— Мы должны поприветствовать вновь прибывшую в наши ряды мисс Грант. Мы очень рады, что она с нами, и я уверена, что ее обучение принесет вам огромную пользу. Она сама недавно приехала из Шаффенбрюккена в Швейцарии, о котором вы все, конечно, слышали.
Я увидела, как одна девушка из-под руки что-то шепнула другой, и та подавила смешок. Шептала высокая девушка с песочными волосами, убранными в обвивающую голову косу. Я почувствовала в ней нечто агрессивное, и подумала, что если она когда-нибудь попадет в сферу моей деятельности, может статься, мне придется с ней сражаться.
— Теперь, девочки, — продолжала Дейзи, — мы все отправимся на ужин, после чего вы спокойно разойдетесь по своим комнатам. Многие из вас в тех же комнатах, что и в прошлом семестре, но есть изменения. Вы увидите в объявлении на доске. Теперь можете идти.
Мы ели вместе — учителя за одним столом, девушки за другим. Мисс Паркер прочитала благодарственную молитву, и я узнала, что она отвечает за религиозное обучение. После ужина все разошлись по своим комнатам. Я была этому рада, потому что хотела познакомиться с девушками, заботу о которых мне доверили.
Я заметила, что сестер Веррингер нет, и вспомнила, что они в числе тех, кто прибудет во вторник.
Когда я возвращалась в свою комнату, стояла полная тишина. Я знала, что девушки в своих комнатах прислушиваются, и подумала, что было бы неплохо посетить их и поговорить немного с каждой. Я вспомнила, что мне о них говорила Дейзи. Конечно, я уже знала Терезу Херст и то, что она живет в одной комнате с Кэролайн Сангтон. Со стороны Терезы сложностей я не предвидела. Со времени нашей первой встречи мы с ней подружились, и я сознавала, что она уже начинает любить меня. Она рассказала немного о девушках моей секции. Кэролайн Сангтон, которая жила с ней, была дочерью городского бизнесмена, и на нее несколько свысока смотрели другие во главе с Шарлоттой Маккей, потому что они слышали, что «заниматься торговлей» унизительно. По всей видимости, Кэролайн была девушкой флегматичной, которую не очень трогало, что думают другие, и они с Терезой вполне ладили, не становясь особенно близкими подругами.
Большинство девушек были без ума от лошадей и с нетерпением ждали занятий верховой ездой, — особенно Шарлотта Маккей, которая была лучшей наездницей из них. Тереза этого не говорила, но я догадалась, что сама она не испытывала такого нетерпения и в сущности даже побаивалась лошадей.
Сначала я отправилась к Терезе, которая с гордым видом оттого, что уже знала меня, представила Кэролайн. Мне было приятно видеть, как свободно она чувствует себя в моем обществе. Если все девушки примут меня с такой же легкостью, как Тереза, моя задача окажется не особенно трудной.
— Мы рады, что вы приехали, мисс Грант, — сказала Кэролайн. — Тереза мне о вас все рассказала, и мой отец очень доволен, что у нас будет специальная подготовка для выхода в общество.
— Я уверена, что вам это пойдет на пользу, Кэролайн, — сказала я в лучшей учительской манере. — Вы должны содержать свою комнату в порядке и после сигнала ко сну не должно быть разговоров. Я объясняла это Терезе.
— О да, мисс Грант.
— Что ж, доброй ночи, Кэролайн, и доброй ночи, Тереза. Я уверена, вы рады возвращению своей соседки по комнате.
— Да, спасибо, мисс Грант, — сказала Тереза, робко улыбаясь.
Я была уверена, что Тереза — мой союзник.
Следующее посещение было не столь гармонично, и я была несколько обескуражена, обнаружив, что шептунья оказалась одной из моих девушек: это была достопочтенная Шарлотта Маккей — высокая, довольно неуклюжая, песочного цвета волосы, лицо со множеством веснушек и едва видными бровями и ресницами. Ее соседкой по комнате была Патриция Картрайт, дочь банкира. Патриция была маленькой и темноволосой, и я догадывалась, что сама по себе она не будет создавать неприятностей, но может попасть под влияние Шарлотты Маккей.
Ни одна из них не была в постели. Патриция Картрайт сидела у зеркала и расчесывала волосы; Шарлотта Маккей одетая разлеглась на кровати.
Когда я вошла, она не встала, хотя Патриция довольно смущенно поднялась.
— Здравствуйте, — сказала я. — Шарлотта Маккей и Патриция Картрайт. Я рада познакомиться с вами. Уверена, что мы будем ладить, если вы будете держать комнату в порядке и помнить, что после сигнала ко сну не следует разговаривать.
— Мадмуазель никогда не жаловалась, — сказала Шарлотта Маккей.
Таким образом я поняла, что в прошлом семестре мою комнату занимала мадмуазель Дюпон.
— В таком случае я уверена, что мне тоже не придется.
Шарлотта и Патриция тайком обменялись взглядом — привычка, которая раздражала меня, поскольку предполагала существование заговора.
— Спокойной ночи, — твердо сказала я.
— О, мисс э-э… — начала Шарлотта.
Я чувствовала, что должна сказать ей, что, обращаясь ко мне, нужно вставать, но не была уверена, что будет мудро настаивать на этом на данном этапе. Последнее, что мне следовало проявлять, так это неуверенность, однако мне не хотелось начинать войну с этой девушкой, манеры которой показывали несколько воинственное отношение к авторитетам.
— Да, Шарлотта?
— В прошлом семестре я жила с Юджини Веррингер.
— О, понимаю. В этом семестре она будет жить со своей сестрой.
— Мы хотели быть вместе в этом семестре. Мы рассчитывали быть вместе.
— Я уверена, что вы счастливо поладите с Патрицией.
— Патриция была с Фионой.
— Что ж, теперь будет несколько иначе.
— Мисс Грант, я хочу быть с Юджини, а Патриция хочет быть с Фионой.
Я перевела взгляд с одной на другую. Патриция не смотрела мне в глаза, и я поняла, что ее ко всему этому вынуждает Шарлотта Маккей.
— Не вижу причин, почему это нужно было менять, — продолжала Шарлотта.
— Мисс Хетерингтон, несомненно, видит.
— Вы ответственная, мисс Грант. Вы должны сказать. Это не имеет отношения к мисс Хетерингтон.
Я рассердилась. Я понимала, что она издевается надо мной, как делают молодые люди, когда считают, что имеют дело со «слабаками». Мне стало понятно, почему Тереза ощущала неловкость, когда говорила о Шарлотте. Не было сомнений в том, что Шарлотта — тиран, а я не собиралась позволять тиранить себя, пока ответственность на мне.
— Будьте любезны встать или сесть как подобает, когда обращаетесь ко мне. Валяться на постели, как вы это делаете, невежливо.
— Так не делают в Шаффенбрюккене, — с ехидной улыбкой сказала Шарлотта.
Я подошла к ней, схватила ее за руку и заставила сесть. Она была настолько захвачена врасплох, что подчинилась.
— Теперь, — заявила я, — вы должны понять. Мы будем ладить, пока вы ведете себя корректно и так, как подобает молодой леди. Вы будете занимать комнату, которую вам предназначила мисс Хетерингтон, если она не захочет это изменить. Вам понятно? Спокойной ночи и не забудьте вовремя прекратить разговоры.
С чувством, что я выиграла первую стычку, я вышла и отправилась в комнату, занимаемую Гвендолин Грей и Джейн Эвертон. Они сидели в постели и явно прислушивались. Глаза их были круглыми от удивления.
— Гвендолин, Джейн, — сказала я. — Скажите мне, кто из вас кто. Я хочу познакомиться со всеми, поскольку мы будем вместе в этом семестре. Я уверена, что все будет хорошо, если вы запомните простые правила. Что ж, спокойной ночи, девочки.
— Спокойной ночи, мисс Грант, — ответили они.
Приятные девушки обе, подумала я; однако я все еще ощущала неловкость после встречи с достопочтенной Шарлоттой.
Я отправилась в свою комнату. Было девять часов, время, установленное мисс Хетерингтон для сигнала ко сну.
Я лежала и ждала. Я вполне ожидала, что из комнаты Шарлотты будут раздаваться голоса. К моему удивлению было тихо; однако я не считала, что война выиграна.
На следующее утро прибыли девушки Веррингер. Мисс Хетерингтон послала за мной, чтобы познакомить с ними в своем кабинете. Я подумала, что это непредусмотрительно, и удивилась, что Дейзи это сделала, поскольку это показывало девушкам, что они занимают особое положение.
— А, мисс Грант, — сказала Дейзи, когда я вошла, — вот Фиона и Юджини Веррингер. Они только что прибыли.
Фиона вышла вперед и приняла мою руку. Она была высокой красивой девушкой с льняными волосами и ореховыми глазами; у нее была милая улыбка. Она мне понравилась, что было удивительно, поскольку от родственницы Джейсона Веррингера я ждала самого худшего.
— Доброе утро, мисс Грант, — сказала Фиона.
— Доброе утро, — ответила я. — Рада наконец с вами познакомиться, Фиона.
— И Юджини, — сказала мисс Хетерингтон.
Я тревожно вздрогнула. Она была так похожа на него: очень темные волосы и большие живые карие глаза. Ее смуглая кожа обладала чистотой юности, удлиненным лицом она напоминала мне молодого пони с характером. В ней было что-то непокорное, проявлявшееся в темных волосах, в распахнутых глазах и твердом подбородке. Она могла бы скорее быть его дочерью, чем племянницей.
— Здравствуйте, Юджини, — сказала я.
— Здравствуйте, мисс Грант.
Обе девушки были одеты в черное. Светлым волосам Фионы это шло. Юджини требовались яркие цвета.
— Они к нам присоединяются с опозданием, — сказала Дейзи, — из-за печальных событий в Холле.
— О да, — сказала я, глядя на обеих девушек. — Сожалею.
— Нет необходимости сожалеть, мисс Грант, — сказала Юджини. — Это было то, что называется избавлением.
— Смерть всегда печальна, — сказала я. Дейзи нахмурилась. Ей не нравилось, когда беседа отклонялась от общепринятого русла.
— Что ж, мои дорогие, — сказала она, — вы можете идти в свою комнату. В этом семестре небольшое изменение. Вы будете жить вместе.
— Вместе! — воскликнула Юджини. — В прошлом семестре я жила с Шарлоттой Маккей.
— Да, я знаю. В этом семестре вы будете с Фионой.
— Я не хочу жить с Фионой, мисс Хетерингтон.
— Ну, ну, моя дорогая, это не слишком вежливо, не так ли?
Фиона выглядела несколько растерянно, но Юджини продолжала:
— О, пожалуйста, мисс Хетерингтон. Мы с Шарлоттой понимаем друг друга.
— Это уже устроено, дорогая, — прохладно сказала Дейзи, но в ее глазах появился блеск, который Юджини должна была заметить.
Однако Юджини была бесстрашна и не побоялась высказаться:
— Ну, это же не закон мидян и персов , верно?
Дейзи улыбнулась очень холодно.
— Вижу, моя дорогая, что вы слушали уроки мисс Паркер. Она будет довольна. Однако в этом семестре вы поселитесь со своей сестрой. Теперь идите к себе, а мисс Грант останется здесь, мне нужно ей кое-что сказать.
Девушки ушли. Я подумала: так и нужно обращаться с Юджини. Победа Дейзи.
Когда дверь за девушками закрылась, Дейзи подняла брови.
— С Юджини всегда сложности, — сказала она. — Фиона такая хорошая девушка. Вам придется быть твердой с Юджини и Шарлоттой Маккей, У вас вчера были сложности?
— Немного. Шарлотта была несколько груба.
— Как и все Маккей. Титул носят лишь два поколения. Семья так по-настоящему и не привыкла к дворянству и должна напоминать об этом людям на каждом шагу. Я думала, уж теперь им пора бы привыкнуть. Что случилось?
— Это была та же проблема пребывания в комнате с Юджини Веррингер.
— Это две зачинщицы. В прошлом семестре они жили в одной комнате. Мадмуазель была совершенно не способна поддерживать порядок. Именно поэтому я переместила ее из этой секции.
— И дали ее мне… начинающей!
— Я решила, что после вашей подготовки в Шаффенбрюккене вы сможете с этим справиться, Корделия.
— Это большая ответственность.
— Конечно. Я уверена, что вы будете знать, как справиться с этими непослушными девочками. Мадмуазель была безнадежна. У нее всегда так с дисциплиной. Ее классы часто в полном беспорядке, но она — хорошенькое создание и мила, так что девушки ее действительно любят. Они никогда не позволили бы смутьянкам зайти с ней слишком далеко. Вам придется управлять Юджини и Шарлоттой твердой рукой. Дайте им понять, что вы полностью владеете ситуацией, и вы их подчините. В сущности они как животные. Вы знаете, как их дрессировать. К сожалению, Юджини — Веррингер, а как вам известно, все здесь принадлежит Веррингерам. С этим, да еще с титулом отца Шарлотты у нас на руках две упрямые смутьянки. Но вы с ними справитесь. Будьте тверды и не давайте им захватить власть.
— Вы позволяете мне предпринять то, что я сочту нужным?
— Да. Сделайте то, что сделали бы в Шаффенбрюккене.
— Не помню, чтобы подобная ситуация возникала в Шаффенбрюккене. Девушки там не слишком переживали из-за титулов или поместий. Большинство из них были из семей, которые владели таковыми в течение многих поколений, так что знатность и богатство были делом обычным.
Дейзи слегка передернуло, и она пробормотала:
— Конечно. Конечно. Поступайте, как сочтете нужным.
— Очень хорошо. Я буду тверда и потребую дисциплины.
— Прекрасно, — сказала Дейзи.
В учительской комнате, где сотрудники собирались перед обедом (во время семестра трапеза называлась ужином) меня встретили приветливо и охотно объясняли, как что делается.
В соответствии с намерением Дейзи не допустить, чтобы мы забывали, что находимся в Аббатстве, учительскую следовало называть согревательной, о чем мне сообщила Эйлин.
— Если желаете, вы можете именовать ее калефакториумом. Любой из терминов годится. Это помещение, которое монахи использовали, когда хотели немного согреться. Бедняги, должно быть, они были почти совсем заморожены. Под этой комнатой проходили дымоходы, поэтому она была теплее других… отсюда и название. Можете представить, как они все сюда спешили, когда выдавалась свободная минутка, чтобы расслабиться, точно так же, как и мы. Видите, в этом история повторяется.
— Я запомню, — сказала я.
Остальные говорили об уроках и ученицах, и мне удалось перемолвиться словечком с мадмуазель Дюпон.
— О, — воскликнула она, воздев руки. — Я счастлива, потому что больше не с этими злыми девушками. Шарлотта Маккей… Юджини Веррингер… они болтают и смеются… и мне кажется, устраивают пиры у себя в спальне. Остальные к ним присоединяются. Я слышу, как они смеются и шепчутся… И натягиваю одеяло на голову, и не слышу их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49