- Опознаны, - диктует коронер, - следующие погибшие: Марион Олье, Элла Валквист, Ландольт Хилджер, Вильгельмина Кох…
- Мама…
- Мальчик, туда нельзя, - поворачивается к нему слепая голова-яйцо. - Ты из этого дома? Стой!.. Задержать!
Джастин бежит изо всех сил, ранец бьет по спине, комиксы прижаты к груди.
Сзади - звенящие шаги сэйсида.
- Кому сказано - стой! - пальцы скелета вцепляются в ранец.
Не помня себя, Джастин вырывается, вопит, но железная лапа неумолимо тащит его обратно.
- Ма-ама!!
- Фамилия?
- Сэр, минутку, - уверенный шаг чудища в сервокостюме обрывается; путь преграждает скромно одетый штатский.
- С дороги!
- Я представляю Комитет по надзору за силовыми ведомствами, Ваши действия недопустимы.
Сэйсид делает движение рукой, словно хочет смахнуть помеху; мужчина перехватывает броневую кисть своей, голой. Сэйсид напрягает контракторы - тщетно, мужчина как влит в тротуар.
- Ты, чучело!..
- Я киборг, - спокойно говорит тот. - Допрос ребенка может производиться лишь в присутствии родителей, опекунов или полномочного представителя органов правопорядка.
- Отпусти меня! ЭТО ПРИКАЗ.
- Ваш приказ для меня силы не имеет. - Киборг начинает выворачивать руку сэйсида.
- В здании были партизаны, - шипит сэйсид. - Мальчишка может знать…
- Он ничего не скажет вам, - киборг глядит на Джастина. - Запомни, ТЫ ДОЛЖЕН МОЛЧАТЬ, если рядом нет родителей. - А затем обращается к сэйсиду: - Если вы не разожмете правую руку, левая будет повреждена.
- Да провались ты!..
- Спасибо. Я вас не задерживаю. ГОВОРИТ НАБЛЮДАТЕЛЬ КНСВ. МОЙ КОД ДОПУСКА JJPA-11-480. ЗАПРАШИВАЮ ПОМОЩЬ ПОЛИЦИИ. МОЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ…
- Ты уже здесь? Быстро же вы являетесь…
- Долг службы, офицер. Пожалуйста, примите ребенка, а я продолжу осмотр участка.
- Ну, малыш, как тебя зовут? Не бойся ничего, ты в безопасности.
Джастин хочет сказать, но горло стянуто, как проволокой, сжато, словно пальцами сэйсида, - из стиснутого рта выдавливается лишь тягучий стонущий звук. «ТЫ ДОЛЖЕН МОЛЧАТЬ».
- Хм. Плохо дело. А опознавательная карточка у тебя есть? Или браслет?
Шаря онемевшими руками по карманам курточки, Джастин роняет комиксы - «CYBERDAEMONS» позапрошлого года, взятые на время у дружка-одноклассника. Полицейский даже не глядит на обложку - «Последний бой. Последний мститель серии F»; его беспокоит, почему малец не говорит.
«ТЫ ДОЛЖЕН МОЛЧАТЬ», - повторяет голос в голове Джастина. Он оглядывается, хочет найти своего защитника, но тот уже исчез в хаосе улицы.
«Я КИБОРГ», - помимо воли внедряется в память образ бесстрашного победителя чудовищных сэйсидов. Джастин подбирает комиксы - которые он потом зачитает до дыр в интернате - и послушно идет за офицером.
Я КИБОРГ. ]]
Потом было много чего - селекция, депортации, протесты и демонстрации, забастовка персонала К-реактора; правительство уменьшило прессинг и выработало программу помощи малоимущим (не само по себе, а под мощным напором профсоюзов); бастовали даже банковские клерки, сидя на рабочих местах и повесив на шею таблички: «Всех не арестуешь!» А городские партизаны продолжали воевать и убивать.
Был экономический подъем, выход на новые рынки, принятие Закона о социальной гарантии, всплеск строительства. А городские партизаны все продолжали войну. Их сознание навсегда осталось погруженным в дымную тьму, озаряемую вспышками световых боеприпасов. Те, кто не имел шлемов с мгновенно меняющейся тонировкой забрал или им подобных очков, надолго слепли. Городские партизаны были ослеплены навечно, но не сполохами сверхъяркого света - они ослепли от ненависти.
Изменившись, ударившись в крайности до такой степени, что левые смыкались с правыми, а мафия со спецслужбами, бандиты создавали клиники для лечения, боевики грабили банки, чтобы раздобыть деньги на оружие; все оказались связанными друг с другом, друг от друга зависимыми и друг друга покрывающими. Все дела велись на честном слове, и в то же время никто никому не доверял.
И хотя было подсчитано, что в Сэнтрал-Сити на каждого жителя приходится по две с половиной крысы и три йонгера, никто не мог сосчитать, сколько свободных стволов гуляет по рукам и сколько пустующих квартир являются тайными базами «непримиримых» разных мастей.
Все СМИ взвыли до высокого визга, когда было упомянуто, что «Омега» на 37-м этаже нарвалась на боевиков Партии, но уже на следующий день крик стал стихать, словно чья-то властная рука повернула реостат; все репортеры - реальные, сетевые, телевизионные - принялись смаковать в принципе невинные взрывы Темного, он же Крокодил, он же черт-не-знает-кто.
На все это с внимательным интересом молча смотрел F60.5. Кажется, он знал, кто это поработал. Ему даже понравилось, как изящно и точно все было проделано. Это хорошо, что никто не ранен. F60.5, как настоящий киборг, очень переживал бы, если б пострадали люди. Его бы загрызла совесть, в смысле - Первый Закон; Первый Закон довел бы его до сбоя, он бы сошел с ума. А так - можно; это похоже на мультфильм с прекрасной анимацией или комикс. Замечательно хорошо, художник постарался на славу!..
За F60.5 тоже наблюдали.
Квартирка была маленькая - узкий коридор да две комнатки; в санузел вода подавалась по графику - район-то дешевенький. Парень по прозвищу Тихоня, приставленный к F60.5, запасал воду во всех емкостях. Казалось, это его личная мания. Куда бы ни сунулся F60.5 - в ведро, банку, стакан, упаковку из-под лиофилизированного молока, - везде была налита вода. Но F60.5 почти никуда и не совался, ему после обработки раны был предписан покой.
Помощь врача была успешной; после обкалывания рука перестала пухнуть и злой багровый оттенок начал блекнуть. Неподвижная укладка руки в прозрачную, но пластичную и гибкую лонгету, накожные аппликаторы и инъекции строго по часам. Шли девятые сутки с момента ранения. Девятый день вынужденного безделья, тусклым слоем размазанного по графику манипуляций и пресных трапез. Поначалу F60.5 еще беспокоила боль; потом исчезла и она. Плечо уверенно шло на поправку, и лишь врач, раз в два дня навещавший затворников, был чем-то озабочен. F60.5 полагал, что медик боится разоблачения, что его силой, угрозами или шантажом заставили помогать нелегалам, - тут F60.5 ошибался. Врач давно был убежденным партизаном - с той поры, когда на его глазах был убит тот, кто вынес его из-под обстрела.
Однако врач действительно боялся и не мог скрыть своей тревоги. Но опасения были другого рода - это была печаль мудрости, что приходит вместе со знанием. В частности, врач знал, что скоро сухой черный струп начнет отторгаться и, если откроются кровеносные сосуды, есть риск аррозивного кровотечения, а это грозит потерей пациента. Возможно, предстоит выбор - либо дать истечь кровью этому серьезному парню, который врачу понравился с самого начала, либо сдать его в клинику - со всеми вытекающими последствиями. Вот он и ходил хмурый.
Молчал врач, молчал молоденький Тихоня, отмывший квартиру до фаянсового блеска, молчал сам F60.5. Никогда еще он не испытывал более тягостной немоты и более угнетающего безделья. Он отлежал все бока, насмотрелся телевизора до одури и до черных мух в глазах и понял, что самое страшное - это ничего не делать и быть наедине с собой. Тихоня казался ему андроидом - настолько тот старательно все мыл и оттирал, хотя это было средством скоротать бесполезно тянущееся время. Так они и жили: в безмолвии, вместе, но разделенные врозь тишиной.
И лишь однажды из горла F60.5 вырвалось мычание - когда Тихоня принес запись с автоответчика его квартиры и F60.5 услышал, как Габар беседует с Сэлджин. В голосе маленького тьянги звучала такая тоска и мука, что F60.5 понял - есть единственное живое существо, которому он нужен, нужен прямо сейчас, что Габар помнит его, знает о нем. F60.5 встал и начал было собираться, помогая зубами здоровой руке, чтобы идти, бежать, спешить на зов, но бросил все вещи и безнадежно сел на кровать…
Тихоня стоял в дверях, направив на него ствол «урана»:
- Сядь. Я выстрелю, иначе ты убьешь нас всех.
F60.5 согласно кивнул и так же молча лег, отвернувшись к стене.
Киборги не чувствуют боли, но у них есть душа - а кто может измерить и понять боль и крик души?..
* * *
В среду, 7 мая, ровно в 10.00 (точность - не только вежливость королей и киборгов, но и фирменная марка профессионализма военных и телевидения) Хиллари с тонким кейсом-монолитом в руке и безликим Сардаром за спиной появился на пороге приемной генерала Горта в Айрэн-Фотрис. Сардар и пилотировал одноименный «флайштурм», и выполнял функции охранника, поскольку Хиллари вез в кейсе все будущее проекта: расчеты экономистов за полгода, предполагаемый бюджет на год, сводки, таблицы, финансовые возможности и потребности, смету на ведение работ в Бэкъярде, а также варианты перепрофилирования, консервации и ликвидации. Все было высчитано и выверено до томпака. Лишь менеджер по хозчасти, главный экономист и группа «ликвидаторов» знали, сколько пота, истраченных нервов и бессонных ночей таится за ровными колонками цифр.
Чтобы быть в курсе и не выглядеть свалившимся с одной из двух лун, Хиллари читал эти бумаги и дискеты вчера на сон грядущий, и сегодня с утра, и все время полета к Горту. Чувствовал он себя так, словно вместо сетевого программирования по ошибке угодил на экзамен по астронавигации. Обрывки чисел, куски диаграмм и графиков вертелись у него в голове, сплетаясь и перемежаясь с мыслями. Но Хиллари был уверен в себе - хоть и боролся с переутомлением, перевозбуждением и сонливостью, вызванной аппликатором желтой марки, хоть и ощущал, что мысли путаются и рвутся, что в сознании появляются какие-то дыры, куда безвозвратно пропадает информация. Воля - вот что держало его на плаву; в нужный момент он сможет собраться, и слова сами польются с языка, и нужные цифры высветятся в памяти, как лазерным лучом. Главное - убедить Горта (пусть и крепкоголового, но отнюдь не дурака), а уж он убедит всех остальных. Горт, как генерал от инженерии, прекрасно разбирался в сметах и бюджетах, но и Хиллари недаром с десяти лет работал по банковским заказам и сведению в отчетах фирм концов с концами.
Гердзи кивнул Хиллари чуть отстраненно и надменно, как везучий картежник - проигравшемуся в пух. «Что-то изменилось, - подумал Хиллари, - и изменилось не в мою пользу…»
Тито связался с генералом и почти сразу открыл дверь: «Прошу». Хиллари вошел и с порога увидел Горта, точнее - его стриженую голову. Генерал что-то искал в ноутбуке, тыча в клавиатуру толстыми пальцами, одновременно бормоча в видеофон. Показав жестом Хиллари, чтобы тот задержался у двери и не попал в сектор обзора камеры, генерал закончил разговор, поставил в ноутбуке «Сохранить», поднял голову, и с губ его сорвался бодрый вопль - это он приветствовал Хиллари:
- Привет погорелому полковнику с разбитого корыта!
Хиллари сел в свое любимое кресло, отстегнул от запястья цепочку кейса, положил его на колени, достал служебный паспорт, провел им по линии соединения монолита, положил ладонь на зеркало встроенного папиллографа - мини-сейф сработал, бесшумно разделившись на две половинки. Все это Хиллари проделал безмолвно. Генерал выжидающе смотрел на завораживающие своей техничностью процедуры. Хиллари вынул пачку файл-папок разных цветов, оставил их у себя, а дискеты протянул генералу. Горт принял их, одним взглядом сверился с бланком описи и принялся закладывать подарки в многозарядный дисковод.
- По состоянию на первые два квартала текущего года, - вместо «здравствуйте» начал Хиллари, ядовито улыбаясь, - мы имеем прибыль, даже с учетом расходов на демонтаж разрушенной башни в Бэкъярде…
- Ты шутишь, - приглушенно прорычал генерал, копаясь в компе и выводя на экран итоговые данные, - в такое время!.. Или издеваешься… Умник выискался… А ты сам-то читал, что мне написали «ликвидаторы» в докладной?!
- Разорви и выкинь, - равнодушно посоветовал Хиллари, будто не видя, как злится Горт, - лучше посмотри, что они написали в резюме по проекту; пункт первый, дальше можно не читать: «Консервация и тем более ликвидация проекта в этом финансовом году экономически не обоснованы. Проект является узкоспециальным, перепрофилированию не подлежит».
- Ничего не понимаю, - бурчал Горт, вглядываясь в строки заключительного доклада, - действительно прибыль… Откуда?..
- А ты еще хотел уволить Гаста… - В голосе Хиллари прозвучал упрек. - Сразу после его выступления в шоу Дорана у нас пошел вверх индекс продаж защитных программ, и сейчас мы конкурируем с самыми лучшими и крупными, такими, как Macro Dyke Line и TRC.
- Я, наверно, ничего не соображаю в рекламе и маркетинге, - покачал головой Горт, - и ты тоже… Где эта таблица?
Хиллари показал.
- Впечатляющее зрелище. Ну, хоть что-то… А то я как представил, с чем пойду на подкомиссию… Уже подумывал, не заболеть ли мне свинкой… В смысле не подложить ли тебе, Хил, свинью.
- Давай, - предложил Хиллари, - подложим эту свинью конгрессменам.
- Недели три назад этого было бы достаточно, - Горта приковал к себе компьютер; он вызывал на экран все новые схемы и графики и изучал их пристально и въедливо. - Но сейчас… Машталер не зря хотел тебя сманить и не зря передал это предложение через меня. Ты составляешь им конкуренцию по программам; рост быстрый, но пока кратковременный. Мода на сезон… но если рынок забит до отказа, предпочтение, отданное твоему продукту, вызовет совокупное снижение продаж у других. Тут они в средствах стесняться не станут. Не вышло купить - могут и убить.
- Это так серьезно? - Хиллари-то и думать забыл про эти продажи. Этим занимались менеджер-хозяйственник и Джомар Даглас. Они раскочегарили на полную мощность копировальную технику «Сефарда», и все то время, пока Хиллари бегал, тестировал кукол и разбирался с Чаком, они продавали, продавали, продавали, за неделю сделав бюджет проекта положительным.
- Очень, - генерал был отличным аналитиком, - из-за передела рынка войны начинают.
Он улыбнулся краешками губ.
- Не волнуйся, речь пойдет не о физической ликвидации. Убить они попробуют «Антикибер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70