Нет, видно, не будет от Гера Питера пощады!..Перекрестился Густав, да не как все — на купола церквей, что по всей Москве тут и там сияют, а мимо них, в сторону запада оборотившись, туда, где Родина его, Голландия!Сбросил с плеча шубу, опустился на колени пред колодой, склонил голову, щеку на нее положив. А колода старая, вся-то топором изрубленная, изрытая, с бурыми, въевшимися в дерево пятнами.Стоит Густав на коленях, на толпу глядит. Где-то там жена его, дочь и сын быть должны! Где же?..Закрутил глазами...Палач вкруг колоды заходил, топором звякнул, на ладони поплевал — вот сейчас замахнется...Да где ж... где?!!Так вон они — пред самым помостом стоят! Жена с дочерью в три ручья ревут, платком лицо прикрывая, а сын Карл — нет, сын на него глядит.И Густав — на него!И хочется Густаву у него прощения попросить за то, что хоть и не по его воле, но по его вине того сейчас кнутом бить станут до смерти. А если не до смерти, если жив будет, то идти ему в солдаты!Глядит на сына, что-то сказать, крикнуть хочет. Да только, кричи не кричи, никто его за гулом толпы тысячеголовой не услышит. Только и можно — что глядеть!Крякнул палач... Топор поднял.— Прости!.. — прошептал Густав...А боле ничего сказать не успел — качнулось небо, и толпа, и купола церквей московских, и лицо сына его Карла. И полетело все куда-то вбок... Но то не купола и небо полетели, то голова его, от шеи отделенная, полетела, кувыркаясь, на помост...Вот и не стало Густава Фирлефанца, того, что в городе Амстердаме в Голландии простым ювелиром был, а в России зачинателем и хранителем государевой рентерии!.. От коей смерть свою принял!А ведь не соврал, верно все сказал тот колдун!.. Глава 54 Теперь, именно теперь Мишель-Герхард-фон-Штольц должен был победить — буквально с минуты на минуту. Потому что только что ему на мобильный позвонила Ольга и сообщила, что все в порядке и что она едет домой!— Ты сделала то, о чем я просил? — с трудом скрывая свое волнение, поинтересовался фон-Штольц.— Да, милый! — ответила она.А это значит, что экспертиза была проведена!— И что? — не удержался-таки, спросил Мишель.— Все хорошо! — прощебетала она. — Приеду — расскажу.Полчаса Мишель метался по малогабаритной квартире, как лев по клетке. Минута торжества была близка! И пусть наконец все встанет на свои места, и пусть справедливость восторжествует! Теперь кто-то непременно сядет на нары, кто-то кому-то принесет свои публичные извинения, а кое-кто получит Звезду Героя! Никак не меньше — на меньшее Герхарды-фон-Штольцы соглашаться не должны!Ну где же она, где?! Ведь полчаса прошло! Как можно так долго ехать?!Минута торжества все откладывалась и откладывалась!..Наконец раздался долгожданный звонок.Мишель сорвался с места, бросаясь к двери.— Здравствуй, милый, — чмокнула Ольга Мишеля в щечку.Она бы бросилась ему на шею, но у нее были заняты все руки.— Где ты была?! Я страшно волновался! — укоризненно сказал Мишель.— Я?.. В магазин заехала, купить что-нибудь на ужин, а там — очередь... ведь я тебя должна хорошо кормить... — быстро-быстро говорила Ольга, перетаскивая на кухню пакеты и вытряхая из них на стол кур, пакетики с приправами и еще что-то. — Ты представляешь, я как зашла, как увидела... там были твои любимые крабы, такие большие, с клешнями... я как на ценник взглянула, обомлела, думала — с ума сойду... Но потом решила, что все равно куплю, побалую тебя, ты ведь говорил, что их так любишь...Ольга стремглав носилась по кухне, разбрасывая продукты: что-то в холодильник, что-то в морозильную камеру, что-то в мойку...— Хотела еще тебе креветок купить — там были такие большие, мороженые... Хватилась, а у меня денег уже почти нет... Я так расстроилась, так расстроилась, — все болтала и болтала без умолку Ольга.Но вдруг осеклась, наткнувшись на молчаливо стоящего посреди кухни Мишеля, но более наткнувшись на его вопрошающий взгляд.— Ах, прости, заболталась совсем, забыла!.. — всплеснула она руками. — Ах, какая же я глупая! Я сейчас, я быстро!..И бросив на плиту сковородку, стала разбивать на нее яйца.Да не это, совсем не это Мишелю нужно было! Не яичница — а минута торжества! Мишель с досады чуть эту сковородку ей об голову не расколошматил! Но не стал, сдержался, будучи стопроцентным джентльменом.Но Ольга и так, без сковородки, почувствовала, что делает что-то не то.— Что? Что-то случилось? — испуганно спросила она, так и не успев разбить последнее яйцо. — Говори!.. Нет, молчи, я сама скажу!.. У тебя грипп? Теперь в Москве ходит страшная инфекция...— Сегодня должна была состояться экспертиза, — еле сдерживаясь, напомнил Мишель.— Значит, не грипп?.. Уф!.. Как ты меня напугал! Я думала, ты заболел!.. Ты такой странный, молчаливый, весь — красный, напряженный!.. Я думала — точно больной, уже хотела теперь в аптеку бежать...— Она — была? — перебил ее Мишель.— Кто? — удивилась Ольга.— Экспертиза?!— Ах это?.. Ну, да — конечно. Я же тебе звонила. Все в порядке...— Что в порядке?— Как — что? Колье на месте!Ну какая же она у него дурочка!.. Понятно, что на месте! Вопрос не в том, на месте или нет, — совсем в другом!— Это оказалась подделка? — задал главный вопрос Мишель.— Подделка?.. — удивилась Ольга. — Какая подделка? Какой же ты у меня глупенький!.. У нас не может быть подделок! Я же говорю — все в порядке!..Ах, вот в каком смысле «в порядке!»— Но как же так? — совершенно ничего не понимая, переспросил Мишель-Герхард-фон-Штольц. — Как это может быть?!Потому что быть этого не могло! Никак!— Что, что случилось? — встревоженно спросила Ольга, заметив, как ее любимый, только что бывший красным, смертельно побледнел. — Я что-то сделала не то?.. Ноя сделала лишь то, что ты меня просил! Ты просил меня провести экспертизу — я ее провела!— И что? — вновь, с безумной надеждой, спросил Мишель, хотя ему уже все сказали. Все, что он хотел знать!— Ну я же говорю тебе — все в порядке, можешь не волноваться — колье настоящее, — растерянно, потому что в который уже раз, повторила Ольга.А как же не волноваться, когда оно... настоящее!— Но ты уверена? Оно точно — настоящее?— Да, конечно!Но как же все ужасно и кошмарно!..Мишель-Герхард-фон-Штольц чуть не плакал от огорчения. Потому что вместо минуты торжества случилось то, о чем он помыслить не мог и чего более всего опасался — он только что лишился чести... И бог бы уж с ней, но помимо чести он лишился всех денег и заложенной под кредит квартиры, причем не своей, а принадлежащей административно-хозяйственному управлению делами Президента.Впору было стреляться!.. Прямо теперь!..— Что с тобой, что? — тормошила Мишеля Ольга. — Тебе плохо?!— Очень, — честно признался Мишель.— Значит, все-таки грипп?..Да какой грипп?!! При чем здесь грипп?! Лучше грипп, лучше чума с холерой, чем то, что с ним произошло!..— При чем здесь грипп? — в отчаянии вскричал Мишель, хватаясь за голову.— Голова?.. У тебя болит голова?! — все поняла и еще больше расстроилась Ольга.— Да не грипп, не голова, не понос и не золотуха! А — экспертиза! — простонал Мишель.— Экспертиза?.. Но ведь все хорошо — колье настоящее, его никто не украл! — лепетала Ольга.— Какое — не украл? — непонятно спросил Мишель.— В каком смысле — какое? — изумилась Ольга.— То — не украл? Или — это не украл? — указал Мишель на свой кейс.— Это?.. — удивилась Ольга. — Какое — «это»?Вместо ответа Мишель нагнулся, поднял, бросил на кухонный стол и расстегнул кейс, вытащив из него небольшую коробочку. Которую раскрыл...— Ой! — испуганно ойкнула Ольга, словно принесенные ею мороженые крабы ожили и пошли на нее, расставив клешни. — Ой-ой!..В коробочке, на бархатной подушечке, лежало... колье! То самое!Ольга изумленно глядела на колье и на Мишеля. И личико ее все более мрачнело.— Как ты?.. Когда?!Его милая, добрая, но глупенькая девочка заподозрила его в том, что он обокрал Гохран!— Как ты мог?!— Ничего я не смог! — вздохнул Мишель, имея в виду свое, наболевшее.Ольга вертела в руках украшение.— Но ведь это оно — то самое! — пораженно бормотала она.Как же — «то самое», когда совсем другое!— Нет, это не оно, — тяжко вздохнул Мишель. — Это подделка.— Подделка?.. — удивилась Ольга. — Никакая это не подделка, это — изделие тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать! Колье золотое, в форме восьмиконечного многогранника с четырьмя крупными, по двенадцать каратов каждый, камнями по краям и одним, на шестнадцать каратов, в центре...Вот, гляди, и вмятина на оправе есть, — ткнула Ольга пальчиком.— Какая еще вмятина?— Вот эта, видишь — каплеобразная вмятина неизвестного происхождения между вторым и третьим камнями... Она и в экспертной описи отображена!Тут уж Мишель и вовсе перестал что-либо понимать!Так что — выходит, это не подделка? А где тогда подделка? Там?..Но там изделие номер тридцать шесть тысяч пятьсот семнадцать осматривали не далее как вчера вечером! То есть в то самое время, когда это находилось у него!Чего быть не может!— Нет, Оленька, ты что-то путаешь, это не то колье! — мягко взяв ее за руки, сказал Мишель. — Это — совсем другое колье!— Как другое, если то самое! — возмутилась Ольга. — Я же специалист... эксперт! Наконец, я не слепая, я — вижу!Мишель начал теряться.— "То самое" — в Гохране, а это не «то самое», это совсем другое! — попытался он втолковать ей очевидное. Хотя уже менее горячо.— Другое?.. Но оно ведь настоящее! — показала на колье Ольга. — С вмятиной! Ведь — настоящее?Убежденность Ольги покоряла.— Выходит — настоящее, — неуверенно согласился Мишель. — Колье платиновое, в форме восьмиконечного многогранника с четырьмя крупными, по двенадцать каратов каждый, камнями по краям и одним, на шестнадцать каратов, в центре...— А там? — кивнула головой Ольга, имея в виду Гохран.— И там тоже! — легко согласился Мишель. — Колье платиновое, в форме восьмиконечного многогранника с четырьмя крупными, по двенадцать каратов каждый, камнями по краям и одним, на шестнадцать каратов, в центре...— Что же их — два?— Выходит, два, — скромно потупив взор, сказал Мишель.И хотел было добавить что-то насчет того, что «и тебя вылечат»!.. Да вовремя сдержался. Потому что самому впору было лечиться от двоения в глазах или раздвоения сознания!Он добыл колье, да не одно — а пару! А толку?! Он ведь не колье коллекционирует, он преступников изобличает! И кто здесь тогда преступник? Кто, что, когда и кого украл, если все ценности на месте?! Кто здесь вор? И есть в этой истории вообще хоть один вор?"Какие быть — есть! — ответил он сам себе. — Один!И кто же?Как кто — он. Он самый и есть! Потому что он украл у своей бывшей возлюбленной принадлежащее ей колье. И если кого здесь и можно засадить за решетку — так это его! Причем трижды — за воровство, за махинации с президентской квартирой, за кредит..."«Ай, как некрасиво, как неудобно получилось!» — совершенно расстроился Мишель-Герхард-фон-Штольц.«Это верно!» — согласился Мишка Шутов, сказав не так, сказав про пушного зверька, причем не просто зверька, а хорошо упитанного! В смысле — полного!..И Мишель-Герхард-фон-Штольц не смог ему ничего возразить!Он победил — получив все, что желал, и даже вдвое больше!Но это ровным счетом ничего ему не дало!Он — выиграл.Но... в конечном итоге проиграл! Он сделал невозможное, пробрался в святая святых — в Гохран. Что никакие приблизило его к разгадке!А ведь как все хорошо начиналось!..Чтобы так преотвратно закончиться!..И теперь ему уж точно головы не сносить!...Мишель-Герхард-фон-Штольц и Ольга сидели на диване. Давно сидели... Уже было темно, на улице и в квартире тоже. Уже Ольга отплакала свое, вымочив все имевшиеся у Мишеля платки. Хотя сама не могла сказать, по какому поводу плачет. Просто она видела, что Мишелю плохо. Очень!И так и было! И даже — еще хуже!Все было кончено. Мишель проиграл по всем статьям — он оказался неудачником, вором и мошенником.Главное — что неудачником. Что совершенно не к лицу «фонам»! Лучше быть удачливым вором и отпетым мошенником, чем неудачником! Неудач высший свет и начальство не прощают!Он потерял все и разом, он — банкрот! У него не осталось ничего, кроме машины, яхты, платиновых часов, трех дюжин костюмов и еще кое-чего по мелочи...Ничего!..Ничего?.. — одернул он сам себя? Так ли уж ничего? А Ольга?.. Его, которая плачет теперь у него на плече, Ольга? Она-то есть!Мишелю стало ужасно стыдно!Да, верно!.. Неблагодарная скотина, эгоист, себялюбец, подлец!.. Как можно забыть о самом главном. Что — деньги, квартиры и долги, когда речь идет о женщине. О твоей женщине! Которая тебя любит и готова все для тебя сделать?Ольга!.. Маленькое, милое, бесконечно дорогое ему существо, что всхлипывает, наверняка уже опухшим носиком, свернувшись на его плече. Что ему все его неудачи, когда у него есть она!Он лишился всего, но он остался не один в этом мире. А это — самое главное! И это он не согласится отдать даже за минуту торжества, даже за час торжества, даже за год торжеств!..Он — не один!И хоть все ужасно, но и... прекрасно тоже! Настолько, что впору сказать — остановись мгновение...Мишель-Герхард-фон-Штольц потерял все.Но он был счастлив!.. Глава 55 Два дня так, что по всей Москве стекла звенели, бухали артиллерийские залпы. С Воробьевых гор и от храма Христа Спасителя били батареи. На Красной площади и в Кремле рвались снаряды, отчего своды каземата вздрагивали и со сводов сыпалась пыль.Бух!Бух!..Мишель со счета сбился. Может, уж и Кремля-то нет, может, вместо него одни головешки остались? Здесь — не понять.Бух!Бух!..Но даже если Кремля нет, если Спасская башня в руинах лежит — Арсенал точно уцелеет! Его многометровые стены ни одна пушка не прошибет! Так что Мишелю ничего не грозит!..Да и не страшно ему теперь ничего, он свое, как видно, перебоялся!..Не расстреляли Мишеля Фирфанцева — офицеры за него вступились. Вернее — за себя.Солдаты, понятное дело, они большевикам продались, а кто этот, еще неизвестно — вон и бумага у него имеется не кем-нибудь, а самим Керенским подписанная! Его теперь, сгоряча, расстреляешь, а завтра с тебя за него спросят. Решили Мишеля до времени в каземат запереть, чтобы после в штаб переправить...И надо ж такому случиться — не куда-нибудь заперли, а именно туда, где ящики были свалены!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34