Стоит ей отвернуться, смысл ускользает от нее, она слышит, судя по всему, лишь слабый шум, который заставляет ее повернуться к говорящему. Она отрепетировала любезную улыбку, слабые поощрительные кивки и выражение терпеливой готовности помочь, и действительно отлично скрывает свой дефект, поскольку не хочет носить слуховой аппарат, поскольку слуховой аппарат не идет такой элегантной
даме, такой ухоженной и следящей за собой. Он подумал, что было бы любопытно, если бы миссис Лейбовиц встретилась с Тедди. Если бы она встретилась с его очаровательной женой, глухой, как пень, и немой, как рыба.
— Когда они уехали? — спросил он, стараясь дать ей возможность смотреть ему прямо в лицо, и тщательно произнося каждое слово.
— В воскресенье была неделя, как они уехали.
— Значит, они уехали до того, как произошли убийства?
— Да, до того.
— А вы знаете, когда они должны вернуться?
— Кажется, Джордж говорил, что они пробудут там две недели. Но я точно не знаю.
— Значит...— начал Карелла и необдуманно повернулся к Клингу, однако тут же исправился и снова повернулся к миссис Лейбовиц. Он увидел, что она сидит и ждет с той же пассивной выжидающей улыбкой, и что она не слышала того, что он произнес.— Значит, на следующей неделе,— сказал он.
— Да,— ответила она. Теперь она уже знала, что он разгадал ее игру, но оставалась в непоколебимой уверенности, что сумеет продолжать обманывать, или, возможно, просто надеялась, что он разрешит ей продолжать обманывать.
- Так, значит Пиммов нет,— сказал он,— следовательно, вы единственная на всем этаже. И вы крепко спали.
— Да,— ответила она.
— Гм, в таком случае, мне больше, собственно, не о чем вас спрашивать,— сказал он.— Я очень благодарен вам.
— Это я благодарна вам,— сказала она и проводила их до двери.
До вечера они поговорили со всеми жильцами дома в надежде найти того, кого разбудили выстрелы, того, кто, возможно, подошел к окну и выглянул наружу, того, кто, возможно, видел автомобиль перед домом, желтый бьюик, посмотрел на номер и запомнил его.
Семь человек полагали, что они слышали выстрелы. Двоим из них показалось, что перед домом стоял грузовик — автомобильные выхлопы были в подсознании заурядного обывателя единственным разумным объяснением любого
неожиданного и громкого шума. Мужчина на четвертом этаже сказал им, что встал с постели, как только услышал выстрелы...
— Их было два? — спросил Карелла.
— Да, два — дьявольски громкие. Я встал с постели и услышал, как кто-то визжит...
— Мужчина или женщина?
— Трудно сказать, просто кто-то визжал, а потом раздалось еще два выстрела, тоже ужасно громкие.
— Что вы сделали? — спросил Карелла.
— Снова лег в постель,— ответил мужчина. Женщина с девятого этажа слышала выстрелы где-то вдали, и они испугали ее. Поэтому она еще минут пять оставалась в постели, прежде чем встала и подошла к окну посмотреть, что случилось. Она увидела автомобиль, который в этот момент отъезжал от бровки тротуара.
— Какой это был автомобиль? — спросил Карелла.
— Не знаю. Я не разбираюсь в автомобилях.
— Какого он был цвета?
— Ну... темного.
— А не желтого?
— Нет. Он точно не был желтым.
— Вы заметили номер?
— Нет, к сожалению, нет.
Остальные три жильца заявили, что им сразу стало ясно, что это ружейные выстрелы. Они также заявили, что думали, будто стреляли где-то на улице, но никто из них не подошел к окну, чтобы посмотреть наружу, и никому не пришло в голову позвонить в полицию. Чего и следовало ожидать, подумал Карелла, поблагодарил их и устало направился вместе с Клингом по лестнице на первый этаж.
— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил он.
— Этот отъезжающий автомобиль мог принадлежать кому угодно,— сказал Клинг.— Парочке влюбленных, которые в нем обнимались; парню, который ехал на работу, попросту кому угодно.
— А также, возможно, Уолтеру Дамаскусу.
— Но ведь его подружка ездит в желтом бьюике.
— Это точно. Но в каком автомобиле ездит он сам?
— Насколько я догадываюсь, ни в каком. Иначе зачем бы ей понадобилось заезжать за ним.
— И все равно это невозможно.
— Что невозможно?
— Что такой-то человек может так бесследно исчезнуть. Мы знаем, как его зовут, знаем, где он живет, у нас есть отпечатки его пальцев и даже вполне приличное описание. Единственное, чего у нас нет, так это его самого.
— Может, нам еще повезет,— сказал Клинг.
— Когда? — спросил Карелла.
Бар "Раундлей" находился на Джефферсон-авеню в трех кварталах от нового музея. В четверть шестого, когда туда пришел Клинг, чтобы по служебным делам встретиться с Энн Гилрой, там было полно всяких рекламных агентов, красивых молодых секретарш и манекенщиц, и все вели себя, как гости на частном приеме с коктейлями, ходили взад-вперед, пили, разговаривали и снова прохаживались. За несколькими столиками, разбросанными по помещению с интимным освещением, почти никто не сидел.
Однако Энн Гилрой сидела за столиком в заднем помещении. На ней была вязаная кофта-макси, из-под которой выглядывало что-то похожее на рейтузы телесного цвета. По крайней мере, Клинг надеялся, что это рейтузы телесного цвета, а не само тело. Он чувствовал себя неловко в столь великосветской и интеллектуальной атмосфере, где, как оказалось, все разговаривают о знаменитостях, с которыми, очевидно, близко знакомы. Он казался себе небрежно одетым в своем пиджаке в черно-синюю клетку, со сбившимся набок кое-как повязанным галстуком, с пистолетом в кобуре под мышкой. Короче говоря, он казался себе неотесанным провинциалом с вытаращенными глазами, который по какой-то ошибке попал в роскошный городской притон. Более того, он чувствовал себя невероятно виноватым.
Энн помахала ему, как только увидела его. Он протиснулся сквозь болтающую толпу, сел рядом с ней и быстро огляделся вокруг с подсознательным чувством, что Синди, возможно, стоит за какой-то колонной и замахивается топором.
— Вы пришли минута в минуту,— с улыбкой сказала Энн.— У меня слабость к пунктуальным мужчинам.
— Вы уже что-то заказали? — спросил Клинг.
— Нет, я ждала вас.
— Отлично. Что вы будете пить?
— После мартини я всегда чувствую себя спокойной и раскрепощенной,— сказала она.— Мне мартини.
Клинг подозвал официанта и заказал мартини и для себя шотландское виски с содовой.
— Вам нравится мое платье? — спросила Энн.
— Конечно. Оно очень красивое.
— Вы сразу сообразили, что это уже я?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, под этим платьем.
— В этом я не был уверен.
— Ну, так это еще не я.
— Ага, понятно. Ха-ха.
— Что-то не в порядке? — спросила она.
— Нет, нет.
— Вы все время оглядываетесь вокруг.
— По привычке. Я смотрю, нет ли здесь каких-нибудь известных преступников и вообще, наблюдаю. На всякий случай. Как бы чего не вышло. Это профессиональная болезнь.
— Вы просто нервничаете,— сказала она.— Вы так разнервничались из-за этого моего платья?
— Нет, нет, это очень красивое платье.
— Мне бы хотелось быть настолько смелой, чтобы в самом деле надеть его на голое тело,— сказала Энн и рассмеялась.
— В таком случае вас забрали бы полицейские,— сказал Клинг.— Статья 1140 уголовного законодательства.
— Что там написано?
— Непристойное обнажение,— ответил Клинг и процитировал: "Особа, которая сознательно и бесстыдно обнажает свое тело либо его интимные части в каком-либо общественном месте, где присутствуют другие особы, либо подстрекает кого-либо обнажаться подобным образом, нарушает закон".
— О Боже,— сказала Энн.
— Да, именно так,— сказал Клинг и неожиданно смутился.
— "Интимные части" — теперь я понимаю.
— Ну, мы так выражаемся. Я имею в виду полицию. Просто... мы так называем это в рапортах.
— Я понимаю. Теперь точно понимаю.
— Гм,— сказал Клинг.— Ага, вот и напитки.
— Вам разбавить, сэр? — спросил официант.
— Что?
— Может, хотите, чтобы я вам разбавил, сэр?
— Ах да. Пожалуйста, налейте немного воды,— сказал
Клинг, улыбнулся Энн и едва не сбросил со стола ее мартини. Официант налил немного воды в шотландское виски и удалился.
— Ну, за ваше здоровье,— сказал Клинг.
— За ваше здоровье,— сказала Энн.— У вас есть какая-нибудь подруга?
Клинг, который уже пил, едва не поперхнулся.
— Что? — спросил он.
— Какая-нибудь подруга?
— Ага,— хмуро ответил он и кивнул.
— Поэтому вы такой озабоченный?
— Кто озабоченный? — спросил Клинг.
— Вам нечего так волноваться,— заметила Энн.— В конце концов это всего лишь деловая встреча.
— В таком случае все в порядке, я всегда такой,— сказал Клинг.
— А какая она? Эта ваша подруга? — спросила Энн.
— Понимаете, я бы предпочел побеседовать с вами о том вашем- телефонном разговоре с миссис Лейден.
— Вы помолвлены?
— Официально, нет.
— А что это означает?
— Ну ... мы собираемся пожениться через некоторое время, по крайней мере, я надеюсь, однако мы...
— Вы надеетесь?
— Собственно, речь идет вовсе не о надежде, я неправильно выразился. Просто мы пока что не уточнили дату, вот и все. Синди еще учится и ...
— Ее зовут Синди?
— Это уменьшительное имя. Ее зовут Синтия.
— Вы сказали, что она учится. Сколько ей лет?
— Двадцать три. Она получит диплом в июне следующего года.
— Понятно.
— А осенью она начнет работать над докторской диссертацией.
— Понятно.
— Вот так,— сказал Клинг.
— В таком случае, она, должно быть, умная.
— Да умная.
— А я с трудом закончила школу,— сказала Энн и замолчала.— Она красивая?
— Да.— Клинг отпил глоток виски и сказал: — Насколько мне известно детективом являюсь я, однако, судя по этому допросу, детективом, скорее всего, являетесь вы.
— Я очень любопытная девушка,— сказала Энн и улыбнулась.— Не волнуйтесь и смело приступайте. Что вы хотите знать?
— В котором часу в прошлую пятницу вы звонили миссис Лейден?
— Ах, а я думала, что теперь вы будете расспрашивать меня обо мне.
— Нет, я в самом деле...
— Мне двадцать пять лет,— сказала Энн,— я родилась и выросла в этом городе. Мой отец работает в таможне, а мать домохозяйка. Чисто ирландская семья до пятого колена.— Она помолчала и отхлебнула мартини.— Я начала работать в ATM сразу после окончания школы и продолжаю работать там до сих пор. Я верю в лозунг "Занимайтесь любовью, а не войной", и у меня такое впечатление, что вы самый красивый мужчина, какого я когда-либо знала.
— Благодарю за комплимент,— пробормотал Клинг и торопливо поднес бокал к губам.
— Вас это смутило?
— Нет.
— Что же с вами, в таком случае?
— Ничего.
— Я считаю, что лучше всего говорить прямо и откровенно,— сказала Энн.
— Это я вижу.
— Вы хотели бы переспать со мной?
Клинг не ответил сразу, поскольку единственное слово, пришедшее ему на ум, было: "Да!", вслед за которым следовала серия страстных образов, в мигающем свете неоновых ламп, изрыгаюших дополнительные фразы, такие, как: "Ты отличная девушка, и я бы очень хотел переспать с тобой", "Когда и где?", "Пойдем к тебе или ко мне?" и так далее и тому подобнее. Поэтому он предпочел подождать, пока его либидо не будет под надежным контролем, и потом спокойно сказал: — Мне нужно обдумать это. А пока что мы, наверное, могли бы поговорить о миссис Лейден, верно?
— Ну, конечно,— сказала Энн.— Что ты хочешь знать?
— В котором часу ты звонила ей?
— Незадолго до конца рабочего дня.
— В котором часу?
— Приблизительно без десяти пять.
— Вы помните, о чем говорили?
— Да. Я сказала: "Будьте добры, попросите к телефону миссис Лейден". А она ответила: "Я слушаю". Я сообщила ей, что се муж прислал нам телеграмму из Калифорнии и что он просит ее выслать ему новую чековую книжку. Она сказала, что уже знает обо всем этом, но тем не менее благодарна мне.
— О чем она уже знает?
— О чековой книжке.
— Как она могла это знать?
— Она сказала, что утром муж позвонил ей с Западного побережья, сказал, что весь уик-энд будет в Сан-Франциско, а в Портленд отправится только в понедельник утром и что она должна выслать туда новую чековую книжку в отель "Логан".
— В котором часу он звонил?
— Этого она мне не сказала.
— Но если он уже позвонил ей, зачем ему понадобилось отправлять телеграмму в офис компании?
— Не знаю. Скорее всего он хотел подстраховаться. Как говорят, исполнить в двух экземплярах.
— Меня интересует, звонил ли он ей еще раз позже и смазал ли, что вместо этого прилетит домой.
— Ни о каких телефонных разговорах она не упомянула.
— Так вы говорите, что это было около пяти часов?
— Да, незадолго до конца рабочего дня.
— Он всегда был такой озабоченный?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, обычно он звонил и даже подстраховался телеграммой, в которой просил, чтобы фирма еще раз уладила это дело?
— Он мог послать телеграмму до того, как позвонил жене.
— Ну, разве что так.
— Кстати, компания возмещает ему расходы. С чего бы ему в таком случае колебаться? — улыбнулась Энн.— Ну как, уже обдумали это? — спросила она.
— Еще нет.
— Ну так думайте. Мне бы хотелось. Очень.
— Почему?
— Потому что вы орел.
— Ради Бога, не нужно об этом,— сказал Клинг.
— Но это факт. На меня трудно произвести впечатление вот так сразу, можете мне поверить. Наверное, я влюбилась в вас.
— Это исключается.
— Нет, не исключается.
— Наверняка исключается. Нельзя влюбиться в кого-то вот так сразу, если вы совсем не знакомы с этим человеком и ничего не знаете о нем. Так бывает только в кино.
— Мне известно все, что нужно знать о вас,— сказала Энн.— Закажем еще что-нибудь выпить?
— Конечно,— согласился Клинг и помахал официанту.— Повторите еще раз то же самое,— сказал он, когда официант подошел к ним, потом повернулся к Энн, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами, вся раскрасневшаяся, и неожиданно подумал: "О ,Боже, похоже она в самом деле влюбилась в меня!" — Гм, вы ведь сами сказали, что это деловая встреча, так что...
— Это не просто деловая встреча,— сказала Энн,— и вы это знаете. Я думаю вы знали это уже в ту минуту, когда решили встретиться со мной, но даже если тогда вы не знали это, то теперь наверняка знаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20