Так какого же демона ему и в голову не пришло взять да первым делом укатить Уондернот? Почему он пытается следовать своим старым привычкам?
Рассеянно потирая подбородок, Джастин медленно спустился по ступеням и зашагал по улице.


102

– Ну вот… считай, приехали.
Севера слегка натянула вожжи, и почтовый фургон, сбавив скорость, подкатил к почтовой станции. Построенное частично из камня, частично из дерева двухэтажное здание трактира «Сломанное Колесо» выглядело почти так же, как в его последний приезд, разве что поломанные спицы на самом колесе, висевшем над входом вместо вывески, приобрели темно-коричневый цвет. Молодой мужчина, стоявший у входа с горшочком краски и кистью, помахал Севере рукой, и она ответила тем же жестом.
– Кто это? – спросил Джастин, ухватившись за край сиденья, когда фургон покачнулся и резко остановился.
– Ридл, племянник старого Гермона. Они с женой пытаются вдохнуть жизнь в старое заведение. Старик в последнее время совсем запустил дела, а трактир требует постоянного пригляда. Иначе все идет наперекосяк и начинает валиться из рук.
Вручив возчице два медяка, Джастин соскочил с кожаного сиденья и наклонился за своей лежавшей на полу торбой. Высокие редкие облака не грозили пролиться дождем, но делали день прохладным.
Севера спрятала монеты в кошель, после чего сбросила кожаный мешок с почтой на каменную дорожку перед станцией.
– Спасибо, – сказал ей Джастин, забрасывая торбу на спину.
– Не за что! Я была рада попутчику. Передай привет своей матушке.
Джастин зашагал по главной улице, мимо мастерской медника и кожевенно-галантерейной лавки.
Проходя мимо дома, где когда-то жила Шрезан, Джастин увидел незнакомую молодую блондинку, копавшуюся на грядках вместе с ребенком. Ни Шрезан, ни Юсала не было видно – ни возле дома, ни в вишневых и ябрушевых садах, покрывавших ближние склоны. Джастин рассудил, что они, вероятно, перебрались в дом ее родителей, чтобы продолжить семейное ткацкое дело.
Миновав первые купы гармоничных, под стать самому Найлану, деревьев, Джастин начал нетерпеливо высматривать родной дом. Пройдя мимо вишневого сада, он наконец увидел знакомое здание из черного камня под черепичной крышей, ощущавшееся – то ли из-за того, что было старше всех окрестных строений, то ли просто из-за своих обитателей – столь же солидным, как и творения строителей Найлана. Присмотревшись, Джастин разглядел жилистую фигуру отца, стоявшего у дерева на лестнице и снимавшего яблоки, а потом и стройную фигурку Элизабет с корзиной.
Случайно обернувшись, она охнула, выронила корзину и опрометью припустила к брату.
– Джастин! Джастин! Папа, Джастин вернулся!
На шею ему она бросилась так рьяно, что едва не столкнула его на низкий, ограждавший дорогу каменный парапет.
– Я знала, знала что ты вернешься! Всегда знала! – лепетала Элизабет, уткнувшись в плечо брата. Джастин с удивлением заметил, что ростом она уже почти с него, и вообще выглядит не нескладным подростком, как при их расставании, а взрослой девушкой.
– Как я рад тебя видеть! – сказал он.
Горас, хоть и не так стремительно, но последовал за дочерью. Как только Элизабет разжала объятия, Джастин обнял отца.
– Ты изменился, – заметил Горас. – Сильно изменился.
– Да. За этот год мне пришлось многое пережить.
– Но он по-прежнему наш Джастин, – подала голос Элизабет.
– Ты еще скажи, что он больше похож на самого себя, чем когда-либо, – с насмешливой теплотой промолвил Горас.
– А где матушка?
– Она у Нерлы, помогает ей оборудовать собственную кузницу. А перед тем все уши мне прожужжала, уверяя, что не собирается потеть и утруждаться из-за своей бывшей ученицы.
Горас так умело подражал интонациям жены, что все покатились со смеху.
– Конечно, теперь ей придется думать о новым помощнике, если только… – он задумчиво посмотрел на Джастина.
– Кто знает? – отозвался тот, пожав плечами.
– Думаю, яблоки могут немного подождать, – заявил Горас. – Давайте чего-нибудь выпьем. Осталось немного эля и…
– И есть пряники с настоящей патокой! – воскликнула Элизабет.
– А Гуннар приедет? – спросил отец.
– Думаю, да, но не в ближайшие дни. Ему нужно закончить какие-то дела с Турмином, и он сказал, что пока вам придется довольствоваться мной. Наверное, испугался: решил, будто за время отсутствия я так поднаторел в игре, что непременно его обставлю, – последние слова были произнесены с улыбкой.
– А ты правда поднаторел? – осведомилась сестренка.
– Какое там! Я не садился за доску с тех пор, как покинул Сарронну, и уж всяко не стал играть лучше.
Горас двинулся по мощенной камнем дорожке к дому, его дети последовали за ним. Подождав их на крыльце, отец сказал:
– Ну так что, клюквицу и эль? Никто не возражает?
Возражений не послышалось, и он удалился за напитками. Брат и сестра вошли внутрь, сели на табуреты друг рядом с другом, и Элизабет нетерпеливо потребовала:
– Ну! Выкладывай, что с тобой случилось.
– Подожди хоть, пока отец вернется, – рассмеялся Джастин. – Мне почему-то кажется, что ему тоже захочется послушать, а рассказывать одно и то же дважды особой охоты нет.
– Тогда тебе придется дождаться и возвращения матушки. Она спровадит меня на кухню, и я так ничего и не узнаю.
– Не горюй, все ты узнаешь, – возразил брат, взъерошив ее светлые волосы, и только сейчас заметил, что они гораздо короче, чем были. – Э, да ты волосы остригла.
– Да, остригла. Во-первых, они вечно спутываются, во-вторых, требуют постоянного ухода, а в третьих, я не хочу выглядеть клушей. А все девушки с длинными волосами клуши и есть, самые настоящие.
– Сильно сказано. Сразу видно, что в доме есть молодая женщина, – промолвил Горас, протягивая Джастину кружку с пивом.
– Сильно не сильно, но, во всяком случае, верно, – буркнула Элизабет. – Взять хоть бы Лидию. Толкует только о том, сколько у нее будет детей.
Джастин переглянулся с отцом, и оба улыбнулись.
– И нечего насмешничать. Уж я-то точно знаю, чего хочу и что мне нужно!
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – миролюбиво отозвался Джастин. Сваренный отцом напиток не имел резкого привкуса и был похож на тот, какой ему доводилось пить в Наклосе. Это неожиданно обрадовало Джастина.
– Я думаю, что твоя матушка уже у поворота, – промолвил Горас, – так что лучше всего дождаться ее и выслушать всю историю вместе.
– Вот… – проворчала Элизабет. – Что я и говорила…
– А мы тем временем расскажем тебе, что произошло у нас.
– Как будто у нас что-то происходит! – хмыкнула девушка.
– Я посадил в саду еще несколько деревьев, – начал Горас, не обращая внимания на ее шпильки. – Ну а дом Шрезан и Юсала ты, надо думать, видел.
Джастин кивнул.
– «Колесо» новые владельцы переделывают по-новому, а на участке старого Кайлерта нынче заправляет Нитерал. Она говорит, что готовит дом для Гунтала, парня, который ходил в школу при Храме вместе с Гуннаром. У них с Марой две дочурки, а рыбачья жизнь – ее-то родители рыбаки – им пришлась не по нраву. Вот они и переехали к Нитерал, но у нее тесновато…
– Да уж, – встряла Элизабет. – Кому захочется таскаться по морю с неводом?
– Кто-то ведь должен заниматься этим промыслом.
– По мне, так уж лучше растить сады.
– Для кого как, – заметил Горас. – Если в семье нет Мастера гармонии, а ты не любишь жуков, возиться с деревьями – занятие не из легких.
Но тут Элизабет вскочила, выбежала из дома и помчалась по дорожке навстречу Кирлин с радостными возгласами:
– Мама! Джастин вернулся! Он дома!
Горас переглянулся с сыном.
– С виду совсем взрослая, а в душе девчонка, – сказал Джастин.
– Думаю, это ненадолго, – отозвался отец.
Когда мать поднялась на крытое крыльцо, Джастин встал и сжал ее в объятиях.
– Какая приятная неожиданность! – воскликнула она. – Но Гуннар всегда был уверен в том, что ты вернешься.
– Он знал на сей счет больше меня.
К тому времени когда мать и сын разжали наконец объятия и Кирлин уселась в стоявшее в уголке узкое кресло-качалку, Горас успел сходить на кухню и принести еще одну кружку эля.
– Ну теперь-то, наконец, можно послушать про твои похождения? – спросила Элизабет. – А то все ждем да ждем.
– Мне кажется, Джастин с дороги проголодался. Может быть, подождем еще чуточку и послушаем его после обеда…
Джастин приметил в глазах отца лукавую искорку.
– Папа… да ты меня дразнишь! – закричала Элизабет.
– Уж больно ты нетерпелива, дочка, – промолвила Кирлин, покачав головой.
– Может, и так, но Джастин обещал, что я все услышу.
– Конечно, – заверил ее брат, погладив по плечу. – Все, от первого до последнего слова, – он отхлебнул глоток эля и начал:
– Не сомневаюсь, обо всем происходившем в Сарроннине до решающей битвы и о ней самой вы уже слышали от Гуннара. Мой же рассказ начнется с того момента…
Солнце уже коснулось вершин низких холмов за вишневыми и ябрушевыми садами, когда Джастин закончил свое повествования о скитаниях по Кандару словами: «А корабль пришвартовался в Найлане, на пристани меня ждали Гуннар и Алтара».
Лишь после этого, спохватившись, он развязал котомку, вынул оттуда три отложенных для родных шкатулочки и вручил их Элизабет, Кирлин и Горасу.
– Какая прелесть! – пискнула Элизабет. – Это правда мне?
– Конечно. Подарок от Дайалы.
Горас внимательно рассмотрел шкатулку и осторожно поставил ее на стол. Кирлин тоже отнеслась к подарку с большим вниманием.
– Она превеликая искусница, эта Дайала, не так ли? – сказал Горас.
– О да.
– И это она спасла тебя в Каменных Буграх, а потом помогла вернуться домой! Мы все многим ей обязаны, верно? – голос отца звучал совсем тихо.
– Не столь многим, как может показаться, – возразил Джастин. – Скорее, мы с ней оба попали в сети замысла ангелов.
– Ты ведь любишь ее, правда?
– Да.
– Но она же друида! – изумленно воскликнула Элизабет.
«Я тоже друид», – подумал Джастин, но вслух этих слов не произнес.
Горас и его жена переглянулись.
– Я так понимаю, что ты не останешься, – промолвил отец.
– Глупости! – пылко возразила Элизабет. – Он же к нам приехал, у нас и останется! Передумает. Должен передумать!
– Я пробуду здесь несколько дней, сколько смогу, – пообещал Джастин. – Но Алтара говорит, что меня могут вызвать для разговора в Совет.
– Вот уж в этом я ничуть не сомневаюсь, – промолвила Кирлин. – А потом ты намерен вернуться в Наклос?
– Ничего не понимаю, – пролепетала Элизабет, глядя то на отца, то на мать. – Он чуть не сложил в Кандаре голову, а вы оба, похоже, считаете его возвращение туда чем-то само собой разумеющимся!
– Думаю, это во многом связано с той друидой, – заметил Горас.
– Не может быть, чтобы она околдовала нашего Джастина! Ну что ты молчишь? Скажи, что это не так! Джастин!
– Дело не в этом. Просто мне нужно попасть в Фэрхэвен.
Глаза Элизабет расширились:
– Ну уж это и вовсе бред! Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?
– Сестричка, посмотри на меня. Присмотрись ко мне своим чувством гармонии.
Элизабет устремила взгляд на брата, на миг замерла, а потом поежилась и опустила глаза.
– Ну, дочурка, что ты там углядела? – спросил Горас.
– Он… его гармония… там нет хаоса, который не был бы связан. Даже у Гуннара – у Гуннара! – есть вкрапления неприкаянного хаоса. А у Джастина нет, – с запинкой произнесла Элизабет, прежде чем снова поднять глаза. – Теперь я вижу, что и насчет Фэрхэвена ты не шутил. Эти друиды что-то с тобой сделали. Но зачем? Почему с тобой?
– Да, я говорил серьезно. Но друиды ничего со мной не делали, решительно ничего. Это мне надлежит сделать то, что должно. Сделать ради всех нас, – Джастин чувствовал, что слова его звучат излишне выспренно, однако это не мешало им оставаться правдивыми. – Но я вовсе не тороплюсь за море, – поспешно заключил он. – У меня еще много дел здесь.
– Вот и прекрасно! – воскликнула Элизабет.
– Признаюсь, меня это тоже радует, – поддержала дочку Кирлин.
Провожая взглядом отца, который отправился на кухню, Джастин улыбался. Однако глаза у него щипало, и ему пришлось отвернуться в сторону сада, туда, где в сгущавшихся сумерках еще угадывались очертания знакомых с детства яблонь.


103

– Ты уж прости за то, что была вынуждена сократить время твоего отдыха в кругу семьи, но члены Совета настойчиво требуют…
– Алтара! – прервал Джастин, наверное, уже пятое по счету извинение, услышанное за три дня их совместного пути из Уондернота. – Ничего ты не сократила. На обратном пути мы снова остановимся в Уондерноте. Так что не переживай.
– Нет, сократила. А они не видели тебя больше года и даже весточки не получали…
Джастин глубоко вздохнул, думая о том, что ждет его после встречи с членами Совета. Возвращение в Кандар будет нелегким, но теперь – после того, как он воочию убедился в… поверхностном и одностороннем характере хваленой гармонии Отшельничьего – выбора у него действительно не осталось.
– Ты рассказал мне не все, – заметила Алтара.
– Тут ты права.
– Что же случилось с беспечным Джастином, который так потешался над устаревшим оружием?
– Может быть, ты заметила, что я и теперь не ношу оружия, – отозвался он, постаравшись придать голосу беззаботность.
– Заметила. Так же как и то, что тогда ты отшучивался, а теперь более чем серьезен, – сказала Алтара и указала вперед. – Смотри, вот Черный Чертог.
Пять черных строений выглядели так, словно вырастали из скальной породы, залегавшей под большей частью Отшельничьего, однако Джастину они показались не вполне устойчивыми, как будто кренившимися, несмотря на то что стояли совершенно прямо. Он потряс головой, но ощущение осталось прежним. И чем ближе он подъезжал, тем сильнее оно становилось. Ему было трудно отделаться от впечатления, будто скованные гармонией древние камни готовы обрушиться прямо на него.
Джастин остановил коня возле такой же древней, как и сам Чертог, конюшни и спешился.
– Куда? – спросил молодой человек.
– Сюда, – ответила Алтара, указывая на тропу, огибавшую конюшню и тянувшуюся мимо древнего дуба к приподнятой террасе у южного фасада Чертога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79