— Извини, — пробормотал Гаррик. Но, даже извинившись, он все еще ощущал неловкость. Оправдывается, вместо того, чтобы внимательно слушать все, что ему говорят. Он усмехнулся. — Когда жнешь, используешь примерно те же группы мышц, однако пшеница никогда не пытается ответить ударом на удар. Буду тренироваться, пока не достигну совершенства.Выражение лица короля смягчилось, он снова рассмеялся.— А как же, конечно, — воскликнул он. — И вся сила, которую ты сейчас вложишь в удары, сослужит тебе неплохую службу в настоящем деле.Двое на балконе грез были так похожи, что всякий признал бы их родство. Карусу было лет сорок, когда магия поглотила его корабль. Король отличался широкими плечами, длинными руками и ногами, а двигался столь грациозно, что чайки, парящие над волнами, могли ему позавидовать.Гаррику через месяц должно было стукнуть восемнадцать. Он уже набрал неплохой рост и силу, но по сравнению с могучим королем выглядел долговязым подростком. Оба отличались здоровым загаром и выправкой, на какую только может рассчитывать человек, ведущий активный образ жизни. Гаррик был босиком, в шерстяной тунике и штанах — костюме крестьянина из Хафта. На Карусе синий бархатный камзол и замшевые бриджи, высокие сапоги из красной кожи.Голову короля венчал золотой обруч — диадема Королей Островов. Она утонула вместе с ним тысячелетия назад.— Быть королем Островов означает намного больше, чем умение владеть мечом, — заметил Карус. Водрузив локти на перила балкона, он опустил подбородок на скрещенные пальцы Он повернулся и посмотрел на Гаррика.— Одна из причин, почему я потерпел неудачу и позволил королевству погибнуть, состояла в том, что я всегда старался решить проблему в первую очередь при помощи меча. Но меч тебе тоже нужен, когда ты король.— Но я не король! — в замешательстве ответил Гаррик. — Я просто…А кем он был на самом деле? Юношей из Хафта, ставшего захолустьем с тех пор, как пало Старое Королевство. Крестьянином, которого отец выучил читать и восхищаться древней поэзией. Отец его, Рейзе, был человеком образованным, прежде служившим при королевском дворе в Вэллисе, а впоследствии — секретарем у графини Хафтской в Каркозе.Крестьянин, который сумеет встретиться и сразиться с магом, вознамерившимся призвать себе на службу великое зло. Юноша, в чьей голове жил дух его предка, последнего и величайшего короля Островов, какого только знали в мире.— Да, я не король, — неловко пробормотал Гаррик.— Но будешь им, — заявил Карус, в чьем тоне звучала непоколебимая уверенность, столь же мощная, как и удар его легендарного меча. — И не потому, что в твоих жилах течет моя кровь, позволяющая нам с тобой разговаривать, сынок. Ты станешь Королем Островов, потому что тебе по плечу эта работа. Если нет — тогда крах цивилизации, с которым столкнулся в свое время я, покажется детской забавой. И тогда этот мир окажется залитым кровью, охваченным убийствами и эпидемиями, — до тех пор, пока в живых будет оставаться хотя бы один человек.Карус улыбнулся.— Но мы ведь не позволим этому случиться. Во имя наших душ, не позволим, король Гаррик! Правда же?Двое товарищей Гаррика теперь присоединились к зрителям в саду. Кэшел ор-Кенсет был примерно такого же роста, что и Гаррик, а сложен подобно кряжистому дубу. Он и сестра его Илна были родом из одной с Гариком деревни под названием Барка Хамлет, на восточном берегу Хафта. Эти двое да светловолосая сестра Гаррика, Шарина, были его друзьями с незапамятных времен.Теноктрис, старая женщина, стоявшая сейчас рядом с Кэшелом, составляла с ним разительный контраст. Некая сила, которую она упорно отказывалась называть судьбой, перенесла ее на тысячу лет вперед, в Барка Хамлет. Теноктрис была волшебницей. Правда, весьма невеликих возможностей, как она сама говорила, но она всегда чуяла, когда действовали другие волшебники, насылавшие злые чары на других людей или на самих себя.— Точно, — отозвался Гаррик. — Мы не позволим этому случиться.Ему бы бросить все и вернуться к той жизни, для которой он и был предназначен — он, сын владельца постоялого двора в деревеньке, где ничто не меняется веками, за исключением, разве что, времен года. Но вернуться невозможно.Силы, управляющие космосом, достигли нового тысячелетнего пика. В дни короля Каруса мощная магия разрушила королевство, и оно распалось на множество островов, воюющих друг с другом. Цивилизации, впрочем, частично удалось восстать из руин, но, если цикл повторится, Барка Хамлет сравняется с землей, точно так же, как и великие города, подобные Каркозе на Хафте, столице Старого Королевства Островов: она была разрушена после смерти Каруса.— Ступай к своим друзьям, — произнес Карус, сделав ободряющий жест рукой. — Тебе не следует перетруждаться, иначе толк от упражнений заметно снизится. Хотя ты молод и веришь в такие вещи не больше, чем я, когда был таким же юнцом.Король, балкон и небо над ним растворились. Сознание Гаррика скользнуло обратно в потное, тяжело дышащее тело на площадке для упражнений. Щит на левой руке показался чудовищно тяжелым, все мускулы на правой стороне тела дрожали от напряженной работы мечом.Гаррик попятился назад, тяжело дыша. Всякий раз, когда он наносил удар по твердой неподвижной цели, это отзывалось болью и оцепенением в руке. И теперь ладонь горела и болела так, словно по ней проехала повозка. Он вонзил меч в землю рядом с собой.— Хо! — крикнул юноша, прочищая легкие. Немного повозился, ослабляя ремни, удерживающие щит на плече. На подмогу ему пришли сильные руки Кэшела, подхватившие тяжелый деревянный щит как пушинку.Капитан гвардейцев сделал шаг вперед. Такие люди, как мастер Латиас, были убежденными миротворцами, не желавшими применять силу против других людей. Но это не мешало им нанимать тех, у кого философия была иной. Стражники, охранявшие резиденцию в Эрдине, выглядели бывалыми вояками, а их главный стоил двоих своих подчиненных.— Вы утверждали, будто не умеете владеть мечом, господин, — обратился он к Гаррику. — Но я ни за что бы такого не подумал после того, как наблюдал вас здесь.Гаррику пришлось отдышаться, прежде чем он смог заговорить.— Один из моих предков был величайшим воином, — с легкой полуулыбкой произнес он. — Может быть, его талант отчасти перешел ко мне по наследству.Он коснулся своей груди. Под туникой у него висела на шелковой ленте коронационная медаль короля Каруса. Отец Гаррика передал ему эту медаль в тот день, когда Теноктрис очутилась в деревушке Барка. С того дня все пошло по-другому.— Мы с Теноктрис подумывали прогуляться к гавани, — проговорил Кэшел. Голос его звучал медленно, раскатисто и мощно, в нем звенела сила молодости. — Моя сестра вместе с Шариной и Лиэйн занялись ткачеством. У них есть какая-то особая задумка.Кэшел и его сестра Илна осиротели в семилетнем возрасте, после чего им пришлось самостоятельно взрослеть и приспосабливаться к жизни. Гаррик и сам обладал недюжинной силой, но он знал: его друг Кэшел сильнее любого человека, когда-либо встреченного им в жизни.— Я-то уж и не помню, когда меня называли девушкой, а с ткацким станком не имела дело еще дольше, — рассмеялась Теноктрис. Голос ее звучал задорно и весело, отчего она казалась много моложе тех лет, какие на самом деле обременяли ее чело. — Мы думали пригласить тебя прогуляться, но если ты хочешь продолжать упражнения…— Нет, на сегодня достаточно, — отозвался Гаррик. — Сейчас помоюсь и присоединюсь к вам.Он усмехнулся.— Стоит переусердствовать с упражнениями, и твои мускулы потеряют больше, нежели приобретут.Ни друзья, ни стражники не поняли причину его веселья, но король, затаившийся где-то глубинах подсознания Гаррика, рассмеялся вместе с подопечным.
Кэшел ор-Кенсет был вполне доволен жизнью сейчас, когда вышагивал вместе с друзьями вдоль набережной в Эрдине. Жизнерадостность была его обычным состоянием. Ему немного было нужно для счастья, и, пожалуй, работа давала ему все, в чем он нуждался, за исключением, разве что, одной вещи.И этим единственным, чего недоставало Кэшелу, была сестра Гаррика, Шарина, девушка, в которую он был тайно влюблен, сколько себя помнил. Но теперь и Шарина была с ним.Кэшел и Гаррик постарались приспособиться к удобному для Теноктрис ритму. Несмотря на свой преклонный возраст и хрупкость, старая леди двигалась куда резвее, чем, к примеру, овцы, которых обычно пас Кэшел.Юноша привык пасти стада на зеленых равнинах к югу от деревушки Барка с семилетнего возраста. По мере же взросления ему все чаще доставались поручения, требовавшие силы: копать ямы, валить деревья, перетаскивать тяжести. Народ в округе быстро смекнул, что на Кэшела можно положиться, сколь трудное и кропотливое дело ему ни поручи.— Это что, святилище Госпожи? — спросил Гаррик. Он кивнул в направлении алтаря в начале причала, протянувшегося вдоль реки Эрд. Показывать пальцем на святыню было бы неприлично, к тому же всегда найдется кто-то, кого оскорбит непочтительное поведение чужаков из Хафта.Конечно, людям таких габаритов, как Кэшел и Гаррик, не стоило опасаться стычки. Но все же, будучи юношами воспитанными, они не желали никого обижать.Алтарь украшало изображение женской фигуры с небольшой чашей в руках. Трое моряков зажигали благовония и устанавливали их в чаше. Одета женщина была в просторные шаровары и рубаху без рукавов, оставлявшую груди обнаженными.— Именно в таком виде Госпоже поклоняются на Шенги, — заметила Теноктрис. Она недобро усмехнулась. — Я должна признать, что в мое время Госпожа носила на Шенги именно такой костюм. Правда, в те дни Эрдин представлял собой всего лишь непроходимое болото, а Герцоги Сандраккана — кучку бандитов, чей замок стоял в восточной оконечности острова.— Но ведь эти моряки — не с Шенги, верно? — усомнился Гаррик. — Я всегда считал, что тамошние люди более низкорослые и темнокожие.— Моряки принимают духовную помощь из любого доступного источника, — сказала Теноктрис. — Они осмотрительнее, чем большинство людей, и понимают, что их жизнь и благополучие зависят от сил, контролировать которые они не в состоянии.И добавила, понизив голос, чтобы не услышали посторонние:— Хотелось бы и мне верить в Великих Богов. А так — я понимаю, что есть вокруг силы, которые, ввиду собственного несовершенства, я разделяю на Добро и Зло. Я уверена, что космос не делает таких различий.— Космос вряд ли волнует, что люди, служащие Малкару, могут способствовать погружению Островов в пучину морскую, — подтвердил Гаррик, дотронувшись до медальона не шее. — Но нас-то это еще как волнует, и мы не собираемся допустить, чтобы это произошло.— Я верю в Госпожу и в Пастыря, — беззлобно заметил Кэшел. — Верю, что Дузи наблюдает за пастбищами Барки. Вряд ли овцам достаточно только этого наблюдения, они ведь глупые животные, поэтому я их пасу.Теноктрис была женщиной доброй, а также умной, ибо получила даже лучшее образование, чем Гаррик. Она могла поверить во что угодно, стоило лишь захотеть. Но правда состояла в том, что Кэшел был и оставался простаком, и никто не верил, что это изменится.Ох, и здоровяк же он был! Но двигался очень плавно, ибо с детства усвоил: человеку крупных размеров лучше быть осторожным, чтобы не повредить ничего вокруг. Считал он на пальцах, и единственной причиной, по которой он научился писать свое имя, было упорство Гаррика, приложившего к обучению простоватого друга немало усилий.Многие вообще считали Кэшела туповатым. Может быть, они где-то и были правы. Впрочем, ведь быка тоже считают туповатым — ибо он сильный, медлительный и безропотно тянет свою лямку.Но те, кто считает быка туповатым, ошибаются.Они втроем подошли к груде дерева, выгруженной из странного вида двухмачтового грузового корабля. Бревна отличались необычными полосками, опоясывавшими их по всей длине.— Тигровое дерево из Канбезы, — удивленно протянул Гаррик. — И его привезли сюда, через все Внутреннее море, отделывать дом какого-нибудь купца. Да, здорово Эрдин разросся со времени падения Старого Королевства!Кэшел критически рассматривал древесину. Неплохая, ничего не скажешь, думалось ему, но лично он предпочел бы дуб — или орешник, как он поступил, изготовив для себя посох еще на Хафте.Кэшел носил этот посох с собой не просто как оружие. Посох стал для него частичкой Хафта, который он покинул в поисках Островов. Гладкая, ставшая родной древесина орешника помогала ему почувствовать себя дома среди незнакомых строений и в толпе людей. Вот почему он не расставался с посохом.— А что, на Сандраккане вообще нет лесов? — спросил он. Ему казались странными замечания Гаррика по поводу Старого Королевства. Кэшел понимал Теноктрис, рассуждавшую о своем мире тысячелетия назад. Но ведь и Гаррик порой излагал подобные же теории.— Лесов здесь множество, особенно на севере, — ответил Гаррик. — Но таких экзотических растений, вроде тигрового дерева, не встретишь. Это ведь только напоказ: смотрите, мол, какой богатый человек, может привезти древесину для украшения своего дома издалека!Кэшел нахмурился. Проходивший мимо купец взглянул на него с опаской. Его телохранитель крепче сжал рукоять меча, . Кэшел этого даже не заметил.— Товары сюда привозят со всего света, — проговорил он, усмехнувшись. — Люди здесь выглядят счастливыми. Мирное место, и все живут как хотят.Теноктрис кивнула, соглашаясь с ним. Гаррик внимательно прислушивался.Но если окажется так, что придется сражаться, если здесь станут гулять демоны и ожившие мертвецы, они запоют по-другому, — заявил Кэшел. — Почему они позволяют этому случиться? Почему допускают такое?Старая колдунья покачала головой.— Отчасти потому, что люди таковы, каковы они есть, Кэшел, — проговорила она. — Мы с вами иные. Я никогда не хотела обладать силой и властью, просто желала учиться.Она широко улыбнулась, сразу сбросив не один десяток лет.— Я избегала власти, это так, но, похоже, мне все равно не удастся закончить дни в тишине и постижении знаний, ибо сейчас мы стараемся удержать мир от катастрофы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69