Прежде Чилли Уинтерс не была такой.
Себастьян вошел в дом и щелкнул первым попавшимся под руку выключателем. Многочисленные светильнички с янтарно-желтыми абажурами, закрепленные на балках, осветили просторную комнату, обставленную в деревенском стиле, со стенами, обшитыми деревянными панелями.
Он обернулся. Посмотрел на Блисс.
Она в нерешительности стояла у порога. Вытянув шею, настороженно осматривала комнату, словно чего-то опасалась.
– Что ж, будем действовать осторожно, – объявил Себастьян. Он взял Блисс за руку и втащил в комнату. Ей оставалось лишь подчиниться. Себастьян захлопнул дверь ногой. – Давай, рассказывай. Все выкладывай. Что произошло после того, как ты вошла в дом? Я тут катался неподалеку минут, наверное, пятнадцать, пока не понял, что должен вернуться и сделать все, чтобы ты со мной поговорила.
– Тебе не следовало возвращаться, – пробормотала Блисс, внимательно осматривая комнату. – Не так уж я испугалась. Все прекрасно. Ничего особенного не случилось.
– Да уж… Так прекрасно, что набрасываешься на людей и разбиваешь им в кровь носы.
Блисс пристально посмотрела на Себастьяна. Ее нижняя челюсть отвисла. Зрелище было настолько уморительное, что он невольно рассмеялся.
– Себастьян! Прости. Прости, ради Бога. Дорогой, у тебя кровь.
– А я тебе о чем говорил.
– Пойдем-ка со мной.
Она потащила его за собой вверх по ступенькам, и они оказались на втором этаже, в просторной вытянутой в длину комнате, являвшейся одновременно кабинетом, гостиной и спальней. Блисс поспешно провела Себастьяна в ванную комнату, также обшитую деревянными панелями, как и все прочие помещения в доме.
– Садись сюда, за столик. Нет, лучше на край ванны. Нет, давай за столик. Так безопаснее.
– Безопаснее?
– У тебя, должно быть, голова кружится. Не хочу, чтобы ты свалился в ванну.
– Голова у меня в норме, – ответил он, но все же уселся за столик. – Чем это ты меня так отделала?
Блисс подняла руку с зажатой в ней щеткой для волос.
Он прищурился и покачал головой:
– Нет. Ты молотила меня гораздо более увесистой штукой, чем эта.
– Просто я ничего лучшего не нашла, – пробормотала она, потупившись.
Себастьян усмехнулся:
– Слава Богу, что у тебя не оказалась под рукой кочерга. Или нож.
Она выдвинула из шкафа ящичек и достала полотенце. Смочила его холодной водой.
– Мне показалось, что в сад кто-то забрался. Вот я и пошла посмотреть.
– А как ты оказалась на улице? Ведь кухонная дверь заперта.
Она легонько прикоснулась к его разбитому носу. Себастьян вздрогнул и со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы.
– Спустилась отсюда.
– Прямо отсюда? Схватила расческу и выскочила на улицу, в темноту? А почему не проверила двери или не позвонила в полицию?
– Так получилось. – Ее рука повисла в воздухе. Она быстро вышла из ванной и осмотрела комнату. Вернувшись, сообщила: – Лампа опять включена. – И с силой приложила полотенце к его носу.
Себастьян взвыл от боли.
– Бедный… – Ее прикосновения снова стали ласковыми и осторожными.
– Ты только что сказала, что лампа опять включена?
– Не обращай внимания. Не важно.
– Э, нет. Даже очень важно. Пожалуй, сегодняшний вечер мне не забыть.
Блисс взяла его за руку и поднесла ее к полотенцу.
– Держи здесь, – сказала она. – Кровь сейчас остановится. А чтобы спала опухоль, холод – самое лучшее. Теперь я попытаюсь объяснить тебе, почему вела себя как сумасшедшая.
– Был бы весьма признателен.
– Правда, в итоге ты решишь, что я действительно сошла с ума.
Он криво улыбнулся:
– Неудивительно.
Она пристально посмотрела на него.
Эти глаза забыть невозможно, невольно подумал Себастьян. Такие же чистые, как пятнадцать лет назад. Она так и не научилась кокетничать.
– Ты же не надела очки. Неудивительно, что принимаешь мирных граждан за злодеев-убийц, набрасываешься на них и лупишь что есть силы.
– Давай перейдем в комнату. Сможешь? – На ее лице не появилось ни намека на улыбку.
Он поднялся на ноги. Взяв его за руку, Блисс подвела Себастьяна к креслу, стоявшему в центре комнаты, напротив французских окон. Он уселся без возражений. Подумал: а не усадить ли Блисс к себе на колени? Однако отказался от этой затеи.
Блисс уселась на пол, рядом с креслом.
Себастьян, придерживая у носа мокрое полотенце, запрокинул голову и прикрыл глаза. Блисс молчала. Он спросил:
– Ты как, готова?
– Не знаю, с чего начать.
– Неплохо бы с того самого момента, когда ты вдруг сорвалась и убежала от меня без всякого объяснения.
– Я собиралась позвонить и извиниться.
– Прекрасно. Теперь тебе нет необходимости прибегать к посредничеству телефонного аппарата. Можешь сказать все сейчас.
Блисс нахмурилась:
– Мне не за что просить прощения. Как мне поступать – мое личное дело.
– Ладно, пусть так, – отозвался Себастьян. – Просто ты сама сказала, что хотела извиниться. Впрочем, это не имеет значения. Во всяком случае, мне никакие извинения не нужны.
– Я… я испугалась, – снова заговорила Блисс. – Вдруг поняла, что ты предлагаешь невозможное. Мне очень стыдно, что я так вела себя. Слишком расслабилась.
– Ты это так называешь? Насколько я помню, перед тем как сбежать, ты почувствовала, что между нами возникла некая связь.
Глаза Блисс вспыхнули. Лицо – тоже.
– Я ведь объяснила, почему решила все прекратить.
– Довольно ясно, – сказал Себастьян. И тут же подумал: ничего не ясно, но к этому вопросу лучше вернуться позже, после того как она объяснит остальное. – И я уже говорил, что вернулся сюда, потому что не мог позволить тебе уйти без объяснений. Ты знаешь, почему я оказался в саду. Теперь твоя очередь, Чилли. Рассказывай.
– Никто меня так уже не называет.
Он не сумел растопить лед в ее сердце. Может, старое прозвище поставит все на свои места?
– Расскажи, почему ты вдруг набросилась на меня, размахивая щеткой для волос?
– Одно из двух: или кто-то пытался меня смертельно напугать сегодня вечером, либо здесь, в комнате, когда я вернулась домой, бродило привидение.
С предельной осторожностью Себастьян отвел в сторону руку с полотенцем.
– Полагаю, насчет привидения ты пошутила? – спросил он. – Значит, когда ты вернулась, в доме находился посторонний? Правильно я тебя понял?
Блисс внимательно посмотрела на него. Приподнявшись, взяла его за руку.
– Твои пальцы! – воскликнула она. – Господи! Что же это такое?! Я и пальцы тебе разбила?
Себастьян вздохнул и попытался улыбнуться:
– Не обращай внимания. Уже не болит.
– Вот и хорошо.
– Пожалуй, следует здесь хорошенько все осмотреть, – заметил Себастьян.
Блисс покачала головой:
– Нет необходимости.
– Возможно, ты и права. Но я должен убедиться…
– Здесь больше никого нет.
Себастьян пристально посмотрел ей в лицо. Потом спросил:
– Почему ты так в этом уверена?
– Просто знаю, и все. Я привыкла жить одна. Если бы здесь сейчас находился посторонний, я бы почувствовала.
– И что, раньше, ну, сегодня вечером ты этого постороннего почувствовала?
– Да. Только давай не будем больше об этом говорить.
– Давай не будем, если ты не хочешь.
Блисс уронила руки на колени.
– Да, не хочу.
– Любопытная комната. – Себастьян осмотрелся.
– Здесь умерла моя тетушка.
Он выпустил из рук полотенце, и оно шлепнулось на пол. Блисс подняла его, заново сложила и опять поднесла к носу Себастьяна.
– Тетушка умерла несколько лет назад. Она была сестрой моего отца, только намного старше его. Довольно своеобразная, немного странная дама, но мы с ней любили друг друга.
Себастьян покосился на скромную кровать с латунными ножками, под белым покрывалом.
– Надеюсь, не на той кровати? – проворчал он.
Блисс нахмурилась.
– Нет-нет, тетушка Бланш умерла не на этой. Эту я потом купила. А ее кровать обычно стояла вот здесь. – Блисс указала рукой на то место, где расположился в кресле Себастьян.
Он с трудом подавил желание вскочить на ноги.
– Раньше в доме было три спальни, тетушкина – средняя. Ты веришь в привидения?
Себастьян едва заметно улыбнулся. Что за женщина?! Столько лет прошло – и совсем не изменилась: то и дело перескакивает с одной темы на другую.
– Нет, любовь моя, я не верю в привидения.
– Обычно, если тетушке Бланш что-то требовалось, она звонила в колокольчик.
– Да? – Себастьян рассматривал Блисс. При свете лампы ее волосы казались еще более рыжими, чем обычно. Глаза же – ярко-синие, а взгляд отсутствующий.
Она улыбнулась – и снова превратилась в ту семнадцатилетнюю девчонку, в которую он когда-то влюбился.
– Тетушке было уже за восемьдесят, когда она умерла, – сказала Блисс. – Все-таки странная она была… Ей нравилось лежать здесь, наверху, и заставлять всех бегать туда-сюда, ухаживать за ней, выполнять все ее капризы и причуды. Только я одна любила навещать ее. Здесь мне было лучше, чем дома.
Их взгляды встретились. Блисс отвела глаза.
– Когда-то, много лет назад, ты заставила меня… – Он наклонился и протянул ей руку. – Благодаря тебе я захотел стать лучше.
– Знаю.
У них никогда не возникало необходимости договаривать все до конца. Много раз бывало так, что они понимали друг друга и вовсе без слов.
– Ну же, – сказал он, шевельнув пальцами, – дай мне свою руку.
Блисс посмотрела на него:
– Ты так когда-то сказал, в кафетерии.
– В самый первый день. Да, я помню. И ты в конце концов дала мне свою руку.
Она и теперь протянула ему руку, и он обхватил пальцами ее запястье.
– Думаешь, за нами подглядывают? – Себастьян привлек ее к себе. – Чтобы проследить, как я выигрываю пари?
Блисс прикусила нижнюю губу.
– Может, тетя Бланш?
Она попыталась высвободить свою руку.
– Ты отвратительный тип, Себастьян. Несносный человек. Всегда был таким. И навсегда останешься.
– Бездоказательное заявление. Могу согласиться, что раньше я был таким. Но не сейчас. Ты живешь здесь одна?
– Да.
– Мне подумалось, что две блондинки и маленький мальчик, возможно, живут с тобой под одной крышей.
– Нет. Они поселились в бунгало, которое принадлежало моим деду и бабушке. Там, поближе к воде.
– Но у тебя здесь есть соседи какие-нибудь или жильцы?
– Нет, не в доме. Но неподалеку стоят десять коттеджей. Это наша коммуна.
– Солидное заведение.
– Н-да. К сожалению, сейчас у нас мало жильцов, все разъехались. Летом все всегда разъезжаются. Но ничего, к осени соберутся.
– У тебя был кто-нибудь с того времени?.. – Он поднял глаза к потолку. – Прости. Об этом мне тоже не следовало спрашивать.
– А тебе не все равно?
Себастьян пристально взглянул на Блисс.
– Нет. Совсем не все равно. Знаю, у меня нет на тебя никаких прав, но логика далеко не всегда властна над чувствами.
– Она никогда не властна над ними.
Себастьян снова взглянул на Блисс. Потом – на ее руку, которую все еще держал в своей.
– Давай попробуем начать все сначала. Вот с этой минуты. Сделаем вид, что познакомились только сегодня вечером.
– Не получится.
– Да, не получится, – согласился Себастьян, но в душе его вспыхнул огонек надежды. – Мы не сможем сделать вид, что не знали друг друга раньше, потому что у нас с тобой слишком много общего. Мы вместе пережили многое. И я очень рад, что это многое у нас есть. Я все помню и благодарен тебе за то, что у нас было.
– Порой у меня ничего не оставалось, кроме этих воспоминаний.
Эти слова обрушились на него точно удар – и в то же время показались неожиданной лаской.
– Я надеялся, что не сделаю тебе слишком больно. Но похоже, ничего не вышло, да? Тебе было очень нелегко?
Блисс, придвинувшись к Себастьяну, опустила руку ему на колено; сверху положила голову, прижавшись щекой к тыльной стороне ладони.
– Не настолько, как ты, возможно, думаешь. Конечно, не очень приятно выслушивать мнения посторонних, но самое ужасное, что ты… Ты просто исчез. Накануне я была такой счастливой, что едва могла пережить, выдержать такое счастье. И вдруг ты исчез. Я была сломлена, раздавлена… Казалось, что лучше умереть. А главное, никого не осталось рядом, не с кем было поговорить. И я не знала, что произошло. Слухи всякие ходили, но ничего определенного. Твоих родителей я не знала, потому не могла ничего узнать и у них. Даже не знала твоего домашнего адреса, и в телефонном справочнике про вас ничего не нашла.
– Отец не любил эти справочники. Если уж кому-нибудь понадобится добраться до тебя, говорил он, то пусть у тебя и узнает номер. Если, конечно, ты пожелаешь его сообщить. – Себастьян погладил ее по волосам. – Я хочу быть с тобой, Блисс. Поверь, я никогда не забывал о тебе.
– Я уже не та девчонка, которую ты знал прежде.
Он наклонился и осторожно коснулся губами ее шеи.
Она уткнулась лицом в его колени. Провела ладонью по его бедру.
Себастьян тотчас напрягся, замер.
– Почему я не могу устоять перед тобой? – спросила она.
– Потому что я везучий ублюдок.
– Зачем ты так! – Блисс подняла голову и, нахмурившись, посмотрела на него. – Почему тебе обязательно нужно…
– Говорить правду? – Он усмехнулся, заметив, как шокирована Блисс его заявлением. – Вот видишь, я совсем не изменился. Так и не научился сдерживаться и молчать. Обязательно ляпну что-нибудь эдакое… Блисс, можно мне сегодня остаться у тебя?
Она побледнела. Однако промолчала.
– Просто я хочу удостовериться, что ты в безопасности, – поспешно добавил Себастьян. – Ты ложись спать, а я посижу здесь.
Блисс залилась румянцем:
– Значит, ты не хочешь спать со мной?
Себастьян вздрогнул; ему показалось, он ослышался.
– Боже, я сказала что-то не то, – смутилась Блисс. – Вечно я болтаю глупости. Ладно, я уже в порядке. Спасибо, что предложил, но тебе не нужно здесь оставаться.
– Я хочу лечь с тобой.
– О… – Блисс облизала губы кончиком языка. – Ясно. Понятно. – Ее била дрожь.
«Господи, что я сказал?» – промелькнуло у Себастьяна.
– То есть… ты хочешь переспать со мной, верно?
– Да, ты правильно поняла.
Блисс поднялась на ноги. Взглянула на Себастьяна.
– Я не слишком хороша в постели. – Она сдвинула брови, задумалась. Потом снова заговорила: – Нельзя сказать, что у меня совсем нет опыта. Просто в последние годы я была слишком занята коммуной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47