Гертруда фыркнула.
— Будь добр, не забывай, в чьем доме ты находишься, Хорас. И вообще… мы думали, что ты умер. Гермиона, объясни же толком, почему твой разговор с Россмара не привел к успеху. Ты сказала, что эта девушка ушла. Что же произошло потом?
— Да, ушла. И после этого он думал только о ней.
— Почему ты так решила?
— Потому что знаю. Он… — Гермиона в отчаянии махнула рукой.
— Что он? — спросил Хорас. — Перестань над нами издеваться, моя милая.
— Я не издеваюсь над вами. Просто мне неловко об этом говорить. В общем, я стала его ласкать, а девчонка сидела в кабинете, и это придавало ощущениям особую остроту. Потом она ушла, я расстегнула его брюки, а сама осталась в корсете и в панталонах. Но он, он…
Графиня подалась вперед.
Гермиона опустила глаза.
— Я вдруг почувствовала, что его стальное копье вдруг превратилось в дохлую змею…
Хорас громко расхохотался. Несколько раз он Пытался что-то сказать, но смех душил его.
— Значит, он сплоховал, бедняга? — спросил наконец Хорас. — Россмара не был готов к твоим ласкам, Гермиона.
Ты его напугала Что ж, — из этого можно извлечь выгоду, моя милая. Ни один мужчина не захочет, чтобы подобное происшествие стало достоянием гласности. — Он снова рассмеялся.
— Ни одна женщина этого тоже не захочет, — огрызнулась Гермиона. — Немедленно прекрати смеяться!
— А что было потом? — спросила Гертруда. Она даже не улыбнулась. — Говори всю правду, моя девочка. Мы затеяли серьезное предприятие, и времени у нас в обрез.
— Ну, потом я оделась — что еще я могла сделать? Он повернулся ко мне спиной, расправил плечи и уселся за свой письменный стол, не обращая на меня никакого внимания. Я села за стоп этой девчонки. Он велел мне уходить, но я сказала, что не хуже ее справлюсь с обязанностями секретаря. И сказала, что согласна стать даже его рабыней. Я просидела там больше часа, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. А потом встал и ушел. Вот к все. Я уверена: он отправился к ней!
— Ты можешь ошибаться, — заметил Хорас. Несмотря на сопротивление Гермионы, он усадил ее к себе на колени. — Поцелуй меня. Представь, что — Макс Россмара.
Она покачала головой — Я уже говорила вам, что в замке есть мои люди. Я ждала его в кабинете, надеясь, что он ко мне вернется. Но подошел . один человек и сказал, что Россмара с ней. Тогда я отравилась сюда. — Гермиона всхлипнула, и по щекам ее покатились слезы.
Хорас сунул руку в вырез ее платья, и Гермиона тотчас же заерзала у него на коленях. Он улыбнулся и, поцеловав ее в шею, проговорил:
— Кажется, у меня созрел новый план, дорогая. Герти, ты сможешь еще несколько дней попасти наших жирных гусей?
Если точнее — до конца бала — Наверное, смогу А что?
— Потом увидишь. Гермиона, дорогая ты выслушаешь мои советы относительно твоего бального платья?
— Ни за что! Ох!
Хорас принялся поглаживать ее груди.
— Нет, выслушаешь. — Он заглянул ей в глаза. — Я позабочусь о том, чтобы ты совершенно преобразилась. А потом, с помощью Герти, мы получим то, что нам нужно. Ты сделаешь решающий ход — и журнал окажется у нас.
— Я отказываюсь что-либо делать. Вернее, сначала я должна узнать, что ты задумал, — заявила Гертруда.
— Я тоже, — подхватила Гермиона и вдруг вскрикнула:
Хорас запустил руку ей под юбки. — Послушай, неужели ты ни о чем, кроме этого, не можешь думать? — спросила она — О чем же мне думать?
— улыбнулся Хорас. — Я всего лишь мужчина со стальным копьем.
Глава 18
Стараясь не смотреть на Керсти, Макс шагал рядом с ней по коридорам, ведущим в ее покои. Она хотела пойти одна, но он ей не позволил.
Сказать, что это был необычный день, — значит вообще ничего не сказать. Сначала — встреча с этой отвратительной Рашли. А потом его милая и нежная Керсти вдруг начала вести себя как проститутка…
Внезапно он остановился и, схватив девушку за локоть, развернул к себе.
— Керсти, прошу тебя, объясни, что все это значит.
— Не могу. — Она вызывающе вскинула подбородок, но губы ее дрожали. — Отпустите, мне больно. И вообще — вы меня пугаете.
Он отпустил ее руку.
— Мне хочется что-нибудь разбить.
— Вы плохо воспитаны. Макс Россмара. Своим поведением вы позорите себя.
— Как ты смеешь гак со юной разговаривать?
Она расправила плечи.
— Я тебя не боюсь!
Он подбоченился и склонился над ней.
— Как мне следует понимать то, что произошло в комнате Бланш Где ты этому научилась?
— Я только хотела сделать тебе приятно.
— Да, мне было приятно — до тех пор, пока у меня не прояснилось в голове. В конце концов, я всего лишь мужчина.
Скажи мне, кто тебя этому научил, и я от тебя отстану.
Керсти отрицательно покачала головой.
— Я его знаю?
Она опять промолчала.
— Да, я его знаю. Вот почему ты не называешь его имени.
Но я сам выясню, кто он, и вышвырну негодяя из поместья.
— Ох, Макс, что ты такое говоришь? Если бы я переспала с каким-нибудь мужчиной, то была бы грешна не меньше, чем он.
— Ты была невинна.
— А мужчина, по-твоему, не может быть невинным?
— Нет, если он научил тебя этому.
— Это был не мужчина. — Глаза Керсти наполнились слезами, и она опустила голову.
Макс решил, что ослышался.
— Ты сказала — не мужчина? Не понимаю…
— Это была… книга, — солгала Керсти. — Я прочла об этом в книге.
— В какой?
— Я нашла ее в одной из здешних библиотек.
— Когда я спросил тебя, о чем ты думаешь, ты ответила:
«Наверное, о Кирколди».
— Я сама не знала, что говорю. Вероятно, я сказала первое, что пришло в голову. — Она взглянула на Макса и вновь отвела глаза. — Кажется, раньше ты не, возражал, когда я тебя ласкала.
— Не возражал? А какой мужчина на моем месте стал бы возражать? Керсти, пожалуйста, скажи мне правду. Конечно, я не вправе рассчитывать на твою искренность, но я хочу знать, сколько у тебя было мужчин.
— Как по-мужски! — воскликнула она и судорожно сглотнула. — А если я спрошу, сколько у тебя было женщин?
— Это разные вещи. — В висках его стучала кровь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие.
— Разные? Почему?
Он не собирался обсуждать с ней эту тему.
— Мужчины — дело другое. И хватит об этом.
— Хорошо, я согласна: хватит. Дальше можешь меня не провожать. Я знаю дорогу.
Макс боролся со своей гордостью.
— Забудь то, что я говорил, — сказал он. — Я не могу без тебя, Керсти.
— А я люблю тебя, — проговорила она, очень тихо. — Люблю с самого детства.
Прижав девушку к стене, Макс пристально посмотрел ей в глаза.
— Мы оказались в чрезвычайно трудном положении, Керсти Мерсер. Никто не одобрит нашу связь.
Она отвернулась.
Макс поцеловал ее, и она прильнула к нему, обвивая руками его шею.
— У меня никогда не было другого мужчины, Макс Россмара. Можешь мне не верить, но это так.
Он ей верил.
— В какой-то момент я подумал, что ты случайно проговорилась. Что ты решила вступить со мной в связь, чтобы преуспеть в управлении Кирколди. Порой я бываю ужасно глупым.
— Да, верно, — сказала Керсти, по-прежнему обнимая его. — Утро прошло — а мы еще ничего не сделали.
— Сегодня мы будем объезжать поместье. Я сейчас отведу тебя в твои покои, и ты переоденешься.
— Может, мне не ехать?
— Я хочу, чтобы ты помирилась со своими родителями.
Керсти вздохнула и отступила в сторону. В следующую секунду они уже снова шагали по коридору.
— Каждый день я жду, что они позовут меня к себе, но время идет, а от них нет никаких вестей, — с грустью в голосе проговорила девушка.
Тут они повернули за угол — и увидели Нилла Мерсера.
Он стоял у порога гостиной Керсти, привалившись к дверному косяку. Заметив их, юноша выпрямился и посмотрел на Макса недобрым взглядом.
— Нилл! — Керсти подбежала к брату и обняла его. — Что ты здесь делаешь?
— Мэри показала мне, где ты живешь. Я сказал ей, что ты не будешь возражать, если я подожду тебя здесь.
— Конечно, не буду. Ох, мы совсем недавно расстались, а я уже соскучилась по тебе! — Она отступила на шаг и ласково улыбнулась брату. — Я только сейчас поняла, какой ты видный мужчина, Нилл! Я говорю это не только потому, что ты мой брат. Девушки, наверное, не дают тебе прохода?
— Мне сейчас не до этого. Я беспокоюсь за тебя и за родителей.
— Они нездоровы? — спросил Макс, подходя ближе и жестом приглашая Нилла в гостиную Керсти. — Я сегодня собирался к ним заехать.
Макс заметил, что Керсти сразу же прошла к окну и села на диван, словно хотела отстраниться от мужского разговора.
Такое поведение было не в ее характере.
— Как родители? — Макс повернулся к Ниллу.
— У них все в порядке. Люди много говорят про вас и Керсти. Они спрашиваю г, что все это значит, а наши родители не знают, что отвечать. Они любят свою дочь.
— Конечно, любят, — поспешно кивнул Макс. — Я к ним заеду и постараюсь развеять их опасения.
— Вы хотели заехать сегодня? — спросил Нилл.
— Да. Часа через три. Ты сообщишь им об этом?
Нилл ненадолго задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Я тоже буду дома. Но предупреждаю: вам придется нелегко. Люди начали тревожиться за своих дочерей. Они не разрешают им уходить далеко от дома.
— Тревожатся за своих дочерей? О Господи, на что ты намекаешь?
— Я говорю как есть. Люди решили, что у землевладельцев появилось новое развлечение — приглашать к себе на время девушек.
Лоб Макса покрылся испариной. Он с огромным трудом сдержал свой гнев.
Поглядывая на сестру, Нилл продолжал:
— Фермеры — люди небогатые, но они берегут своих дочерей.
— Черт возьми! — Макс все же не выдержал. — Мы с Керсти дружим уже мною лет. Она пришла сюда, чтобы помогать мне. Все разговоры о «развлечениях» — это ложь и клевета!..
В следующее мгновение Макс схватил хрустальную вазу, стоявшую па столе, и запустил ее в каминную решетку. Ваза разлетелась вдребезги.
Керсти тихо вскрикнула.
— Я не говорю, что верю этим слухам, — поспешно проговорил Нилл. — Можете на меня положиться, я постараюсь вас поддержать. В детстве я считал вас своим братом. Я знаю, Керсти вам небезразлична. Простите, что причиняю вам неприятности.
— Не вы, а отгородившиеся от всего мира глупцы — вот кто причиняет мне неприятности, — процедил Макс сквозь зубы. — Их надо как следует проучить, чтобы впредь не осуждали своих господ. Россмара в отличие от большинства остальных придерживались старых традиции. Мы заботились о наших людях и не хотели, чтобы они потеряли то, что заработали своим трудом. Что ж, пора кое-что изменить. Я поговорю с маркизом.
— Нет, Макс! — выпалила Керсти. — Не наказывай их.
Они любят тебя… и всех Россмара.
— Сестра права, — кивнул Нилл. — Поверьте, наши родители прекрасно знают, что вы с Керсти были очень дружны в юности, что вы любили друг друга. Но они также знают, что вы не можете узаконить ваши отношения. Вы никогда не сможете жениться на Керсти, потому что она — дочь фермера.
Макса понимал, что было бы глупо спорить с Ниллом — ведь он же предлагал Керсти стать его любовницей…
— Я попытаюсь поговорить сегодня с вашими родителями.
— Попытайтесь, — кивнул Нилл.
Юноша прошелся по комнате. В своей куртке из грубой шерсти и пыльных сапогах он выглядел довольно странно в шикарной гостиной Керсти.
— А у тебя здесь красиво, сестрица, — заметил Нилл; он с любопытством рассматривал фарфоровые статуэтки, миниатюры и прочие безделушки, украшавшие столики и комоды. — Никогда не видел такую роскошь. Тебе не кажется, что ты вдруг оказалась… в сказочном дворце?
— Иногда кажется, — невольно улыбнулась Керсти. — Но я пришла сюда, чтобы заниматься делом, мне некогда любоваться этими вещицами.
— Как называется эта игра? — Нилл повернулся к Максу:
— Кажется, вы учили Керсти в нее играть.
— Парчизи, — ответил Макс — и вдруг уставился на обтянутую кожей игральную доску, когда-то принадлежавшую Элле. — Черт возьми, она ведь пропала…
— Доска на прежнем месте, — кивнула Керсти. — Как странно!.. Я поговорю с Мэри — может, она что-то об этом знает.
Нилл уже утратил интерес к доске и снова принялся рассматривать фарфоровые статуэтки. Макс же наклонился над столиком, но тотчас выпрямился и, взглянув на Керсти, проговорил:
— Похоже, нам не удастся сохранить игру. Теперь не хватает двух фигурок.
Керсти нахмурилась.
— Но они же сделаны из…
— Ничего страшного, — перебил Макс; он не желал говорить об этом в присутствии Нилла. — Их, наверное, взяли в починку.
Керсти молча кивнула.
— О чем вы? — спросил Нилл. — Здесь что-то украли?
Макс вздохнул. Притворяться не было смысла.
— Недавно в этой комнате побывал посторонний Это случилось ночью… Тогда пропала эта доска, а фигурки остались нетронутыми. А теперь, пока Керсти не было, доску вернули на место, но забрали две серебряные фигурки.
Все это очень неприятно.
— Здесь побывал вор? — Черные брови Нилла сошлись на переносице. — А если он придет, когда наша Керсти будет здесь? Вряд ли он захочет ославить живого свидетеля.
Макс вздрогнул и пробормотал:
— Мне это не приходило в голову.
— Зато мне пришло. — Нилл повысил голос. — Я не смогу и часа провести спокойно, зная, что моей сестре угрожает опасность.
— Можешь не волноваться. — Макс похлопал юношу по плечу. — Керсти будет под присмотром — я позабочусь об этом.
Впрочем, я сомневаюсь, что вор, кто бы он ни был, снова здесь появится. Он слишком напуган.
— И кто же станет за ней присматривать? Вы?
— Да, я, — ответил Макс. — Я отвечаю за ее безопасность.
— Макс, замолчи!.. — воскликнула Керсти, но он даже не взглянул на нее.
— И что же вы теперь намерены делать? — спросил Нилл.
Макс растерялся. Он не знал ответа на этот вопрос.
— Может, вы собираетесь сделать ее своей любовницей? — продолжал Нилл. — Я ни за что не поверю, что Керсти нужна вам только как помощница.
— Но это именно так. — Макс ухватился за протянутую Ниллом соломинку. — Да, твоя сестра мне небезразлична. Мы с ней давние друзья. Но ты должен знать: Керсти живет в замке лишь потому, что она моя помощница. — Он глубоко вздохнул. — Обещаю, что верну ее в семью, если сочту, что так будет лучше.
— Лучше не будет, — возразил Нилл. — Может, потом, когда вы женитесь на леди из Хэллоуса и люди убедятся, что вы не бессердечный распутник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42