— Куда ты отправишься, Трент?— Думаю, на Свободную Луну, а если не получится, то на Марс или в города Пояса. Куда-нибудь, где нет власти миротворцев. Они не оставят меня в покое на Земле. Думаю, эти парни теперь вообще никогда не оставят меня в покое.Она ощутила далекий спазм боли и подавила его, едва заметив. Пусть боль подождет до тех пор, пока он не уйдет.— Наверное, ты прав, — сказала она. — Очень жаль, но это так. Быть может, мы зря тебя спасали.«Вы оба чуть не обделались со страху».Он не произнес этого вслух, и она была благодарна ему за тактичность.— Ничего. Пообещай мне кое-что, Дэнис.— Обещаю.— Ты даже не хочешь узнать, что именно?— Я и так знаю, что это насчет Джимми.— А-а. — Трент кивнул. — Ну ладно. Только смотри, чтобы он не просек, что ты за ним приглядываешь. Ему это очень не понравится.— Понятное дело. Ты уверен, что Берду будет хорошо с Джоди Джоди?— Они прекрасно уживались вместе в самом центре Фринджа, когда я с ними познакомился. И чудесно устроятся в секторе патрулирования и без меня.Дэнис медленно и глубоко вдохнула, наполняя легкие кислородом, — комплексу дыхательных упражнений, несущих покой и расслабление, успел научить девочку еще отец незадолго до своей гибели.— Будь осторожен, — прошептала она в темноту. — Ты единственное, что у меня осталось.За короткий промежуток времени, предшествующий погружению в сон, Дэнис обнаружила себя в его мыслях, — в том бесконечном континууме воображения, являющемся индивидуальной вселенной человека, впоследствии ставшего известным под именем Неуловимого Трента. Сбой в безукоризненной работе генного инженера Сюзанны Монтинье оставил его без Дара, который, как он считал, принадлежал ему по праву рождения. Через несколько месяцев после того как он выяснил, что не принадлежит к телепатам, их уничтожили по приказу сержанта Элиты Миротворческих сил Мохаммеда Венса. Окружающий мир нанес Тренту очень сильный удар, причем в самом начале его жизненного пути.Дэнис пострадала не меньше.«Но я вылечилась, — сонно подумала девушка, а он нет. — Ей даже в голову не пришло, что она может ошибаться. Дэнис снова ощутила прикосновение боли, только немного приглушенной близостью сна. — Он даже не понимает, как сильно меня любит. И не верит мне, когда я ему об этом говорю».Вскоре после этого она заснула. И сразу перед ее глазами возникло полузабытое воспоминание далекого детства.Ей девять лет, а Тренту одиннадцать. Они вместе в парке Комплекса Чандлера туманным весенним днем, и она спит, положив голову ему на колени. Длинные черные волосы девочки, ниспадая, закрывают ей половину лица. Мальчик сидит неподвижно, боясь пошевелиться, и с нежностью смотрит на нее сверху вниз.Когда Дэнис Кастанаверас проснулась, Трента уже не было. Он не стал будить ее перед уходом. На тумбочке у кровати девушка обнаружила белую розу, а на пульте управления головизором записку со словами: «Не волнуйся. Все будет хорошо». ЛЕТО 2075 ГОДА Они учинили сплошной разгул,Чтоб тяжесть с души стряхнуть;Они разломали последний стул,Чтобы свое вернуть....Чтобы свое вернуть. Малая Кутура. День независимости 1 — Жасмин!В пустом пространстве холодного спортивного зала оклик прозвучал как глас Божий.Женщина, называющая себя Жасмин Мартинес, выдохнула, перестав задерживать дыхание, расслабила пальцы ног и выпрямилась. Она выполняла упражнения на растяжку для мышц задней поверхности бедер. Сидя на полу и держась за ступни, она склонялась к ногам, буквально складываясь пополам. Стены огромного зала покрывали зеркала, и она могла видеть себя как бы со стороны. Черноволосая женщина среднего роста с ярко-зелеными глазами на слегка азиатском лице и с такой удивительно рельефной мускулатурой, что по ней можно было бы изучать анатомию.Голограмма, висевшая в воздухе в метре от нее, передавала изображение Алайи Гюртраг, занимавшейся в «Доме Богини» бизнес-контрактами и другими сделками. В 6.30 утра, еще до начала рабочего дня в офисе, Алайя была уже одета в строгий деловой костюм из чистого шелка, настолько дорогой, что он украсил бы и жену столичного мэра, но для скромного провинциального городка в округе Санленд, штат Калифорния, такой наряд показался Жасмин слишком уж претенциозным. Она стерла с носа капельку пота и через мгновение ответила:— Слушаю?— Сегодня вы нас покидаете?«У тебя это уже четыре месяца как в календаре записано, лицемерка!» — подумала Жасмин.— Да.— Дорогая, вы не могли бы зайти ко мне после обеда?— Конечно, зайду. Что-нибудь еще?Проклятая ведьма улыбнулась Жасмин, что явно потребовало от нее немалых усилий:— Нет. Это все.Жасмин кивнула и, ничего больше не сказав, вернулась к упражнениям. Ей не нравилась Алайя — собственно говоря, и послужившая одной из причин ее ухода, — что Мартинес и не скрывала.Жасмин разминалась уже больше часа. До отъезда ей оставалось около пяти часов, и она собиралась заниматься до тех пор, пока не останется времени, только чтобы успеть собраться, перед тем как оставить поселение под названием «Дом Богини». Она знала, что способна продолжать упражнения весь день, не останавливаясь и не замедляя темпа. Всего четыре года назад Жасмин зарабатывала на жизнь профессиональными танцами, но даже тогда не была в столь великолепной форме.То, что она не такая, как все, не беспокоило Жасмин Мартинес ни в малейшей степени. Но иногда девушка гадала, где же предел ее возможностей и когда она его обнаружит?Временами она боялась саму себя.После растяжек Жасмин поработала со штангой, затем отжималась и делала приседания. В 7.15 пришли еще две девицы, которых она немного знала. Быстро разогревшись, они принялись наматывать круги по обрамляющей зал беговой дорожке длиной в четверть километра. Жасмин не обращала на них внимания; после приседаний она подождала, чтобы восстановился пульс, потом прикрепила к каждому запястью грузы в пятнадцать килограммов. На секунду замерла, задумавшись, и с сожалением отказалась от мысли поставить Кутуру. Малия Кутура была ее любимым композитором, но музыка у нее слишком медленная, а Жасмин хотела подвигаться.— Команда: политика танца, — сказала она.Музыка, произведение бразильского автора, умершего за пятнадцать лет до рождения Жасмин, вначале лилась медленно, так же медленно, как любая вещь Кутуры. Жасмин закрыла глаза, позволяя музыке захватить ее, впитывая медленный ритм барабанов, взлетающую все выше и выше мелодию саксофона и невольно ощущая, как учащается ее дыхание в предвкушении чуда. Музыка обрушилась словно волна цунами, затопив Жасмин сплошным морем звука. Она медленно шагнула вперед, раскидывая руки, словно цветок навстречу солнцу, повернулась, подняла одну ногу и закружилась, отведя руки с грузами назад, что придало ее вращению дополнительную скорость. Барабанная дробь усилилась, становясь все быстрее и быстрее, а Жасмин Мартинес самозабвенно танцевала под волшебную музыку, пропуская ее сквозь себя, отгораживаясь от внешнего мира и глупых девиц, прекративших бег и глазеющих на нее с разинутыми ртами. И пока мелодия удерживала и поглощала Жасмин, она двигалась, двигалась, двигалась. До тех пор пока могла двигаться.
Сумерки уже сгущались, когда она вошла в офис Алайи. Жасмин оделась для путешествия в черный обтягивающий костюм с серебряными молниями и мягкие серые полусапожки. Все ее пожитки уместились в черном саквояже, который она несла в правой руке: система макияжа, смена одежды, ручной комп с выходом в Инфосеть. На жестком диске два письма без подписи — от Неуловимого Трента.Вечер выдался теплым, с легким летним ветерком. Небо на юге слегка озарялось отблесками огней далекого Лос-Анджелеса. Белые и желтые фонари освещали улицы поселка, дружелюбно подмигивая, когда Жасмин проходила мимо. «Дом Богини» был небольшим поселением, где проживали восемь тысяч феминисток. По пути она заметила нескольких мужчин, их посещения поощрялись, но на ночь их не оставляли, и им запрещалось жить среди женщин.Для большинства феминисток отсутствие мужчин не представляло никакого неудобства. Многие из них были лесбиянками, а остальные полагали, что без ежедневного контакта с мужчинами жить куда легче.Из ее ручного компьютера раздался голос Ральфа Мудрого и Могучего:— Рейс подтверждается. Мне пришлось уничтожить хранителя Сети в Далласе; не подключайся к Инфосети, когда будешь делать там пересадку. Что касается остального, то твое путешествие должно быть безопасным.Жасмин знала, что от нее не ждут ответа, поэтому промолчала. На самом деле, послание от Ральфа не нарушило течения ее мыслей и только слегка отвлекло от меланхоличного настроения по поводу того, что она покидает родной дом.Поселение отличалось от всего того, что Жасмин знала раньше. Здесь не было бегущих дорожек и автомобилей, кроме тех, что предназначались для трех обитательниц, искалеченных до такой степени, что даже современная медицина не смогла им помочь. За всю ее сознательную жизнь это было первое место, с которым Жасмин чувствовала некую общность. Многие встречные женщины приветствовали ее, называя по имени. Ближе к ночи феминистки собирались либо в единственном парке, либо в одном из пяти кафе на бульваре. Отовсюду доносились их голоса — сотни женских и с десяток мужских — привычные и знакомые звуки.«Я буду скучать, — мелькнула непрошеная мысль, за которой сразу последовало: — Но оставаться слишком опасно».
— Я должна успеть на поезд, отправляющийся из Бербанка в девять пятнадцать. Буду очень благодарна вам, если вы изложите все как можно короче.— Конечно, — тепло проговорила Алайя. — Садитесь.Жасмин опустилась в кресло, поставив саквояж между ног. Ее немного позабавил тот факт, что сиденье располагалось настолько низко, что приходилось задирать голову, чтобы видеть глаза Алайи, хотя та уступала ей в росте. Старый трюк, но до сих пор действует безотказно. Алайя сменила утренний деловой костюм на повседневный наряд и красовалась в желтых шортах и белой шелковой блузке. Ее босые ступни прятались в густом длинном ворсе бледно-голубого ковра, покрывавшего пол офиса.Сам кабинет отражал те черты личности хозяйки, которые она хотела выделить особо. Один энергетический кристалл висел на толстой золотой цепи над дверью, а второй, несколько крупнее, покоился на подставке у стола Алайи. Письменный стол являлся предметом американского антиквариата. Он был сделан более ста пятидесяти лет назад из настоящего красного дерева и вручную отполирован до такой степени, что горел темным багрянцем в мягком желтом сиянии светящейся краски стен. Комнату также украшали картины неоимпрессионистов периода двадцатых годов прошлого века — женщины с зонтиками на пляже, мужчина на велосипеде, двое ребятишек, по очереди облизывающих рожок с мороженым, — все выполненные в теплой желто-голубой и зеленой гамме.— Чем я могу вам помочь, Алайя?Алайя Гюртраг сидела, сложив перед собой руки. Серебристые волосы, гладко зачесанные назад, заплетены в длинную косу. Яркие голубые глаза уставились на Жасмин.— Нам будет не хватать вас, — заявила она без обиняков.— Да, мне об этом говорили. Но между нами, Алайя, мы с вами никогда не были подругами и вряд ли станем скучать, когда расстанемся. Так чем я могу быть полезна?Алайя усмехнулась, однако Жасмин ее веселость показалась наигранной.— Что ж, изложено четко. Что вы можете для меня сделать, Жасмин, так это удовлетворить мое любопытство, касающееся одного делового вопроса.— Да? И какого же?— Почему вы нас покидаете?Прямота, с которой был задан вопрос, заставила Жасмин задуматься.— В самом деле, — продолжала Алайя, — вы не смогли бы выбрать более неподходящее время. Через шесть дней наступит четвертое июля, День независимости. Начнутся беспорядки. Здесь, в поселке, безопасно, за всю нашу историю в «Доме Богини» ни разу не случалось никаких эксцессов. А вы не единственная, кто от нас уезжает. В этом году текучесть контингента превысила двенадцать процентов.— Двенадцать процентов?! — сочувственно ахнула Жасмин. Алайя кивнула.— Я не оглашала эту цифру. В следующем месяце исполнится ровно год, как я работаю здесь главным менеджером, и впервые «Дом Богини» покидают чаше, чем поселяются тут. Я допускаю, что это из-за меня, но не понимаю почему.Жасмин, взвесив все, ответила:— В основном причины, заставившие меня уехать, личного порядка, Алайя. Но две из них я изложу. У меня финансовые проблемы. Я больше двух лет не работала, не считая выполнения общественных обязанностей, и мои сбережения почти закончились. Две мои профессии, позволяющие заработать на жизнь — танцовщицы и инструктора по самообороне, — не востребованы в поселке. Здесь слишком маленькое население, чтобы можно было создать танцевальный ансамбль...— Мы пытались набрать для вас класс по самообороне.— Вам это не требуется, — терпеливо продолжала Жасмин. — Я так и сказала тогда. Хулиганство в поселке большая редкость. Те же из вас, что выходят во внешний мир, незнакомы с насилием и недостаточно тренированы. Если бы я стала учить женщин тому, как себя защитить, они, скорее всего, все равно пострадали бы в первой же переделке. Желание сделать больно противнику, намерение причинить ему вред гораздо важнее знания, как это сделать, а этому намерению я не могу научить. И не уверена, что хочу. Системы персональной защиты, как бы дороги они ни были, — это лучшее вложение капитала поселения. И вы не так уж часто выходите отсюда. — Жасмин пожала плечами. — Вы об этом уже слышали. Дело в том, что в Лос-Анджелесе, да и в любом крупном городе, я могу заработать благодаря любой из своих профессий. А в «Богине» они не востребованы. Вторая причина, которую я не стану скрывать, еще проще. Когда я пришла сюда, ваше место занимала Марта Трейсинг. Уравновешенный человек, мне легко было с ней общаться. С тех пор как она умерла, религиозная нетерпимость выросла до такой степени, что я здесь более не чувствую себя уютно. Думаю, я выразилась достаточно откровенно. Алайя медленно кивнула:— Раньше вы избегали этой темы, но сейчас мы наедине и вы уезжаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102