Ксюша разинула рот. Мать ревновала ее к полковнику. Дальше – больше. Придирки сыпались как из рога изобилия и завершились заявлением:
– Мы с отцом купили тебе квартиру, желая спокойно провести старость… И что вышло? Сидишь у меня на голове… А между прочим, мне хочется еще пожить для себя.
Ксюша распсиховалась, хлопнула дверью и ушла! Но куда было податься? Бедняжка осталась буквально на улице, и вот теперь приходится ночевать на работе. Надоело ужасно.
Надюша в растерянности спросила:
– Где же ты моешься? Ксюша печально улыбнулась:
– В умывальнике, вчера в баню ходила!
– Ну вот что! – решительно заявила Надюша. – Поехали пока ко мне, а там решим, как поступить!
Так Ксения оказалась у Нади. До сих пор только вежливо кланявшиеся друг другу на работе женщины подружились. Ксюша была ненамного старше Нади, выглядели они одногодками. Более того у них обнаружилась общность взглядов во всем, начиная от музыки и заканчивая одеждой. Обе терпеть не могли Земфиру, морщились при виде пельменей и не любили мини-юбки, предпочитая их брюкам. Впрочем, у Ксюши практически не имелось одежды. Она убежала из дома, хлопнув дверью и ничего не взяв. В ажиотаже она забыла прихватить даже самое необходимое, а встречаться с матерью ей совершенно не хотелось. Поэтому Наденька разрешила новой подруге пользоваться своим гардеробом, благо фигуры у них были практически идентичны.
– Так вот почему на убитой были ваш пиджак и брюки, – пробормотала я. Надюша кивнула.
– Однако странно, – вздохнула я.
– Что?
– Ну, я уже говорила, что побывала в вашей квартире, думай, будто это вас обнаружили в шкафчике. В ванной торчала одна зубная щетка, в прихожей была только одна пара тапок и пахло совсем как в нежилом доме.
Надюша кивнула:
– Правильно. Меня не было в Москве несколько дней. Ездила в Питер.
– Но почему Лева, у которого я спросила адрес, не сообщил о вашем отсутствии? Надюша помолчала, потом ответила:
– Левушка замечательный человек, добрый, милый, интеллигентный, но, наверное, вы уже сами поняли, не слишком сообразительный.
– Как же он занимается бизнесом?
– А это никакого отношения к смерти Ксении не имеет, – отрезала Надя. – У меня сломалась машина, в сервисе сказали, неделю чинить будут. Я посетовала на “безлошадность”, вот Лева и предложил воспользоваться автомобилем своей соседки. Та его за деньги сдает. Я, конечно, обрадовалась, поставила “Жигули” у подъезда, а тут понадобилось срочно лететь в Северную Пальмиру, вот я и умчалась. Кстати, я не знала, что Ксения умеет рулить, мы на эту тему не беседовали. Она взяла машину в мое отсутствие.
– А откуда у нее паспорт на имя Дарьи Ивановны Васильевой?
Надя пожала плечами:
– Понятия не имею. Может, документ вовсе и не ей принадлежал.
Я помолчала, потом спросила:
– Надя, кто хозяин салона?
– Их два, – спокойно ответила она, – Лева и Женя Бронштейн. Но Евгений живет в Израиле, он только вложил сюда денежки. Все дела сейчас ведет Лева.
– Наденька, – тихо спросила я, – кто фактически заправляет салоном?
– Я, – ответила Надя. – Сейчас Левушка завершит формальности, связанные с разводом, и…
Она не договорла, но и так было понятно, что произойдет после того, как Лев Яшин станет свободным мужчиной. Что ж, дай бог ей счастья, но для меня сейчас важно другое. Очевидно, служащие “Афины” в курсе того, кто стоит у руля “корабля”!
– Надя, – попросила я, – в приемной у Левы сидит сейчас секретарша, такая хорошенькая, словно кукла Барби, вы ее знаете?
– Естественно, – улыбнулась Надя, – Вика. А в чем дело?
– Можете вызвать ее и обязать ответить на мои вопросы?
– Элементарно, но почему?
– Вика знает, кто убил Ксению! Колпакова подскочила в кресле:
– С чего вы взяли?
– Долго объяснять, просто поверьте мне. Надюша поджала губы и посмотрела в окно.
– А что, вполне вероятно, – протянула она потом, – Виктория весьма неприятная особа, способная за деньги на все. Знаете, из-за чего у Левы начались неприятности при разводе? Его жена где-то добыла фото… Мы с Левой в рабочем кабинете, ну…понимаете? Я кивнула.
– Я все думала, – цедила Надя, – ну кто нас так подставил. Кроме Вики, некому! Но доказательств-то никаких, а Левушка, святой человек, даже и слышать мои домыслы не хотел. Ладно, сейчас позову эту мелкую дрянь и припугну, хоть удовольствие получу. Только очень прошу, я представлю вас сотрудником милиции, чтобы эта сучка не отвертелась…
– Пожалуйста, – согласилась я.
Надя ткнула пальцем в кнопку и приказала:
– Вика, зайди.
Через секунду блондиночка, мило улыбаясь, возникла на пороге, ожидая услышать фразу: “Подай кофе”, но Надя сурово велела:
– Сядь.
– Случилось что? – спросила Вика, мигом бледнея под толстым слоем макияжа.
– Да, – отрубила Колпакова, – крайне неприятное для тебя. Вот, знакомься, Дарья Ивановна Васильева, полковник милиции…
Я тихонечко вздохнула. До сих пор я представлялась майором, полковник – это уж чересчур. Вряд ли такое большое начальство станет само опрашивать свидетелей. Но Вика явно не разбиралась в погонах и званиях, поэтому стала синей.
– Едва уговорила Дарью Ивановну не арестовывать тебя, – выплевывала злобные фразы Надя, – исключительно из-за хорошего отношения к тебе старалась. Впрочем, Дарья Ивановна человек добрый, пошла на уступки, но с одним условием…
– Каким? – помертвевшими губами осведомилась замороченная секретарша.
– Расскажешь ей всю правду, поняла?
– О чем?
– О Ксении Шмелевой и паспорте на имя Васильевой, – влезла я в диалог.
– Она сама, – залепетала Виктория, – это ее идея, я…
И она внезапно разразилась бурными рыданиями.
– Немедленно утри сопли, – велела Надя и швырнула секретарше пачку бумажных носовых платков. – Заканчивай истерику, а то не ровен час в отделении окажешься!
Вика схватила платок и принялась судорожно промокать глаза.
– Ладно, – сообщила Надя, – пойду в салон, вы тут побеседуйте тихонечко.
Она наклонилась ко мне и шепнула:
– В углу стоит палка с железным крючком. Можешь надавать этой примадонне по морде.
Дверь хлопнула. Вика подняла на меня совершенно несчастные глаза и пролепетала:
– Она сама, сама…
– Откуда у Ксюши взялся паспорт на чужое имя?
– Она попросила…
– Кого?
– Меня.
– Зачем?
Виктория опять зарыдала. Я пододвинула к ней платки и сказала:
– Вытри нос и спокойно рассказывай.

ГЛАВА 27

Ксения Шмелева и Вика дружили много лет. Они жили на одной лестничной площадке и, естественно, играли вместе и ходили в одну школу. Потом Ксюша поступила в художественное училище, а Вика на курсы секретарей-референтов.
Если вы думаете, что на бирже труда оказываются люди предпенсионного возраста, то ошибаетесь. Действительно, был такой период, когда все работодатели хотели видеть своими секретаршами стройных милашек с идеальными формами, но время все расставило на свои места, теперь в приемных сидят дамы лет сорока, элегантно одетые, ухоженные, опытные секретари.
Получить хорошее место девочке после курсов практически невозможно, да и многие жены фирмачей мигом начинают злиться, обнаружив в приемных своих мужей смазливых куколок. Поэтому Вике не везло. Ее нигде не брали на работу. Зато Ксения устроилась на работу быстро. Ее мать дружила с мамой Льва Яшина, и Шмелева оказалась в салоне, в отличном месте, среди интеллигентных людей, да еще с приличной зарплатой. Вика даже завидовала подруге. Ей приходилось клянчить у отца на колготки и выслушивать справедливые упреки матери.
– Ну зачем мы деньги на твое обучение отдавали? Какой толк? Сидишь у нас на шее.
Потом родители купили Ксюше кооперативную квартиру, и пути подруг разошлись. Нет, поймите правильно, они перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками, но встречаться стали значительно реже. В огромном мегаполисе даже у очень любящих друг друга людей не хватает времени на поездки из Медведкова в Теплый Стан или из Митина в Ясенево. Одним словом, отношения слегка подувяли.
Вика даже удивилась, когда подруга детства позвонила ей и сообщила:
– Бегом в салон, шефу секретарша нужна, тебя возьмут по моей рекомендации.
Так они оказались вместе в “Афине” Естественно, что Вика чувствовала себя обязанной Ксюше, но повода отблагодарить подружку никак не представлялось. Как-то раз Ксюша спросила у Вики:
– Помнится, твоя мать работала паспортисткой в милиции?
– Когда это было, – засмеялась Вика.
– Значит, она уволилась?
– Давным-давно.
– Жаль, – протянула Ксюша, – честно говоря, я рассчитывала на Веру Кузьминичну.
– Да что случилось?
– Паспорт нужен, на имя Дарьи Ивановны Васильевой.
– Кому? – недоумевала Вика. – Зачем? И потом, мама не может выдать тебе паспорт, знаешь, какое это непростое дело? Ксюша сморщилась:
– Я и не хотела Веру Кузьминичну подставлять. Сейчас менты за деньги на все способны. Думала, она подскажет, кому барашка в бумажке подсунуть!
– Но зачем? – продолжала удивляться Вика. Ксюша села рядом и, понизив голос, сообщила:
– Слушай.
Вика вся обратилась в слух. С каждой секундой ее рот все шире и шире открывался от удивления. Полгода тому назад свекровь Ксюши попросила невестку выставить на продажу в салоне старинный письменный стол. Если сказать честно, вещь не представляла особой ценности, но свекровь сказала:
– Душенька, это мебелишка Татьяны Борисовны Алтуфьевой.
Ксюша удивилась, ведь ее супруг Валерий носил ту же фамилию, и уточнила:
– Она ваша родственница? Свекровь кивнула:
– Татьяна Борисовна – мать моего покойного мужа Константина.
– Она вам свекровь?
– Да, – кивнула мать Валерия, – только после смерти Кости Татьяна Борисовна свела все наши отношения к нулю. Я пыталась посещать старушку… Но, знаешь, у пожилых людей свои причуды. Татьяна Борисовна дама обеспеченная, дом у нее набит антиквариатом, она его продает потихоньку и живет на эти средства. Материальная помощь ей не требуется. Татьяна Борисовна сама может кому угодно денег дать.
Но, к сожалению, с возрастом у интеллигентной дамы появились фобии. Алтуфьевой стало казаться, что из квартиры исчезают мелочи. Сначала недосчиталась пары фарфоровых фигурок, затем кое-какого столового серебра, а когда из шкатулки пропало колечко, она заявила жене своего покойного сына:
– Ты воровка!
– Господь с вами, – принялась отбиваться невестка, – мне и в голову такое не придет.
– Кроме тебя, некому, – стояла на своем старуха, – домработница ко мне тридцать лет ходит и ни в чем предосудительном до сих пор замечена не была. Подруги тоже все стародавние. Кроме тебя, некому.
Невестка даже не знала, как поступить, но, решив, что у Татьяны Борисовны просто от старости помутился рассудок, решила не обращать на глупые речи внимания.
Другая ее фобия, кстати, существовавшая всю жизнь, была даже трогательной. Татьяна Борисовна многократно рассказывала невестке и сыну про то, что в доме спрятан клад. Нечто безумно ценное, передаваемое в роду Алтуфьевых из поколения в поколение. Константин посмеивался над матерью, да и его жена хихикала, слыша старушечьи бредни.
Дня через два после неприятного разговора о воровстве невестка явилась к матери Кости и наткнулась на новый замок в двери. Татьяна Борисовна, не открывая дверь, сообщила:
– Ты меня обокрала, больше не ходи сюда!
Естественно, женщина обозлилась на свекровь и прекратила с бабкой всякое общение. Прошла пара лет, и вот сейчас свекровь позвонила и как ни в чем не бывало сказала:
– Душенька, хочу продать письменный стол. Ты работаешь в магазине, посодействуй, сделай милооть!
Вдова Кости и впрямь работала в магазине, только он не торговал антиквариатом, но отказать Татьяне Борисовне невестка не могла. Речь шла о самом простом, корыстном расчете. У нее имелся сын, Валерий, а у старухи Алтуфьевой никаких других родственников, кроме внука, не было.
После кончины Татьяны Борисовны оставалась хорошая квартира в центре, до потолка забитая антиквариатом. Теперь понятно, почему невестка Алтуфьевой обратилась к своей невестке Ксюше с просьбой пристроить стол.
Ксения выставила вещичку в салоне, назначив запредельную цену, но неожиданно в зал забрел один чудаковатый интеллигент, профессор, и купил столик. Короче говоря, все остались довольны. Ксюша угодила своей свекрови, а та – Татьяне Борисовне.
Потом Кюшша сломала ногу, началась чехарда с квартирами, развод… Несколько дней тому назад раздался звонок. Профессор, купивший в “Афине” письменный стол Алтуфьевой, Федор Валерьянович Зырянов, попросил:
– Ксюшенька, не могли бы заскочить ко мне домой на секундочку?
Жил Зырянов в двух шагах от салона, но Ксения все же поинтересовалась:
– Что-то случилось со столом? У вас претензии?
– И да и нет, – загадочно ответил старик. – Забегите, ангел мой, на секундочку.
Ксения пошла к Федору Валерьяновичу, тот провел ее в кабинет и объяснил суть дела. Письменный стол замечательный, в хорошей сохранности, но все равно требовалась реставрация. Зырянов отдал столик мастеру, и тут выяснилась удивительная деталь. Краснодеревщик обнаружил хитроумно спрятанный тайник. Ни Алтуфьева, ни, конечно, Ксюша и не предполагали, что под столешницей имеется крошечный ящичек. Там лежал пожелтевший конверт, и на нем была надпись: “Дарье Ивановне Васильевой лично в руки”. Именно так, без адреса.
Федор Валерьянович отдал послание Ксюше.
– Естественно, деточка, я его не читал. Меня так воспитали, что чужие письма проглядывать неприлично. Только, думается, прежней владелице стола будет интересно изучить бумажку, все-таки, семейная история. Сделайте одолжение, передайте первой хозяйке стола.
Ксюша только вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37