Но это была не игра, верно? Рузия верила в то, что говорит, как и все остальные. Но стоит ли придавать этому значение? Стоит ли придавать значение тем нескольким вещам, сказанным ею, которые оказались достаточно близки к правде, чтобы все больше и больше меня тревожить? Куда подевались Грен и Сорград, чтоб им пусто было? Небось соблазняют девиц прелестными безделушками. Я решительно прогнала от себя давно избегаемые воспоминания о детстве, о родителях и всем остальном. Я смотрю в будущее, на новые возможности, и надеюсь разделить их с Райшедом. Вот почему я никак не могу заснуть в этой неуютной, продуваемой сквозняком, дымной лачуге.
Я почти убедила себя в этом, когда неожиданный сон сморил меня.

Дол Тейва, 17-е поствесны, ранний вечер

– Это еще что такое? – изумленно воскликнул Джирран. Кейсил прищурился от солнца.
– Повозки, жители низин, дым…
Стук молотка эхом отразился от гладких склонов долины.
– Да как они смеют! – Тейриол оглянулся на своих спутников за поддержкой.
Эйриз наклонилась со спины серого грубошерстного пони.
– Давайте не будем вмешиваться, – взмолилась она. – Доберемся до фесса, и они разберутся с этим, не так ли?
– Если им хватит духу. – Сомнение омрачило слова Джиррана.
– Пошли. – Кейсил потянул головного вьючного мула за уздечку.
Мул безмятежно последовал за ним, сзади вереницей потянулись остальные. Джирран и Тейриол немного замешкались, сердито глядя на активное движение, теперь ясно видимое, во впадине у ручья. Там стояла горсть фургонов с натянутыми между ними навесами. Маленькие фигуры копошились вокруг груды свежесрубленных деревьев, клубы пыли поднимались из пилильной ямы, и один человек верхом на толстом стволе снимал топором кору и ветки. Остальные с помощью колышков и веревок намечали в грязной траве границы будущего дома.
– Эй, вы там!
Оклик заставил горцев повернуть головы. Мужчина в грубой домотканой одежде въехал на холм на высокой, гнедой лошади.
– Куда вы направляетесь? – Тон его был учтив, но в нем звучала бессознательная власть, от которой борода Джиррана ощетинилась.
– В фесс Тейва, – коротко ответил Кейсил. Мужчина покачал головой.
– Куда?
– В фесс, – с раздражением повторил Джирран. – По-вашему – крепость.
Всадник кивнул, рассеянно поворачивая лошадь. За спиной у него висел лук, а к седлу был приторочен полный колчан стрел.
– У вас с собой нет собак?
– Нет, – протянул Кейсил. – А что?
– Мы пасем овец у реки, – объяснил всадник. – Ну, доброго вам дня.
– Подожди! – Джирран отпустил повод своего мула и шагнул вперед. – Что это значит, вы пасете овец? Кто вам позволил и что вы строите? Как вы смеете рубить в этих лесах?
Но житель низин, не удостоив его ответом, скрылся за холмом.
– Треклятое отродье… – Джирран разинул рот.
– Давайте не вмешиваться, – повторила Эйриз. – Род Тейва расскажет нам, что происходит.
– Может, они сдали это пастбище на лето жителям низин? – не слишком уверенно предположил Кейсил.
– С разрешением рубить и строить? – язвительно вопросил Джирран.
Кейсил дернул повод своего мула.
– Давайте послушаем, что скажет род Тейва.
Они замедлили шаг на длинном подъеме. Далеко впереди, раскалывая поросшие лесом горные лощины, возвышались голые пики, увенчанные снегами. Два длинных гребня заключали мелкую долину в защитные объятия. Крепкий каменный мост соединял берега стремительной реки, высоко несущей свою пену над каменистым руслом. На мосту, пиная ногами парапет, сидел одинокий страж.
– Серик! – Джирран бросил поводья Тейриолу и не оглядываясь побежал к сторожу. – Что происходит в нижней долине?
Пожилой горец сурово посмотрел на склон и оперся на рукоять топора.
– Жители низин, из Ущелья. – Он презрительно сплюнул изжеванный лист. – Появились через несколько дней после того, как вы отправились на юг. Думаю, они претендуют на всю землю вплоть до этого моста, считая, что тут никто не живет!
– Но это ваше зимнее пастбище, – запротестовал Тейриол.
Страж моста свирепо глянул на него из-под густых белоснежных бровей.
– Так пойди и скажи им это, юноша. Нас они не замечают, может, тебя послушают!
– А почему ты здесь, у моста, – Кейсил кивнул на топор, – с этим?
Горец тяжело вздохнул.
– У нас беда.
– Случилось что-то скверное? – Джирран воинственно насупил брови.
– Сквернее не бывает, – угрюмо ответил Серик. – Джедрез возвращался со своим парнем из дальнего леса, когда обнаружил всех этих овец, пожирающих сенокосные луга. Этот тип из Ущелья, он велел Джедрезу убираться, вы представляете, убираться с его земли. А Джедрез говорит: трахай, мол своих овец! Ну, житель низин хотел дать ему в зубы, но наш Джедрез первым ему врезал. За ними погнались, и тогда он велел парню натравить собак на этого ублюдка и его овец, поглядим, мол, как ему это понравится. А житель низин свистнул на подмогу банду воров. – Серик покачал головой. – О том, что было после, малый ничего толком не рассказывает, но, короче говоря, Джедрез оказался мертвым с ножом в спине.
– Ох, – огорченно воскликнула Эйриз. – Бедная Йеврейн! Могу я чем-нибудь помочь?..
Серик повернулся к женщине, его морщинистое лицо смягчилось.
– Она будет рада тебе, я ручаюсь. Шелтий прибыл утром, а в полдень они вынесли Джедреза, так что для нее это был трудный день.
– Как парень? – спросил Кейсил. Серик покачал головой.
– Тяжело это переносит, но его никто не винит. Как он, еще мальчишка, мог справиться со всей этой сворой? Ублюдки отстегали его кнутами!
Джирран и Тейриол разразились яростными восклицаниями, но Кейсил перекричал их:
– Хватит! Здесь от нас никакой пользы. Давайте доберемся до фесса и утешим их, чем сможем.
Они пересекли мост и вошли в длинную долину, где дикая красота деревьев и травы давно сгинула под безобразными грудами битого камня, а земля была изуродована рудниками, старыми и новыми. Несколько человек запруживали ручей, отводя воду в ряд каналов и желобов. Они прекратили работу, разглядывая новоприбывших. Бодрое махание Тейриола осталось без ответа, а мужчины вскоре вернулись к своему занятию.
Эйриз ударила каблуками пони и оказалась у ворот крепости значительно раньше остальных. Стена высотой в два человеческих роста была сложена из массивных, неправильной формы камней, пригнанных так, что даже лезвие кинжала не могло проникнуть между ними, лабиринт их стыков и углов озадачивал взгляд. Бдительные часовые ходили на зубчатой стене, и один, с копьем в руке, перегнулся через парапет, чтобы окликнуть женщину. Эйриз встала в стременах, и когда подошли Джирран и остальные, мощные ворота уже открылись как раз настолько, чтобы впустить по одному вереницу мулов. Кейсил повел своих подопечных через сужающийся туннель, образованный толщей стены.
– Есть место в дальних конюшнях. – Привратник кивнул юному помощнику, и тот сразу запер тяжелые деревянные двери на засов.
– Да стой же ты! – Кейсил напрягся, когда мул нервно попятился от собаки привратника, поджарой зверюги ростом по пояс человеку, с длинной мордой и пятнистой спиной. Собака залилась яростным лаем, и ей ответил лай из дальней псарни.
– Ты что, держишь их голодными? – крикнул Кейсил. Дородный привратник дернул цепь, намотанную на кулак, заставляя собаку замолчать.
– Голодными и готовыми ко всему, что могли бы придумать те ублюдки с низин.
Эйриз спрыгнула с седла и торопливо оправила юбки.
– Где Йеврейн?
– В рекине.
Привратник кивнул на квадратную башню в центре крепости. Узкие окна настороженно смотрели поверх окружающей стены.
– Позаботься о Яблочке. – Эйриз оставила пони возмущенному Тейриолу и поспешила к широкой лестнице, ведущей к двустворчатым дверям башни.
– Отведи их в конюшню. – Джирран бросил свои поводья и последовал за женой.
Мулы безразлично посмотрели на Тейриола.
– Но…
– Попроси кого-нибудь помочь, Тейро. Я приду, как только смогу. – Кейсил хлопнул брата по плечу. – Хочу узнать, что было на самом деле.
Оставив Тейриола, сердито бормочущего себе под нос, Кейсил легко взбежал по лестнице. Медленно отворил дверь башни, проскользнул внутрь и бесшумно встал позади Эйриз. Почти весь нижний этаж занимала одна большая комната. Все лампы и свечи в канделябрах были погашены, мебель как попало сдвинута к стенам. Семья стояла неплотным кругом, обескуражено понурив плечи, дети жались к матерям, а те, плача, обнимали их. Эйриз схватила Джиррана за руку, слезы текли по ее лицу, глаза были устремлены на женщину у широкого очага, который возвышался в центре комнаты. Бледная, с ввалившимися щеками и красными от слез глазами, женщина опрокидывала ведро пепла на очаг, туша яркое пламя. Холод тяжело упал на затемненную комнату.
Двое мужчин шагнули вперед с металлическими рычагами и клиньями, чтобы сдвинуть тяжелую плиту горячего камня с края плинтуса. Наклонившись к открытому углублению, женщина достала обитую медью шкатулку черного дерева. Выбрала ключ со связки у себя на поясе и открыла ларец. Стоящий рядом старик держал его, пока женщина извлекала из него и пересчитывала толстые золотые и серебряные монеты.
– Вот твое отцовское наследие, Нетин, – дрогнувшим голосам, сказала она юноше, на несколько сезонов младше Тейриола. Другой родич ободряюще положил руку на плечо парня, осунувшегося от горя и вины. – Используй его правильно, дабы почтить память твоего отца. Он бы сам дал его тебе по достижении совершеннолетия… – Страдание перехватило горло женщины, и она умолкла.
Высокий мужчина в серой мантии шагнул вперед, его выбритое лицо было мрачным.
– Этого достаточно.
Он закрыл шкатулку и кивнул старику, который вернул ее под плиту очага. Мужчина в мантии передал рыдающую Йеврейн в объятия заботливых женщин и мягко вывел Нетина из главной двери.
– Иди, – кивнул Джирран, когда Эйриз повернула к нему заплаканное лицо.
Она поспешила на другую половину комнаты, чтобы присоединиться к женщинам в их горе. Кейсил тяжело вздохнул.
– Скверная история, Джирран.
– И ставшая уже слишком обычной со времен наших отцов, – взорвался Джирран. – Каждый дол притесняют и грабят!
Его слова привлекли внимание одного мужчины – он повернулся к ним.
– Дол Атил тоже пострадал?
Кейсил покачал головой.
– Пока нет, но мы гораздо дальше от Ущелья.
– Это только дело времени, – прорычал Джирран. Кейсил пошел помочь мужчине двигать крепкий деревянный сундук на его обычное место.
– Что вы думаете делать, Алуред?
– Мы послали сообщение на верхние рудники и летние пастбища, но я не знаю, что это даст. Вернуть людей можно, но мы потеряем целый рабочий сезон. – Алуред взял табуретку у еще одного горца и поставил ее, движение выдало его сильную хромоту.
– Но вы выгоните тех паразитов из дола? – спросил Джирран. Скрестив руки, он стоял в стороне от остальных мужчин, приводивших комнату в порядок.
– Может быть, – пожал плечами Алуред. – Если сумеем. Но ты правильно назвал их паразитами. Это же сущие крысы: убьешь одного, и тут же на его место прокрадываются еще трижды трое, только и ждущие, чтобы выпить из тебя всю кровь.
– Но вы же не позволите им просто украсть землю, – запротестовал Джирран.
– Позже, – нахмурился Кейсил. – Не стой без дела.
Джирран бросил на него испепеляющий взгляд, но приложил руку к перетаскиванию мебели. Постепенно комната обрела прежний, нормальный вид: простые шкафы и рабочие скамьи расставлены у стен, табуреты и стулья с вышитыми подушками придвинуты к столам, рабочие корзинки аккуратно размещены на полках рядом с грубо вырезанными фигурками животных и цветными полосами тканой шерсти. Кейсил смотрел, как трое мужчин заботливо кладут на очаг новые дрова, и вспомнившееся горе омрачило его глаза.
– Подумай о том, что я тебе сказал, – начал Джирран. – Сколько еще…
Он умолк, заметив мужчину в серой мантии, вошедшего в комнату, и хлопнул в ладоши. Он был не слишком высок и не отличался могучим сложением, которое создают годы тяжелого труда, но в его пронзительных голубых глазах светился опыт, не по летам значительный. Все в ожидании повернулись.
– Джедрез был хорошим и честным человеком, преданным мужем и заботливым отцом. Его смерть – наша общая утрата. Наше горе погасило пламя, что было зажжено на его свадьбе. Последние лучи солнца зажгли новое обещание жизни рукой его сына. Глаза лун будут охранять его дочерей отныне и навсегда.
Нетин нервно шагнул вперед, сжимая в трясущихся руках горящую дымную головню. Он сунул ее в сердце очага, и что-то более мощное, чем обычная растопка, вспыхнуло голубоватым пламенем. Приглушенные возгласы и одобрительные хлопки в ладоши вызвали вымученную улыбку на лице парня, прежде чем оно сморщилось от сдерживаемых рыданий и спряталось в объятиях деда.
Джирран тяжело вздохнул и сердито потер глаза.
– Пора помянуть Джедреза, – хриплым от переживаний голосом возвестил Алуред, подходя к гостям с зеленой стеклянной бутылкой и горстью грубых кубков.
Мужчины расселись за столы, топя свое горе в торопливых глотках. Женщины зажигали лучины от вновь разожженного огня и расставляли лампы и свечи, чтобы осветить комнату. Достав графины и рюмки, они заняли свои места по другую сторону очага. Из дальней двери вышли две девушки; они разложили хлеб, мясо и другую простую еду на длинном столе, который тянулся поперек комнаты за очагом, но никто не уделил пище особого внимания. Несколько мужчин плакали не таясь, многие женщины то и дело вытирали глаза мокрыми носовыми платками. Но постепенно сдержанные разговоры стали более оживленными, и стыдливые смешки разбили скорбную тишину.
Некоторое время спустя появился Тейриол с горстью других мужчин. Возмущение и нерешительность боролись на его лице.
– Ты не пришел, – тихо пожаловался юноша.
– Они гасили очаг, – извинился Кейсил. – Ты не видел, Шелтий только что ушел?
Тейриол покачал головой.
– Когда такое можно увидеть? – усмехнулся Джирран. – Они исчезают, едва переступят порог! Человек умирает, Шелтий приходят, кладут его тело на утес, делают фокус с зажигательным стеклом и больше не говорят об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68