— Ваша светлость, вам сейчас нельзя много говорить, — сказала Керсти.
В этот момент к ним подошли несколько мужчин.
— Вот уж не думал, что вы можете упасть с коня! — воскликнул Роберт Мерсер.
Арран усмехнулся — и тут же; закашлялся, опускаясь на землю.
— Ему нельзя ехать верхом, — нахмурился Струан.
— Мы посадим его светлость в повозку, — сказал Роберт. — Если вы, конечно, не возражаете.
Двое мужчин уже поспешили обратно в поселок.
— Со мной все в порядке! — заявил Арран.
— У вас сломаны ребра, — возразила Керсти. Она робко взглянула на отца. — Надо отвезти его светлость к нам домой.
Мы перебинтуем ему грудь, чтобы облегчить боль.
Роберт повернулся к дочери. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
— Что ж, согласен, — нарушил молчание Роберт. — Очень хорошо. Мой дом ближе, ваша светлость. Вы позволите отвезти вас туда и перевязать? В конце концов, вы ведь ехали к нам.
Вы хотели о чем-то поговорить со мной, не так ли?
— Да, так и сделаем, — кивнул Струан. — Спасибо вам за помощь.
Керсти склонилась над Арраном и стала осматривать его грудь.
Макс окинул взглядом оставшихся мужчин. Все фермеры отводили глаза. Черт возьми, люди осуждают их с Керсти, хотя они ни в чем не виноваты. Пока не виноваты… Повернувшись к девушке, он спросил:
— Мисс Мерсер, вам уже приходилось иметь дело с такими переломами?
Она кивнула.
— Да Когда мы были маленькими, Нилл упал и потом несколько недель мучился от боли. Но он делал все, что ему говорили, и кости срослись правильно. — Девушка многозначительно посмотрела на Аррана, и тот что-то проворчал себе под нос.
Макс же сообразил, что не заметил среди мужчин Нилла Мерсера. А ведь он обещал присутствовать при разговоре с родителями…
Тут снизу снова послышались крики — это мужчины понукали клячу, тащившую в гору повозку без бортов. Вскоре она подкатила к яме. Несколько мужчин подхватили маркиза и усадили на повозку. Под спину ему подложили мешки с зерном.
— Повернитесь на ту сторону, где болит, — сказала Керсти. — Так будет легче, я помню.
Арран с улыбкой повиновался и кивнул. Но тут повозка тронулась с места, и маркиз снова поморщился от боли. Струан, ехавший рядом с телегой, внимательно наблюдал за братом.
— Я пойду помогу маме, — вызвалась Керсти. — У нее слабые нервы. Увидев, что наш дорогой маркиз ранен, она сильно встревожится.
— Конечно, иди, — кивнул Макс. — ' — Я ненадолго отлучусь, а потом догоню вас.
Керсти с беспокойством взглянула на Макса, но не стала спрашивать, почему он задерживается.
Девушка стала спускаться с холма; свою кобылу она вела в поводу. Макс же развернулся и поскакал к тому месту, где упал Арран. У ямы он спешился и принялся тщательно ее осматривать.
Несколько минут спустя подозрения Макса подтвердились.
Было совершенно очевидно, что яма — дело рук человеческих Совсем недавно кто-то выкопал ее, уложил на дно камни, а сверху присыпал рыхлым грунтом. Это была верная ловушка для любого крупного животного.
Но кто же мог знать о его сегодняшнем визите к родителям Керсти? Во всяком случае, никто не знал о том, что с ним поедут дядя и отец.
И тут он увидел перед собой чью-то тень.
Макс повернулся, приподнялся — и взглянул в глаза Ниллу Мерсеру. Загорелое лицо юноши пылало. Одежда его была в грязи.
— Ты, конечно же, думал, что я приеду один, — проговорил Макс.
Нилл поддел носком сапога комок земли.
— Вы так сказали.
— Да, наверное. Во всяком случае, я не говорил, что со мной будет кто-то еще.
— Почему вы меня не предупредили?
— Потому что не видел в этом необходимости.
— Вы всегда скачете на лошади как сумасшедший, — сказал Нилл. — Все у нас об этом знают.
Макс указал на яму.
— Кто-то очень торопился, устраивая эту ловушку. Даже не успел закончить работу. Вот почему яма не слишком широкая. Все дело в удаче: либо лошадь поскачет прямо в яму и упадет, либо она благополучно обойдет препятствие.
Юноша повесил голову. Макс же с усмешкой проговорил:
— Хитро придумано. И главное, потом можно легко скрыть правду, не так ли?
Нилл развел руками. Он даже не пытался скрыть свое разочарование.
— Я не буду сопротивляться, когда за мной приедут.
— Ты думаешь, тебя арестуют? И чего мы этим добьемся? Просто нанесем еще один удар твоим родителям и Керсти.
Нилл, нахмурившись, пробормотал:
— Я ведь мог кого-нибудь убить…
— Ты и хотел кое-кого убить.
— Но не маркиза! — выпалил Нилл. — И вас я тоже не собирался убивать. Просто я был в отчаянии и не знал, что делать Макс прекрасно понимал: если Нилл его поддержит, будет гораздо проще договориться с Мерсерами.
— Я собираюсь встретиться с твоими родителями. Ты со мной?
Нилл немного подумал, потом спросил:
— Неужели вы ничего им не скажете?
— Ничего не скажу, — ответил Макс. — Даю слово джентльмена: это останется между нами. Если маркиз не очень серьезно пострадал, — добавил он вполголоса.
Нилл с облегчением вздохнул.
— Спасибо вам, мистер Россмара. Я пойду с вами.
— А потом сделаешь так, чтобы эта дорога опять стала безопасной?
— Да, конечно.
— Тогда пойдем. — Макс взял свою лошадь под уздцы и стал спускаться с холма.
Какое-то время они шагали рядом. Неожиданно, юноша остановился и пристально посмотрел на Макса.
— Нилл, в чем дело?
— Пообещайте, что не скажете Керсти.
— Я и не собирался ей ничего говорить. Давай забудем об этом.
— Я про другое. Сейчас я вам кое-что скажу, только вы не передавайте сестре, договорились?
— Если так будет лучше.
— Так будет лучше для меня. Если сестра узнает, она не захочет со мной разговаривать. Значит, договорились?
— Хорошо, — кивнул Макс, хотя ему совсем не хотелось что-либо утаивать от Керсти.
— Я вам солгал. Я рыл эту яму и мечтал о том, чтобы вы свернули себе шею. Вы обещали никому не говорить про то, что я сделал. А теперь я дам вам клятву. Если вы не сумеете вернуть моей сестре доброе имя, я убью вас.
Глава 20
Керсти согнула в локте левую руку маркиза и прижала к его груди. Ей пришлось связать множество обрывков материи, чтобы получился надежный бандаж. То и дело склоняясь над Арраном, она старалась не слушать разговоры мужчин. Рана на голове маркиза была уже промыта — к счастью, она оказалась не очень опасной.
— Хороший год, — заметил маркиз, глядя на Роберта. — Турнепс уродился на славу.
— Верно, — кивнул отец Керсти.
— Надеюсь, в следующем году и картофель будет не хуже.
— Я тоже очень надеюсь, — снова кивнул Роберт.
Керсти невольно вздохнула. Это из-за нее они беседуют с такой холодной учтивостью! Аристократы хотят помириться с ее родителями, с людьми бедными, но гордыми: И гордость их уязвлена… Керсти мысленно благодарила Бога за то, что мужчины пока не обращали на нее внимания.
— Было бы глупо рассчитывать только на хорошие урожаи, — сказал Макс. — Впрочем, мы-то в любом случае пострадаем меньше, чем наши соседи.
Керсти вздохнула. Сейчас, в доме ее родителей Макс казался ей совсем чужим. А ведь когда-то он часто сюда заходил… Тогда, в детстве. Макс был ее другом, он смешил ее до слез и пугал страшными историями.
А потом она полюбила этого человека. И любила его до сих пор. Из-за любви к нему она согласилась переехать в замок. Он предложил ей стать его любовницей, и она опять согласилась — потому что не могла без него жить.
Мужчины по-прежнему беседовали. Беседовали так, как будто ее рядом не было.
— Простите, Гейл, что я доставил вам столько хлопот, — сказал маркиз.
— Никаких хлопот, ваша светлость. — Голос Гейл дрожал. — Для нас большая честь — принимать вас в своем доме.
Но принимать в своем доме дочь стало для них позором.
Пока что родители не сказали ей ни слова.
Макс откашлялся и, взглянув на девушку, проговорил:
— Должен вам сообщить, что Керсти прекрасно справляется со своими новыми обязанностями. Я ею очень доволен.
Мерсеры промолчали:
— Ваша дочь быстро усваивает новое и много читает, — продолжил Макс. — Скоро она станет незаменимой помощницей.
Еще ниже опустив голову, Керсти принялась закреплять повязку маркиза.
— Она уже взяла на себя всю мою корреспонденцию. — Макс попытался улыбнуться. — К тому же она прекрасно разбирается в бухгалтерии. Вы должны гордиться своей дочерью.
Мерсеры по-прежнему молчали. Керсти наконец-таки подняла голову и робко взглянула на маркиза. Тот улыбнулся и спросил:
— Теперь все, не так ли?
Керсти молча кивнула, и маркиз, похлопав ее по плечу свободной рукой, проговорил:
— Спасибо, ты замечательная девушка.
Керсти встала и отступила к стене. Родители не удостоили ее даже взглядом.
Они решила обезопасить себя, вычеркнув ее из своей жизни. Ей хотелось кричать и умолять их, чтобы они поняли: она любит их всей душой, но любит и Макса Россмара.
Виконт, взглянув на брата, в смущении проговорил:
— Что ж, наверное, придется отложить нашу поездку на завтра.
— Ничего подобного! — запротестовал маркиз. — Я могу и одной рукой держать поводья.
— Отсюда мы поедем в замок, — заявил виконт. — Ты , поедешь в повозке, мы уже послали за ней людей. Тебе нельзя садиться в седло, пока не срастутся ребра. Мистер Мерсер, мы надеялись успокоить вас… Мой сын прав: Керсти действительно прекрасно справляется со своими обязанностями.
Керсти взглянула на отца и тут же отвела глаза. Она еще никогда не видела его таким замкнутым и отчужденным.
Макс проговорил:
— Поверьте, ваша дочь очень способная, она многого добьется.
У Керсти засосало под ложечкой.
— Некоторые из нас вполне довольны своим положением и не собираются ничего добиваться, — пробурчал Роберт.
— Я, наверное, не так выразился, — смутился Макс. — Я хотел сказать, что Керсти могла бы многому научиться. У нее есть для этого все возможности. Надеюсь, вы не будете возражать.
Гейл взяла кочергу и подошла к очагу. Керсти робко приблизилась к ней.
— Мама, — прошептала она, — я люблю тебя.
Гейл молча ворошила поленья.
— Я всегда буду любить тебя, мама, что бы ни случилось.
Пожалуйста, не прогоняй меня. Ты разбиваешь мне сердце.
— Отец не хочет, чтобы я с тобой разговаривала. Ты же знаешь, какой он строгий.
Керсти взглянула на маркиза и виконта, потом на Макса.
Эти богатые и со вкусом одетые люди совершенно не походили на таких, как ее отец. Тощий, с редеющими светлыми волосами, Роберт Мерсер уже много лет работал на земле, и годы тяжкого труда не прошли для него даром — он выглядел гораздо старше своих лет. Он носил рубашку из грубой ткани и тяжелые стоптанные сапоги. Впрочем, тяжелый физический труд был ему в радость. Об иной жизни Роберт не мечтал.
— Мама, почему вы меня осуждаете? — спросила Керсти. — Я решила воспользоваться способностями, которыми меня одарил Господь. Что же в этом плохого?
— Разве тебя интересует наше мнение? Ведь ты ушла от нас.
— Мне двадцать пять лет, а вы обращаетесь со мной как с маленькой девочкой.
Гейл окинула взглядом изящный костюм для верховой езды — его по заказу Макса сшила для Керсти модистка.
— Нет, дочь, ты уже не маленькая. И вообще ты очень изменилась.
— Я нисколько не изменилась! Просто нашла себе другое место. Я думала, вы будете мною гордиться.
… Гейл положила в угол кочергу.
— Ты считаешь нас дураками? Думаешь, мы не понимаем, что происходит? Ты потеряла наше уважение, потому что отвернулась от нас. — Она кивнула на гостей. — Ты ушла к ним, но ты никогда не станешь такой же, как они. Ты, Керсти, совсем другая.
— Другая? Какая же я?
— Ты дочь фермера, которая пожелала отречься от своей семьи. Тебе захотелось недозволенного.
Керсти зажмурилась, чтобы не расплакаться.
— Ты обвиняешь меня, даже не выслушав моих объяснений.
— Не надо ничего объяснять. Мы и так все понимаем.
Посмотри на себя. Ты водишь дружбу с важными, богатыми землевладельцами. Думаешь, им нужны твои замечательные способности? Ох, Керсти, ты погубила себя, и теперь нам приходится принимать соболезнования от наших друзей и соседей.
— Мама…
— А этот твой костюм?! Нам здесь и за год на такой не заработать. А лошадь? Ты приехала, чтобы похвастаться их подарками?
Керсти вспыхнула.;
— Нет, я приехала, чтобы услышать от вас слова любви. Я надеялась, что вы не отвернетесь от своей дочери. Каждый день я ждала, что вы позовете меня к себе, но вы слишком упрямы.
Вы не желаете видеть, как меняется мир, поэтому отстаете от жизни. Мама, неужели ты не понимаешь, что я выбрала для себя наилучший путь?
Гейл утерла лоб тыльной стороной ладони.
— Мы не хотим ничего менять. Нам вполне хватает того, что у нас есть. А ты доказала, что тебе с нами неинтересно. Так думает твой отец.
— А что думаешь ты, мама? — взволнованно прошептала Керсти.
— Я знаю свое место И согласна с твоим отцом. Он всегда заботился о нас. Приехав сюда сегодня, ты еще больше нас опозорила. Все только и говорят о тебе и о твоих нарядах.
Керсти протянула к матери руку, но та отпрянула от нее.
— Из замка прибыла повозка за маркизом, — сообщил Нилл, заглядывая в комнату.
— Пожалуйста, мама, давай помиримся! — взмолилась Керсти. ;
Вместо ответа Гейл повернулась к дочери спиной.
Со двора донесся топот копыт, сопровождаемый скрипом колес. Мужчины помогли маркизу подняться на ноги, и он вышел из дома.
Керсти подошла к матери и прошептала:
— Попроси меня остаться, мама. Скажи, что я вам нужна.
Гейл молчала.
В этот момент вернулся Макс.
— Простите, что помешал. — Он взглянул на хозяйку.
— Вы нам нисколько не помешали, — отозвалась миссис Мерсер.
Керсти смотрела на Гейл с мольбой в глазах.
— Мама… — прошептала она.
Тут дверь снова отворилась, и на пороге появился виконт.
— Макс, поторопись, — сказал он. — Не заставляй нас ждать. Мы еще сюда заедем.
— Спасибо за гостеприимство, миссис Мерсер, — проговорил Макс. — Надеюсь, вы не станете возражать, если я заеду К вам еще раз. И пожалуйста, не сердитесь на Керсти.
— До свидания, мистер Россмара. — Гейл присела в реверансе. — До свидания, ваша светлость. Будем ждать хороших вестей о маркизе. Он крепкий мужчина и наверняка скоро поправится.
— До свидания, миссис Мерсер, — сказал виконт, выходя из дома;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42