Разве он отпрашивался? Разве он заранее это согласовал? Нет, не было такого...
И вывод — самый безопасный для Бориса — будет такой: а взять этого Романова под колпак. Еще пару месяцев за ним пристально понаблюдать, чтобы окончательно удостовериться в его верности или неверности...
Тогда документы, лежащие в кейсе, станут красивым памятником несбывшейся мечте. А человек в Асунсьоне будет разочарованно изучать цепочку пассажиров, спускающихся с трапа, искать и не находить там мужчину, женщину и девочку, связанных одной вымышленной фамилией и одной запутанной судьбой...
— В четыре... — сказал Борис. — Ну ладно.
— Ладно, — Марина зевнула, повернулась в сторону комнаты дочери. — Олеська, давай скорее...
— В четыре, — повторил Борис. — Смотри, не опоздай.
— Когда это я опаздывала? — удивилась Марина. — Я никогда не опаздывала...
— Вот и сегодня не опоздай.
— А что, сегодня какой-то особенный день? — Это уже Олеська появилась в коридоре. Детский вопрос. Борис вздохнул и сказал своей дочери:
— Сегодня совершенно обычный день.
Не было в его жизни чудовищней и страшней лжи.
Боярыня Морозова: несанкционированное проникновение (2)
— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь... — сказала Морозова, глядя, как на нее несется железная решетка главного въезда в «Славянку-2». Монгол не ответил, он в последний момент взял левее и резко ударил по тормозам, так что их машина замерла рядом со стоявшей возле ворот «Скорой помощью».
— Интересно, — пробормотала Морозова. Монгол отметил в уме положение видеокамер возле ворот, надел темные очки и вышел из машины, резко хлопнув дверью.
— Что здесь происходит? — громко спросил Монгол, держа руки в карманах куртки. На его голос обернулись трое — двое охранников и врач из «Скорой помощи». До этого они успели перекинуться парой слов, и на лице врача было написано недоумение пополам со злостью. — Что вы здесь делаете? Да, да, вы, — Монгол ткнул пальцем в белый халат, нагло игнорируя охрану. — Что вам нужно?
— Мне? — Врач тяжко вздохнул и покачал головой. — Вот это называется «Скорая помощь». Видите красный крест? Когда-нибудь раньше слышали про такую службу? Если я здесь стою, значит, мне нужно оказать медицинскую помощь больному человеку. Мы приехали по вызову, понимаете? А эти, — он кивнул в сторону охраны, — требуют от меня какой-то пропуск... Вы тут что, с ума все посходили?! Я уже битый час здесь торчу...
— Они все делают правильно, — сказал Монгол. — У нас на территории жилого комплекса имеется собственная медицинская служба. Которая сама приходит на помощь больным. Я думаю, они это делают быстрее вас. Я думаю, они уже оказали необходимую помощь. Так что можете разворачиваться и ехать по другим вызовам.
— Но...
— Разворачивайтесь, — жестко сказал Монгол, строго держась затылком к видеокамере. — Не заставляйте нас разворачивать вашу машину вручную. Здесь никому не нужны ваши услуги...
— Был звонок...
— Я все сказал.
— Черт! — Врач наградил Монгола таким взглядом, от которого тот непременно должен был рухнуть наземь с прожженной дырой в груди и скончаться в страшных муках. Однако Монгол выжил, врач пробормотал себе под нос что-то неприличное и вернулся к машине. Морозова, на которую ни охрана, ни врач внимания не обратили, не спеша записывала номер машины «Скорой помощи». Монгол, расправившись с медицинскими работниками, небрежно махнул охранникам рукой, попятился и юркнул в машину, чтобы через секунду нажать на газ и затем миновать открывшиеся ворота — быстро, молча и нагло, как и положено работнику спецслужбы. Вопрос — КАКОЙ именно спецслужбы, был здесь в данный момент излишним. Охране он, во всяком случае, в голову не пришел.
— Наглость — второе счастье, — приветствовала Морозова успех Монгола, и это прозвучало как объявление благодарности с занесением в личное дело. — Выезжать будем так же?
— Не знаю, — пожал плечами Монгол, на приличной скорости петляя между строениями. — Вот чего не знаю, того не знаю... Я придумал, как войти, ты думай, как выйти...
— Ладно, — согласилась Морозова.
Они проехали мимо дома, где жил Романов, завернули за угол и только здесь остановились — не слишком могучий отвлекающий маневр, но лучше, чем ничего.
— Есть ли смысл ждать ночи? — вслух задумалась Морозова. — Служба безопасности занялась пропажей Романова еще в пятницу вечером. Они его квартиру наверняка уже пропахали вдоль и поперек. Может, они даже никого там и не оставили.
— Ночью — безопаснее, — заметил Монгол, прекрасно зная, что Морозова все решит по-своему.
— Зато время потеряем, — решительно заявила Морозова и открыла дверцу машины. Монгол молча последовал за ней, наспех втискивая пальцы в кожаные перчатки и настороженно поглядывая по сторонам.
— Неплохо, — негромко разговаривала сама с собой Морозова, и Монгол сообразил, что замечания эти следуют по поводу жизненных условий скромного операциониста Романова. — Неплохо, совсем неплохо... Монолитная застройка, подземные гаражи, супермаркет, спортивный комплекс... Неплохо живут простые операционисты в"Рославе", очень даже неплохо. Мне, что ли, в операционистки пойти? Буду обслуживать юридических лиц и жить вот в таких вот хоромах.
Монгол ничего не сказал по поводу юридических лиц, но лишь заметил, когда они приблизились к дому Романова:
— Тут везде электронные замки...
— Хочешь сказать, хрен войдем?
— Кирсана нет на эти замки.
— А ты на что?
— Я могу взорвать что-нибудь.
— А если что-нибудь поизящнее?
Монгол пожал плечами:
— Как обычно.
— Только не здесь, — сказала Морозова и потащила Монгола в сторону въезда в гараж. — Не будем светиться...
Они пешком преодолели метров пятьдесят по уводившему вниз, под землю, съезду, потом остановились. Монгол быстро навинтил глушитель на ствол, отошел от стены на пару шагов и трижды выстрелил в протянутый к замку кабель. Белые искры с шипением вырвались наружу и тут же утихли. Монгол спустился к воротам и осторожно толкнул их носком ботинка.
— Добро пожаловать, мадам, — сказал Монгол и первым подлез под приподнявшийся металлический щит. Через несколько секунд и Морозова оказалась в подземном гараже.
— Грязно работаем, — недовольно проворчала она. — Наследили... Придется не идти, а бежать... Я серьезно, — подтолкнула она Монгола. — Пошли, пошли...
В лифте Монгол снял очки.
— Если грязно начали, — сказал он, глядя, как стремительно меняются цифры в квадратном окошечке под потолком кабины, — то надо и продолжать грязно. В смысле — быстро. Без лишних... Не отвлекаясь на разные там...
— Да, — кивнула Морозова. — Я тебя поняла. Просто берем человека и вышибаем из него информацию. Еще бы найти такого человека...
Ее опасения оказались пророческими. Никто за дверью романовской квартиры не отозвался на звонки, никто не пошевелился, никто не подал звука.
— Жена и дочь, — повторила Морозова слова Карабаса. — Куда они делись? Пошли погулять на ночь глядя? Или их пригласили на допрос в Службу безопасности? Долбить их на допросе имело смысл в пятницу вечером или в субботу, а сегодня что? Вечер вторника. Знаешь, Монгол, у меня нет разумной версии по поводу местонахождения семьи Романова.
— У меня тоже, — сказал Монгол. — Только давай дальше будем мыслить не в коридоре, а... Давай зайдем куда-нибудь.
— В романовской квартире тоже электронный замок. Постреляем?
— Нам ведь нужна не квартира, — напомнил Монгол. — Нам нужен человек, из которого можно вышибить информацию.
— Правильно, — согласилась Морозова и задумчиво посмотрела сначала вправо, а потом влево. Она приняла решение в долю секунды, потому что решение это было абсолютно произвольное, бездумное, легкое. Но эта доля секунды по произволу Морозовой решила судьбу нескольких людей — а Морозова этого даже не заметила. А заметила бы, не стала придавать особого значения. Она привыкла принимать такие решения. Она привыкла делать выбор.
— Сюда, — сказала Морозова и ткнула в сторону квартиры, расположенной справа от романовской. Монгол пожал плечами — ему тоже было абсолютно все равно, из кого вышибать информацию. Он нажал кнопку звонка, и когда из динамика домофона спросили: «Кто?», Монгол железобетонно выдал: «Служба безопасности — откройте». Человек за дверью не рискнул переспросить, не рискнул поинтересоваться, в чем дело. Морозова сделала вывод, что, во-первых, Службу безопасности здесь боялись и уважали; во-вторых, люди из СБ за последние пару дней приучили местных жителей к своим посещениям.
Это был мужчина лет сорока, одетый в синие спортивные штаны и тонкую шерстяную кофту, склонный к полноте и к девушкам значительно моложе себя. Как раз одна такая сидела на диване, одетая, в отличие от хозяина квартиры, совсем не по-домашнему: накрашенная, надушенная и завитая то ли для выхода в свет, то ли для обольщения немолодого холостяка с достатком выше среднего и с комфортабельной квартирой в жилом комплексе «Славянка-2». Появление Монгола и Морозовой, видимо, навело ее на запоздалую мысль о том, что лучше бы было этим вечером выйти в свет — в тот, что подальше от «Славянки-2».
— Ну, я пойду, — сказала она и поднялась было с дивана.
— Посидите, — велел Монгол.
— Да, Лина, это ведь ненадолго, — по-своему понял ситуацию мужчина. Он неправильно ее понял. — Посиди, подожди, пока мы...
— Документы, пожалуйста, — сказала Морозова. Мужчина удивился, но послушно сбегал за паспортом и за служебным удостоверением.
Морозова быстро пролистала страницы — прописка, семейное положение... Действительно, холост. Ни жены, ни детей. Тём лучше.
— Один здесь живете?
— Да... А что?
— Вы, девушка, — кто, зачем, откуда?
— Что значит: «зачем»? — Девушка полыхнула в сторону Морозовой ярко-голубыми глазами. Наверное, решила убить взглядом нелепую женщину в мужской куртке, так некстати прервавшую наметившийся интим. Убить взглядом. Черный юмор, который могла оценить только Морозова, потому что она — знала. Девушка — нет.
— Вот, у меня пропуск есть... — Девушка щелкнула замочком миниатюрной, будто кукольной сумочки, извлекла карточку. Морозова взяла ее из тонких ухоженных пальцев, а девушка даже не поняла, куда делся пропуск. Две эти женщины существовали в разных скоростных режимах, да и в разных мирах. Девушка на диване считала своим призванием обволакивать красотой и завлекать мужчин туда, куда они в здравом уме ни за что бы не сунулись. У Морозовой было совершенно иное призвание.
— Давайте пройдем в другую комнату, — предложила Морозова мужчине. — Нужно задать вам несколько вопросов.
— Да, да, конечно...
— По поводу вашего соседа...
— Конечно, конечно...
— Вас уже допрашивали по этому поводу, — Морозова не то спрашивала, не то утверждала. Мужчина не посмел трактовать фразу как проявление неосведомленности Морозовой, он трактовал ее как проверку его собственной лояльности — признает или не признает случившийся факт.
— Да, — сказал мужчина. — Ко мне приходили ваши коллеги...
Морозова закрыла дверь в комнату, отделив себя и хозяина квартиры от Монгола и сексапильной девицы на диване.
Минут через шесть-семь она вышла из комнаты — одна, тщательно прикрыв за собой дверь, словно стремясь соблюсти покой внезапно сморенного сном хозяина квартиры.
— А Миша? — Снова эти ярко-голубые зрачки с дивана.
— Он пишет письменные показания, — ответила Морозова и посмотрела на Монгола. — А у вас тут что?
— Девушка интересуется работниками Службы безопасности, — сообщил ей Монгол. — Девушка интересуется, выдают ли нам оружие. Я сказал, что выдают. Девушка еще интересовалась, приходилось ли мне стрелять.
— Конечно, ему приходилось стрелять, — сказала Морозова, глядя мимо девушки, которая смущенно ерзала на диване, не предполагая, видимо, что ее наивные вопросы будут немедленно рассекречены.
— Она спрашивала, не приходилось ли мне убивать, — продолжил невозмутимый Монгол.
— И что ты сказал?
— Правду, — ответил Монгол. — Я сказал: нет.
Морозова медленно качнула головой, будто одобряя его ответ. Монгол, подчиняясь этому кивку, сделал быстрое, годами отработанное движение рукой сверху вниз, и этот почти беззвучный жест положил предел наивным вопросам девушки с ярко-голубыми глазами. Они закрылись.
И потом еще несколько секунд стояла абсолютная тишина, в которой, казалось, можно было различить шелест, с которым рассыпались по подушке дивана волосы упавшей девушки.
А затем ушей Монгола и Морозовой достиг звук почти столь же невесомый и нереальный — оттуда, из-за стены. Но не оттуда, где, повалившись щекой на стол, лежал оглушенный Морозовой хозяин квартиры, а из коридора.
Кто-то только что вошел в квартиру, где еще недавно жил человек по фамилии Романов.
Борис Романов: час X (2)
Все когда-нибудь кончается. Кончаются месяцы ожидания. Кончается тайная кипучая деятельность с выездами в Рязань. Кончается страх, точнее, кончается страх одного вида и начинается страх вида другого, сам же страх не уходит никуда и никогда, потому что именно страх — преданный и верный друг человека. Раньше Борис боялся попасть под подозрение, теперь же... Теперь он сбрасывал маску. Теперь он становился честным беглецом, который не скрывает своих планов — послать подальше корпорацию «Рослав» и сбежать от нее куда подальше. Но не только.
Борис не хотел этого делать. Изначально у него не было такой мысли. Просто услуги засекреченных специалистов по исчезновению стоили куда как дорого. Фактически Бориса вынудили пойти на это — пойти на кражу. И украсть он собирался не только себя.
С какого-то момента Борис перестал смотреть на часы в углу монитора, потому что все его тело превратилось в большие живые часы, толчками пульса отсчитывающие секунды и минуты.
В одиннадцать Борис начал проводить двести сорок пять тысяч долларов по сложной цепочке межбанковских каналов.
В одиннадцать сорок был сделан сравнительно легкий переброс семнадцати тысяч, и Борис поежился — слишком уж мизерная была сумма, такая не покрыла бы его расходов. Слава богу, что семнадцать тысяч прошли именно сейчас, а не позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45