Джастин утер неожиданно взмокший лоб и продолжил расспросы:
– Ладно. Ну а если я пройду испытание и не расплачусь за услугу? Что тогда будет?
– Такого почти не случается, – пожала плечами Дайала. – Есть, конечно, забывчивые люди, но всегда существует способ напомнить.
– А если я не…
– Точно не знаю. Тебе может повстречаться лесной кот или змея с белой пастью. У Великого Леса свои способы поддержания равновесия.
– Значит, возможностей поживиться за чужой счет, на дармовщину, у вас маловато, – заметил Джастин, неожиданно ощутив себя балансирующим на краю бездонной пропасти.
– А почему должно быть иначе? Разве лучше, когда одни люди имеют возможность обманывать других или накапливают совершенно ненужные им для жизни богатства?
– Но не всякий человек имеет возможность…
– Разумеется. Но это понятно и Великому Лесу, и всем нам. Никто не станет требовать немедленной отдачи долгов у хворого или у кормящей матери. Но ведь на самом деле, в душе ты всегда знаешь, что правильно, а что нет. Чувствуешь. Разве не так?
– По-моему, это чувствуют не все.
– В Наклосе – все. Другие здесь не живут.
От рассудительной уверенности Дайалы на Джастина повеяло холодом. Молча разглядывая красивые обводы высокого бокала, он размышлял о пугающей системе всеобъемлющей и беспощадной справедливости. Надо же было ему так влипнуть!
– Ты обеспокоен, – промолвила Дайала, коснувшись пальцами его руки. – Это хороший знак, свидетельство того, что у тебя доброе сердце. Лес защищает добрых людей.
– Неплохо бы мне узнать побольше.
– Узнаешь. Но я не сомневаюсь в том, что ты будешь должным образом следовать равновесию и таким, каков ты сейчас.
Джастин молча вертел пивной бокал. У него такой уверенности отнюдь не было.


78

– Вот мой дом, – сказала Дайала, указывая вперед, где на прогалине стояла деревянная хижина, и поправила на спине котомку с хлебом и сыром, прихваченными из Рибатты. С тамошнего рынка, за скудность которого Дайала успела уже раза три извиниться перед Джастином.
Прищурившись в сумерках, Джастин принялся рассматривать приземистое строение, по всем четырем углам которого вплотную к стенам росли крепкие дубы. Они были не столь высоки, как лесные исполины, но тоже весьма внушительны. Потом он сообразил, что эти деревья – живые деревья! – действительно представляют собой угловые столбы. Только сейчас до него дошло, что жилища в Наклосе составляют с деревьями единое целое, а ведь он видел множество таких домов. Сколько же еще всякой всячины довелось ему проглядеть, глядя на нее во все глаза?
Позади дома, за узкой лужайкой, на пространстве в несколько сотен локтей, отделявшем хижину от опушки Великого Леса, росли незнакомые Джастину низкорослые деревья. Или, может быть, высокие кусты.
– Что это за растения? – спросил он.
– Это то, чем я занимаюсь.
Хмыкнув, Джастин почесал бородку и нерешительно осведомился:
– А можно узнать, о таинственная друида, чем ты, собственно говоря, занимаешься?
– Я работаю с деревом.
– Так ты плотник?
– Нет, – покачала головой Дайала. – Работа с режущим инструментом для меня невозможна. Я имею дело с равновесием.
С этими словами она отдернула занавесь входного проема. Джастин снова почесал бородку, искренне пожалев о том, что режущего инструмента в этом доме, видимо, не водится. Где же ему, в таком случае, раздобыть бритву?
– Возможно, тебе сумеет помочь Юал. Он мастерит такие вещи.
Склонив голову, Джастин вошел в просторную гостиную. Деревянная обшивка стен гармонировала с полом и потолком, причем, как он ни всматривался, ему не удалось увидеть никаких щелей, швов или сочленений. В дальнем углу комнаты под прямым углом одна к другой стояли две длинные скамьи. Сквозь арочный проем в стене можно было увидеть кухню, где стояла небольшая глиняная печь с железной дверцей. Присмотревшись к ней, инженер понял, что его догадка была правильной: дерево, образовавшее жилище, было выращено так, чтобы оставить место для печи и кирпичного дымохода. Живое дерево наверняка не любило огня.
Обстановку другой комнаты составляли комод и широкая кровать, на которой лежали подушка и одеяло из такой же теплой, шелковистой материи, как и то, каким он укрывался ночами по пути в Рибатту. Отличие состояло в том, что это одеяло было черным. Половину гладкого пола покрывал плетеный коврик с орнаментом из треугольников. На деревянном табурете были сложены коричневые штаны и рубашка – похоже, его размера. Джастин понял, что эта спальня отведена для него.
– Я подумала, что тебе может понадобиться новая одежда, – пояснила друида.
– Заранее подумала? Значит, ты была убеждена в том, что я сумею одолеть Каменные Бугры? Или твою уверенность питала надежда? – он посмотрел на свою рваную рубаху и добавил:
– Надеюсь, у тебя тоже есть во что переодеться.
– Лишнего платья мне не нужно, но все необходимое у меня имеется.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – ухмыльнулся Джастин. Дайала подавила зевок:
– Захочешь умыться, колодец за домом. Ведра у колодца. А я пока приготовлю что-нибудь поесть.
– Обойдемся хлебом с сыром. Ты устала.
– Что правда, то правда, – с улыбкой согласилась друида.


79

Сидя на гладком камне, Джастин болтал босыми ногами в прохладной воде, пока его внимание не привлекло надоедливое жужжание. Лениво отмахнувшись от тигрового слепня, он выставил едва уловимый магический заслон, отгоняющий кровососов.
– Ты, похоже, осваиваешься, – промолвила Дайала, коснувшись пальцами его запястья.
– Хочешь сказать, становлюсь более деликатным? – уточнил Джастин.
– Заявлять насчет деликатности я бы не торопилась. Ты действуешь намного мягче, но пройдут годы, прежде чем твое прикосновение сделается… как бы это лучше сказать…
– Отточенным, – закончил за нее Джастин. – Ладно, ты мне вот что объясни: почему на лугах насекомые меня сторонились, а здешние кусаются за милую душу?
– Потому что в лугах слишком спокойно.
– Вот оно что! А здесь, значит, слишком много жизни?
– Что-то вроде этого.
– Я проголодался, – заявил он. И зевнул для убедительности.
– Нет, ты не голоден, – возразила Дайала, одарив его широкой улыбкой. – Прислушайся к своему телу: действительно ли оно нуждается в еде?
Почувствовав, как к лицу приливает кровь, Джастин уставился на противоположный берег реки, где пенилась, обтекая камни, быстрая вода. Потом он снова посмотрел на Дайалу, и на сей раз опустила взгляд она.
– Ты краснеешь, – ухмыльнулся инженер. – Краснеешь!
Соскочив с камня на ковер из опавшей хвои, он протянул руку. Пальцы Дайалы сомкнулись вокруг его пальцев, и она, спрыгнув с валуна, оказалась рядом с ним.
– Неплохо для древней друиды.
– Я очень молодая друида. Очень молодая. Иначе…
Она отняла руку и пригладила волосы.
– Что иначе?
– Иначе меня бы здесь не было.
Джастин нахмурился. Он понимал, что получил правдивый ответ, однако слишком многое, стоявшее за ее словами, оставалось сокрытым.
– Верно ли я понимаю, что только молодые друиды отправляются за путниками в Каменные Бугры?
– Верно.
– Но… почему именно ты? Этого я так и не узнал.
– Давай вернемся, – пробормотала Дайала, глядя на траву под ногами.
Джастин без возражений последовал за ней через лес, своей ухоженностью походивший на парк. Когда они вышли на лесную дорогу, он наклонился и настойчиво напомнил:
– Так ты хотела рассказать мне…
– То, что тебе хочется узнать, ты расскажешь себе сам, но со временем, когда лучше узнаешь Наклос и тех, кто здесь обитает. Но я поведаю тебе другую историю.
Джастин сдвинул брови, набрал воздуха и приготовился слушать.
– Однажды юная девушка спросила у своей матери, какова будет ее судьба. Суждено ли ей иметь многих воздыхателей, или же она свяжет судьбу с единственным возлюбленным? А может, она станет служить Ангелам, внимая исполинским деревьям, подземным голосам и ветрам, что блуждают по всему Кандару и нашептывают свои тайны тем, кто умеет слушать? И когда, наконец, она сможет все это узнать?
Мать улыбнулась, но промолчала. Как девушка ни настаивала, ей не удавалось добиться никакого ответа. Отчаявшись, девушка расплакалась. Она всхлипывала и терла глаза, как дитя, но мать оставалась неколебимой, и лишь когда девушка немного успокоилась, принесла ей незрелый орех Джураба. Пока эти орехи остаются зелеными, их скорлупа настолько тверда, что добраться до ядра можно лишь с помощью меча, молотка или кузнечных тисков. И мать сказала, что жизнь подобна ореху Джураба и всякое знание приходит в свое время.
Дайала умолкла. Она кивнула худощавому пожилому мужчине, проходившему мимо с корзиной зеленых ябрушей. Тот кивнул в ответ и улыбнулся.
– И что дальше? – спросил Джастин.
– Это вся история.
Джастин поджал губы, призадумался, а потом сказал:
– Похоже, из твоей истории можно сделать тот вывод, что нельзя получить нужные ответы, пока не приспело время, а попытка добиться их силой может разрушить жизнь, которая треснет, как скорлупа зеленого ореха в железных щипцах.
Дайала кивнула.
– Но вопрос в другом, – продолжал Джастин, – как чужаку, недозрелому человеку, в жизни не видевшему ореха Джураба, понять, спелый он или нет?
– В нужное время скорлупа лопнет, и ты собственными глазами увидишь ядро.
– Замечательно. И речь шла, конечно же, о твоей матери?
– Конечно. От нее я и узнала притчу про орех.
– А много ли ты видела созревших орехов?
– Не больше, чем ты, дорогой.
Слово «дорогой» прозвучало так, что Джастина захлестнула теплая волна.
Впереди, у пересечения двух троп, находился узенький пешеходный мостик, за которым исполинские деревья расступались, сменяясь открытым пространством, где находился город.
– Привет, юные ангелы!
Маленькая девчушка с серебряными волосами, державшая в руках корзинку, полную навощенных пакетов с сыром и медовыми сотами, вежливо поклонилась и, шагнув в сторонку, уступила взрослым путь по узкому пролету.
– Да пребудет с тобой равновесие, Кризера, – с улыбкой откликнулась Дайала.
Джастин кивнул, и Кризера с самым серьезным видом ответила ему поклоном.
– Выходит, я теперь юный ангел, – промолвил Джастин, когда они отошли за пределы слышимости. – Может, объяснишь, что это значит?
– Просто уважительное обращение. Девочка не знает, как правильно тебя называть. Ты живешь у меня, а не в гостевом доме – значит, ты не чужак. Кроме того, от тебя исходит ощущение гармонии и силы, ты молод. Вот она и решила, что прямой резон именовать тебя юным ангелом, – Дайала пожала плечами, словно такой вывод был чем-то само собой разумеющимся.
– А что за гостевые дома?
– Если у нас появляются настоящие чужаки, они останавливаются у кузнеца Юала или у Херсы. Она работает с медью. Кроме того, Дил содержит большой странноприимный дом – то, что вы назвали бы трактиром или гостиницей. В таких домах, путешествуя по Наклосу, останавливаемся и мы.
– Но почему я не считаюсь чужаком?
Вместо ответа Дайала коснулась его руки, едва заметного шрама на запястье.
«Ты не чужак… уже не чужак… навсегда».
Слова эти прозвучали в его сознании с такой силой, что Джастин пошатнулся. Рука Дайалы удержала от падения, но ее пальцы едва не обожгли его кожу. Искоса взглянув на свою спутницу, Джастин увидел, что глаза ее покраснели, а по щекам текут слезы.
Что происходит? И с ним и с ней?
Они прошли еще сотню локтей, когда Дайала неожиданно предложила:
– Давай пойдем на речной причал.
– Зачем?
– Мне нужно узнать у Фризы, сколько шкатулок ей понадобится.
Они прошли мимо маленького лотка с аккуратно разложенными ябрушами, позади которого находился открытый прохладный погреб, где хранились сыры и спелые фрукты. Дайала помахала рукой лавочнику, толстяку по имени Серга, и тот помахал в ответ.
– Шкатулки? – вернулся к разговору Джастин. – Что за шкатулки? Зачем они ей нужны?
– Для торговли. Мы покупаем кое-что у чужаков, например медь. А у вас, на Отшельничьем, – шерстяные ткани. Правда, теплая одежда нам почти не нужна, и шерсть идет главным образом на другие нужды.
– Стало быть, ты изготовляешь шкатулки на продажу, чтобы иметь возможность возместить полученное у других жителей Наклоса и, следовательно, у Великого Леса?
– Именно, – просияла Дайала. – Вот видишь, ты начинаешь кое-что понимать!
Миновав каменный причал, у которого покачивалась одна-единственная лодчонка, Дайала подвела Джастина к небольшому круглому строению, выращенному не дубом, а деревом незнакомой Джастину породы. Внутри их встретила женщина, тоже с серебристыми волосами и зелеными глазами, но гораздо более загорелая. Когда она встала с табурета, Джастину бросилось в глаза почти неуловимое, но несомненное сходство с Дайалой.
– Джастин, это Фриза.
– Знакомство с тобой для меня честь, – искренне произнес инженер, которому женщина действительно внушала уважение, хотя Дайала и не удосужилась рассказать ему, кто она такая.
– У тебя красивая душа, – неожиданно сказала Фриза. Джастин покраснел, а покосившись на Дайалу, увидел, что и та залилась румянцем.
– Он скромный, а это к добру для вас обоих.
Дайала кивнула и поспешила сменить тему:
– Я забыла спросить, сколько шкатулок тебе нужно.
– Пока хватит десяти. О большем поговорим потом, когда у тебя будет больше времени.
Джастин рассеянно посмотрел на полосу реки, пролегавшую между поросшими деревьями берегами, гладкую и широкую, скользнул взглядом по лодке. «Хотя вода и спокойная, – невольно подумалось Джастину, – грести против течения здесь довольно трудно».
– Как ты находишь Наклос? – спросила Фриза.
– Он кажется мне мирным, но неустановившимся, пребывающим в постоянном движении.
– Он к тому же честен.
Джастин попытался не покраснеть, но ничуть в этом не преуспел.
– Если не считать цвета волос, ты уже сейчас почти такой же, как мы. Внутреннее сходство с нами у тебя несравненно больше, чем у всех ваших Черных.
Не очень хорошо представляя себе, как следует на это реагировать, Джастин пожал плечами и промолвил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79