Ты просто замечательная…
Теперь Блисс рассмеялась:
– Спасибо за столь высокую оценку моих достоинств. Удивительная штука жизнь! Не расстанься мы с тобой, и я, вероятнее всего, никогда не стала бы профессором. Не видать бы мне карьеры ученого, да и скорее всего я бы не горевала по этому поводу. Кто знает, чем бы я стала заниматься. Знаю только одно: моих родителей это не порадовало бы. Хотя они и сейчас не слишком мной довольны. Я никогда не была такой, какой они меня хотели видеть. Извини, что я плачусь, самой неприятно.
– У тебя есть на это право.
– Нет. Моя жизнь вполне удалась. А твои родители вообще должны преклоняться перед тобой. Ведь твой отец всегда хотел иметь сына, который смог бы добиться всего, чего, как он полагал, не смог достичь он сам. И ты воплотил в жизнь его мечты.
– Он умер. Вернее, они оба умерли.
– О, мне…
– Не нужно говорить, что тебе очень жаль. Я сам ничего не испытываю… И оттого лишний раз чувствую, насколько я, вероятно, плохой человек. Наверное, он расплачивался за то, что никогда не гордился мной – подростком.
Они подъехали к дорожке, ведущей к Хоул-Пойнту. Подъехали раньше, чем хотелось бы Себастьяну.
– Вроде бы приехали, – сказал он.
– Спасибо. Я выскочу здесь.
– Погоди, Блисс.
В окнах кухни главного коттеджа горел свет, а чуть поодаль, над дверью ближайшего к нему домика, светил фонарь. Себастьян вздохнул.
Блисс откашлялась:
– Чего ты хочешь? Чего ты хочешь от меня?
Естественно, как же ей не спрашивать, не удивляться?
– Дай мне шанс. Я хочу попытаться начать с тобой еще раз, хочу попробовать… – Он заглушил мотор и повернулся к Блисс.
– Разве ты не женился на Кристал?
– Ты в самом деле ничего обо мне не знаешь?
Она легонько коснулась пальцами его щеки, и Себастьян чуть не вздрогнул. Этот жест поразил его.
– Конечно же, я старалась быть в курсе твоих дел. Читала газеты, все статьи о тебе, которые мне попадались. Мне известно все про «Раптор» и ее основателя. Все эти годы я не забывала о тебе. Ты веришь мне?
Он взял ее за руку. Коснулся губами ее ладони.
– Но никогда и нигде, ни разу не упоминалось о твоей частной жизни. И ты никогда не давал на эту тему интервью.
Он закрыл глаза и снова поцеловал ее ладонь.
Свободной рукой Блисс коснулась его опущенных век.
– Разве ты не женился на Кристал?
– Женился, – пробормотал он, – но мы развелись.
– А ребенок?
– Давай лучше не будем об этом говорить.
– Так это дитя и есть тот случай, несчастный случай, о котором ты недавно говорил, так?
– Не есть, а был. – В темноте он ничего не видел, но почувствовал, что Блисс поняла. Потом она взяла его лицо в ладони и привлекла к себе, уткнулась лбом в его лоб.
– Умер, – прошептала она, – мне даже в голову не приходила эта мысль. Прости. Почему мы становимся такими эгоистами, когда несчастливы?
Слова Блисс воодушевили его, они вселяли надежду. Если она была несчастна, то, должно быть, из-за него, следовательно, он все же кое-что значит для нее.
– Ты поступил правильно, – проговорила она. – Женился на Кристал, потому что она носила твоего ребенка… И еще потому, что спас ее от расправы отца.
– Блисс… – проговорил Себастьян, готовый удержать ее в любую секунду, если она захочет покинуть его. – Блисс, я не рассчитывал, что все пойдет гладко. Более того, не все можно исправить. И я никогда не стремился к совершенству. Но сейчас моя удача зависит от тебя.
– Не понимаю… Ты говоришь так, будто я – твое очередное рискованное предприятие.
Он рассмеялся:
– Наверное, потому, что в последнее время я слишком часто рисковал. Мне очень хочется преуспеть с тобой. Нет, только не так, как все прозвучало. Мои слова не означают, что я хочу лишь одного – затащить тебя в постель.
О, настанет день, когда свершится это чудо – но только не сразу, надо приближаться к этому постепенно. Медленно, но верно.
Она промолчала. Он взглянул на нее:
– О чем ты думаешь?
– Не могу выразить словами. – В полутьме ее глаза казались огромными. – Я… Словом, подобные дела… Теперь я слишком далеко от всего этого.
Губы Блисс поблескивали во мраке. В лунном свете четко обозначились очертания ее щек и подбородка.
– Теперь? Ты хочешь сказать, что у тебя было весьма бурное прошлое?
– Да, чрезвычайно… Я ведь всегда отличалась легкомыслием.
Он засмеялся. Она – тоже. Однако смеялись они недолго.
– Мы ничего не сможем поделать, Себастьян. Уже слишком поздно… Даже если бы мы действительно захотели жить вместе. Ты ведь согласен со мной?
– Нет.
Она легонько потянула его за уголок воротника.
– Я не собираюсь возглавлять борьбу против тебя и не намерена мстить. Это не мой стиль.
– Я приехал сюда не для этого, Блисс. И сказал тебе правду. Я хочу попытаться начать все сначала. Хочу, чтобы мы попробовали вместе. – Он тут же подумал о том, что, вероятно, поторопился – во всяком случае, не следовало говорить это сейчас.
Блисс медленно подняла голову.
– Себастьян, ты шутишь! Это невозможно. Мы же не знаем друг друга.
– Неужели?
– Я… я не знаю.
– Знаешь. Я остался прежним. Я такой же, как и пятнадцать лет назад, когда ты была готова бежать из дому, чтобы выйти за меня замуж.
– Этого не может быть.
Себастьян склонился над ней, заключив в объятия, крепко прижал к груди.
– Давай попробуем. Проверь, посмотри, изменился ли я.
Будь в машине немного посветлее, он увидел бы, что она вспыхнула. Блисс судорожно сглотнула. Затем Себастьян услышал ее вздох.
– Ну давай же… Поцелуй меня, подруга. Вспомни, какими мы были, когда поняли, что долго так продолжаться не может, что одних поцелуев уже недостаточно, что ласки и прикосновения уже не утоляют голод.
– Себастьян… – Она смутилась. Затем, потупившись, все же потянулась к нему губами. – Так странно… Такое необычное ощущение. Кажется, все хорошо знакомо – и одновременно все впервые. Это возможно?
– Возможно. Потому что тебе все действительно знакомо, но ты не думала, что это произойдет сейчас. Поэтому ты удивляешься.
– У тебя всегда, на все случаи жизни находились объяснения.
Себастьян чувствовал на губах ее теплое дыхание.
Поцелуи и объятия не могут утолить голод. Да, прежде он прибегал к таким любовным упражнениям, но они лишь увеличивали голод.
Блисс снова поцеловала его. Себастьян не торопил ее, хотел, чтобы она к нему привыкла. Поэтому сдерживал себя, не позволял себе взорваться, пытался обуздать свою страсть. Он лишь легонько обнимал ее.
Блисс же наконец осмелела. Обвив руками его шею, она поцеловала Себастьяна крепко и страстно, словно ободряя его, словно призывая ответить на ее поцелуй. Однако он понимал: потребуется время, чтобы научиться доверять ему. Поэтому нужно набраться терпения. Если ее поторопить, подтолкнуть даже едва заметно, она может испугаться, может снова затвориться в своей раковине.
Прикосновение ее груди волновало и возбуждало. Но Себастьян по-прежнему легонько обнимал ее за талию. Он знал: все эти горячие поцелуи – лишь повторение давно пройденного. Во всяком случае, так, наверное, считала Блисс.
От прикосновения ее длинных прохладных пальцев у Себастьяна сердце замирало. Она прикоснулась к его лицу, потом – к шее, провела ладонями по плечам, сунула руку под рубашку. Себастьян почувствовал, что джинсы его вот-вот лопнут.
Он постарался не думать пока о своей страсти. Решил, что Блисс сама даст ему понять, когда будет готова, когда почувствует, что одних поцелуев ей мало.
Поросль у него на груди, кожа, ключица, стальные мускулы на плечах под рубашкой – Блисс, осторожно перебирая пальцами, с любопытством обследовала каждый дюйм.
Наконец она немного отстранилась от него.
– Ты замечательно целуешься, – пробормотал он.
Оба рассмеялись.
– Ты всегда была способной ученицей. – Себастьян был готов перевести ее в категорию выпускников. Он уже давно приучил себя не думать о других мужчинах, которые наверняка проходили с ней не только стадию поцелуев; не мучил себя мыслями о первом мужчине, вкусившем сладость ее любви.
Этим мужчиной мог бы стать он.
– Мне хотелось бы все начать сначала. Знаю, ты считаешь мое желание нелепой и глупой затеей, но не станешь же ты утверждать, что между нами совсем ничего нет?
– Не стану.
В нем зародилась надежда.
– Мне безразлично, сколько времени нам понадобится, чтобы вернуться к тому, что у нас было раньше… Впрочем, нет, далеко не все равно! Я с радостью увез бы тебя к себе и уложил в постель прямо сейчас.
– Себастьян, не надо.
– Почему? Просто я говорю то, что думаю, не лицемерю.
Рука Себастьяна скользнула по плечу Блисс и легла на ее грудь – совершенно естественное движение, самое естественное на свете.
Она его не остановила.
Себастьян осторожно поглаживал ее маленькую грудь.
Блисс судорожно вздохнула, выгнула спину. Она тоже почувствовала желание – ее соски отвердели.
Джинсы Себастьяна стали настолько тесными, что он едва дышал. Наконец, не выдержав, он порывисто обнял Блисс, прильнул губами к ее шее.
– Ты согласна? Дай мне шанс. Мы попытаемся начать все сначала, – проговорил он, уткнувшись в ее шею.
В ожидании ее ответа Себастьян затаил дыхание.
– Как ты себе это представляешь? – ответила она вопросом на вопрос.
Он понимал: нужна предельная осторожность. Блисс, конечно же, не доверяла ему, и ее нельзя винить.
– Пойдем дальше вместе. Если хочешь, пойдем медленно, не будем торопиться. Как скажешь.
– Значит, все сначала? Как раньше?
– Не думаю, что получится именно так, – без тени улыбки проговорил он. – Мы все-таки уже не дети… Но кое-что связывает нас. Мы оба стремимся к одному и тому же. Сейчас никто не сможет помешать нам.
Слушая Себастьяна, Блисс водила пальцем по его груди, то и дело касаясь соска. Он с трудом подавил желание тут же, прямо в машине, овладеть ею. Было очевидно: в эти мгновения Блисс, поглощенная своими мыслями, не осознает, насколько он возбужден.
– Мне нужно подумать над твоими словами, – сказала она наконец.
– Я не стану торопить тебя, – кивнул Себастьян.
Ему казалось, он вот-вот задохнется.
Блисс пыталась рассмотреть в темноте его лицо. Она провела пальцем по его груди, по бедру, по ноге. И невольно опустила глаза.
Он стиснул зубы, пытаясь сохранить над собой контроль.
– Ты слишком… Ты удивительный человек, Себастьян. Когда мы познакомились, ты был просто замечательным парнем. Я даже не мечтала о том, что ты взглянешь в мою сторону. Теперь ты… Ладно… – Она вскинула голову. – Ты просто есть, вот и все. – Блисс положила ладонь на его мускулистое бедро. – Я всегда восхищалась твоими ногами.
Его сердце остановилось.
– Это меня всегда восхищали твои ноги, – пробормотал Себастьян. Но если бы он сейчас прикоснулся к ней, все было бы кончено, обещание не торопиться было бы забыто.
– Мне надо идти. Близняшки и Бобби уже, наверное, ушли к себе в бунгало. И мне тоже пора спать. – Блисс усмехнулась. – Хотя бы постараюсь заснуть.
Усилием воли Себастьян заставил себя отстраниться от нее. Выпрямившись, зажег в салоне свет.
– Я дам тебе свой телефон.
– Зачем?
– Все очень просто. – Он взглянул на ее припухшие губы, на блестящие глаза. – Я хочу знать наверняка: ты обратишься ко мне, если понадобится. И прошу тебя, подумай над моими словами. Позвони мне, хорошо? Звони в любое время, днем или ночью, я сразу же примчусь.
Он вытащил бумажник, достал из него визитку с телефоном офиса в Бельвью и написал на обратной стороне карточки номер в Медине. Потом захлопнул бумажник и протянул визитку Блисс.
Она сидела напряженная, скованная.
Себастьян нахмурился.
– В чем дело? – Он вложил карточку в ее руку. – Блисс, что случилось?
– Ничего. – Она в смятении распахнула дверцу и выскочила из машины.
– Блисс! – Он бросился за ней. – Блисс, что случилось?!
– Ничего… – Она закашлялась. – Ничего. Сама не понимаю, что вдруг на меня нашло. Забудь, хорошо? Просто забудь.
Она побежала к калитке, открыла ее и сразу же захлопнула за собой.
Себастьян пошел следом за ней.
– Спокойной ночи, – проговорила Блисс. Она вернулась к калитке. – Спасибо, что подвез меня до дома.
– Блисс…
– Не ходи за мной. Забудь меня. Я не представляю для тебя никакой опасности.
Себастьян, ошеломленный случившимся, смотрел ей вслед. Она поспешила к дому. Что-то произошло. Что-то изменилось в тот момент, когда он передавал ей визитку.
Он сделал шаг к воротам. Забыть ее? Она не представляет никакой опасности?
– Отлично, – процедил он сквозь зубы. – Прекрасно, великолепно. Я умываю руки. Все! Живи как хочешь.
Глава 7
Блисс, задыхаясь, подбежала к парадной двери. Нащупала щель в стене между бревнами, вытащила ключ и заскочила в прихожую. На улице взревел мотор машины.
Блисс первым делом бросилась на кухню – посмотреть, ушли близняшки и Бобби домой или нет. Пусто, никого нет. Все уже отправились к себе в бунгало. У Фабиолы была Полли, у Полли – Фабиола, и у обеих – Бобби. Им нет нужды приводить в дом посторонних и пытаться превратить сообщество чужих людей в некое подобие семьи, они не чувствуют себя одинокими. К тридцати двум годам люди, как правило, уже знают, как им жить, находят свое место в этом мире.
«Улица полна пороков, Блисс. И может научить многому. Ты не имеешь об этом ни малейшего представления. Есть вещи, о которых ты никогда не прочитаешь в книгах. Ты многого не знаешь, не знаешь настоящей жизни. И если тебе вдруг придется оказаться лицом к лицу с правдой жизни, ты будешь шокирована».
Сколько лет прошло с тех пор, как отец, сидя за своим столом красного дерева, произнес эти слова! Разговор происходил в его кабинете, в прекрасном, ухоженном, красивом доме, в котором Блисс выросла и который никогда не был ей по-настоящему родным. Давно это было, много лет назад, но до сих пор в ушах звучит резкий голос отца. Она слушает его и старается не замечать радости и удовлетворения на лице матери, наблюдающей за тем, как обожаемый и боготворимый ею мужчина распекает нелюбимую дочь, чье поведение вызывает только негодование.
Всякий раз, попадая в сложную ситуацию, Блисс представляла, как она выслушивает очередную проповедь отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47