.. То есть почти уже сотворил. Немного осталось.
— Ну, нашел? — нетерпеливо поглядывая на часы, спросил Дровосек.
— Ага, — раздалось из джипа, и некоторое время спустя Бурмистров пыхтя выбрался наружу, держа в руке зеленую папку. Дровосек едва не выхватил было ее у компьютерщика, но сумел сохранить самообладание и застыл, скрестив руки на груди.
— Вот, — сказал Монстр. — Вот она. Папка...
— Ну, так давай ее сюда...
— Ага, — сказал Монстр, но почему-то не поспешил выполнить просьбу Дровосека. Он как-то странно переминался с ноги на ногу, вертел головой... Дровосек решил, что все это от излишнего волнения.
— Ты давай не напрягайся, — дружелюбно посоветовал он Бурмистрову и выдернул папку у него из пальцев. Бурмистров сморщился, как будто на приеме зубного врача.
— Посмотрим, — сказал Дровосек и раскрыл папку. Бурмистров отступил к джипу, однако Дровосек этого не заметил, так как был поглощен содержанием папки.
— Это... Это что? — Дровосек склонился над листами, не понимая или не веря увиденному. — Это разве то, что я просил?!
Дровосек совершенно точно знал, что это не то. Вместо цифр и названий банков, фамилий и сумм перед ним были какие-то схемы — Дровосек сообразил, что это схемы коммуникаций жилого комплекса «Славянка». Он это не заказывал — абсолютно точно! — но к тому же он не мог понять, как дерганый, напуганный Бурмистров смог раздобыть эти схемы, которые явно в коридорах «Рослава» не валялись... Дровосек только хотел спросить об этом Бурмистрова, но тут за спиной Дровосека щелкнула, обломившись, ветка, Монстр прилип спиной к своему джипу, а потом сполз вниз, оставив на машине темный след.
Задавать вопросы больше было некому. Самое интересное заключалось в том, что Дровосек был уверен — он Бурмистрова не убивал. Кто-то другой это сделал.
Дровосек увидел — кто.
Морозова: четвертый этаж
За двадцать минут до пятничного полудня, стоя на четвертом этаже ремонтируемого здания в полукилометре от станции метро «Профсоюзная», Морозова была спокойна.
Больше это нельзя было сказать ни про кого. Ни про заметно нервничавшего в преддверии встречи с женой Бориса Романова, ни про угрюмого Монгола, еще не забывшего вчерашней выходки мадам, ни про откровенно страдавшего здесь Карабаса — который никогда не забывал напомнить, что он просто водитель, а стало быть, всякие вот такие стрелки-разборки совсем не про него...
— Я совсем не так себе это представлял, — сказал Романов, покачиваясь на носках и пытаясь таким образом все-таки выглянуть в окно: подходить ближе Морозова ему запретила.
— Интересно — как? — спросила невозмутимая Морозова, не потому, что ей это было действительно интересно, а потому, что нужно было разговаривать с человеком, который сейчас пойдет на встречу с Челюстью, нужно было поддерживать в нем душевное равновесие, уверенность в себе и тех людях, что за ним стояли...
— Я думал, будет много людей со всякими приборами... Те же снайперы... Что-то я не вижу снайперов! — критически заметил Романов тоном, каким в ресторане гурман говорит: «Что-то это мясо не слишком хорошо прожарено!»
— В том-то и весь фокус, — сказала Морозова. — Чтобы их не было видно. На фиг нужны такие снайперы, если их все видят. Правда? — посмотрела она на Монгола. Монгол молча кивнул.
— А ОНИ? — продолжал беспокоиться Борис. — ОНИ своих снайперов не приведут?
— Нет, — уверенно ответила Морозова. — Они же не подозревают, с кем имеют дело. Они думают, что на встречу придет просто один издергавшийся, уставший бояться мужик. Они думают, что можно будет просто показать этому мужику ствол и сказать «Пошли!», и тогда мужик пойдет с ними. Ну, там поставить еще пару человек вокруг места встречи, чтобы мужик никуда не дернулся... Вот и все. Подгонят машину, посадят и увезут.
— Ясно, — Борис криво усмехнулся. — Это ОНИ так думают... А на самом деле...
— На самом деле, — Морозова не упустила случая еще раз обрисовать Романову всю стоящую за ним мощь, — на крыше этого дома, там, правее, и на крыше соседнего дома — пятеро снайперов. В квартале отсюда стоит микроавтобус, и там сидит восемь стрелков, обученных ведению боя в городских условиях. В самом кафе, в служебном помещении, сейчас находятся еще трое наших людей, которые выйдут на террасу по моей команде, — Морозова повернулась, и Борис смог еще раз увидеть выступающую из воротника морозовской куртки металлическую дугу, заканчивающуюся микрофоном. — Они выведут вас, вашу жену и Дарчиева через черный ход во двор кафе, где уже стоит другая машина. Если товарищи из «Рослава» попытаются вас задержать, мы откроем огонь. Мы постараемся избежать ненужных жертв, но сами понимаете, Борис, для нас сейчас главное — это вытащить вашу жену. Ваша семья должна воссоединиться, и только тогда, с душевным спокойствием, вы сможете выступить против «Рослава» хоть письменно, хоть устно... Вы будете уверены в безопасности своей семьи. Это ведь так важно.
— Да, — согласился Романов и в десятый раз за последние пять минут посмотрел на часы. — Мне не пора?
— Минутку... — Морозова осторожно приблизилась к окну и взглянула вниз, через дорогу, где на открытой террасе кафе «Зазеркалье» сидели несколько человек. Было довольно странно видеть, что при не слишком теплой погоде эти люди предпочли разместиться не в основном зале, а снаружи. Однако именно таким было условие проведения встречи, выдвинутое Борисом Романовым, а Романову это условие продиктовала Морозова. Так что теперь на террасе сидели...
— Один определенно Дарчиев, — сказала Морозова. — Длинное пальто, седые волосы... Второй... Второй — Челюсть. По крайней мере, похож. Монгол?
Монгол подошел к окну, на секунду поднес к глазам бинокль, тут же опустил и утвердительно кивнул:
— Он...
— Борис Игоревич, — обернулась Морозова к напрягшемуся как струна Романову. — Там с ними сидит какая-то женщина... Но я не могу точно сказать, ваша это жена или нет. Возьмите бинокль и посмотрите, только быстро, чтобы снизу не заметили блики на окулярах...
Романов решительно шагнул к окну, но смотрел он вниз все же не секунду и две, а дольше и опомнился в тот миг, когда Морозова тронула его за плечо.
— А? Ах да... Это она. Это Марина.
— Хм, — Морозова как будто даже удивилась. — Ну что же... Тогда начнем. Ни пуха ни пера, Борис Игоревич...
— К черту! — почти выкрикнул Романов, кинувшись к лестнице. Монгол и Карабас, которые должны были вывести Бориса наружу, едва поспевали за ним.
Пару минут спустя Монгол поднялся к Морозовой. Он встал за ее спиной, ни о чем не говоря и ни о чем не спрашивая, но Морозова и так знала смысл этого молчания.
— Я не знаю, что с Дровосеком, — сказала она, следя за тем, как Романов движется по тротуару и подходит к пешеходному переходу. — Честное слово.
— Ты звонила ему?
— Точно так же, как и тебе. Назвала ему место и время. Я не знаю, почему он не пришел.
— Почему именно здесь?
— Помнишь, две недели назад мы готовились к устранению какого-то деятеля из Пскова? Потом скомандовали отбой, но площадку я уже присмотрела — так не пропадать же добру. Через неделю строители переберутся уже в эту часть здания...
Романов перешел дорогу и приблизился к пятиступенчатой лесенке, которая вела на террасу. Люди за столиком повернулись в его сторону.
— Где Карабас? — спросила Морозова.
— Он караулит вход с нашей стороны... Все идет по плану? Ты меня уже не посвящаешь в план операции, поэтому остается только спрашивать...
— Ты обиделся на вчерашнее? А что остается делать, когда кто-то из четверых стучит в «Рослав»? Я не имела права потерять Романова прошлой ночью, и я могла доверять только себе. И я его не потеряла, как видишь...
— Что у него за сумка на плече? — спросил Монгол, чтобы отвести разговор от своих обид и взаимных подозрений. — Что он там таскает?
— Ну, наверное, зубную щетку, полотенце... Ах да, там у него еще игрушка.
— Какая игрушка? — удивился Монгол.
— Мягкая. Обезьянка. Говорит, это его талисман.
— Детский сад какой-то, — проворчал Монгол. — Между прочим, я тоже снайперов не засек. Здорово они навострились, сволочи...
— Они оценят твой комплимент, — улыбнулась Морозова.
Романов сел за столик. Морозова на миг поднесла бинокль к глазам, и ей показалось, что у Бориса растерянное лицо. А может, ей это только показалось...
— Мне показалось? — Это спросил Монгол, и Морозова отошла от окна.
— Что тебе показалось?
— Снизу — шаги.
— Карабасу надоело торчать там в одиночестве...
— Там как будто несколько человек... Ну точно! — Он удивленно посмотрел на нее. — Кто-то поднимается... Это твои люди? Это так по плану?
— У меня очень приблизительный план, — сказала Морозова, скрестив руки на груди. — Так что я сама не знаю, кто там поднимается. Сейчас увидим.
— Ты сдурела?! — Монгол заглянул ей в глаза и увидел там ледяное спокойствие, от которого ему стало не по себе.
— Сейчас мы все узнаем, — сказала Морозова.
— А Романов?! — Монгол ткнул пальцем в сторону окна. — Он же — там! И жена его — там! Их нужно вытаскивать! Почему ты не даешь команду? В чем дело?!
В этот миг шаги стали совсем близкими, Монгол обернулся в сторону лестницы, поспешно заталкивая правую руку под куртку, к наплечной кобуре...
Их было четверо, и, увидев первого из них, рука Монгола замерла, а потом медленно выскользнула из-под куртки.
— Ты? — недоверчиво разглядывал Монгол вошедшего. — Какого черта ты здесь делаешь?! Или, — он посмотрел на Морозову, — или он с тобой?
— Нет, — сказала Морозова. — Он совсем не со мной...
Челюсть: охотник на тропе (6)
Утром в пятницу ему позвонил генерал Стрыгин, и это само по себе было хорошим предзнаменованием. Это свидетельствовало о внимании с самого верха, так что было бы достаточно и простого пожелания успеха, но Стрыгин этим не ограничился.
— Значит, сегодня в двенадцать часов дня? — спросил генерал.
— Да, — сказал Челюсть, хотя на языке вертелось: «Так точно!» Еще бы щелкнуть каблуками, да только бесполезно — Стрыгин не увидит.
— Ты возьмешь этого Романова?
— Да...
— Тебе ничто не помешает? И никто не помешает?
— Я принял меры.
— Что ты собираешься с ним делать, после того как возьмешь?
— Думаю, что будет несчастный случай. Ему все равно уже невозможно доверять.
— Правильно, — сказал генерал. — А его семья?
— С женой уже произошел несчастный случай... А дочь находится у нас. Думаю, будет разумно определить ее в один из наших интернатов.
— Разумно, — согласился Стрыгин. — И вот еще что... Какую роль там играет господин Дарчиев?
— Романов выбрал его в качестве посредника... Дарчиев также будет присутствовать на встрече. Как бы гарантировать Романову, что все происходит согласно его условиям.
— Хм... Тот факт, что Романов выбрал именно его в посредники... Мне это кажется подозрительным. Во всяком случае, это говорит не в пользу Владимира Ашотовича. К нему уже и раньше были претензии, так что, может быть, наступил подходящий повод, чтобы...
— Еще один несчастный случай? — предположил Челюсть.
— А не слишком много?
— Нормально, — уверенно заявил Челюсть, поскольку в голосе генерала желание устроить несчастный случай с Дарчиевым слышалось даже сильнее, чем когда речь шла об изменнике и дегенерате Романове. — И у нас будет еще один приятный момент...
— Ну-ка...
— В отделе Дарчиева работал еще один специалист, фамилия — Бурмистров. Так вот, этого Бурмистрова взялся шантажировать человек из Службы безопасности «Интерспектра», требовал ни много ни мало схему жизнеобеспечивающих коммуникаций жилого комплекса «Славянка», чтобы провести там какую-то диверсию. То ли пустить газ, то ли устроить взрыв. Бурмистров вовремя обратился к нам, мы взяли операцию под контроль. К сожалению, во время очередной встречи человек из «Интерспектра» застрелил Бурмистрова, видимо, не хотел платить деньги за информацию. Нашим людям пришлось устроить погоню, в результате человек из «Интерспектра» тоже погиб... Я думаю, при соответствующей подаче в средствах массовой информации вся эта история может серьезно прогреметь.
— Верно, — согласился генерал. — Упускать такой мате; риал не стоит. А что... Вся эта история уже случилась или только случится?
Челюсть посмотрел на часы:
— Она происходит буквально сейчас. В эти минуты.
— Когда она произойдет... — сказал генерал вкрадчиво. — И когда произойдут все вот эти несчастные случаи, о которых мы сейчас говорили... Вот тогда заходи ко мне. Поговорим о перспективах. Потому что всегда нужно думать о перспективах. Ты понимаешь?
Челюсть понимал. Он положил трубку, едва не задыхаясь от счастья. Все испортила секретарша, которая подловила его уже в тот момент, когда он выходил из кабинета, чтобы ехать на «Профсоюзную».
— Какой-то странный факс, — сказала она. — Посмотрите сами...
Челюсть взял лист в руки. «Деньги должны быть выплачены нам в течение двадцати четырех часов. Иначе вся ответственность ляжет на вас лично. Больше напоминаний не будет».
Лист был разорван на четыре части и выброшен в мусорную корзину.
— Что-то серьезное? — спросила секретарша.
Вместо ответа Челюсть хлопнул дверью, выходя в коридор. Серьезное... Банда подмосковных дебилов, возомнивших себя невесть кем... Им плакать от счастья нужно, радоваться, что перепала работа от серьезной организации, что появилась возможность быстро и просто заработать деньги. Но они не плачут от счастья, они едва не проваливают все дело, а потом начинают бомбить своего благодетеля наглыми звонками. Деньги... Кто мешал им взять деньги в вагоне? Они лежали там и только ждали, когда их возьмут. Их, наверное, и взяли. А потом, как водится в бандитской среде, поцапались между собой, разбежались, кто-то уволок деньги, остальным они не достались, и теперь эти остальные не нашли ничего умнее, как запросить с «Рослава» еще двадцать штук. Слишком жирно, мальчики. Это просто ваше дебильное счастье, что сейчас голова господина Сучугова занята другими проблемами — Романов, Парамоныч, Дарчиев, светлые перспективы, Бурмистров, неявная тень «Интерспектра» за всем этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45