Глубоко вздохнув, инженер огляделся по сторонам и на юго-востоке, на расстоянии чуть больше кай, приметил небольшой домик с двумя пристройками. Судя по отсутствию дыма и какого-либо движения, жилище было покинуто.
Джастин взглянул на юго-запад, но там на протяжении двух-трех кай река Сарронн прокладывала себе путь сквозь Клинштатские топи. Из-за болота сплав по реке на лодках и плотах останавливался над городом. Так или иначе, его эти топи выручили – маловероятно, чтобы кто-то пустился за ним в погоню через трясину, населенную вдобавок болотными ящерами, здоровенными и не особо привередливыми по части пищи.
Взобравшись на камни и придерживаясь за невысокий дубок, Джастин посмотрел на север. Даже на столь большом расстоянии он без труда уловил концентрацию хаоса к востоку от реки. Скорее всего, Белые готовились к штурму столицы.
Спрыгнув с ограды, Джастин пересек поросшую пожухлой травой придорожную полосу шириной в двадцать локтей, а выбравшись на глиняную полосу, принялся изучать оставшиеся на ней следы. Их было немного и все вели на юг, подальше от поля боя.
Отпечатков копыт не было. Похоже, этой дорогой брели лишь беженцы-бедняки. Держась настороже и напрягая все чувства, чтобы не натолкнуться ненароком на Белый патруль, готовый в любой момент обернуться в кокон невидимости, Джастин двинулся на север.
Тишину раннего утра нарушали лишь жужжание насекомых, случайная трель неведомой пташки да доносившийся справа, из-за придорожной ограды, шорох болотной травы.
Джастин прошел почти два кай, когда петлявшая дорога неожиданно закачалась и едва не ушла из-под его ног. Споткнувшись, он восстановил равновесие и приложил руку ко лбу. Неужто он переоценил свои силы? Голова, однако, не кружилась. Подняв перед собой руку, Джастин сосредоточился на ней, и как раз в это мгновение ощутимый подземный толчок повторился. Глянув на север, инженер приметил одинокий дуб, ветви которого раскачивались, словно на сильном ветру. И это – при полном безветрии!
Земля содрогалась снова и снова. Уже не приписывая это обману чувств, Джастин заторопился к вершине следующего холма, откуда мог лучше разглядеть подступы к городу.
Но, взойдя на вершину, он стиснул зубы – столь сильная эманация хаоса исходила от той самой старой сторожевой башни, которая недавно служила командным пунктом Зерланы. И хотя сам город ему виден не был, сомнений в том, что там происходит, у него не оставалось.
Повернуть или продолжить путь? Инженер усмехнулся, решив для себя, что хаос – это не только магия, но и неизбежная, хотя бы временная, дезорганизация повседневной жизни. Чем больше хаоса, тем выше вероятность того, что он сможет найти отбившуюся лошадь. Он надеялся обойти Белых, соединиться с оставшимися инженерами, но вовсе не хотел плестись чуть ли не через весь Кандар пешком.
Слегка прибавив ходу, Джастин продолжил путь на север.


45

В свете раннего утра Белтар взглянул на два одетых в лазоревые мундиры тела, распростертых перед сторожевой башней. Темноволосый сержант лежал навзничь, вперив в небо невидящий взгляд. Другой труп лежал ничком. Ни тот ни другой пленник так ничего и не поведали об инженерах с Отшельничьего. Белтар поднял руку, и по телам пробежала крохотная искорка пламени. Осталась лишь горстка белого пепла, которую тут же разнес ветер.
– Так чище, – пробормотал он.
Другой чародей нахмурился, потыкал носком белого кожаного сапога в затвердевшую от огня глину и проворчал:
– Не расходуй силы впустую.
Третий маг, переводя взгляд с Белтара на Элдирена и обратно, молча потер подбородок.
– Не такой уж я слабак, Элдирен, – усмехнулся Белтар, глядя на коренастого собеседника. – Вот ты что скажешь, Джихан?
– Я думаю, что мало кто обладает мощью, сопоставимой с твоей, – сухо отозвался Джихан. – Кроме разве что Зиркаса, а тот всегда утверждает, что возможности магии не безграничны.
Хмыкнув, Белтар прошел под аркой и по двум десяткам каменных ступеней поднялся на башню. С ее зубчатой вершины весь город был виден как на ладони. Розовые стены Сарронны светились в лучах утреннего солнца. Сторожевая башня, с которой три мага обозревали Сарронну, отбрасывала длинную тень, похожую на стрелу. Над городом поднималось легкое облачко буроватого дыма. Хотя час был ранний, от ворот к реке тянулась вереница фигур.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовался Джихан.
– Стереть Сарронну с лица земли, что же еще! – ответил Белтар. Губы его скривились в улыбке, но в глазах улыбки не было.
Потом он закрыл глаза и замер, обратив лицо к городу. Его окружила мерцающая белая дымка.
Джихан покосился на Элдирена. Тот пожал плечами и обратил взгляд на город.
Земля содрогнулась – раз, другой. Слабая волна прокатилась по почве, приподнимая помятую траву и развороченную землю на недавнем поле боя. Нарастая, она унеслась дальше, за следующий холм, к городу. Закачалась и сама башня, так что Белтару пришлось ухватиться рукой за каменный зубец. Элдирен перевел взгляд на поля в долине. Первые колебания почвы уже пересекли зеленое пространство.
От башни к городу покатились новые волны, мощь которых возрастала по мере удаления от Белых магов. Кони, которых держали внизу под уздцы копейщики, испуганно заржали, некоторые забились и стали вырываться.
«…держи, демон тебя дери!»
«…завяжите им глаза…»
«…о чем ты раньше думал?»
После очередного подземного толчка с башни сорвался камень, и испуганное ржание одного из отпрянувших коней прозвучало визгом. Послышался глухой подземный гул. На северо-западе городские башни покачнулись. Треск крошащегося камня донесся до магов, перекрывая конское ржанье и ругань копейщиков.
С еще более громким треском, напоминающим щелчок чудовищного кнута, от одной из отдаленных городских башен откололся угол. На мгновение он завис в воздухе, а потом качнулся и рухнул внутрь стен. На месте падения поднялась туча пыли.
Белтар молча переступил с ноги на ногу, и к городу понеслись новые волны сотрясений.
Городские стены стали раскачиваться из стороны в сторону, по ним побежали трещины, камни, один за другим, стали выпадать из кладки.
На губах Элдирена играла мрачная, зловещая улыбка. Лицо Белтара оставалось совершенно бесстрастным, но на лбу его, над все еще закрытыми глазами, собрались капельки пота.
С каждой последующей волной колебаний со стен и башен падало все больше камней. Некоторые с плеском падали в реку, но большая часть обрушивались в город. Из-за покосившихся, покрывшихся трещинами и выбоинами стен начали подниматься тонкие струйки дыма. Становясь все плотнее, гуще и темнее, они превращались в столбы, в клубящиеся колонны. Наконец, над стенами и всем городом повисла тяжелая дымная пелена.
Еще один расшатавшийся камень вывалился из сторожевой башни. Как раз в этот самый миг целое прясло стены обрушилось водопадом камней, и к небу взметнулось облако пыли.
Дым над Сарронной становился все тяжелее и гуще. Очертания порушенных стен затуманивались, а люди суетливо метались по дороге, словно муравьи возле разворошенного муравейника. Отдаленные вопли, стоны и причитания слились в единый гул, полный ужаса и отчаяния.
Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Белтар открыл, наконец, глаза и устремил взор на далекую тлеющую груду развалин – временами еще содрогавшуюся, увенчанную шапкой жирного дыма, смешанного с пылью и сажей. Языки пламени лизали горизонт.
– Там хоть кто-нибудь остался в живых? – прошептал Элдирен.
– Возможно, – ответил, обернувшись, Белтар. – Те, кто находились подальше от стен и зданий, – например, на площадях.
– Почему ты не уничтожил их в сражении? – спросил Джихан. Белтар широким жестом обвел обугленный и усыпанный пеплом склон к югу от башни и пояснил:
– Разрушить скрепленные деревом земляные укрепления почти невозможно, это вам не каменная кладка. Они просто трясутся вместе с землей.
– Но ты мог пройти лесом и уничтожить город в тылу их армии! Тогда бы сарроннинцы сдались.
– Позволь с тобой не согласиться. Они бы озлобились, и нам пришлось бы иметь дело с тысячами разъяренных, вооруженных мужчин и женщин, которым нечего терять. И наконец они отвергли наши условия, подняли против нас оружие – и мы уничтожили их город. Может быть, это и не слишком человечно, но, по крайней мере, понятно. А уничтожать города безо всяких сражений… хм… как-то не принято. Хотя, конечно, в обиход можно ввести много новшеств.
– Но это безумие, – пробормотал Элдирен, покачав головой.
– Нет. Это война, – отозвался Белтар и вместе с Элдиреном стал спускаться по лестнице. Над дымящимися руинами Сарронны собирались мглистые облака.
Губ Джихана коснулась едва заметная улыбка. Он кивнул, словно в подтверждение собственных мыслей, и последовал за двумя другими магами вниз по узким ступеням сторожевой башни.


46

За поворотом дороги, за порослью низкорослых ив Джастин ощутил присутствие живого существа, а потянувшись к нему чувствами, улыбнулся. Лошадь. Он сосредоточился, пытаясь определить, есть ли поблизости человек, но как ни напрягался, присутствия такового не установил.
Скрыв себя за плащом из света, Джастин со всей возможной осторожностью двинулся по дороге. То и дело он останавливался, прислушивался, зондировал дорогу чувствами. Лишь миновав ивняк и убедившись, что, кроме лошади, там действительно никого нет, он позволил себе убрать щит.
Рядом с дорогой, пощипывая травку, стоял гнедой мерин. Джастин не спеша направился к нему. Заметив на седле и попоне темные пятна, он остановился.
Конь фыркнул и отступил в сторону от дороги, к тянувшейся от ивняка живой изгороди.
– Спокойно, приятель… не бойся, – инженер шагнул вперед. Мерин помедлил мгновение, но снова отступил.
– Не бойся… – Джастин сделал шажок, но и мерин тоже. Джастин попробовал снова, но пугливый гнедой продолжал пятиться.
Тогда инженер потянулся к мерину чувствами, в надежде успокоить животное гармонией.
Конь взбрыкнул, словно от ожога, и галопом, вздымая копытами пыль, помчался прочь.
– Идиот! – выругал себя инженер. – Это конь Белого бойца, и он наверняка был тронут хаосом. Прикосновение гармонии для него, как огненный бич.
Джастин задумался, не будет ли у него тех же затруднений с любой найденной лошадью, но по здравому размышлению решил, что не должно. Во-первых, не все воины Белых поражены хаосом, а во-вторых, увы, не только кони Белых потеряли всадников.
Миновав два крутых поворота, он увидел еще одного коня без седока, но на сей раз ощущение белизны оказалось столь сильным, что инженер лишь вздохнул и поплелся дальше.
Тропа, шедшая по краю болота, – та самая, по которой он прошел прошлым вечером, – никак не превышала трех кай, но дорога изгибалась, словно змея, так что вполне могла оказаться вдвое длиннее тропы. Он вздохнул – и тут уловил присутствие еще одной лошади.
Сбоку от дороги, со стороны болота, паслась небольшая гнедая кобылка. Седло на ее спине было заляпано кровью. Укрывшись за низкорослым дубком, Джастин прислушался, но никаких настораживающих звуков не уловил. Тогда он шагнул вперед.
Обивка седла и попона были серого цвета. Инженер коснулся животного чувствами, но признаков хаоса – кроме разве что легкого налета белизны, похожего на результат случайного соприкосновения, – не уловил. Не уловил он и присутствия поблизости других живых существ.
Инженер медленно двинулся вперед. Кобыла вскинула голову, и он замер. Лошадь заржала, однако осталась на месте, глядя на приближавшегося человека.
В траве между дорогой и оградой лежала какая-то серая груда.
Джастин подошел к ограде и присел.
– Похоже, подружка, ты осталась одна, – доверительно обратился он к лошади, одновременно касаясь чувствами тела – наверняка тела ее седока. Боец в сером был мертв, и мертв уже давно – скорее всего, со вчерашней битвы.
Медленно подавшись вперед, Джастин перевернул тело. Оказалось, что это коротко остриженная черноволосая женщина. Даже при том, что ее мертвое лицо было лишено какого-либо выражения, она все равно выглядела привлекательной… и молодой. Широкими плечами, мускулистыми руками и черными волосами убитая напоминала Алтару. На правом плече и груди женщины запеклась кровь, а левая рука все еще сжимала древко стрелы с наконечником из черного железа.
Стараясь унять дрожь в руках, Джастин бережно положил убитую на спину, а потом на мгновение закрыл глаза. Он думал о черных наконечниках, о том, как гордился их эффективностью и своим искусством.
Привязав кобылу к росшему возле ограды молодому деревцу, Джастин порылся в торбе и седельных сумах убитой, но не обнаружил там ничего, что могло бы заменить лопату.
– Ты проклятый демонами дурак! – сказал он себе, оттаскивая тело женщины к ложбине по ту сторону ограды.
Инженер забрал у погибшей уже не нужный ей кошелек, в котором находились пять золотых и серебряник, ее поясной нож, который вложил в свои ножны, и ее пустые ножны. Для меча Фирбека они оказались коротковаты, и часть клинка торчала снаружи, но лучше короткие ножны, чем никаких. Потом Джастин завернул тело в парусину, найденную во вьюке за седлом, опустил в ложбину и, с опаской поглядывая на дорогу, начал заваливать камнями. «Не просто дурак, а сентиментальный дурак», – добавил он, обращаясь к себе.
К тому времени, когда пирамида из камней была сложена, Джастин весь взмок от пота и трясся от усталости.
Ознакомившись с остатками провиантского пайка убитой, он невесело рассмеялся. Вода в притороченной к седлу фляге имелась, а вот из еды остался лишь маленький кусочек высохшего сыра и три раскрошенные лепешки. Джастин постарался не проглотить все это единым духом, а откусывать по кусочку и жевать медленно, запивая водой.
Повернув гнедую на север, в сторону дымящейся груды, что была некогда Сарронной, он оглянулся, и взор его на миг затуманился.
Перед ним предстал образ молодой Алтары, сжимающей вонзившуюся в ее грудь стрелу из черного железа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79