как никогда пристально. Казалось, в ней вновь зашевелились давно забытые чувства.
Как-то вечером, когда они вместе сидели у нее в покоях замка Метвен, Маргарита не выдержала:
– Кем приходится вам госпожа Сазерленд, Гарри?
Увидев, как кровь отхлынула от лица мужа, она все поняла. Разве королева не переживала точно такие сцены и раньше?
Жизнь была разбита. Королева уже немолода, время близилось к пятидесяти. Но боль оставалась не менее острой, как в те дни, когда она узнала об изменах Якова и Ангуса. Почему, терзалась Маргарита вопросом, почему ей выпало вновь столкнуться с этим? Почему все ее браки неизменно кончались одним и тем же? Кончались?
Да, следовало положить конец третьему браку. Королева не собиралась снова заблуждаться и быть обманутой. Она предполагала, что об измене ее мужа знал весь двор, как раньше разносились вести об изменах Якова и Ангуса. Тогда Маргарита начинала романтически рыдать. Но теперь она стала старше, и ее чувства было не так легко взбудоражить.
Тем не менее Гарри следовало заставить помучиться. А кроме того, лишить всех почестей.
– Вы очень горько об этом пожалеете, милорд Маффин, – сказала она, используя презрительную кличку, коей брат Генрих наградил ее третьего мужа, когда только о нем услышал, и так продолжал с тех пор именовать.
В голове билось только одно слово: «Развод!»
Неужели бедам нет конца? Из Англии пришло известие, что ее дочь, леди Маргарита Дуглас, вызвала недовольство короля, обручившись без спросу с лордом Томасом Говардом, дядей Анны Болейн.
Положение юной Маргариты изменилось, когда король объявил свой брак с Екатериной Арагонской недействительным. Во второй раз оно изменилось, когда в немилость впала Анна Болейн. С того момента принцессы Мария и Елизавета были объявлены незаконнорожденными. Маргарита Дуглас стала бы наследницей трона, не появись у Генриха законных детей. Правда, первым по очереди стоял король Шотландии Яков, но Маргарита выросла при английском дворе и дотоле могла похвастать любовью дяди.
Естественно, обручение с лордом Томасом Говардом без согласия Генриха неизбежно вызвало его гнев.
Страхи матери были отнюдь не безосновательными!
Глубоко уязвленная вестью о предательстве Гарри, Маргарита отвлеклась от этих мыслей, как вдруг из Англии пришло сообщение, что дочь и ее возлюбленный заточены в лондонский Тауэр по велению короля.
Совсем недавно Маргарита бросилась бы за утешением к Гарри. Теперь ей было не к кому обратиться. Яков несколько охладел к матери, когда она не стала помогать с разводом Маргариты Эрскин, чтобы сын мог жениться на любимой женщине. А кроме того, Яков сейчас был во Франции.
Маргарита в тоске мерила шагами покои. Ей страстно хотелось, чтобы дочь была рядом с ней. И королева плакала, вспоминая рождение девочки в замке Харботтл много утомительных – как ей теперь казалось! – лет назад.
Маргарита остановилась у письменного стола и, взяв перо, написала брату, умоляя не быть слишком суровым с ее дочерью. «Если вы пришлете девочку ко мне в Шотландию, – писала она, – я клянусь, что она более никогда не доставит беспокойства моему брату».
Королева не запечатала письмо, написав его, а села и в глубоком отчаянии закрыла лицо руками.
Маргарита так любила Гарри, так доверяла ему, а он предал ее точно так же, как остальные. И теперь королева уже не молода и не красива. Но решимость у нее никто не отнимет! Королева – всегда королева!
Маргарита стала думать о молодом Якове Стюарте – он был так похож на своего брата Гарри, но, как сейчас уверяла себя она, не столь коварен. Нет, она не могла обвенчаться с братом своего мужа… Маргарита подумала об Ангусе. Арчибальд так изменился, когда они виделись в последний раз, ничего не сохранил от того наивного мальчика, за которого она вышла замуж. А как долго Ангус упорствовал, не желая дать ей развод!
Предположим, Маргарита поедет в Англию. Предположим, снова выйдет замуж за Ангуса и привезет обратно в Шотландию… Тогда милорда Маффина затрясет так, что никакая госпожа Сазерленд не сумеет успокоить.
Королева снова взяла перо и стала писать дальше:
«Дражайший брат, в настоящее время я испытываю ужасные мучения. Со мной очень подло обошелся лорд Метвен, и я хочу ныне положить этому браку конец».
Маргарита положила перо и вдруг поняла, что плачет: внезапно на нее со всей силой нахлынуло чувство полного одиночества, ибо королева осознала, что счастье и покой никогда не существовали в действительности, а лишь были плодом воображения. Спокойные годы предстали в истинном свете.
Никакой счастливой замужней жизни: все ложь, все обман.
«Почему судьба уготовила мне повторение этой трагической темы? – спрашивала она себя. – Есть ли тому причина?»
Яков привез домой свою маленькую Мадлен – воздушное создание, слишком хрупкое для суровой реальности. Он обожал эту девочку, в чем и находил утешение. Бедный Яков, он так нуждался в счастье, потому что ему не позволили жениться на своей избраннице, и король очень горевал, что его славный сынишка останется незаконнорожденным.
Но какое-то время он был счастлив с этой женой-ребенком. Какая она была хорошенькая в плотно облегающем атласном платье, расшитом золотом, в маленькой круглой шапочке с жемчугом и другими драгоценными камнями на светло-каштановых кудрях! Волшебное дитя, слишком нежное для ветров Шотландии…
Мадлен кашляла, а после этого на платке появлялась кровь, и юная королева старательно ее скрывала. Сначала ей это удавалось. Но вскоре стало ясно, что Холируд слишком влажен и расположен в низине, что очень плохо для Мадлен. Там она кашляла гораздо больше. А замок был чересчур мрачен, и бедная девочка исходила кашлем по этой причине.
Сумеет ли это полупрозрачное создание принести Шотландии наследников? – спрашивали себя крепкие горцы. Мадлен Французская была дочерью великого короля, но в силах ли она подарить Якову Шотландскому сына, способного сравниться с мальчиком Маргариты Эрскин?
Якова тревожило здоровье жены, и он не скрывал раздражения, когда его мать сказала, что хочет развестись с отчимом.
– Развод в вашем возрасте? – воскликнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42