Некоторые двери были открыты, другие закрыты, но мистер Кембл снабдил его универсальной отмычкой, для которой не существовало преград. Неожиданно Тристан услышал шаги и голоса.
Как выяснилось, у мадам Востриковой была привычка играть по вечерам в шашки с одним из своих охранников. Ее кабинет располагался на первом этаже в правом крыле дома, а ее личные покои находились двумя этажами выше. Чтобы проникнуть в кабинет, Тристан забрался сначала на чердак, потом спустился в комнату, служившую неким подобием склада для старой мебели, в которой легко было спрятаться, и затем двинулся к узкой боковой лестнице. Постоянно прислушиваясь к звукам, он прошел два пролета вниз по лестнице. Сверху было видно, что ступеньки заканчивались у входа в большой холл, в котором горел свет. Глубоко вздохнув, Тристан прижался к искусственной пальме стоявшей на площадке.
– Да. Принеси мне мою шерстяную шаль, Лаврин, – скомандовала Вострикова. – А ты, дорогуша, подбрось-ка угля в огонь.
Дверь закрылась. Через пару минут из холла вышел мужчина и стал быстро подниматься по той лестнице, по которой только что спустился Тристан. Так как было темно, он, разумеется, не заметил спрятавшегося за пальмой человека. Это оказался тот самый приземистый, мрачного вида мужчина, который встретил их с Федрой у входной двери и затем провел к Востриковой. Вдалеке послышался бой часов на Святой Анне. Одиннадцать.
Кабинет Востриковой находился рядом с холлом. Быстро дойдя до двери кабинета, Тристан достал свою универсальную отмычку, моментально открыл замок и бесшумно проник в небольшую комнатку, располагавшуюся непосредственно перед кабинетом. В единственное маленькое окно проникал тусклый свет фонаря с улицы и освещал стоявший у стены ряд стульев и кресел. Здесь также находился письменный стол и стеклянный книжный шкаф.
Открыть следующую дверь оказалось немного сложнее, но Тристан справился и с этим. Кабинет был небольшим, но обставлен изящной, элегантной мебелью красного дерева, в нем преобладали бордовые и золотистые оттенки. Полированный стол казался бесконечно длинным. На нем стояла лишь настольная лампа и лежала украшенная орнаментом коробочка из сандала. Тристан осторожно приподнял крышку. В коробке оказались сигары. Прекрасные, ароматные сигары и плиточный табак. За столом стоял шкафчик с четырьмя ящиками. Тристан включил лампу и принялся отмычкой открывать ящик за ящиком. В них он обнаружил бухгалтерские книги, рецепты и корреспонденцию, в основном на английском языке. После получаса самого добросовестного исследования содержимого стола Тристан пришел к выводу, что ничего ценного мадам Вострикова здесь не хранила. В столе – тоже ничего, просто мусор. Воск, чернила, бумага для писем, аккуратная стопочка счетов.
Тристан взял лампу со стола и стал быстро осматривать мебель, заглядывать за картины, стараясь стоять и передвигаться так, чтобы свет лампы не был виден в окне со стороны улицы. Но по этому поводу Тристан особенно не беспокоился – все еще шел сильный дождь.
Его поиски не увенчались успехом, и он вернулся к шкафчику за столом. Он снова осмотрел все ящики. Нижний ящик был пустым, и Тристан стал нажимать руками на его боковые стороны, затем на дно. Неожиданно послышался тихий щелчок и нижняя часть ящика выдвинулась вперед, обнаружив две небольшие полочки, больше похожие на два подноса.
Тристан осторожно достал эти полочки-подносы, а вместе с ними и аккуратно перетянутые тесьмой пачки писем и бухгалтерские книги. Ему сразу стало понятно, что он нашел то, что нужно. Просмотрев несколько писем, Тристан убедился в своей правоте – да, именно это он и искал. Письма в основном были на русском. Унести с собой все не представлялось возможным, так как писем оказалось слишком много. Судя по датам, эта была корреспонденция, накопившаяся за целый год. Такой большой сверток нельзя будет скрыть под пальто.
Он огляделся по сторонам и вдруг обнаружил на спинке одного из кресел небрежно брошенную черную шерстяную шаль. Потерянная шаль мадам, подумал Тристан. Ему в голову пришла неожиданная идея, заставившая его немного развеселиться.
Быстро разложив шаль на полу, Тристан ссыпал в нее все письма. Потом он сделал нечто вроде большого свертка и аккуратно перевязал его почтовой веревкой, моток которой был им обнаружен в одном из ящиков. Предполагалось, что люди де Венденхайма наблюдают за домом. Тристан очень надеялся, что они бодрствуют.
Подойдя к окну вместе с узлом, Тристан поднял лампу и покачал ею несколько раз из стороны в сторону. Затем он открыл окно и стал опускать сверток на веревке вниз. Время от времени шаль мадам цеплялась за кирпичи.
Вдруг Тристан остановился. Что делать, если этот сверток первым обнаружит какой-нибудь случайный прохожий? Впрочем, нет. Вряд ли кому-нибудь вздумается сейчас, во время дождя, прогуливаться под окнами борделя. Опустив еще немного сверток, Тристан выпустил из рук конец веревки. Шаль с письмами упала на мостовую.
Он высунул голову из окна и огляделся по сторонам, пытаясь убедиться, что никто ничего не заметил и не услышал. В подвале сейчас вряд ли кто-нибудь находился. Там хранили уголь и вино, и ночью там никого не должно было быть. Разумеется, никто и не появился, чтобы взглянуть на подозрительный сверток, вывалившийся из окна. Облегченно вздохнув, Тристан закрыл окно.
В эту самую минуту, грохоча колесами, по улице проехала карета. Черная элегантная двуколка. Под самыми окнами борделя она остановилась. Тристан быстро опустился на диван, но продолжал наблюдать за происходящим на улице. Кучер спрыгнул с козел и прикрутил поводья к фонарному столбу. Хотя падавший от фонаря свет был тусклым, но лицо мужчины Тристану рассмотреть удалось.
Джордж Неббетт чуть ли не бегом поднялся по лестнице. По лестнице парадного подъезда. Тристан тихо выругался. Теперь вся операция была под угрозой.
Через несколько секунд Неббетт принялся стучать в дверь так яростно, словно был не в своем уме. Тристан оглядел комнату и быстро прокрутил в голове все возможные варианты спасения, имевшиеся в его распоряжении. Если кто-нибудь сейчас войдет сюда, то ему будет некуда деться. Можно, правда, выбраться на улицу через окно, но перед подъездом все еще стояла карета и его непременно заметят. Но если даже и не заметят, он не мог сбежать и оставить Федру одну в доме. Ему придется придумать что-нибудь еще. В коридоре послышались голоса – это шел Неббетт в сопровождении кого-то из слуг.
Думать было уже некогда, шаги приближались, тяжелые, решительные и легкие, быстрые, угодливые. Эти люди обменивались резкими словами. Наконец загремел вставляемый в замок ключ. Тристан сразу понял, что сейчас его схватят.
Теперь ему оставалось лишь одно. Он взял сигару, поднес ее к фитилю лампы, затянулся и уселся в кресло, положив ноги на стол Востриковой.
Услышав грохот в другом конце дома, Федра застыла на месте, мгновенно забыв о существовании стоявшей рядом с ней Флоры. Тристан говорил, что в это время здесь обычно бывает тихо. Никто не должен был так бесцеремонно нарушать спокойствие клиентов. Что же могло случиться? Слышно было, как забегали слуги, послышались сердитые крики. В воздухе запахло опасностью. Федра вышла в коридор и с тревогой стала прислушиваться к звукам нарастающей паники.
– Мне не нравится, когда меня беспокоят так поздно, мистер Неббетт. – По пустому коридору эхом прокатился голос Востриковой. – Я уверена, это может подождать до утра.
Федра быстро отошла в тень – в другом конце коридора стояла мадам, ее лицо было перекошено от гнева. В руках она держала связку ключей.
– Мадам, поверьте, дело не терпит отлагательства. – Высокий сухопарый человек с тонким носом наступал на Вострикову, нервно теребя в руках промокшую шляпу. – Мне только что сообщили новости, которые выглядят более чем тревожными.
Отпустив слугу, Вострикова пригласила мужчину следовать за ней.
– Идемте, – сказала она, позвякивая ключами. – Но только быстро. – Ее черные шелковые юбки скользнули за угол.
Через мгновение исчез и незнакомец. Снова послышалось звяканье ключей.
Но где же был Тристан? Ведь Вострикова и мужчина кажется, собирались зайти в ее кабинет. Разве Тристан отправился куда-то еще? У Федры оглушительно застучало сердце, в ушах зашумело. Она на мгновение закрыла глаза.
Нет, Тристан не успел еще уйти из кабинета, Федра точно знала это. Прикусив губу, Федра достала из кармана маленький пистолет, который ей дал мистер Кембл. Ее пульс сделался еще чаще.
– Спускайся вниз без меня, Флора, – прошептала Федра, бросив взгляд на девушку. – Спрячься на кухне и сиди там тихо до тех пор, пока не придет кто-нибудь из нас.
Увидев в руках Федры пистолет, Флора опрометью бросилась бежать по лестнице. Федра же, держась в тени, быстро пошла по коридору. Доносившиеся из глубины дома голоса стали громче. Пистолет показался Федре странно тяжелым, и еще он был каким-то очень холодным, как что-то неестественное, мертвое, несовместимое с жизнью. Она сильнее сжала его, припомнив советы мистера Кембла.
– Я же говорю вам, этот негодяй просмотрел мои бумаги! – Голос мужчины звенел от напряжения. – Он обманул мою жену и сумел остаться один в библиотеке на некоторое время. Она сегодня призналась мне.
– Он что-нибудь взял? – спросила мадам. – Все ли лежало на своих местах?
– Да, но… Нет, все было на своих местах! – проревел тот же голос. – Но я чую беду. Я говорю вам, нас поймали.
Послышался резкий смех Востриковой.
– Да вы просто трус, Неббетт, – ответила она. – Всем известно, что Эйвонклифф просто очаровательный дамский угодник, не более того. – В голосе мадам появилась непривычная нервозность.
Федра подошла к основанию лестницы и посмотрела вверх. На втором этаже было темно и тихо.
– Вы можете думать о нем все, что угодно, – сказал мужчина. – Но он оказался хитрым лисом – флиртуя с моей женой, он занимался совсем другими делами.
Федра быстро пересекла открытое пространство и спряталась за распахнутой дверью.
– Но с вашей женой переспала половина всего света, Неббетт. – Голос мадам угрожающе поднялся на полтона. – Господи, так вот в чем дело! Значит, вы оторвали меня от игры в шашки только для того, чтобы сообщить мне о своей семейной драме?
– Вы еще не знаете самого плохого. – Человек, которого звали Неббеттом, горестно всплеснул руками и сцепил их перед собой. – Лорд Хокстон не принял меня сегодня. Дворецкому запретили пускать меня в дом.
– Он болен, – бросила мадам. – Со дня на день он умрет.
– Вы не знаете Хокстона! – вскрикнул Неббетт. – Он перестанет работать только тогда, когда перо вывалится из его окоченевшей руки и в крышку его гроба вколотят гвозди. Нет, мадам, послушайте, это все не так просто, как вам кажется. Мне указали на дверь. О, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне. Я разоблачен.
– Помочь вам? – с недоверием в голосе переспросила мадам.
– Мадам, – снова вскрикнул Неббетт, вцепляясь в ее рукав, – вы знаете, что они делают с предателями в этой стране?
Вострикова громко рассмеялась.
– Я знаю, что делают с предателями в моей стране, Неббетт, – ответила она. – В Англии очень гуманно обходятся с предателями. Они умирают быстро и безболезненно.
– Но хотя бы отдайте мне письма, – стал умолять ее Неббетт. – Я уверен, вы уже прочитали их. Вряд ли они вам теперь нужны.
Вострикова покачала головой, но потом, смягчившись, проговорила:
– Что ж, возьмите их и после этого оставьте меня в покое. – Она повернулась, собираясь наконец открыть дверь кабинета.
– Мне нужны они все! – взвизгнул Неббетт. – Я должен сегодня спрятать их куда-нибудь…
– Тише, – шикнула на него Вострикова. Затаив дыхание, Федра смотрела, как открывается дверь. – Все ваши письма в целости и сохранности.
– Уже нет, – послышался веселый голос Тристана откуда-то из глубины кабинета.
– Боже мой! – закричал Неббетт, забежав в комнату. Мадам Вострикова вошла за ним следом.
Федра осторожно заглянула за дверь, но увидела только лежащие на столе ноги Тристана. Что ж, смело с его стороны! Приободренная веселым тоном Тристана и его безрассудной храбростью, Федра прокралась в маленькую комнату перед кабинетом и встала за спиной мадам. Внимание Неббетта и Востриковой было полностью сфокусировано на Тристане.
Мадам Вострикова прошла к столу и встала около него.
– Милорд Эйвонклифф. – Ее голос прозвучал до странности спокойно. – Вы удивляете меня. А я, признаться, не люблю сюрпризов.
– Его величество правительство тоже не любит сюрпризов, да будет вам известно, – проговорил Тристан, перекатив сигару из одного угла рта в другой и пыхнув ею. – Кстати, мадам, эти сигары просто превосходны. Скажите, где вы их покупаете?
Неббетт вцепился в руку мадам.
– Убейте его! – прошипел он. – Позовите вашу охрану! Письма у него!
На лице Тристана появилась ухмылка.
– Уже не у меня, – сказал он. – К сожалению, я не умею читать по-русски, поэтому мне пришлось переправить их к тем, кто в совершенстве владеет этим языком.
– Это ложь! – прошептала Вострикова и сложила руки перед собой. – Из этого дома никто не уходит и никто сюда не приходит без моего ведома. Письма здесь, я уверена. И сейчас мы их найдем, милорд.
– Что ж, в таком случае ищите. – Его улыбка стала еще шире. Затем Тристан встал и поставил одну ногу на середину стула, словно он был тут хозяином и ситуация развивалась в соответствии с его правилами. – Открывайте ваши секретные ящики. Но вы ничего в них не найдете. Они пусты.
Неожиданно Вострикова наклонилась вперед, как-то пошевелила руками, и из ее рукава выскользнуло что-то длинное и блестящее.
– Я не позволю вам все разрушить! – закричала она, взмахнув ножом. – Неббетт! Хватайте его!
– Я? Его? – Неббетт поморщился, словно собирался разрыдаться.
– Живо, я вам говорю! – бросила Вострикова. – Или, клянусь, вам следующему я перережу глотку.
– Не надо так торопиться, – проговорила Федра своим обычным голосом. Она медленно подняла пистолет двумя руками, как учил ее Кембл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39