Сорок четвертый небось! Наверное, кто-то из продавщиц оставляет тут сменную обувь!
Я с сомнением посмотрела на спортивный башмак. Девушки, приходя в магазин, надевают туфли, но сапожки они прячут в ящиках под шкафчиками. Никому не придет в голову переодеваться в торговом зале. Значит, кроссовку потерял кто-то другой, причем мужчина, потому что Маня оказалась права, на подметке четко выделялась цифра “сорок четыре”. Совершенно неженский размер. А лиц мужского пола в “Офене” нет, вернее, они не работают постоянно. Электрик, сантехник и шоферы, которые привозят книги, просто заглядывают сюда.
– Может, кто из покупателей потерял? – предположила подошедшая Леля. Маня вновь бодро захихикала:
– Ну ты придумала! На улице-то январь, кто же ходит в кедах? И потом, что он босиком по снегу убежал?
– Может, это кроссовки Миши, нуте, что плавали в бассейне?
– Нет, – хором ответили девочки, – их Аллочка выкинула, подметки отвалились. Потом, они были черные, а эти серые, даже ближе к белым.
Я молча пошла наверх, держа в руке чужую обувку. Оставалось только одно: расспросить завтра всех продавщиц и, если никто не признает башмак своим, придется поверить, что он принадлежит привидению.
С утра на улице разыгралась жуткая непогода. Дождь со снегом хлестал потоками с серого неба, укутанного свинцовыми тучами, было холодно, мокро, гадко, и я с трудом разомкнула глаза.
– Эй, гулять! – кричала Маня, стоя в торговом зале. – Живей давайте, а то в школу опоздаем. Лелька, натягивай на Банди намордник. Хучик, Хучик, Хуч… Хуч!!!
Потом дверь в мой кабинет приоткрылась.
– Мам, Хучик у тебя?
Я окинула взглядом комнату:
– Нет.
– А где?
– Не знаю.
– Он не тут спал?
Вспомнив, как удобно было сегодня на узком диване, я ответила:
– Похоже, что нет.
– Где же он дрых?
– Я думала – с вами.
– Но его нигде нет!
Я села на диване и зевнула.
– Не волнуйся, ты же знаешь, как он любит сырую погоду, вот услышал, что всех сейчас поволокут на улицу, и спрятался.
И это святая правда. Мопсы – теплолюбивые собачки, обожающие проводить время в груде одеял и горе подушек. Весну, осень и зиму Хучик ненавидит. Его коротенькие кривые лапки совершенно не приспособлены к ходьбе по снегу и лужам. Нет, Хучик любит воду, но только, если ее предварительно подогрели до тридцати семи градусов и налили в ванну. Вот там он будет ощущать себя комфортно, станет радостно плавать от одного конца джакузи до другого, а в минуту особо хорошего настроения даже разрешит вымыть себе голову.
Правда, Хуч капризен. Банди соглашается на любое мыло, хоть на хозяйственное. Однажды, когда у нас в Ложкине внезапно кончился шампунь, ленивая Зайка не поехала в магазин за новым, а вымыла пита “Ферри”.
С Хучиком такой номер не пройдет. Он разрешает намыливать себя только продукцией фирмы “Чико”, предназначенной для младенцев-аллергиков, белым гелем без запаха. Я не стану сейчас упоминать о стоимости крохотной, пятидесяти-миллилитровой бутылочки, просто поверьте, что на эту сумму можно весьма комфортно прожить пару дней.
Если на улице ненастье, мопс ни за что не пойдет гулять. Хуч – хитрец, и он знает: если хозяева его найдут, обязательно вытолкнут под дождь, и придется, без конца отряхиваясь, шлепать нежными лапками по грязи. Поэтому он выбирает уголок поукромней и забивается в него. Обычно поорав на разные лады: “Хучик, иди сюда” и “Ну, погоди, влетит тебе”, Маня открывает дверь и выпускает нашу свору во двор. Хуч блаженно вздыхает и засыпает, слава богу, от него отвязались, можно спокойно отдыхать.
Как же, спросите вы, он решает проблему естественных потребностей. Да очень просто. Когда Хучику хочется пописать, он преспокойненько усаживается в кошачий туалет. Клеопатра и Фифина синеют от злобы, когда видят мопса в своем лотке, они начинают шипеть и размахивать когтистыми лапами. Но Хучик не обращает на кисок никакого внимания. Он спокойно завершает свои дела и с достоинством удаляется. Клеопатра, как правило, бежит за ним, стараясь отшлепать, а Фифина усаживается возле сортира и, душераздирающе мяукая, требует немедленно сменить весь наполнитель.
Поэтому сегодня ни я, ни Маня не удивились отсутствию мопса. В “Офене” полным-полно незаметных уголков, а на улице льет дождь.
День понесся своим чередом. Сначала ко мне пришел представитель из муниципалитета, но я теперь ловко расправляюсь с подобными гостями. Конверт с долларами, пакет с книгами – и до свидания, дорогие, до следующих встреч. Так что с дядькой из местной администрации я справилась за полчаса.
Потом в кабинет влетела Шура и затопала ногами:
– Вы видели мои открытки? Что случилось?
Я только вздохнула. Шура нравилась мне все больше и больше: веселая, энергичная, к тому же совсем не дура. В свой первый приход в магазин в качестве продавщицы она явилась в вызывающих брюках из голубой кожи и в бриллиантовых серьгах Девчонки, естественно, ничего не сказали, но на следующий день Шура, правильно истолковавшая взгляды, которые бросали на нее товарки, появилась в самых обычных твидовых штанишках и пластмассовых клипсах.
– Мои открытки! – чуть не плакала Шура. Я хотела было рассказать про привидение, но потом передумала.
– Очень прошу тебя, никому не говори.
– Почему? – злилась девушка.
– Ну, вчера в магазин вошел посторонний, вечером я, очевидно, забыла запереть дверь, а он решил поживиться тем, что плохо лежит. Ну и наткнулся на автомат…
– А вы что делали?
– За ним побежала, но не поймала, он на улицу выскочил.
– Очень глупо поступили, – возмутилась Шура, – вдруг бы у него пистолет был. Кстати, это женщина.
– Откуда ты знаешь? – изумилась я.
Шура хмыкнула и показала открытку. Я взяла ее в руки: “С днем рождения поздравляю, счастья, радости желаю”. Внизу красовалось фото чего-то непонятного, круглого, серого…
– Это что?
– Грабитель в автомате решил сняться, а открытку не взял, наверное, вы его в этот момент спугнули.
Я вспомнила, как привидение шлепнулось лицом об аппарат, и ответила:
– Нет, он налетел на него, стал падать, зацепился подбородком за полочку, а объектив сработал.
– Ну да, – кивнула Шура, – он реагирует, когда морду на подставку кладут.
– Только тут ничего не разобрать, у грабителя на голове был такой капюшон…
– Небось чулок натянул, – вздохнула Шура.
– Почему же ты решила, что он женщина?
– А вы гляньте, – ответила Шура, направляя лампу на фото.
Я всмотрелась. И правда, под тканью виднелось нечто, словно снятое сквозь толщу воды.
– Это глаза, – бормотала Шура.
Правильно, очень похоже, нос, рот, шея. Но видно очень плохо. Очевидно, балахон привидения был сделан из чего-то, похожего на марлю.
– А в ушах, – торжествующе закончила жена Бетона, – висят серьги!
Я напрягла зрение и заметила две довольно крупные бомбошки, прикрепленные к мочкам.
– Но мужчины тоже носят сережки!
– Э нет, – подхватила Шура, – только одну серьгу, в правом или левом ухе. Все время забываю, кто где. Геи в левое или в правое вдевают? Да неважно, но две не вдевает никто, тем более такие крупные, круглые. Парни любят кольцо или крестик. Нет, поверьте мне, там баба была! Ну не сволочь ли!
Я не знала, как реагировать. Сказать Шуре, что существо “втянулось” в стену? Объяснить, что оно было из энергетической материи? Пожалуй, не стану. Может, отправить это фото в газету “Оракул”? Похоже, что у Шуры в руках настоящая сенсация, снимок призрака…
Но что-то меня удержало от подобного поступка. Шура ушла. Я поперекладывала на столе карандаши и позвонила Дине, завистливой подруге Нади Колпаковой.
– Кто там в такую рань? – послышался сонный голос.
Я глянула на часы: половина двенадцатого, ну уже можно и проснуться.
– Простите, Дина, это Даша, та самая, которая устроила вашего мужа, Олега Рогова, в наркологическую клинику. Как его здоровье?
– Чтоб у меня оно такое было! – гаркнула Дина. – Чего вам надо, а? Ну какого черта разбудили? Еле-еле в четыре часа заснула!!!
– Диночка, слышали ли вы про человека, которого зовут Лев Яшин?
– Ну!
– Так знаете его или нет?
– Знаю. Надькин хахаль. Жуткий тип, из этих, криминальных элементов, абсолютно тупой, просто как волейбольный мяч, но богатый. Надюха у нас с бедными дел не имела.
– Телефончик подскажите.
– Чей?
А еще упрекает других в тупости!
– Левы.
– Откуда он у меня? Вместе не гуляли, домами не дружили.
– Может, домашний адрес знаете?
– А за фигом он мне? Езжайте в салон, он там всегда сидит!
Да, похоже, я растеряла всякое соображение. Ведь мне говорили неоднократно, что Лева – хозяин Нади.
– Где находится ее салон?
– Хрен его знает, – зевнула Дина. – Это все? Недосуг мне болтать.
– Название хоть подскажите.
– Чье?
– Салона, – ответила я сквозь стиснутые зубы.
– Понятия не имею!
Треснув трубкой о рычаг, я вытащила мобильный.
– Справочная Би-лайн, рады помочь!
– Дайте мне, пожалуйста, телефоны всех антикварных магазинов Москвы.
– Вы имеете в виду те торговые точки, что торгуют антиквариатом?
– Именно.
Девушка помолчала, потом робко сказала:
– Их восемнадцать штук.
– Пишу.
Служащая Би-лайн, которой строго-настрого запрещено спорить с абонентами, принялась диктовать цифры. Я положила листок перед собой и стала названивать.

ГЛАВА 25

Естественно, удача пришла на восемнадцатом номере. Семнадцать раз я спрашивала:
– Позовите, пожалуйста, Льва Яшина. И каждый раз слышала в ответ:
– Вы ошиблись номером. И только когда добралась до самого конца списка, из трубки донеслось:
– Лев Андриянович уехал обедать.
– Когда он вернется?
– Около четырех.
– Скажите, господин Яшин точно вернется на работу?
– Конечно, – сообщила безукоризненно вежливая секретарша, – Лев Андриянович всегда в девятнадцать ноль-ноль лично запирает салон.
Похвальная привычка! А главное, очень удобная для меня. Потому что прямо сейчас я помчусь в торговую точку с поэтическим названием “Афина”
Плюхнувшись в “Пежо”, я вспомнила, что не предупредила о своем отсутствии Аллочку, и решила сбегать к заместительнице, но потом посмотрела на дождь, барабанящий по мостовой, и передумала. Ладно, никто и не заметит, что директрисы нет.
Место для салона хозяева выбрали просто пре красное. В старом московском районе, возле метро “Кропоткинская”, в тихом кривом переулочке. Впрочем, маленький отрезок земли, на котором стояло всего два дома, затруднительно было назвать даже переулком.
Я потянула тяжеленную дверь из черного дуба и под звяканье колокольчика вошла внутрь. Рот раскрылся сам собой. До сих пор подобный антураж я видела только в кино, в английских фильмах по романам Чарлза Диккенса.
Тяжелая разномастная старинная мебель густо стояла в зале. Два буфета, круглый обеденный стол, квадратный письменный, штук восемь стульев, козетка, рекамье, парочка пуфиков, три, нет, четыре комодика-буль, два вольтеровских кресла… Абсолютно нелепо выглядели тут три вешалки с галошницами и зонтичницами, и уж совершенно не смотрелся клавесин с двумя бронзовыми канделябрами. Под стать обстановке оказались и драпировки, тяжелые, бархатные, подвешенные на огромные кольца, которые были нанизаны на толстую трубу-карниз, вделанную в стену над просторным окном. Карниз показался мне знакомым. Где-то я уже видела такой. Ну конечно! В книжном магазине, в моем кабинете, там занавески тоже ездили на здоровенных кольцах по старинному карнизу, оставшемуся, скорей всего, от первого владельца.
– Мы рады приветствовать вас в “Афине”, – раздался за спиной приятный голосок.
Я обернулась. Из глубины комнаты неслышным шагом вышла тоненькая блондинка, одетая в элегантный черный костюм.
– У нас несколько залов, – говорила служащая, сияя самой приветливой улыбкой, – тот, в котором сейчас находимся, посвящен мебели, в следующем представлены посуда и предметы быта и, наконец, картины. Что вы желаете приобрести?
– Мне необходимо побеседовать с господином Яшиным.
Блондинка, не переставая улыбаться, сообщила:
– Пожалуйста, он у себя.
– Как к нему пройти?
– Придется обойти здание с другой стороны, со двора.
Я послушно побрела на улицу, обежала дом, увидела подъезд, на этот раз с обычной железной дверью и красивой табличкой “Дирекция”.
Внутри все выглядело совсем иначе, чем в салоне. Кругом кожа, хромированные лампы, подвесные потолки, стеклянные столы на гнутых ножках и километры ковролина. Только девушка, сидевшая за серым офисным столом у самого входа, выглядела точь-в-точь, как блондиночка из салона. Такой же черный костюм, интеллигентный макияж и приветливая улыбка, обнажающая ровные белые зубы.
Девица окинула меня быстрым взглядом, мигом подсчитала, сколько стоит костюмчик от “Лагерфельда”, золотые серьги от “Тиффани”, увидела на моем запястье часы, купленные у “Картье”, и стала приторно любезной:
– Вход в салон с улицы. Хотите, вас проводят?
– Мне нужен господин Яшин.
– Секундочку, присядьте, пожалуйста.
Я опустилась на кожаный диван цвета топленого молока. Секретарша ткнула безукоризненно наманикюренным пальчиком в кнопку:
– Лев Андриянович, к вам дама!
– Хорошенькая? – хрюкнули из динамика.
Очевидно, господин Яшин не сообразил, что его голос разнесется по всей приемной. Но секретарша мигом превратила просчет хозяина в милую шутку.
Она очаровательно улыбнулась, подмигнула мне и весело ответила:
– По-моему, просто красавица!
– Тогда зови.
– Можно вашу визитную карточку? – спросила девушка.
– У меня их нет.
– Тогда придется назвать ваше имя, отчество и фамилию.
– Васильева Дарья Ивановна.
– Как? – неожиданно нервно вскрикнула блондинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37