В ванной на полу возле унитаза лежал сентябрьский номер журнала "Лайф". На умывальнике лежал станок для бритья, а по бокам умывальника остались полосы крема для бритья, с волосами. Даже если мистер Дамаскус куда-то уехал, он не потрудился взять с собой бритвенные принадлежности. Два кусочка туалетной бумаги лежали возле крана с холодной водой, и на каждом из них была маленькая полоска крови. Напрашивалось логическое объяснение: Дамаскус порезался во время бритья и воспользовался туалетной бумагой, чтобы остановить кровотечение. Слой грязи покрывал стены ванной. В открытом сливе ванны Карелла заметил кусочек мыла и клок волос. Ванна была старомодная, возле чугунной ножки в форме звериной лапы лежали скомканные полосатые мужские трусы. За тюбиком зубной пасты расположились лагерем клопы, а по полу ползали серебристые мокрицы. В общем, это было самое приятное помещение во всей квартире.
После ванной наступил черед спальни.Постель была не застелена. На подушке виднелись жирные пятна, а на простынях кое-где несколько пожелтевших пятен, похожих на засохшую сперму. На ночном столике у кровати стояла открытая коробочка, в которой, судя по надписи, должно было быть три презерватива. Карелла высыпал се содержимое на постель. В коробочке оказалось только два презерватива. Постель воняла потом и бог знает еще чем. Вся комната воняла.
Карелла подошел к окну, открыл его настежь. Снаружи на пожарной лестнице стояла пустая бутылка из-под молока и пустая картонная коробка из-под сухих хлебцов. В квартире по другую сторону вентиляционной шахты молодая женщина в цветастом халате хлопотала на кухне, напевая при этом "Пенни Лейн". Карелла сделал глубокий вдох и отвернулся от окна.
В единственном шкафу, находящемся в комнате, на дне валялась куча грязных рубашек и нижнего белья. На плечиках висел коричневый мужской костюм. Карелла взглянул на этикетку и изумился, когда увидел, что костюм пошит одним из лучших мужских портных в городе. Серая фетровая шляпа лежала на полке. В заднем углу полки Карелла обнаружил открытую коробку с пистолетом марки "Айфер Джонсон" 22-го калибра и семнадцать патронов 22-го калибра производства фирмы "Питере".
В спальне на комоде стояла бутылка, в которой было на три пальца виски, и два стакана. На краю одного из стаканов виднелись пятна губной помады. Кроме того, на комоде лежали коробок спичек с рекламной наклейкой "АП" и смятая пачка сигарет "Уинстон". Карелла открывал верхний ящик комода, когда в спальню вошел Клинг в сопровождении смотрителя дома.
Смотрителем был негр лет сорока пяти, хромоногий, с подозрительными карими глазами. На нем был рабочий комбинезон из саржи и черный вязаный жилет. Выражение его лица ясно свидетельствовало о том, что у него вечная хандра как от того, что он родился негром, так и от дальнейшего гандикапа, которым являлась для него хромота. Он не любил белых, не любил здоровых людей и не любил полицейских, и, несмотря на это, теперь он был здесь, в вонючей квартире, и вынужден был отвечать на вопросы двух здоровых белых полицейских.
— Это смотритель,— сказал Клинг.— Его зовут Генри Янси.
— Здравствуйте, мистер Янси,— сказал Карелла.— Я детектив Карелла, а это мой коллега детектив Клинг.
— С вашим коллегой я уже познакомился,— ответил Янси.
— Если позволите, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
— Что мне с вами делать, задавайте,— сказал Янси.
— Мы просто хотим узнать кое-какие подробности о жильце этой квартиры.
— Что вы хотите знать? — спросил Янси.— Поторопитесь, потому что мне нужно спуститься вниз и убрать мусорные баки во двор. До того как ваш патрульный выпишет мне штрафную квитанцию.
— Мы попытаемся быть лаконичными,— сказал Каррела.— Кто снимает эту квартиру?
— Уолтер Дамаскус.
— Как долго он живет здесь?
— Года три или четыре.
— Он женат?
— Нет.
— Он живет здесь один?
— Ага,— ответил Янси и пожал плечами.— Он живет здесь один, но, когда он дома, к нему все время ходят какие-то женщины.
— Он живет здесь не постоянно?
— Нет.
— А как часто он бывает здесь?
— Ну, приходит и снова уходит, и так все время. Я никого ни о чем не расспрашиваю, пока человек исправно платит за квартиру.
— А он исправно платит за квартиру?
— Владелец дома никогда ничего не говорил мне о нем, значит, думаю, он платит исправно. Я всего лишь смотритель.
— Когда вы видели его последний раз?
— Ну... не помню.
— Это было недавно?
— Не помню.
— Возможно это было в сентябре?
— Я сказал вам, что не помню.
— Мистер Янси, нам бы не хотелось портить настроение всем жильцам на этом этаже только потому, что нам нужно выяснить, когда Дамаскус был здесь последний раз.
— Это входит в ваши служебные обязанности, да? — спросил Янси и замолчал.— Портить людям настроение. Да?
— В наши служебные обязанности сейчас входит,— бесцветным голосом сказал Клинг,— попытаться найти человека, подозреваемого в убийстве. Сейчас у нас такая работа.
— Кого убили? — спросил Янси.
— Почему это вас интересует? — сказал Карелла.
— Меня это не интересует,— ответил Янси и пожал плечами.
— Попытайтесь вспомнить, когда вы видели Дамаскуса последний раз.
— В конце лета.
— До Дня труда?
— Ну да, вроде тогда.
— Значит, в начале сентября, да?
— Вроде бы.
— С тех пор вы его не видели?
— Я даже не уверен, видел ли его тогда.
— Вы вообще видели его в этом месяце?
— Нет.
— Значит, в октябре вы его ни разу не видели, верно?
— Ну да. Верно.
— Но зато вы видели его в сентябре и у вас такое впечатление, что это было до Дня труда.
— Ну, вроде бы.
— Он был один?
— С ним была женщина.
— Вы знаете ее? Эту женщину?
— Нет. Он каждый раз приводит другую.
— А эту вы видели раньше?
— Один или, может, два раза.
— Но как ее зовут, вы не знаете?
— Нет.
— Как она выглядит?
— Не помню.
— Она была белая или черная?
— Белая,— сказал Янси.
— Какие у нее волосы? Какого цвета?
— Рыжие.
— А глаза?
— Не помню.
— Красивая?
— Для белой, какая-то потрепанная,— сказал Янси.
— Как по-вашему, сколько ей лет?
— Около тридцати.
— Она местная?
— Думаю, что нет. Я видел ее только тогда, когда ее приводил Дамаскус. Больше никогда не видел.
— Вы сказали, что он приводил ее часто.
— Ну да, раза два или три.
— Сколько лет Дамаскусу?
— Около сорока,— ответил Янси.
— Как он выглядит?
— Ну, почти такого роста, как вы, приблизительно метр восемьдесят пять, темные волосы, голубые глаза, в общем, симпатичный парень.
— Ты записываешь, Берт? — спросил Карелла.
— Ага,— ответил Клинг, не поднимая глаз от блокнота.
— Дамаскус белый? — спросил Карелла.
— Да, белый,— ответил Янси.
— Какая у него кожа?
— Я ведь вам сказал. Белая.
— Бледная, смуглая, желтая, жирная?
— Ну, чуточку желтоватая.
— А какого он телосложения? Какая у него фигура?
— Примерно такая, как у вашего коллеги.
— Он носит усы или бороду? — Нет.
— У него есть какие-нибудь шрамы?
— Татуировка?
— Татуировки тоже нет.
— Какие-нибудь особые предметы?
— Ничего такого,— сказал Янси.
— Какие-нибудь физические дефекты?
— Вы имеете в виду хромоту? — спросил Янси.
— Нет, я имел в виду не это,— сказал Карелла, чтобы не позволить загнать себя в защиту.
— Нет, физических дефектов у него нет,— ответил Янси.
— Что вы можете сказать о его голосе? Какой у него голос?
— Не знаю.
— Грубый, тонкий, нежный, женственный?
— Не слишком приветливый.
— Возможно, он картавит или шепелявит?
— Нет, он говорит нормально. Я бы скорее сказал, что у него тонкий голос. И говорит он быстро. Очень быстро.
— У тебя есть еще что-нибудь, Берт? — спросил Карелла.
— Золото. Драгоценности.
— Он носит какие-нибудь кольца или драгоценности?— спросил Карелла.
— У него есть кольцо с его инициалом,— сказал Янси.
— С каким инициалом? У или Д?
— У.
— Он носит его на правой руке или на левой?
— По-моему, на левой.
— У него есть еще какие-нибудь драгоценности?
— По-моему, он носит браслет. Такой, ну... ну, иден-ти-фи-ка-ционный.
— Золотой или серебряный?
— Серебряный.
— А на этом браслете есть его имя?
— Я никогда не видел его вблизи,— сказал Янси.
— Вы случайно не знаете, где работает Дамаскус? Или работает ли он вообще?
— Не знаю. Я всего лишь смотритель. Я не шпик.
— Вы человек на своем месте, мистер Янси,— сказал Карелла.
— Вы дали нам прекрасное описание,— сказал Клинг. Янси подозрительно посмотрел на него. Он привык к разным фокусам белых и поэтому только скептически кивнул, чтобы дать понять детективам, что они не на того напали.
— Ну, мне уже пора идти вниз. Убирать мусорные баки с тротуара,— сказал он после паузы.
- Если у вас возникнут какие-то затруднения с патрульным, достаточно сказать нам, и мы все уладим,— дал обещание Карелла.
— Я знаю. Заплатите за меня штраф, да?
— Никакого штрафа не будет, мистер Янси. Попытайтесь еще вспомнить: Дамаскус приходит и уходит в какое-то определенное время? Можете припомнить?
— Когда он здесь?
— Да.
— Если он где-то вкалывает, то, наверное, занимается этим по ночам,— сказал Янси.— Я видел его здесь только в дневное время.
— А на ночь он уходит из квартиры?
— Думаю, что да.
— В котором часу?
— В восемь или в девять, приблизительно в это время.
— Вы не знаете, куда он уходит?
— Нет.
— Спасибо вам, мистер Янси.
— Это все?
— Да, это все, благодарю вас.
Они наблюдали, как он ковыляет к двери. На пороге он обернулся и сказал: — И вы не подумайте, глаза мне еще хорошо служат.
— Почему вы нам говорите это? — спросил Карелла.
— Ну... Я имел в виду описание,— ответил Янси и вышел в коридор.
Карелла подошел к комоду. В верхнем ящике, где были заколки для галстука и запонки, он нашел неоплаченный чек на имя Уолтера Дамаскуса на сумму сто десять долларов семьдесят девять центов. Чек был выписан в заведении "Волшебный уголок" и подписан каким-то Дэниелом Кэдахью.
— Есть что-нибудь? — спросил Клинг.
— Похоже на то,— ответил Карелла.
"Волшебный уголок" было название ночного бара на Дувр-Плейнс-Авеню в Риверхеде. Владельца звали Дэниел Кэдахью, он обедал, когда туда пришли Карелла и Клинг в пять часов дня.
— При такой сумасшедшей работе приходится есть тогда, когда выпадает свободная минутка. Скоро здесь будет настоящий сумасшедший дом,— словно прося прощения, сказал он.
Кэдахью был маленький человечек с плешью на голове и сломанным носом. На правом виске у него был шрам от ножевой раны, и его правый глаз судорожно дергался, словно Кэдахью вспоминал, как нож, который должен был его выковырять, промазал на волосок. Он сидел за столом возле бара, ел бифштекс с кровью с жареным картофелем и пил из бутылки пиво "Хайнекен". Заведение было обставлено с исключительным уютом, клетчатые скатерти, деревянные панели на стенах, и на каждом столике безвкусный подсвечник с электрическими свечами. В одном конце помещения была небольшая танцевальная площадка, пианино, несколько барабанов, а за ними три стула для музыкантов. Название оркестра, который здесь играл, было написано печатными буквами на большом барабане — "Бойцы Кена Мэрфи". Оба детектива сели по приглашению Кэдахью и наблюдали, как он поедает
бифштекс. Между двумя кусками он обронил: — Ясное дело, я знаю Уолли. Черт побери, куда он подевался?
— Он работает у вас?
— Ну да, выставляет нежелательных гостей,— сказал Кэдахью.
— Он работает у вас полную рабочую смену?
— Каждую ночь, кроме воскресенья. В воскресенье у нас закрыто.
— Когда вы видели его последний раз, мистер Кэдахью?
— В пятницу вечером. Он должен был прийти еще в субботу вечером, но больше не появлялся. Я жду, что он придет сегодня вечером, но кто, чёрт возьми, может это знать!
— Он не звонил вам?
— Нет.
— А вы звонили ему?
— У него нет телефона.
— А вы не знаете, где мы могли бы его найти?
— Он живет где-то в Айсоле, в каком-то гнусном квартале. Лично я не отправился бы туда даже, если бы мне дали миллион долларов.
— Он живет на Саут-Секонд-стрит, верно?
— Да, где-то там. В тех местах полным-полно шпиков и негров,— сказал Кэдахью.— Меня туда никто не загнал бы даже под охраной Национальной гвардии.
— И у него в самом деле нет телефона?
— Нет.
— Как такое возможно?
— Что вы имеете в виду под словами — как такое возможно?
— Телефон есть почти у каждого.
— Он бывает там лишь иногда, на черта ему нужен телефон.
— А где он находится, когда он не там? — спросил Клинг.
— Откуда мне знать? Он просто работает у меня, и больше ничего. Его личная жизнь меня не касается. Я плачу ему семьдесят пять долларов в неделю, и он надежно выставляет из моего заведения тех, кто ведет себя непристойно. Такой у нас уговор. Жить он может, черт возьми, где ему заблагорассудится, хоть в парке, если ему это нравится, в парке на скамейке, а мне от этого не будет ни холодно, ни жарко.
— Вы не знаете, он женат?
— Если даже и женат, то все равно имеет еще шестерых других.
— Что вы имеете в виду?
— То, что к нему все время цепляются какие-нибудь женщины. Он действительно красивый парень, да что я. вам расписываю, вы и сами знаете. Если не ошибаюсь, когда-то он хотел стать киноактером.
— Он не упоминал когда-нибудь в вашем присутствии о своей жене?
— Нет. Думаю, что сейчас он один. Парень с его витриной был бы идиотом, если бы хотел жениться:
— Вы сказали, что он был здесь в пятницу вечером?
— Ну, был.
— Когда именно?
— Он приходит к девяти и уходит, когда мы закрываем.
— А во сколько вы закрываете?
— В два часа ночи. Мы работаем всю неделю до часа ночи, кроме пятницы. В пятницу у нас открыто до двух, в субботу до трех, а в понедельник заведение закрыто.
— Значит, он ушел отсюда в два.
— Ну да. Я расплатился с ним, и он ушел.
— Вы дали ему этот чек? — спросил Карелла и достал чек из нагрудного кармана.
— Да, это он. У нас получают зарплату каждые две недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20