Он обещал прибыльное партнерство – и в этом отношении не обманул.
– Ваш муж стал много зарабатывать?
– Больше, чем рассчитывал. – Она прикрыла глаза ладонью: – Но Тони Декарло был в тягость. Он его до смерти боялся.
– Боялся?
– Однажды утром я спустилась вниз и увидела, что Тони плачет, склонившись над тарелкой с рисовыми хлопьями. Плачет, как ребенок. И тут он мне сказал: «Если уж связался с мафией, то на всю жизнь!» Я принялась расспрашивать его, но он ничего мне не рассказал. Сказал, что об этом говорить опасно – и для него и для меня.
– Омерта! Клятва молчать, – кивнул Бен.
– Тони опасался, что связь с Декарло приведет его в тюрьму, – продолжала миссис Ломбарди. – А он панически боялся тюрьмы. Он готов был на все, чтобы избежать ее.
– Вы полагаете, он пытался разорвать свои отношения с Декарло? И может, именно это привело к убийству?
– Думаю... это возможно. Конечно, у меня нет полной уверенности...
– Когда вы в последний раз видели Тони?
– Точно не припомню. Несколько месяцев назад. После моего последнего визита швейцар перестал меня пускать к нему.
– Он сказал мне, что вы были очень ревнивы...
– Спад? – Она усмехнулась. – Я несколько раз видела его изрядно подвыпившим. Я бы вам не советовала принимать всерьез его слова.
– Значит, последнее время вы не видели своего мужа?
– Нет. Однако в день убийства он позвонил мне.
– Звонил?
– Да, он позвонил вечером и был чем-то очень расстроен.
Сказал, что ему срочно нужны деньги, но не объяснил зачем.
– Вы ему помогли?
– Каким образом? У меня были только те деньги, которые он мне сам давал, а давал Тони не много. – Лицо ее окаменело. – Конечно, я его любила, но факт остается фактом. Тони был слабовольным человеком. Он несколько раз попадал в психиатрическую лечебницу, потом его выпускали. Врачи мне говорили, что он пытался покончить жизнь самоубийством, хотя сам Тони это отрицал. Он был типичным депрессивным маньяком...
– То есть Декарло без труда им манипулировал.
– Боюсь, что так.
– Вы знаете что-нибудь о человеке, которого зовут Ленни?
– Ленни? Ну конечно, Ленни был с Тони с тех самых пор, как он стал сотрудничать с Декарло. – Она горько усмехнулась. – Ленни был всегда готов выполнить любую грязную работу.
– Вам известно его полное имя?
– Лукас Гранди. Ленни – не настоящее его имя, так его называл Тони.
– Вы не знаете, как отыскать этого Ленни?
– Отыскать его не так-то просто. Он всегда сам меня находил, когда передавал очередной чек от Тони.
– Скажите, вы сами ушли от Тони? – немного поколебавшись, спросил Бен. – Я понимаю: вам трудно отвечать на этот вопрос, но все-таки?
У нее задрожали губы. Она прикрыла рот ладонью:
– Видите ли, с одной стороны, нервное напряжение от его сотрудничества с Декарло... Это начало сказываться и на мне, на нас обоих...
– А с другой?
Она несколько раз открыла и закрыла рот. Потом наконец проговорила:
– Тони был довольно эксцентричен.
– Вы имеете в виду... его расходы?
– Нет, не это. – Она замолчала, откинувшись на спинку софы. Потом снова заговорила: – Я имею в виду его сексуальные пристрастия.
– О, простите... – Бен сглотнул слюну. – Так, значит, у вас были проблемы?
Бену казалось, что она смотрит сквозь него.
– Да, у нас были проблемы. Я никогда не могла его... удовлетворить, как ни старалась. Хотя я делала все, что он от меня хотел. В общем, он просто потерял ко мне всякий интерес...
С минуту она молчала. Потом взяла себя в руки и снова заговорила:
– Естественно, он стал искать других женщин. Я обо всем знала, но не вмешивалась. Хотя мне было ясно, что я его потеряла. – Она прикрыла глаза. – Однажды он поместил свои данные в одном из объявлений для одиноких людей. Порой подобные объявления дают и пары, состоящие в браке. Те, что встречаются в уединенных местах и меняются партнерами.
Последнюю фразу она произнесла с гримасой отвращения.
– И вы...
– Нет. Я отказалась, хотя Тони уже обо всем договорился.
Он пришел в бешенство.
– И что же тогда он предпринял?
– Не знаю даже, с чего начать... Тони нравилось меня наказывать.
– Наказывать? Вы хотите сказать, что он вас бил?
– Да. Шнуром от электрического чайника.
Бен уставился на нее, пораженный, не в силах вымолвить ни слова.
– Я отношу это к его болезни. У Тони постоянно менялось настроение, он часто приходил в неистовство. И вот тогда он все ломал, крушил – все, что попадалось под руку.
Миссис Ломбарди снова замолчала. Бен ждал, когда она продолжит.
– Уж не помню, сколько раз мне приходилось пользоваться платками и шарфами и темными очками. А часто я вообще не могла выйти на улицу. Дважды меня отвозили в госпиталь Святого Франциска. Конечно, им говорили, что я упала с лестницы или споткнулась о горшок с цветком, но они не верили.
– Это ужасно! – воскликнул Бен.
– Но побои – не самое страшное. Как-то раз, когда Тони очередной раз избил меня, мы потеряли ребенка... – Она встретилась взглядом с Беном: – И больше я не смогу иметь детей.
– Когда же вы от него ушли?
– Когда он явился домой с палкой. А что сделали бы вы на моем месте?
Бен немного помолчал, потом тихо сказал:
– На вашем месте я бы давно от него ушел.
У нее затряслась голова.
– Легко сказать, легко... – Марго заплакала, прикрыв лицо ладонями. – Вам лучше уйти, мистер Кинкейд, – проговорила она сквозь слезы.
Сидя в машине, Бен вновь и вновь мысленно прокручивал их разговор. Странно: он искал убийцу, а нашел еще одну жертву.

Глава 22

Бен находился в комнате для совещаний вместе с Майком, Роджером Стенфордом и Майрой. Они дожидались появления Эбшайра.
Майк сидел в дальнем конце стола, отрешенно уставившись в пространство. Бену он не сказал ни слова. Наконец в комнату влетел Эбшайр.
– Был занят, занят, занят, – выпалил он, вываливая на стол охапку папок. – Прошу прощения за опоздание. Надеюсь, вы славно поболтали.
Никто ему не ответил.
– Готовы бросить перчатку, Кинкейд?
Бен поджал губы:
– Давайте побыстрее покончим с этим.
– О, вы сегодня крайне чувствительны. – Он открыл верхнюю папку. – Так, посмотрим... обвиняемая потребовала представить доказательства ее невиновности, находящиеся в распоряжении властей, как на уровне штата, так и на федеральном уровне. К сожалению, у нас нет никаких доказательств, подтверждающих ее невиновность, не так ли, джентльмены?
Стенфорд явно испытывал неловкость. Майк сидел не шелохнувшись. Бен же взорвался:
– Будь ты проклят, Эбшайр! Какого черта ты скрываешь доказательства? Я звоню судье!
– Поступай как знаешь.
Стенфорд быстрым движением подвинул к переносице очки:
– Возможно, будет больше толку, если вы поточнее поставите вопросы, мистер Кинкейд.
– Хорошо. Я попытаюсь. – Бен заглянул в свои заметки, которые нацарапал утром за завтраком. – Каковы были результаты анализа крови?
– Мы не брали у мисс Макколл кровь на анализ, – невозмутимо ответил Эбшайр.
У Бена от удивления округлились глаза.
– Вы не сделали анализ? Я же потребовал это в вашем присутствии!
– Не считаю себя обязанным выполнять работу противоположной стороны. Вам следовало бы самому об этом позаботиться.
– Но она же находилась под стражей!
– Вы могли сделать анализ, когда ее выпустили.
– Мы его сделали, но было уже поздно. Результаты ничего не дали.
– А вам не пришло в голову, что анализы в любом случае ничего бы не дали, так как ваша клиентка виновна в преступлении, в котором ее обвиняют?
Бен вскочил со стула:
– Ах ты, сукин сын! – Он схватился за край стола. – Я обо всем сообщу судье.
На Эбшайра его слова не произвели ни малейшего впечатления.
– Итак, время выложить карты на стол. Мне наплевать, что вы сообщите судье. Он едва ли вам симпатизирует.
«Что верно, то верно», – подумал Бен.
– Хорошо. А время наступления смерти?
– То есть?
– Когда я в последний раз пытался обсудить этот вопрос, мне было заявлено, что доктор Корегаи затрудняется точно определить время смерти. А ведь Корегаи – специалист весьма опытный... Так в чем же дело?
– Коронер не может точно установить время смерти. Он считает, что здесь... имеют место довольно противоречивые обстоятельства, однако ни одно из них не может служить оправданием для вашей клиентки.
– Это вы так утверждаете. Могу я поговорить с Корегаи наедине?
– Могу я поговорить с вашей клиенткой наедине?
– Только если будет отменена Пятая поправка Конституции.
– Значит, и вы сможете поговорить с доктором Корегаи лишь в моем присутствии. – Эбшайр сложил руки на груди.
– Вы сделали анализ на парафин?
– Ну... да, допустим, сделали.
– И каковы результаты?
– Они не доказывают невиновность вашей клиентки.
Стенфорд сердито посмотрел на своего протеже:
– Ну скажите же, скажите ему!
Эбшайр сквозь зубы проворчал:
– Они не доказывают ее невиновность.
– Агент Эбшайр, я полагаю, что вы пока еще мой подчиненный, – сказал Стенфорд. – Ответьте ему!
– Мы сделали этот анализ, – с явной неохотой проговорил Эбшайр. – Она чиста.
С этими словами он взял со стола одну из папок и протянул ее Бену. Тот посмотрел результаты экспертизы.
Еще со времен работы в офисе окружного прокурора Бен знал, что при выстреле из огнестрельного оружия автоматически освобождаются частицы газа и гари, включая также взвешенные частички нитратов. И эти частички пристают к кожному покрову на ладони стрелявшего. Однако из отчета следовало, что на руках Кристины взвешенных частиц нитратов не обнаружено.
Бен бросил на Эбшайра острый взгляд:
– И при таких результатах вы придерживались мнения, что это – не доказательство невиновности?
– Вы от нас требуете доказательств ее невиновности?
– Значит, вы не собираетесь предъявить результаты экспертизы на суде? Хотя они прямо доказывают, что Кристина не убийца...
– Мне трудно с вами согласиться, – ответил Эбшайр, вырывая у Бена из рук отчет. – Вы когда-нибудь слыхали о перчатках?
– Да, слыхал. Вы нашли перчатки?
– Да. Мы обнаружили три пары.
– Где?
– В шкафу, в спальне у Ломбарди.
– В шкафу? Да что вы говорите? Хотите сказать, что она его убила, а потом аккуратно сложила перчатки и положила их обратно в шкаф?
– Я бы поступил именно так, – кивнул Эбшайр.
Бен крепко сжал челюсти. Было очевидно, что Эбшайру наплевать на доказательства.
– Вы говорили с кем-нибудь из свидетелей?
– Со многими.
– Нашли доказательства невиновности?
– По моему разумению, нет. Скорее наоборот. Все, с кем я говорил, уверены в виновности вашей клиентки.
Бен положил свои заметки обратно в портфель.
– Ну что ж, может быть, оно и к лучшему, Эбшайр. Это снимает некоторые мои сомнения. В какой-то момент мне показалось, что я имею дело с порядочным человеком. Теперь я понял, что вы за фрукт.
Стенфорд отвернулся и прикрыл рот ладонью. Даже Майра старалась скрыть улыбку. А Майк – тот посмотрел на него?
Или ему только показалось?
– Я отведу ваши показания, Эбшайр. Вы слишком предубежденный свидетель.
– Безусловно, вы планируете множество всевозможных отводов. Ничего другого я от вас не ожидаю.
– Если вы получите какую-нибудь новую информацию, полагаю, вы поделитесь со мной, – сказал Бен.
– Безусловно, – ухмыльнулся Эбшайр.
Бен задержался на секунду у своего стула. Он предоставил Майку последний шанс... Пусть наконец скажет, на чьей он стороне, пусть скажет, что ему отвратителен Эбшайр, отвратительна эта гнусная игра.
Но Майк сидел с каменным лицом. Возможно, он даже не слышал, о чем говорили в комнате.

Глава 23

В офисе Бена царил хаос – даже еще больший, чем обычно. Напротив дома представители местных национальных меньшинств проводили демонстрацию протеста, настаивая на том, чтобы дело Макколл было передано в племенной суд. Они несли огромный плакат, на котором было начертано: «Закон белых – справедливость белых». Сам по себе протест выглядел бессмысленно, так как подобные суды не рассматривали дела, связанные с тяжкими преступлениями. Кроме того – разве они не знали, что он и сам пытался забрать дело из федерального суда? Зачем же протестовать здесь, у него под носом?
В вестибюле офиса толпились журналисты. То и дело сверкали вспышки фотокамер. Репортеры окружили столик Джонса, стараясь прочесть, что напечатано на листе бумаги, торчавшем из каретки пишущей машинки. Они увидели Бена, прежде чем он успел юркнуть в свой закуток.
К нему протиснулась высокая худющая девица.
– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?
– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.
– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.
– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.
– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.
– Без комментариев!
Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:
– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?
– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!
– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?
– Нет, не могу! – Бен сжал зубы.
– Мистер Кинкейд, дата начала судебного процесса неумолимо приближается, доказательства вины Кристины Макколл, похоже, лишь множатся...
Бен выхватил из рук репортера микрофон и ткнул ему прямо в лицо. Потом схватил его за лацканы пиджака:
– Неужели у вас нет ни малейшего представления о порядочности?!
Репортеры с фотокамерами энергично расталкивали своих коллег, стараясь найти наиболее выгодный ракурс.
Вы что, не понимаете, что творите?! продолжал Бен. – Вы же заранее настраиваете присяжных против обвиняемой!
Бен оттолкнул репортера-блондина, но выбраться из толпы он уже не мог. Репортеры обступили его плотным кольцом. Ежесекундно сверкали слепящие вспышки камер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33