– Мне надо умыться, – сказала Кирлин.
– И мне не помешает, – Джастин встал. – А победительнице, – добавил он, шутливо поклонившись сестре, – по праву принадлежит высокая честь убрать доску.
Кирлин покачала головой. Джастин задвинул стул на место и последовал за ней на кухню.
– По-моему, выглядит неплохо, – промолвил Горас, приподнимая крышку.
– А пахнет и вовсе чудесно, – заявил Джастин, ноздри которого наполнил дразнящий запах готовящейся баранины и ароматных специй. – Но не хочешь же ты сказать, что только-только начал готовить?
– Тьма, конечно же нет! Мясо тушится на малом огне еще с полудня. Осталось совсем немного, вот-вот и дойдет.
Гуннар поставил на большой круглый стол две хлебные корзинки.
– У папы припасено вишневое варенье, специально для тебя, – сообщил он младшему брату.
Тот отошел в угол к умывальнику и тщательно вымыл руки. Кирлин последовала его примеру, а потом подозвала Элизабет.
– Могу я помочь? – спросил Джастин Гуннара.
– Запросто. Поставь все это на стол.
Джастин перенес на стол горшочек с вареньем и стопку тарелок, которые расставил перед каждым стулом.
– Рассаживайтесь, – пригласил Горас.
– Чур я между Гуннаром и Джастином, – заявила Элизабет.
Когда все уселись, Горас прокашлялся и тихо – так тихо, что Джастин едва смог разобрать слова, проговорил:
– Пусть гармония займет место, – ей подобающее, ибо переоценка ее может привести к забвению любви и надежды, тогда как недооценка открывает путь хаосу. Сделаем же все для того, чтобы наша жизнь исполнилась гармонии вкупе с радостью бытия… Угощайтесь, – добавил хозяин дома уже громко, поставив перед Гуннаром тяжелую латку. – Черный хлеб только-только из печи; он прекрасно подходит для баранины. Есть варенье, есть баночка маринованных ябрушей. И не забывайте пряный соус в кувшинчике.
Наполнив свою кружку теплым сидром, Джастин дождался, когда ему передали латку, и наполнил тарелки матери и Элизабет. Не забыл он, разумеется, и себя.
– Хорошо, что я наготовил мяса вдосталь, – промолвил Горас, заметив, какие порции накладывают себе сыновья.
– Ты всегда готовишь много, – рассмеялась Кирлин. – Мужчины-домохозяева все такие: если уж подают на стол, то столько, словно собрались кормить целую армию. Даже если за столом нас всего трое, это дела не меняет.
С наслаждением вдыхая дивный аромат свежеиспеченного хлеба, Джастин передал корзинку с темными, пышными ломтями сначала матери, а потом сестре.
– Славно пахнет.
– Черный хлеб ни у кого не получается таким вкусным, как у Гораса, – промолвила Кирлин, окуная ломтик в соус и поднося ко рту.
Джастин тоже обмакнул ломоть в густое варево, давая ему пропитаться горячей и пряной смесью розмарина, лимонника и бертила.
Некоторое время за столом не звучало ни слова: все молча жевали.
– А вроде бы никто не был голоден, – послышалась наконец шутливая реплика.
– Я проголодался, – сообщил Гуннар. – У меня было много работы. Чтобы ты знала, на поиски ветров уходит уйма энергии, и мага необходимо кормить не хуже, чем кузнеца или инженера.
– По моему мнению, – сказала Кирлин, принимая латку и передавая ее старшему сыну, – любая работа, если ты относишься к ней как следует и делаешь ее по-настоящему, отнимает уйму сил.
Джастин взял еще ломоть черного хлеба и густо намазал его вишневым вареньем.
– Тебя что-то беспокоит, – произнесла внимательно присматривавшаяся к нему Кирлин.
– По всей видимости, мне придется отправиться в Сарроннин, – признался Джастин.
– Придется? – мать удивленно подняла брови. – Я слышала, что туда никого не посылают – едут только добровольцы.
– Так оно и есть. Просто кое-кому из наших мастеров пришло в голову, что это пошло бы мне на пользу.
– Не иначе как Алтаре, – пробурчал Гуннар.
– Ты сначала прожуй, сынок, – попенял ему Горас. – Даже самым великим-превеликим магам не пристало говорить с набитым ртом.
– Конечно, это она, – кивнул Джастин, допив горячий сидр и потянувшись за прикрытым крышкой горшочком.
– Не могу сказать, чтобы меня это удивило, – промолвила Кирлин. – Мы слишком долго и легкомысленно играли в недопустимые игры с равновесием. А ведь еще Доррин предостерегал.
– Правда? – заинтересованно спросила Элизабет, выпрямившись на своем стуле.
Мать кивнула:
– Правда-то правда, но это не имеет значения. Он и тогда прекрасно понимал, что его все равно не послушают. Во все времена люди слушали только то, что хотели услышать. Вот почему я предпочла стать простым кузнецом.
– Простым? – хмыкнул Джастин, покосившись на украшавшую стену чеканку из черного железа. Перекрывающие один другой диски, обозначающие восход солнца над Восточным океаном.
– Когда ты отплываешь? – спросила мать.
– Это пока не решено.
– А мне все-таки сдается, что это не такая уж удачная идея, – пробормотал Гуннар, потирая пальцами подбородок.
– Как и все приключения такого рода, – согласилась Кирлин. – Однако, насколько я понимаю, особого выбора у Джастина не имеется.
– Я вовсе не обязан туда отправляться, – возразил Джастин. – Принудить меня никто не может, да и не собирается, однако мне кажется, что, отказавшись, я поступил бы не правильно. Почему – не спрашивайте. Объяснить это толком мне довольно трудно.
– А ты что скажешь, Гуннар? – полюбопытствовала Кирлин, держа кружку в натруженных руках и вдыхая душистый пар. – Что ты по этому поводу думаешь, нам известно, а вот что подсказывает твое чувство гармонии?
Гуннар нахмурился, помолчал, а потом ответил:
– Я доверяю чувствам Джастина. Сама по себе идея поездки в Сарроннин мне не нравится, но я согласен с теми, кто видит за происходящим там нечто большее, нежели обычное усиление хаоса.
– Усиление хаоса в любом случае чревато неприятностями, – заметил Горас.
Его супруга медленно допила свой сидр, поставила кружку на стол и задумчиво добавила:
– Боюсь, это сулит неприятности всему Отшельничьему.
За столом воцарилось молчание.
– Так ты и вправду умеешь улавливать дождь? – нарушил его Гуннар, обратившись к Элизабет.
– Еще как могу, – со смехом заверила она брата. – Одна беда – устаю быстро. В тучах так много воды! Ума не приложу, как вы, взрослые маги, все это устраиваете.
– Вот ведь глупышка, ничего мы не устраиваем. Мы просто…
– Никакая я не глупышка! – фыркнула девочка и повернулась к отцу:
– Ну что, папа, еще сюрприз будет?
– Ну попробуй сохранить хоть что-то в секрете, когда в твоем доме чародей на чародее! – покатился со смеху Горас. – Ладно, чего уж там. Сознаюсь, что специально к вашему приезду я испек еще и пару пирогов. С вишней и ябрушами.
Джастин улыбнулся в ответ. Хорошо хотя бы на краткий миг позабыть об инженерии, машинах, Сарроннине, хаосе, угрожавшем Кандару, и тому подобных материях. В этом ему способствовали восхитительный вид и запах пирога, покрытого золотистой корочкой.


15

Хотя то здесь, то там время от времени попадались камни, выпавшие из древней ограды, в целом дорога, ведущая по насыпи, соединявшей проем в скальной стене Крыши Мира с кряжем, спускавшимся от Сутии к Сарроннину, сохранилась прекрасно. Даже тяжелая поступь Железной Стражи не могла поколебать плиты, уложенные столетия назад.
По этим плитам маршировали на запад суровые бойцы под серыми с кроваво-алой каймой знаменами, в серых мундирах и сапогах, вооруженные мечами, вложенными в серые ножны. Позади серого воинства, на холодном ветру, обдувавшем высокие пики и заново отстроенную цитадель, некогда носившую гордое и грозное имя Западного Оплота, реяли другие знамена: тоже окаймленные кровавым пурпуром, но белые. Стяги Белого Отряда.
Колонна, подобная белой змее с серой головой, петляя, спускалась все ниже.
В теснине на подступах к Сарроннину, за наспех сложенными каменными завалами наступавших поджидал отряд, осененный флагами лазурного цвета и состоявший по большей части из женщин.
Горнисты не вызывали противника на переговоры, ни одна сторона не высылала парламентариев. Покончить дело миром никто не надеялся. Да никто к этому и не стремился. Вскоре воины Фэрхэвена, неуклонно продвигавшиеся вперед под завывавшим ветром, добрались до узкой каменистой долины, где с северной стороны каждый валун был занесен снегом или покрыт ледяной коркой.
– Лучники! Залп!
Стрелы с железными наконечниками, вылетев из-за укрытия и описав дугу, смертоносным градом обрушились на марширующую колонну.
– Поднять щиты!
Одетые в серое воины по команде подняли над головами небольшие металлические щиты. Иных это спасло, но некоторые стрелы все равно нашли свои жертвы. Сраженные бойцы в сером падали молча, тогда как одетые в белое умирали с истошными криками – железо прожигало их насквозь, словно пламя.
Затем долина наполнилась глухим рокотом тяжелых камней, катящихся прямо на воинство Фэрхэвена. Однако маршевая колонна, несмотря на понесенные потери, развернулась по направлению к защитникам цитадели и начала отстреливаться. Огненные стрелы ударяли в каменные стены, вздымая белую пыль.
Через некоторое время почти все сражающиеся – и Железные Стражи, и бойцы Белого Отряда, и сарроннинцы зашлись в мучительном кашле. Так, кашляя, многие из них встретили свою смерть. К воплям прожигаемых железом Белых добавились крики опаленных магическим огнем лазоревых воительниц Сарроннина. Усилившийся огненный шквал вынудил наконец лазоревых покинуть позиции и обратиться в бегство.
Огонь погас, но холодный ветер еще долго гонял по ущелью взвесь белой пыли.
Двое Белых магов занялись детальным осмотром позиций, откуда их силам удалось вытеснить неприятеля.
– Они научились укрываться от огненных стрел за каменными завалами, – заметил один.
– Не больно-то это им помогло, – заметил другой чародей, бросив взгляд на труп женщины, прикрытый обугленными лазоревыми лохмотьями. Магический огонь не смог повредить лишь ее клинку.
– Это как сказать. Одолеть-то мы их, положим, одолели, но потеряли при этом добрых четыре десятка Стражей и вдвое больше копейщиков да белых лучников, – Зиркас бросил взгляд на восток, где вздымались к небу пики Закатных Отрогов. – А ведь мы еще только вступаем в Сарроннин.
– И копейщикам, и лучникам замена найдется.
– Знаю, что найдется. Меня беспокоят не они.
– Стража?
– Конечно, Стража. Будь на то моя воля, в авангарде пошли бы Белые копейщики. Если нам так или иначе придется столкнуться с по-настоящему обученными бойцами Черных – такими, какими были стражи Западного или легионеры Южного Оплота, – от этих копейщиков все равно не будет проку. А если в дело вступит Отшельничий? Однако кое-кто в Совете, похоже, считает, будто Железная Стража была сформирована для того, чтобы настоящие бойцы заслоняли своими телами трусливых магов.
– И что бы ты предложил?
– Задействовать парочку молодых магов, способных, но горячих и нетерпеливых. Вроде Дербы или… как там бишь кличут того самонадеянного малого… Ах да, Белтар. Вот пусть они и выкладываются.
– Ну, не знаю. А как насчет резервов хаоса?
– Ха… а зачем, по твоему, Керрил завещал нам создать их? Разве не для того, чтобы пустить в ход, когда придет время? А оно пришло, на сей счет можешь не сомневаться. И не стоит беспокоиться насчет пресловутого Равновесия – Отшельничий мухлюет почище нашего. Их нынешний флот сконцентрировал в себе раза в четыре больше гармонии, чем первый. Каждый корабль втрое длинней любого из ранних и чуть ли не целиком сделан из черного железа.
– Но этот Белтар тебя не любит.
– Можно подумать, будто я от него в восторге! Однако я предлагаю его позвать, а он, уверяю тебя, явится за милую душу. Надо только подольститься к нему, сказать, что нам без него никак – ну никак не обойтись. Молодым, самоуверенным оболтусам страсть как нравится красоваться. Он примчится к тебе как ветер. Лучше всего… – Зиркас умолк, огибая еще одну груду обгорелых тел. – Да, лучше всего, чтобы этим занялся Гистен. Если требуется к кому-нибудь подольститься, то в этом ему просто нет равных.
– Ты думаешь, что Гистен… По правде говоря, он к тебе тоже не слишком расположен.
– Вовсе нерасположен. Именно поэтому и ухватится за возможность спровадить Белтара сюда. Парнишка очень силен и, находясь в Фэрхэвене, может оказаться для него опасным. Неспроста ведь со времен Керрила лишь немногие Высшие Маги оставляли самых способных соратников в Белом Городе. Правда, объясняли они это опасностью, якобы проистекающей от чрезмерного сосредоточения хаоса в одном месте. Хотя в этом, – Зиркас рассмеялся, – резон имеется. Такого рода концентрация и вправду может оказаться дьявольски вредной. Правда, не для города или Башни, а для драгоценного здоровья самого Высшего Мага.
– Ты циничный негодяй.
– Золотые слова. И что с того? – хмыкнул Белый маг, направляясь к карете из белого дуба, над которой трепетал на ветру его вымпел.


16

Джастин разглядывал разложенную на кровати дорожную одежду, гадая, удастся ли ему каким-либо образом запихнуть все это в заплечный мешок. Послышался стук в дверь.
– Заходи, Гуннар, – промолвил юноша, ничуть не сомневаясь, что за дверью стоит его старший брат. Чувство гармонии было развито у Джастина не так уж сильно, но и не настолько слабо, чтобы не ощутить столь заметную ее концентрацию.
Светловолосый маг вошел в комнату, заваленную разбросанными в беспорядке вещами.
– Ты, я вижу, собираешься в дорогу в последний момент.
– А какой, скажи на милость, смысл заниматься сборами раньше времени? – отозвался Джастин, расчищая для брата место на стуле. – Присаживайся.
Он начал сворачивать парусиновую робу и толстые рабочие брюки.
– Я весь в раздумьях, Джастин, – сообщил брату Гуннар, усевшись и закинув руки за спинку стула
Джастин сложил и сунул во вместительную коричневую торбу рубаху, после чего принялся шарить вокруг, бормоча: «Хотел бы я знать, куда запропастились эти проклятущие…»
– Мне не по душе твой отъезд в Сарроннин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79