Одни ставили шатры: кто – в круг, кто – аккуратными рядами, а кто – отдельно, в сторонке; другие приносили охапки хвороста, складывая его у костровых ям; третьи подвозили воду. Кольчуги блестели на солнце, и несколько человек, торопливо ходивших туда-сюда без тяжести доспехов, были одеты в неброское серое одеяние Шелтий. Я подавила слабую дрожь.
Мы понаблюдали еще какое-то время – ничего особенного не происходило, но затем ворота крепости распахнулись, и вышла маленькая группа. Она направилась к открытому месту в долине, быстро увеличиваясь за счет любопытных. Там все уселись полукругом на сухую землю, и какой-то мужчина из тех, что вышли из фесса, обратился к ним с речью. Он был коренаст, но хорош собой – Ниэлло заплатил бы бешеные деньги, чтобы вылепить с его лица актерскую маску. Откинутые назад жесткие золотые волосы открывали широкий лоб над гордым носом. Челюсть под короткой бородой была квадратной, и, судя по жестам говорившего, рот его был столь же красноречив, сколь красив. Мужчина поворачивался из стороны в сторону, его выразительные руки то простирались в мольбе, то сжимались в кулаки и, наконец, поднялись к небесам в страстном призыве. Толпа зашевелилась, кивая и вторя его жестам, слова оратора подстегивали слушателей. Когда он закончил, потрясая мечом, толпа вскочила, исполненная решимости. Люди махали и выкрикивали что-то явно одобрительное. Дружно досадуя, что нельзя услышать слов этого обаятельного вожака, мы всматривались в лицо, обрамленное краями миски, пока Узара направлял всю свою энергию в ходе заклинания на этого человека.
– Чтобы их остановить, нужно в десять раз больше людей, чем у нас есть, – проворчал Грен.
– А кто защитит этих, если мы уведем всех, способных стоять на ногах и держать оружие? – Дарни исподлобья смотрел на детей, стариков и немощных.
– Это было бы законным использованием магии, – сказал Джилмартен.
– А ты не был бы полезнее в бою? – парировал Сорград. – Удар молнии в нужном месте мог бы причинить больше вреда, чем половина тормалинской когорты.
– Нам придется очень осторожно выбирать, где и как сражаться. – Дарни игнорировал эту пикировку. – От верной позиции зависит успех.
Грен наблюдал за крошечными фигурками, расходившимися от оратора.
– Не думаю, что он ухитрился поднять какой-либо дол целиком. Будь это настоящее войско, как в старых сагах, каждый фесс имел бы свой костер и свое знамя.
– Кто ж тогда идет за ним? – Я посмотрела внимательнее, пытаясь углядеть хоть какие-то различия в многоликой толпе.
– Изгнанники, те, кого выгнали за преступление, реальное или воображаемое, – иронично усмехнулся Сорград.
– Младшие сыновья с голодных земель, – подхватил Грен. – Сыновья тех, кто женился на девушках низин и лишился своих кровных прав.
– Зар, мне нужно, чтобы ты осмотрел все ближайшие долины, – сказал Дарни. – Надо узнать, все ли они вооружаются или это ограниченное восстание, поднятое тем Беловолосым.
– Нам-то какая разница? – раздраженно пробормотал Узара. – Их и так много, и все с мечами и направляются сюда.
– Не обязательно, – покачал головой Сорград. – Они могут направляться в Ущелье, а не сворачивать на юг, к нам.
– Тем больше оснований попытаться положить конец этому, и быстро. – Дарни посмотрел на Узару с плохо скрываемым нетерпением. – Посмотри чуть дальше своего носа, человек!
Это был разговор воинов. Но я не воин, никогда им не была и быть не хочу. С другой стороны, в очень редких, отчаянных случаях в первые годы моих скитаний голод заставлял меня прятаться в переулках с дубиной в руке и сердцем в пятках. Я всегда искала человека, который слишком неосторожно пьет и имеет при себе тугой кошелек, а затем шла за ним, чтобы лишить и чувств, и кошелька. На голову ниже любой потенциальной жертвы и вполовину ее легче, я не собиралась ни с кем состязаться в равном бою. Разбойник бьет по голове, а не по рукам.
– Что, если вы убьете их вожаков? – предложила я. – Ледяные островитяне, сражавшиеся в Келларине прошлым летом, сдались сразу, как только их командиры умерли.
– Тогда у эльетиммов меньше общего с Людьми Гор, чем они утверждают, – с презрением ответил Сорград. – Аниатиммы приучены выполнять работу вместо раненого товарища, будь то на рудниках, на установке капканов или в сражении с жителями низин в Ущелье.
– Однако они слишком внимательно прислушиваются к Красавчику, – рассуждал Грен. – Бьюсь об заклад, если он поймает стрелу в горло, у них появится пауза для размышлений. Толпа сильна, пока силен тот, кто ее сплачивает, Град, ты знаешь это.
– А как насчет Шелтий? – подкинула я новую идею. – Особенно если они используют эфирную магию, чтобы не дать своему войску разбежаться.
Сорград скорчил гримасу.
– Ты бы поменяла серебро на медь, моя девочка. За убийство Шелтий ты проживешь на горном склоне ровно столько, сколько потребуется воронам, чтобы найти тебя и выклевать твои глаза и печень. Убей Шелтию, и та армия выйдет на кровную месть.
– А Ледяной островитянин? – У меня засосало под ложечкой.
Дарни посмотрел на Сорграда.
– Верность крови распространяется на него? Ставлю полбогатства Хадрумала, что он – зачинщик этого зла.
– Даже если он прикидывается Шелтием, он не рожден ни в одном из долов на этой стороне океана, не говоря уже об Ущелье, – медленно ответил Сорград. – Это видно по его лицу и волосам. Вероятно, они постараются отомстить за его смерть, но я не думаю, что это будет считаться кровной обидой.
– Семья в горах – это все, – кивнул Грен. – Но этот нож – обоюдоострый: если у тебя нет семьи, ты – ничто.
– Так что, если мы уберем эльетиммского колдуна с весов? – упорствовала я. – Обычно Шелтий остаются нейтральными, мы это знаем. – Я нащупала ускользающую мысль. – Значит, нужно было приложить усилия, чтобы их расшевелить. Судя по тому, что мы видели в фессе Хачал, Шелтий считают себя петухами на навозной куче, и простой горец не смог бы их зажечь. Остается только этот колдун, верно?
– Он вполне может быть ключевым звеном в цепи. – Сорград повеселел. – Стоит поглядеть, что произойдет, если мы это звено порвем.
– Значит, мы втроем поднимемся в горы и разберемся с ним, – заключил Грен. – А тем временем ты, Дарни, приведешь этот Народ в форму и не дашь армии нашего Красавчика еще глубже влезть в беду.
– Я бы определенно ухватился за любую идею, которая предлагает кратчайший путь через это, – пробормотал Дарни. – У меня нет бойцов для настоящего сражения.
– Простите, но я не могу с этим согласиться.
Все воззрились на Узару, и маг покраснел.
– Сорград нужен мне здесь, – упрямо заявил он и поднялся, оставив свою магию без внимания. – Планир сказал, что я должен использовать свои силы вместе с Джилмартеном и еще каким-нибудь магом, которого удастся найти здесь, на месте.
– Я не маг, и ни ты, ни твой Верховный не имеете на меня никаких прав, – невозмутимо ответил Сорград.
– Я понимаю, ты не мог познать свой магический потенциал, учитывая твое происхождение и воспитание, – продолжал Узара, игнорируя ответ Сорграда, – но мы можем натаскать тебя, даже необученного, в нескольких простых заклинаниях.
– Нет, – сказал горец.
Узара уставился на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Я неясно выразился? – Глаза Сорграда излучали холод. – Нет.
– Сейчас не время упрямиться, человек. Ты урожденный маг! – рассердился Узара. – Твой долг – использовать свою магию, и я не могу представить себе более подходящего момента для принятия ответственного решения!
– Я никому ничего не должен, – с презрением отчеканил Сорград. – Я не отвечаю за случайность моего рождения, так же, как ты – за потерю своих волос. Я верен моей крови и моим друзьям.
– Даже если из-за твоего упрямства эти люди погибнут, – горячился Узара, – в то время как твое сотрудничество могло бы их спасти?
Грен шевельнулся, и я бросила на него упреждающий взгляд. У меня была одна руна, способная переломить ход игры.
– Что именно сказал Планир?
Маг на минуту растерялся, когда я потребовала его внимания, встав между ним и Сорградом. Это был не самый благоразумный шаг, но кто-то должен был прекратить этот спор, грозивший вылиться в потасовку.
– Я спросил, что мне следует делать, так как поблизости нет других магов, кроме Джилмартена и меня, – раздраженно ответил Узара. – Планир сказал, чтобы я не был в этом так уверен, и затем разорвал связь. Должно быть, он имел в виду Сорграда, вот и все.
– С чего ты взял? – взорвался Грен. – Как он вообще узнал о моем брате?
– Я сообщил Верховному, что обнаружил мага среди Горных Людей. До сих пор мы считали, что среди них маги не рождаются. – Узара вызывающе вскинул подбородок. – Что до твоей необъяснимой способности подавлять свое стихийное родство… – он взглянул на Сорграда с досадой и подозрением, – это лучше оставить до тех пор, пока мы не вернемся в Хадрумал. Там мы исследуем эту странность.
– Забудь об этом, маг, – небрежно бросил Сорград. – Скорее моя задница срастется, чем я поеду в Хадрумал.
Узара встопорщил перья и затряс гребешком, как молодой петушок, задирающий бойцового петуха.
– Планир сказал…
– Почему ты говоришь, что среди горцев маги не рождаются?
Вежливый вопрос Джилмартена с его мягким солурским выговором прошел сквозь гнев Узары, как нож сквозь масло. Даже после двух тяжелых дней пути маг выглядел сравнительно опрятным, хотя из-за потери шляпы его лицо немного обгорело на солнце.
– Потому что это так, то есть они неизвестны, – в замешательстве ответил Узара.
– Они известны в Солуре, – смущенно произнес Джилмартен. – По крайней мере я встречал магов и наполовину, и на четверть Горной крови и как-то слышал об одном маге-горце чистой крови.
– А что еще вы там, в Хадрумале, неверно поняли? – съязвил Грен.
– А как насчет Лесной крови? – Вопрос Узары на полбиения сердца опередил мой собственный.
– Что-нибудь еще, чего вы не знаете, Песочный? – вкрадчиво спросил Грен.
Солуранский маг кивнул.
– То же самое, насколько я знаю: редко, но встречаются.
– Вот тебе и ответ, – торопливо промолвила я, чтобы не дать Грену еще больше раздувать огонь. – Если хочешь добыть себе новых учеников, мы посмотрим, нет ли здесь кого с… – Я запнулась, не зная, как это назвать. – В общем, урожденного мага.
– В моей традиции есть методы обучения с помощью зубрежки. Они могли бы дать этим людям хорошие средства защиты, – сказал Джилмартен, нервно улыбаясь.
Сквозь упрямство на лице Узары проступила неуверенность. Маг чувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
– Давайте браться за дело. Наши препирательства играют только на руку врагу, – твердо заявил Дарни. – Нам нужно знать, с кем мы воюем, поэтому, Зар, осмотри ближайшие долины. Выясни, какие готовятся к сражению. Вы двое, вы знаете горы и знакомы с тактикой боя, а здешние охотники знают лес. Нам нужно собраться и сообща начертить карту. Понадобится по крайней мере один обученный маг в бою, но если мы найдем здесь урожденных магов, которые смогут защищать своих, то высвободим больше людей для себя, не важно, мужчин или женщин. Джилмартен и Ливак, ступайте и выясните, что сможете.
Дарни упорно присваивал себе командование, но по крайней мере он вывел всех из тупика. Здоровяк вместе с Греном направился к Бере, и Сорград неторопливо последовал за ними с загадочным выражением лица. Узара сердито засопел, склонясь над гадальной миской, но его раздражение постепенно прошло, когда он приступил к заклинаниям.
Я обернулась к Джилмартену. Маг робко улыбнулся мне.
– Давай начнем с Харайла, – предложила я. – Вероятно, он знает, кто тут может быть урожденным магом.
Мы вошли в серый сумрак пещеры.
– Харайл?
– Я здесь. – Он пробрался через тесно уложенные тюфяки, на которых лежали раненые, завернутые в одеяла. – Чем могу помочь?
– Узара ищет ваших врагов. – Я показала на мага, сгорбившегося над миской. – Если у тебя есть средство, чтобы притупить боль, не притупляя его мозги, это помогло бы.
– Я могу приготовить настой, чтобы его взбодрить, – предложил Харайл.
– Большое спасибо. – Я почувствовала, как Джилмартен рядом со мной зашевелился. – Я все хотела спросить: у вас, среди Народа, когда-нибудь рождались маги? – небрежно проговорила я. – Эта магия проявляется примерно в том возрасте, когда Дрианон пускает девочке кровь, по крайней мере среди инородцев.
Мы последовали за Харайлом к костру, где он повесил мятый чайник над самым жарким пламенем.
– Мы обычно замечаем это, когда Тримон ломает голос мальчика. С девочками это происходит когда угодно после того, как Ларазион откроет для них пору цветения.
– Что вы замечаете? Что означает для вас родиться магом? – Джилмартен рассеянно подергал свою эспаньолку.
– Одни – это сущая досада. Пока это не пройдет, стоит им появиться возле очага, и огонь либо сжирает половину ночного запаса дров за несколько минут, либо просто гаснет и отказывается снова загораться. – Целитель, смешивавший в чаше щепотки трав, остановился. – Другие в течение полугода не оставляют следов, и всегда ходят рассказы о девушке, которую дождь поливал от Солнцестояния до Солнцестояния, только ее одну, вы понимаете, никого другого. – Он засмеялся. – Но я слышал эту историю от горсти Лесных жителей отсюда и до южного моря, и все говорили, будто она приключилась с подругой подруги, а потому я думаю, что это просто ветер в высокой траве.
– Давай я отнесу это Узаре.
Я взяла чашку, и Джилмартен пошел со мной. Сбитый с толку, он почесал затылок.
– Никогда не слышал, чтобы общность со стихией просто исчезала.
– Ты можешь определить, кто урожденный маг, а кто – нет? Существуют какие-то испытания?
Я поставила чашку рядом с Узарой, и мы пошли обратно к Харайлу, который растирал листья для припарки.
– Есть методы определения главной общности, – ответил Джилмартен, – когда ее действия проявляются впервые. – Он выглядел озабоченным. – А не может ли быть так, что если общность не обучается, то она утрачивается?
– Судя по Сорграду – нет, – решительно отрезала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68