Рилтар покачал головой:
– Упаси Тьма! Если поначалу у меня и были подозрения насчет связей инженера с Фэрхэвеном, то достойный Турмин их развеял. Однако возникает другой вопрос – какие планы вынашивает Наклос? Не собираются ли друиды после падения Сутии втянуть нас в войну на их стороне?
– А падение Сутии ты, похоже, считаешь делом решенным?
– Это только вопрос времени. Белые выступят либо до выпадения снега, либо в самом начале весны, после оттепели. Совершенно очевидно, что в одиночку Сутии не устоять, а ни мы, ни Южный Оплот не обладаем возможностью оказать им существенную помощь.
– И ты полагаешь, что молодой инженер каким-то образом подпал под влияние друидов?
– А ты можешь предложить объяснение получше?
– Не могу. Но это не значит, что его не существует.
– Так или иначе, я намерен продолжить наблюдение за этим молодым человеком.
– Разумеется, Рилтар. Само собой.


110

Взяв со стола миниатюрный механизм, Джастин рассмотрел его и со вздохом положил на место. Как ни крути, а получалось, что друиды и Дайала были правы – он просто не в состоянии самостоятельно изготовить все детали и компоненты. На это уйдут годы. Конечно, колеса или даже шасси по его заказу мог бы сделать кто-нибудь другой, но как он объяснит, на кой ему сдался наземный двигатель? Сказать, будто ему, как Доррину, захотелось доказать, что такая машина может работать? Нет, по нынешним временам подобное объяснение никого не устроит.
К тому же у него вовсе не было уверенности в том, что замысел сработает. Чтобы задуманное осуществилось, требовалось доставить в Фэрхэвен куда больше гармонии, чем мог обеспечить сам по себе самый упорядоченный сухопутный двигатель.
«О Дайала… Как же я запутался. Как запутался!»
Ответа не последовало. Впрочем, он того и не ожидал. Что же до мимолетного теплого прикосновения, то оно действительно могло оказаться всего лишь игрой воображения.
Так что же ему нужно, помимо самого сухопутного двигателя?
Джастин покачал головой. Для инженера работа на основе не расчетов и измерений, а интуиции и догадок представляла собой сущий кошмар. Но так или иначе, после того как ему будто бы по наитию удалось сварганить модель, придется засесть за чертежи. А также уточнить, материалом для каких деталей может стать переплавленный утиль и сколько металла ему придется прикупить.
Глубоко вздохнув, он повернулся к горну и поместил в огонь узкую полосу железа.
– Эй, Джастин! – окликнул его рослый человек, вошедший в мастерскую и направившийся к единственному разожженному горну.
– Привет, Гуннар, – отозвался Джастин, подняв глаза. – Как ты узнал, что я здесь?
– А где еще я мог бы тебя искать? Ты не у себя в комнате, не на ристалище и не в Уондерноте, а твоя ненаглядная друида далеко за морем. К тому же ты явно одержим какой-то идеей. Так что долго ломать голову мне не пришлось. Это и есть твой наземный корабль?
Маг кивнул в сторону лежавшей на столе модели.
– Точно. Он самый.
– Что-то я не слышу в твоем голосе воодушевления. Может быть, Турмин был прав?
– В каком-то смысле да, это не важно, – угрюмо ответил Джастин, перекладывая раскалившееся в огне железо на кирпичи.
– А почему? – спросил Гуннар, усевшись на заляпанный, обшарпанный табурет.
– Во-первых, я не уверен, что сумею построить настоящий сухопутный корабль, который мог бы самостоятельно передвигаться по суше, как суда из Могучей Десятки по волнам, но суть моего замысла в другом. Мне нужно нечто такое, что могло бы откуда-нибудь из восточного Кандара достичь Фэрхэвена. Такое, что представляло бы собой серьезную угрозу, способную побудить всех Белых магов собраться в столице.
– Но если ты все же сделаешь корабль, они, пожалуй, переполошатся.
– Думаешь, настолько, что соберутся в Фэрхэвене, чтобы дать мне отпор?
– Не исключено. Но сначала они не раз и не два попытаются остановить тебя по дороге. А чтобы прорваться сквозь все заслоны и засады, тебе придется свое детище вооружить.
– Об этом я как-то не подумал. Ты прав. А раз так, его придется делать больше и массивнее, чем я думал поначалу. И двигатель понадобится мощнее.
– И очень прочный корпус. А значит, ты должен будешь буквально напитать металл гармонией.
– Естественно, – отозвался Джастин, почесывая подбородок.
– А не мог бы ты придумать какой-нибудь способ добиться не только концентрации, но и эманации гармонии? Черное железо в каком-то смысле создает подобный эффект, но лишь на очень близком расстоянии. А как насчет того, что ты проделал с порохом? Нечто подобное могло бы оказаться очень полезным!
– Ну не могу же я все дорогу до Фэрхэвена взрывать пороховые заряды!
– Ничего, что-нибудь да придумаешь. Уж я тебя знаю.
– Кстати, раз уж ты сюда зашел… – Джастин поджал губы. – Удалось ли тебе разузнать что-либо занятное насчет нашего доброго советника Рилтара?
– Ну…
– Было бы славно, сумей ты хоть на чем-то его подловить. До меня дошли слухи, будто сам он проявляет к моей скромной особе отнюдь не мимолетный интерес.
– Ладно, попробую. Хотя я плохо представляю себе, в каком направлении копать.
– Брат, если что не так, ты почувствуешь это сразу, стоит тебе к нему присмотреться. А я во всем полагаюсь на твое суждение.
– Спасибо за доверие, – Гуннар пожал плечами. – Но вообще-то я зашел к тебе не из-за корабля, и уж паче того не из-за советника. Хотел спросить, не хочешь ли ты в конце следующей восьмидневки съездить домой?
Джастин нахмурился, но потом улыбнулся:
– Почему бы и нет? Конечно, съезжу!
– Спокойной ночи, брат, – промолвил Гуннар, встав с табурета. – И поменьше сомнений – ты наверняка найдешь правильное решение. Ну а об остальном потолкуем в другой раз.
Он ушел, а Джастин снова сунул железо в горн, твердо пообещав себе, что уж с зубчатой-то передачей он разберется сегодня!


111

Торговец с жиденькими волосенками поднялся по сходням на борт темной шхуны, стоявшей в дальнем конце причала.
– Эй, есть тут кто?
Нежданный порыв невесть откуда взявшегося ветра заставил затрепетать пламя фонарей, висевших над сходнями, хотя их фитили и были укрыты закопченными стеклянными колпаками. На краю светового круга появилась едва различимая человеческая фигура.
– Мы ждали тебя раньше, мастер Рилтар.
– Меня задержали. Но ближе к делу. Ты намекал на какие-то… особенные камни.
– У меня есть огнеглазки. Настоящие огнеглазки из Хамора.
– И, как я полагаю, переправлены они сюда отнюдь не имперским торговым домом? В нарушение монополии?
Двое мужчин бок о бок двинулись по обдуваемой ветром палубе.
– Зябкая нынче ночь. Чуть ветерок повеет, и уже холодно, – промолвил контрабандист, оставив неприятный намек без малейшего внимания. – Всего огнеглазок у меня два десятка. Половина первых, половина вторых.
– Мне нужно на них взглянуть.
– Могу даже посветить, – отозвался контрабандист и, щелкнув огнивом, зажег стоявший на крышке люка маленький фонарь. Потом он вытащил из-за пазухи обернутую материей шкатулку, развернул ее, поставил рядом с фонарем и поднял крышку.
– Да, – кивнул Рилтар. – Качество недурное. При дневном свете они будут выглядеть великолепно.
– Более чем великолепно.
– И подборка редкая.
– Более чем редкая.
– Ну что ж, я дам чуть больше, чем дал бы за просто великолепные и редкие камни. Пятьдесят золотых за всю партию.
– Ха! Нашел дурака. Я ведь не какой-нибудь деревенский олух. Такие самоцветы попадаются раз в сто лет.
– Семьдесят, но ни медяком больше. Чтобы распродать их, не привлекая внимания и не сбив цены, потребуются годы.
– Так и быть, отдам за восемьдесят.
– Возьму за семьдесят пять, если утром они будут выглядеть не хуже.
– В середине утра мы отчалим.
– Я явлюсь с деньгами сразу как рассветет.
Шкатулка исчезла, фонарь погас, двое мужчин вернулись к сходням.
– Доброй ночи, мастер Рилтар.
– Доброй ночи.
На берегу, за углом конторы начальника порта, Гуннар утер вспотевший лоб и порадовался освежившему лицо порыву свежего ветра. То, что Рилтар оказался сообщником хаморианских контрабандистов, особо не удивляло. Конечно, Джастина интересовали сведения несколько иного рода, но если у советника в обычае вести дела с контрабандистами, он может оказаться связанным и с кем-нибудь еще… еще менее приверженным гармонии.
Маг снова утер лоб, повернулся и медленно побрел вверх по склону.


112

Взяв короткими, тяжелыми щипцами старый, треснувший поршень насоса, Джастин засунул его в старый горн для переплавки. В этом дальнем углу кузницы никто не мог видеть, чем он занимается, да и самому ему были видны лишь фигуры склонившихся над токарным станком Квентила и Бирол.
Ножной педалью инженер подкачал меха. Он очень не любил заниматься дегармонизацией черного железа, поскольку делать это приходилось одному, без помощников, а работенка была не из легких. Металл требовалось раскалить добела, жарче, чем при ковке или сварке, а при столь высокой температуре даже столь упорядоченный материал, как черное железо, мог преподнести неприятные сюрпризы. Однако делать это приходилось: Братство не могло позволить себе оставлять гармоническое начало связанным в металлическом ломе, равно как и переводить железо впустую.
Неожиданно Джастина посетила догадка. Он подумал, что методика, которой обучила его Дайала, могла бы, при верном применении, сработать и здесь. Поскольку черное железо являлось материалом, гармонизированным искусственно и о сотворении хаоса речь не шла, у него были все основания надеяться на успех.
Набрав воздуха, он сосредоточился на железе, стараясь с помощью магии разрушить ею же установленные гармонические связи. Один край помещенного в горн треснувшего поршня уже разогрелся до темно-вишневого цвета, но ничего не происходило. Зажмурившись, Джастин предпринял еще одну попытку, и тут что-то звякнуло. Сначала – так, во всяком случае, показалось – звук раздался только в его сознании, а потом все повторилось и наяву.
Открыв глаза, инженер заморгал от удивления. В щипцах осталась лишь треть бывшего поршня – две другие лежали на холодном сером пепле потухшего горна. Все три обломка, насколько он мог чувствовать, были дегармонизированными – и тоже, как и горн, холодными.
Покачав головой, он потянулся чувствами к металлу и горну. Обломки поршня уже не представляли собой черного железа, а пепел в горне был таким холодным, словно его затушили несколько дней назад.
Переложив кусок металла, оставшийся в щипцах, на кирпичи и отложив щипцы, Джастин осторожно протянул руку к железу. Никакого жара. Все еще не веря случившемуся – а вдруг все чувства его обманывают! – он отодрал от скамьи щепочку и поднес к железному стержню. Ничего не произошло. Холодное!
Джастин потер подбородок, гадая, что же случилось?
– Ну, и что ты тут отчудил? – осведомилась Алтара. – Когда я недавно проходила мимо, этот горн вовсю полыхал жаром!
– Сам не пойму, как это у меня вышло. Я просто попробовал дегармонизировать черное железо, не раскаляя добела.
– Вот как… – Алтара присмотрелась к потухшему горну, шагнула вперед и протянула руку туда, где должна была стоять стена жара. – Да, ты ухитрился каким-то образом дегармонизировать черное железо быстрее, чем это считалось возможным. Но чего я вовсе не понимаю, так это того, почему горн не только погас, но и мгновенно охладился!
– Я попытался осуществить одну задумку, но она сработала не так, как ожидалось, – признал Джастин.
– Честно говоря, – произнесла Алтара с легким смешком, – я постоянно ожидаю от тебя чего-то подобного. Беда в том, что все наши достижения, похоже, пропадают втуне. Даже когда ты создаешь самое смертоносное оружие, такое как черные наконечники, у Белых, словно в ответ, появляется что-нибудь вроде тех пушек.
– Полагаю, это вопрос равновесия.
– Доррин предупреждал об этом, но его то ли не поняли, то ли не приняли всерьез, – припомнила Алтара.
– А следовало бы! – выпалил Джастин.
– И почему мне все время кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь? А кроме того, не идет у меня из головы тот наш последний поединок.
– Да? – рассеянно отозвался Джастин, глядя на холодный пепел.
– И не только я заинтересовалась твоей новой техникой ведения боя, – добавила Алтара.
– А кто еще? Варин?
– Ну, это вряд ли, – рассмеялась Алтара. – Варин совершенно точно знает, что ты не можешь совершить никакого зла. Но, к сожалению, добро может быть не менее разрушительным, чем зло. Вспомни нашего предшественника Доррина. В общем, вышло так, что один из инженеров рассказал о твоих новых навыках кому-то из своих знакомых, тот другому, другой – третьему, и в конце концов слух дошел до некого Ерсола, младшего агента торгового дома Рилтара и Велдона и, между прочим, родича самого старого Велдона. На днях этот самый Ерсол весьма настойчиво расспрашивал меня о нашем поединке. А потом с теми же вопросами прицепился и Гинтал, явно узнавший о случившемся от молодого Мартана. Правда, от этих каверз ждать не приходится: Мартан наверняка хочет увязаться за тобой на поиски «приключений», а Гинтал решил замолвить за родича словечко. Надо же, приключения им нужны! Человек едва успел вернуться, а по всему острову уже ходят слухи о его намерении снова отправиться за приключениями!
Джастин покачал головой, обдумывая услышанное.
– Ну, – сказал он наконец, – Мартан меня особо не беспокоит: он едва ли говорил на сей счет с кем-нибудь, кроме Гинтала. А вот Ерсола наверняка подослал Рилтар.
– Само собой. Но ладно, скоро всем станет ясно, что ты, если можно так выразиться, одержим гармонией. Думаю, после всей этой нервотрепки, тебе следует отдохнуть.
– Одержим? Отдохнуть? Ты и вправду считаешь, что я спятил? – спросил Джастин, стараясь не повышать голос.
– Напротив, я считаю тебя более здравомыслящим, чем кто-либо из нас. Но в стране безумцев холодное здравомыслие не поощряется, – серьезно ответила Алтара. – Что же до отдыха… Разве ты не можешь изготовить в кузнице своей матушки то же самое, что и здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79