– Интересное дело: только ты можешь ляпнуть нечто подобное таким манером, что это не прозвучит обидно. Более того, чуть ли не комплиментом. А еще, признаюсь, было не неприятно посмотреть, как ты утер нос этому хвастуну и забияке Фирбеку.
– Кстати, как твоя рука?
– Еще побаливает, – Алтара немного помолчала, а потом продолжила:
– Все-таки почему бы тебе не отправиться за море? Ты ведь из тех, кто умеет повести за собой. Такие, как ты, становятся командирами.
– Ты ведь знаешь, что я думаю о холодном оружии и всем таком.
– Знаю, – со вздохом промолвила Алтара. – Но считаю, что этот вопрос относится к тем немногим, о которых ты имеешь ошибочное суждение.
– Почему?
– Как раз поэтому… – она обвела жестом просторную мастерскую. – Мы изменяем заветам Доррина. Считается, что в нашем распоряжении по-прежнему только десять кораблей, что вполне соответствует принципу сохранения равновесия. Однако… Ты когда-нибудь сравнивал размеры и водоизмещение нынешних судов и «Черного Молота»?
– Как бы я мог? Младшие инженеры вроде меня не имеют доступа к военным архивам.
– Прости, я запамятовала. Но, надеюсь, ты поверишь мне на слово, если я скажу, что новый «Хаэль» будет втрое мощнее первого черного корабля.
– Что-то я не заметил, чтобы это отозвалось могучим всплеском магии хаоса по всему Кандару, – возразил Джастин.
– Это до поры. Пока что они прибирают Кандар к рукам силами Железной Стражи, вдвое превосходящей численностью все, что у нас есть, да своего Белого Отряда. Они угрожают самому существованию Сарроннина, а наш Совет отказал тирану в помощи, ограничившись разрешением набрать добровольцев. Я ни на чем не настаиваю, – Алтара пожала плечами. – Просто я была бы рада, сочти ты возможным поразмыслить на сей счет.
Умолкнув, она кивнула ему с любезной, хотя, возможно, и не вполне сердечной улыбкой.
Джастин глубоко вздохнул, гадая о том, есть ли у него подлинный выбор. В конце концов, ему хотелось бы оставаться инженером. Потом он утер пот и вышел на крыльцо, намереваясь попить воды и вернуть к работе запропастившегося помощника.


14

Севера вручила кожаную сумку с письмами местному почтовому служащему. Этого молодого человека Джастин не знал – не иначе как тот сменил на посту старого Хэйви. Джастин соскользнул со влажного кожаного сиденья почтового фургона и, встав рядом, попытался воспользоваться своими магическими способностями для того, чтобы обсушить свои брюки на… на том месте, которое соприкасалось с сиденьем. Он стряхнул капли воды с промасленного дождевика и поднял свой заплечный мешок.
Гуннар оставался совершенно сухим, наводя на мысль, что дожди всячески избегают соприкосновения с магами погоды. Только на парусине Гуннарова мешка поблескивали дождевые капельки, которые тот смахнул, перед тем как закинуть торбу за плечи.
– Спасибо, – сказал Джастин, вручая Севере два медяка.
– Не за что, молодые магистры, – отозвалась возница, и улыбка покрыла ее лицо множеством морщинок. – Надеюсь, вы хорошо проведете отпуск. Передайте привет вашей матушке. Может, когда-нибудь ты тоже станешь таким же славным кузнецом, как и она, – добавила она, обращаясь к Джастину.
Гуннар тоже протянул женщине пару медяков и получил взамен улыбку, хотя и не столь теплую.
– А тебе, Гуннар, я посоветовала бы особо не заноситься. Мы тут, конечно, наслышаны о том, что ты лучший маг-буреносец со времен самого Креслина, но я тебе так скажу: простым людям от хорошего кузнеца проку не в пример больше, чем от самого премудрого инженера или чародея.
– Конечно, тетушка Севера.
– Да ладно, ребятишки, – ухмыльнулась женщина. – Вы уж не обращайте внимания на старушечью воркотню. Я ведь всю жизнь только и делаю, что правлю вожжами и сужу обо всем со своего шестка, стало быть, с этих вот возничьих козел. Всего вам доброго.
С этими словами она повернулась к почтовому служащему, поставившему еще одну кожаную почтовую сумку рядом с полудюжиной таких же, уже разместившихся на полу фургона.
Гуннар помахал ей рукой, повернулся и пошел. Джастин чуточку задержался, с любопытством разглядывая город, в котором так давно не бывал. Впрочем, Уондернот почти не изменился. Севера остановилась возле почтовой станции рядом со «Сломанным Колесом», двухэтажным каменным строением, представлявшим собой единственную в городе гостиницу. Старый Гернон умер сразу после отъезда Джастина в Найлан, и инженер не был знаком с семейной парой, ныне владевшей трактиром. Однако и фасад, и вывеска остались прежними. Над входом красовалось все то же колесо с треснувшим ободом и недостающими спицами.
Молодая женщина с младенцем на руках пережидала дождик под навесом перед мастерской медника, а двое мужчин разгружали подводу, перенося какие-то грузы на склад кожевенной лавки Баста.
Поправив лямки торбы и размяв затекшие в фургоне ноги, Джастин побрел по гладкой, скользкой от дождя каменной мостовой – мимо гостиницы и мастерской Селдита. Гуннара ему удалось догнать лишь за городской чертой, поравнявшись с домом и амбаром усадьбы Шрезан. Дом стоял рядом с речушкой, на берегу которой эта семья пряла и ткала полотно из поколения в поколение.
Шрезан была одной из весьма немногих девушек, которым Джастин нравился больше Гуннара, пусть даже в итоге она и вышла замуж за Юсала.
С юга тянулась гряда пологих холмов, поросших плодовыми деревьями – вишнями, яблонями и ябрушами. Дождь еще не успел сбить с ветвей цветы, сохранившиеся в ярко-зеленой листве.
Гуннар замедлил шаг и, перейдя дорогу, поставил ногу на низкий каменный парапет, отделявшей полосу придорожной травы от фруктового сада.
Джастин остановился, стряхивая с коротких волос воду.
– Мне кажется, что больше всего я скучаю именно по нашим садам, – промолвил Гуннар, задумчиво поглаживая гладко выбритый подбородок. – В Краю Земли даже ябруши не те. Уондернот куда лучше и Края Земли, и Найлана. Мирный, тихий городок.
– Сдается мне, – усмехнулся Джастин, – что будь твоя воля, ты бы взял да и построил здесь большой Храм. А заодно перевел бы сюда Совет.
– А что, – улыбнулся в ответ Гуннар, – мысль дельная. Об этом стоит подумать… конечно в будущем.
«Провались я на этом месте, – подумал Джастин, – но он вовсе не шутит. Не иначе как уверен, что место в Совете его ждет не дождется».
– Ладно, – сказал русоволосый маг со вздохом. – Пойдем, а то Элизабет уже беспокоится.
«Интересно, – промелькнуло в голове Джастина, – он вправду это ЗНАЕТ или просто высказал догадку?»
Братья прибавили шагу. Дойдя до развилки, они повернули налево, туда, где к югу от дороги стоял дом, сложенный из черного камня, обшитый тесом и крытый черепицей. В отдельной постройке помещалась кузница, и оба этих сооружения обрамляли два небольших сада. Под деревьями братья заметили худощавую фигурку в коричневом. При виде путников она замахала рукой.
– Мама! Мама! Гуннар с Джастином! Они приехали!
Сорвавшись с места, Элизабет со всех ног припустила по гладко вымощенной дорожке, прыгнула Джастину на шею, повисла на нем, а разжав объятия, проделала то же самое с Гуннаром.
– Вот вы и явились. Точь-в-точь тогда, когда мама велела вас ждать. Она угадала.
– Невелика хитрость, – проговорила Кирлин, появившись позади дочери. Она еще не успела снять кожаного фартука. – Всяк в Уондерноте знает, что колымага Северы останавливается возле нашей почтовой станции как раз в это время.
– Рад вас видеть, – прогудел Горас. – С удовольствием обнял бы обоих, но я работал в саду и по уши извозился.
Элизабет, светловолосая, стройная девчушка, весьма походившая на Гуннара, потянула братьев за руки.
– Может уйдем под крышу? Я не могу отгонять дождь так долго.
Гуннар взглянул на мать и вопросительно поднял брови.
– Ну, поскольку все в сборе, – сказала та, – то отправляйтесь в дом, а я скоро приду. Мне нужно кое-что доделать.
– Может, тебе помочь? – спросил Джастин.
– У меня тут не инженерная мастерская, – рассмеялась Кирлин. – Как подмастерье меня вполне устраивает Нерла. Я долго не задержусь.
Джастин позволил сестре затащить его под козырек крыльца, где он снял дождевик. Подождав пока Гуннар избавится от плаща, девочка забрала накидки братьев и направилась к заднему крыльцу, где обычно развешивали одежду для сушки.
– Кое-что не меняется, – ухмыльнулся Джастин. – С одежонкой, я смотрю, по-прежнему приходится возиться самым младшим.
– Не всегда.
– Ужина придется подождать, – сообщил Горас, стряхивая воду с кожаной куртки, пропитанной водоотталкивающим составом. – Но ничего, поедите поздно, зато вкусно.
– У тебя все и всегда вкусно.
– А вот и нет, – подала голос Элизабет, высунувшись из двери. – Что касается рыбной похлебки…
– Рыбная похлебка – это блюдо, имеющее долгую и славную традицию, но как раз сегодня я ее готовить не буду.
– А что будешь? – с подозрением поинтересовалась Элизабет.
– Не скажу. Это должно быть сюрпризом.
– Надеюсь, это будет баранина, запеченная с пряностями.
– Папа, – девочка повернулась к отцу, – сегодня прохладно. Можно я подогрею сидру?
– Можно, но только в том случае, если ты разожжешь огонь с помощью огнива, а не с помощь магии.
– Ладно, хоть это и муторно, но будь по-твоему. Я буду возиться с огнивом, даже если на это уйдет весь вечер, – промолвила Элизабет и, расправив плечи, поспешила на кухню.
Гуннар снова поднял брови. Горас ухмыльнулся:
– Я постоянно поддразниваю ее таким манером. Говорю, что ежели она не будет осторожнее, так из нее запросто получится вторая Мегера. Правда, я вовсе не думаю, что в ней и вправду имеется хотя бы самая малость белизны… во всяком случае, ваша мать ничего такого не обнаружила.
Горас проводил сыновей в гостиную, закрыл дверь и разжег большую изразцовую печь.
– Я-то ведь не умею отгонять холод с помощью магии гармонии, а старые кости просят тепла. В такие дни, как нынешний, когда кажется, будто зима еще не кончилась, пожилому человеку особенно хочется погреться.
– Тоже мне, старик нашелся, – рассмеялся Гуннар.
– Это он хочет, чтобы мы с тобой сделали кое-что по дому, вот и прибедняется, – весело пояснил Джастин. – Небось, папа, нам нужно будет наколоть дров?
– Ну, если вы малость помашете топориками, я буду вам благодарен. Но не сейчас, конечно. Было бы невежливо прямо с дороги наваливать на вас хозяйственные хлопоты.
– Но тебе хотелось убедиться в том, что мы вовсе не прочь, – заключил Джастин, усаживаясь на мягкий стул поближе к печи. В отличие от Гуннара, проделывавшего такие вещи с легкостью, ему непросто было бы избавиться от холода с помощью магии. А вот исходящее от печи тепло способствовало успокоению и умиротворенному отдыху.
– Джастин, последи за огнем, пока я буду возиться с обедом, – попросил Горас, закрыв печную заслонку и направляясь на кухню.
Гуннар расположился в старом кресле-качалке, принадлежавшем еще их бабушке. Помнится, покачиваясь в нем, она рассказывала братьям истории о Креслине и Мегере, а также Предание о капитане Рибэ и ангелах Небес.
Джастин улыбнулся, когда в его голове словно наяву прозвучали ее слова: «Людская вера уже сама по себе делает любую легенду почти правдой. Истина, мальчики, заключается не столько в самих словах, сколько в том, что за ними стоит».
От воспоминаний Джастина оторвали шаги Элизабет, легко ступавшей по полированным половицам. Сестра несла две кружки, над которыми поднимался пар.
– Спасибо, – в один голос произнесли братья.
– Джастин, – пролепетала девочка, опустив глаза, – ты не сыграешь со мной партию в «захват»? Пока готовится обед?
– А разве ты не должна помогать отцу?
– Отцу помогу я, – вызвался Гуннар, соскальзывая с бабушкиной качалки. – Может быть, он, наконец, согласится поделиться со мной некоторыми кухонными секретами.
– Гуннар готовит почти так же хорошо, как папа, – заметила Элизабет, положив доску на низенький игровой столик и пододвигая к нему табурет. – Постой, я чуть не забыла про сидр.
Пока сестра ходила за кружкой, Джастин встал и подбросил в печку несколько поленьев.
– Белые или черные? – спросила Элизабет, усевшись спиной к печи.
– Можешь играть черными.
– Спасибо. Ты у нас славный мальчик.
Джастин поместил свою фишку в одну из ячеек правого заднего трехклеточного поля.
– Гуннар предупреждал меня насчет твоей излюбленной тактики; я на это не клюну, – заявила Элизабет, помещая фишку в крайнюю левую ячейку своего главного поля.
Джастин положил камушек в лунку четыреклеточного поля с противоположной от себя стороны доски.
Элизабет заполнила еще одну клетку своей главной решетки.
Джастин поместил в трехклеточное поле вторую фишку и, согласно правилам, закрыл поле, поставив третью.
Элизабет заняла лунку в центре главного поля.
Нахмурившись, Джастин начал заполнять еще одно из дальних трехклеточных полей. Его сестрица поджала губы, покачала головой и снова поместила фишку на главное поле.
– Еще одна…
Джастин пожал плечами и отхлебнул горячего сидра.
– Вкусно.
– Спасибо, – Элизабет пустила в ход очередную черную фишку.
Ход следовал за ходом, пока у Джастина не оказались заполненными четыре поля, трехклеточные и четрырехклеточные. После этого Элизабет добавила в центр седьмую фишку и, усмехнувшись, заполнила остальные лунки двенадцатиклетчного поля еще пятью.
Фишка следовала за фишкой.
– У меня четыре!
– Вижу, – усмехнулся молодой инженер.
Элизабет закрыла поле, заполнив три оставшиеся ячейки.
– Как приятно тянет теплом, – сказала Кирлин, входя.
– Мама! – воскликнула девочка, вскакивая со стула. – Я обыграла Джастина! Он побит!
– А почему это ты забавляешься игрой вместо того, чтобы помогать папе у плиты?
– Там Гуннар, он сам вызвался. А мне не часто случается сыграть с Гуннаром или Джастином. Но сегодня я победила.
– Это правда, – подтвердил Джастин. – У нее та же манера игры, что у Гуннара, а он частенько меня обыгрывает. Может быть, все маги Воздушной Стихии играют похожим образом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79