Луг, тела в саванах расположены по кругу. Люди в форме. Носилки. "Скорая помощь".– Помнишь "Орден Храма Солнца"?– Сумасшедшие сектанты, коллективно покончившие с собой?– Да. В Европе погибло шестьдесят четыре человека. В Квебеке – десять.Я заставила свой голос звучать твердо.– Некоторые из домиков должны были взорваться и сгореть.– Да. Я думал об этом.– В обоих случаях найден рогипнол. Многие из жертв переварили наркотик прямо перед смертью.Пауза.– Думаешь, Оуэнс строит новый "Храм"?– Не знаю.– Думаешь, они торговцы?Торговцы чем? Наркотиками или человеческими жизнями?– Возможно.Некоторое время мы молчали.– Я проверю через ребят из Морин-Хайтса. А сейчас постараюсь прикрыть богадельню Дома Оуэнса.– И вот еще что.В трубке слышалось легкое потрескивание.– Ты слушаешь?– Да.– По оценке Уэста, женщины умерли три-четыре недели назад.Я тяжело дышала в трубку.– Пожар в Сен-Жовите произошел десятого марта. Завтра первое.Я слушала треск, пока Райан занимался подсчетами.– О Боже! Три недели назад.– Кажется, происходит что-то ужасное, Райан.– Вас понял.Гудки. * * * Когда я потом оглядывалась назад, мне казалось, что после нашего разговора безумные события посыпались одно за другим, постепенно набирая скорость и превращаясь в водоворот, который затягивал все вокруг. Меня в том числе.Тем вечером я засиделась на работе. И Хардуэй тоже. Он позвонил, когда я вытаскивала из конверта отчет о вскрытии.Я кратко описала верхний труп и сообщила предположительный возраст нижнего.– Подходит, – сказал он. – Ей было двадцать пять.– Ты знаешь, кто она?– Мы сумели снять один разборчивый отпечаток. По местным картотекам штата ничего, поэтому его послали в ФБР. В их архивах тоже ничего. Странное дело. Не знаю, что меня подтолкнуло, может, вспомнил, что ты там работаешь. Когда парень из Бюро предложил проверить через канадскую полицию, я решил: черт с ним, пусть проверяет, и будь я проклят, если она не окажется канадкой.– Что еще узнал?– Минутку.Послышался звон ключей, потом шорох бумаги.– Материалы пришли сегодня вечером. Дженнифер Кэннон. Белая. Рост – метр шестьдесят семь, вес – пятьдесят девять килограммов. Темные волосы. Зеленые глаза. Не замужем. Последний раз видели в живых... – он посчитал в уме, – ...два года и три месяца назад.– Откуда она?– Сейчас посмотрю. – Пауза. – Калгари. Где это?– На западе. Кто объявил о ее пропаже?– Сильвия Кэннон. Адрес в Калгари. Значит, ее мать.Я дала Хардуэю номер пейджера и попросила позвонить Райану.– Когда поговоришь с ним, скажи, чтобы он мне перезвонил. Если здесь меня не застанет, пусть звонит домой.Я сложила и заперла кости с Мертри. Потом засунула дискету, бланки, отчет Хардуэя о вскрытии, фотографии и листы с компьютерной томографией в дипломат, закрыла лабораторию и уехала. * * * Двор опустел, ночь стояла тихая и влажная. Не по сезону теплая, как написали бы в газетах. В воздухе чувствовался сильный запах только что скошенной травы и предстоящего дождя. Послышалось отдаленное грохотанье грома, я представила себе, как со стороны Смоукис через Пьемонт накатывает буря.По дороге домой зашла перекусить в паб "Сельвин". Толпа отдыхающих после работы уже рассасывалась, а молодежь из колледжа Куинс еще не подтянулась им на смену. Сардж, мнимый ирландец, совладелец бара, сидел, как обычно, в уголке и делился своим мнением о спорте и политике, а Нил, бармен, восседал за стойкой с дюжиной сортов пива. Сардж хотел обсудить смертную казнь, точнее, высказаться по этому поводу, но мне было не до шуток. Я взяла свой чизбургер и быстро ретировалась.Первые капли упали на магнолии, когда я вставляла ключи в замок пристройки. Меня приветствовало только тихое мерное тиканье.Райан позвонил ближе к десяти.Сильвия Кэннон уже два года не жила по адресу, указанному в заявлении о пропаже дочери. Впрочем, и из дома, куда почтовая служба собиралась переправлять письма, она тоже съехала.Соседи по первому адресу никогда не видели ее мужа, вспоминали только о единственной дочери. Отзывались о Сильвии как о тихой и замкнутой женщине. Одиночке. Никто не знал, где она работала или куда уехала. Одна соседка предположила, что по соседству жил ее брат. Полицейское управление Калгари уже разыскивало его.Позже, в постели, я слушала, как по крыше и листьям стучал дождь. Гремел гром, сверкала молния, время от времени очерчивая силуэт Шарон-Холл. Через отдушину в потолке сочился влажный прохладный воздух с запахом петуний и мокрой земли.Я обожаю бури. Люблю первобытную мощь представления. Раскаты! Напряжение! Удары! Мать-Природа – владычица, и все подчиняются ее прихотям.Я наслаждалась видом сколько могла, потом встала и подошла к мансардному окну. Занавеска намокла, вода уже собиралась на подоконнике в лужицы. Я закрыла левую створку и схватилась за вторую, глубоко вдохнув. Коктейль из грома и молний выпустил на волю поток детских воспоминаний. Летние ночи. Светлячки. Сон на бабушкином крылечке в обнимку с Гарри."Думай об этом, – приказала я себе. – Слушай память, а не голоса мертвых, шепчущие в подсознании".Сверкнула молния, и у меня перехватило дыхание. Кажется, что-то пошевелилось у живой изгороди? Новая вспышка.Я присмотрелась, но кусты больше ничто не тревожило. Может, показалось?Я вглядывалась в темноту. Зеленая лужайка и подстриженные кусты. Бесцветные дорожки. Бледные петунии на фоне темных пятен сосен и плюща. Ничто не шевелилось.Снова мир осветила молния, грохот расколол ночь. Белая тень вырвалась из-под куста и пролетела по лужайке. Я напрягла зрение, но все исчезло прежде, чем я смогла что-то разглядеть.Сердце билось так отчаянно, что стук отдавался даже в голове. Я распахнула окно и облокотилась на подоконник, всматриваясь туда, где исчезла белая тень. Ночная рубашка намокла от дождя, по всему телу побежали мурашки. С дрожью я обыскивала глазами двор.Тишина.Забыв про окно, я сбежала по лестнице и уже открывала заднюю дверь, когда пронзительно заверещал телефон. Сердце застучало где-то в горле. О Боже! Ну что теперь?Я схватила трубку.– Темпе, извини.Я посмотрела на часы. Без двадцати два. С чего вдруг мне звонит соседка?– ...наверное, он забежал сюда в среду, когда я показывала Дом. Там пусто. Я зашла только проверить, все ли в порядке, из-за бури, ну, ты понимаешь, а он вылетел пулей. Я звала, но он все равно убежал. Мне показалось, что лучше тебе позвонить...Я уронила трубку, распахнула дверь на кухню и выбежала наружу.– Птенчик! – закричала я. – Иди сюда, мальчик.Я сошла с крылечка. В мгновение ока волосы промокли насквозь, а ночная рубашка прилипла к телу, словно влажная салфетка "Клинекс".– Птенчик, ты здесь?Сверкнула молния, осветив дорожки, кусты, сады и здания.– Птенчик! – взвизгнула я. – Птенчик!Капли дождя стучали по кирпичу и листьям над моей головой.Я снова закричала.Тишина.Я снова и снова выкрикивала его имя, как безумная. Вскоре меня начала бить дрожь.Потом я увидела его.Он жался под кустом, пригнув голову к земле, направив уши вперед под прямым углом. Сквозь мокрую слипшуюся шерсть виднелись полоски белой кожи, как трещины на старой краске.Я подошла к нему и села на корточки. Кот выглядел так, будто его вначале опустили в воду, а потом вываляли в земле. Сосновые иголки, кора, трава прилипли к голове и спине.– Птенчик? – тихо сказала я, протягивая к нему руки.Он поднял голову, на меня уставились круглые желтые глаза. Сверкнула молния. Птенчик поднялся, выгнул спину и сказал: "Мур".Я протянула к нему ладони.– Иди сюда, Птенчик, – прошептала я.Он помешкал, потом подбежал ко мне, прижался к моему бедру и повторил свое "мур".Я подхватила кота, прижала к груди и побежала на кухню. Птенчик вцепился передними лапами в плечо и прильнул ко мне, как обезьянка к маме. Я чувствовала его когти через насквозь промокшую рубашку.Через десять минут я его уже отмыла. Белая шерсть покрыла несколько полотенец и витала в воздухе. Хоть раз он не протестовал.Птенчик проглотил чашку корма "Сайнс Дайет" и блюдечко ванильного мороженого. Потом я отнесла его в кровать. Он залез под одеяло и растянулся во весь рост вдоль моей ноги. Я чувствовала, как напряглось, а потом расслабилось его тельце, когда он потянулся, потом устроился на матрасе. Шерсть еще не высохла, но я не возражала. Мой кот вернулся.– Я люблю тебя, Птенчик, – призналась я в ночи.Я заснула под дуэт приглушенного мурлыканья и стука дождя. 25 На следующий день, в субботу, я не пошла в университет. Собиралась прочитать выводы Хардуэя, потом написать отчет по жертвам с Мертри. Затем купить цветы в центре для садоводов и посадить в большие горшки, которые стоят у меня во внутреннем дворике. Сиюминутное садоводство – один из моих многочисленных талантов. Длинный разговор с Кэти, мирное общение с котом, листы с компьютерной томографией и вечер с Элизабет Николе.Но вышло все по-другому.Когда я проснулась, Птенчика уже не было. Я позвала его, но не получила ответа, натянула шорты с футболкой и спустилась вниз. Поиски легко увенчались успехом. Он вылизал свою миску и заснул в лучах солнца на диванчике в гостиной.Кот лежал на спине, вытянув задние лапы и поджав передние к груди. Я смотрела на него и улыбалась, как ребенок в рождественское утро. Потом пошла в кухню, сварила кофе, взяла рогалик и устроилась с "Обозревателем" за кухонным столом.В Майерс-парке обнаружили зарезанную жену врача. На ребенка напал питбуль. Родители требуют, чтобы животное усыпили, хозяин сопротивляется. "Хорнетс" побили "Голден Стейт" со счетом 101:87.Я посмотрела прогноз погоды. Солнечно, в Шарлотте двадцать четыре градуса. Пробежала глазами показатели термометров по всему миру. В пятницу в Монреале температура поднялась до восьми градусов. Вот где причина самодовольства южан.Я прочитала газету целиком. Страничка редактора. Объявления о найме. Скидки на лекарства. Обожаю такой ритуал по выходным, но в последние несколько недель приходилось им пренебрегать. Будто наркоманка после ломки, я впитывала каждое печатное слово.Закончив с газетой, убрала со стола и пошла за кейсом. Слева сложила стопкой фотографии со вскрытия и взялась за отчет Хардуэя. После первой же заметки закончилась паста в ручке, и я пошла в гостиную за стержнем.Увидев на крыльце сгорбившуюся фигуру, я чуть не лишилась чувств от испуга. Кто это и сколько он там стоял?Человек повернулся, прошел вдоль стены и заглянул в окно. Наши глаза встретились, и я с недоверием уставилась на пришельца. Потом тут же открыла дверь.Она стояла, выпятив живот, цепляясь за лямки рюкзака. Подол юбки топорщился на высоких ботинках. Утреннее солнце сияло на ее волосах, окружая голову медным ореолом."Боже мой, – подумала я. – Что еще?"Катрин первая нарушила молчание:– Нам нужно поговорить. Я...– Конечно. Заходи. – Я посторонилась и протянула руку. – Давай помогу тебе с рюкзаком.Она вошла, сняла рюкзак и уронила его на пол, не спуская с меня глаз.– Я знаю, что не вовремя, но я...– Катрин, не говори глупостей, я рада тебя видеть. Просто удивилась и немного замешкалась.Она открыла рот, но так ничего и не сказала.– Хочешь есть?Ответом было выражение ее лица.Я обняла ее и проводила к кухонному столу. Катрин безропотно повиновалась. Я смахнула фотографии и отчет в сторону и усадила ее.Поджаривая хлеб, намазывая плавленый сыр и наливая апельсиновый сок, я украдкой разглядывала свою гостью. Катрин уставилась на крышку стола, руки разглаживали несуществующие морщинки на скатерти. Пальцы спутывали и распутывали бахрому, выпрямляли каждую ниточку и укладывали параллельно предыдущей.Мой желудок сжался в комок. Как она попала сюда? Сбежала? Где Карли? Я еле удерживалась от вопросов, пока она ела.Когда Катрин закончила и отказалась от второй порции, я помыла тарелки и тоже села за стол.– Как же ты меня нашла? – Я похлопала ее по руке и ободряюще улыбнулась.– Вы дали мне свою визитку. – Катрин порылась в кармане и положила карточку на стол. Ее пальцы снова занялись бахромой. – Я несколько раз звонила по телефону в Бофорте, но вас не застала. Наконец ответил какой-то парень и сказал, что вы вернулись в Шарлотт.– Сэм Рейберн. Я останавливалась на его яхте.– В общем, я решила уехать из Бофорта. – Катрин посмотрела мне в глаза, но через секунду снова уставилась в стол. – Добралась сюда и пошла в университет. Но дорога заняла больше времени, чем я думала. Когда я попала в кампус, вы уже ушли. Я наткнулась на какую-то девушку, утром она подбросила меня сюда по дороге на работу.– Откуда ты узнала, где я живу?– Она нашла ваш адрес в каком-то журнале.– Понятно.Я совершенно точно знала, что мой адрес не указан в журнале факультета.– Хорошо, что ты пришла.Катрин кивнула. Она чуть не валилась с ног. Темные круги под воспаленными глазами.– Я бы тебе перезвонила, но ты не оставляла номера. Когда мы с детективом Райаном ездили в общину во вторник, тебя там не было.– Была, но...Ее голос сошел на нет.Я подождала.В дверях появился Птенчик, потом, почуяв в воздухе напряжение, исчез. Часы пробили половину. Пальцы Катрин не выпускали бахрому.Я устала ждать.– Катрин, где Карли?Я накрыла ее ладонь своей.Она посмотрела на меня пустыми глазами, без выражения.– О нем заботятся, – почти прошептала девушка, словно оправдывающийся ребенок.– Кто?Она высвободила руку, поставила локти на стол и принялась тереть виски. Взгляд вновь уперся в скатерть.– Карли все еще на острове Святой Елены?Кивок.– Ты по своей воле его там оставила?Она покачала головой и сжала ладонями виски.– С ребенком все нормально?– Он мой ребенок! Мой!Такой взрыв эмоций застал меня врасплох.– Я могу сама о нем заботиться.Катрин подняла голову, и на каждой щеке блеснуло по слезинке. Она впилась в меня взглядом.– А кто сомневается?– Я его мать.Ее голос дрожал. От чего? От истощения? Страха? Негодования?– Кто присматривает за Карли?– Но что, если я ошибаюсь? Если все это правда?Катрин снова рассматривала скатерть.– Если что правда?– Я люблю своего ребенка. Я хочу, чтобы ему было хорошо.Катрин отвечала не на мои вопросы. Она исследовала собственные закоулки сознания, продолжая давний разговор с самой собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44