Я почти два года опекал его, а потом он сделал, что-то такое, сейчас и не упомню, что именно, из-за чего старшие Драконы решили, будто он вебтанцор. Они неделю избивали его, пытаясь выбить признание. Он продолжал твердить, что это вовсе не так, потому что не хотел снова становиться рабом, как все люди из вашего окружения. Он знал, что если признается, то Драконы ни за что не отпустят его. Наконец им пришлось решать, убить его или отпустить. Они все еще были уверены, что он вебтанцор, но на них произвела такое впечатление его стойкость, что они позволили ему не танцевать для них.— Трент мне что-то об этом рассказывал.— Я ни у кого не встречал такой решимости и отваги, — просто сказал Джимми Рамирес. — Он был лучшим. Трент нравился мне и до этого, но после... — Он пожал плечами. — Он стал моим. Моим братом навсегда. Когда он решил вырваться из Фринджа, я даже не задумался. Он сказал: пошли, и мы — Бред, Джоди Джоди и я — отправились за ним. — Джимми помолчал. — Дэнис, я тебя люблю.Дэнис смутилась, не зная, что ответить.— Трент — это лучшее, что со мной когда-либо случалось, — невозмутимо продолжал Джимми. — Он научил меня читать. Если бы не он, я бы сейчас был боевиком в банде или меня бы уже убили. В мире, — с ошеломляющей логикой произнес Джимми, — много женщин. Но за всю жизнь встречаешь только нескольких настоящих друзей.— Ты ведь знаешь, что Трент не возражал бы, — потупилась Дэнис. — Не то чтобы я сказала «да»...— Я бы сам возражал. Послушай лучше, — нетерпеливо оборвал ее Рамирес, — этого я еще никому не рассказывал. Когда мне было четырнадцать, в одну из ночей стоял страшный холод, люди на улице просто в сосульки превращались. У нас с Трентом была комната в Храме, но только с одной кроватью и однимодеялом. Я спал на кровати, в пальто, а Трент с одеялом на полу. В полночь он спросил, можно ли ему лечь со мной, потому что ему безумно холодно. Я встал и забаррикадировал дверь, чтобы -никто не вошел, а потом мы легли спать вместе. Это произошло четырнадцать лет назад, — задумчиво проговорил Джимми, — но до сих пор я иногда просыпаюсь по ночам с чувством вины из-за того случая.— Понимаю.— Наверное, некоторые люди забывают свое детство. Но мне удается только молчать о нем.— Я тоже тебя люблю. Давай сменим тему и поговорим о политике? — почти прошептала Дэнис.
Около одиннадцати, когда они уже заканчивали вторую бутылку вина, разговор незаметно перерос в дискуссию.Джимми Рамирес — это не было новостью для Дэнис — свято верил, что единственным возможным способом для Оккупированной Америки избавиться от власти Объединения является вооруженное восстание.Что же касается шефа Дэнис, то, по мнению Рамиреса, Риппера надо было пристрелить за коллаборационизм.— Как ты можешь представлять, — возмущенно вопрошал он, — интересы народа оккупированной страны, если вся твоя власть держится на военной инфраструктуре захватчиков? И как Риппер способен сочетать свою репутацию защитника Оккупированной Америки с тем фактом, что вся его власть основана на могуществе Объединения?— Если ты считаешь, что революция возможна, — медленно проговорила Дэнис, — тогда и Риппер, и я тоже ошибаемся. Объединение не принесло пользы Америке, я Признаю. Но вооруженное сопротивление невозможно, Джимми. В «Обществе Джонни Реба» пятнадцать тысяч членов. Еще три или четыре тысячи в «Эризиан Клау». А по всему земному шару разбросано более двенадцати миллионов миротворцев плюс еще шестьсот тысяч за пределами Земли. Бога ради, Джимми, четверть миллиона этих миротворцев американцы. Даже восстание, поддержанное миллионами наших соотечественников, не дает ни единого реального шанса свергнуть власть Объединения в какой-либо отдельно взятой части планеты. Члены подпольных обществ просто террористы. В лучшем случае радикалы-фразеры. Но только не революционеры.— Террористы? — Джимми явно оскорбился и разозлился по-настоящему. — Слушай, девочка, ты говоришь о людях, посвятивших свою жизнь великой цели, о людях, которые выполняют работу, имеющую огромное значение. Сравни их обязательства со своими и скажи, как ты теперь себя чувствуешь?Дэнис это задело, но она постаралась не выказать своих истинных чувств.— Ладно. Может, я и не должна была называть их террористами, но, независимо от обязательств, их ничто не оправдывает, если они не могут победить. А они не могут.Джимми торопливо заговорил:— В субботу я еду в Канзас-Сити. Давай возьмем этот город для примера, потому что я его изучал. Гарнизон миротворцев там составляет тридцать пять тысяч человек. Население города больше миллиона. Неужели ты считаешь — серьезно считаешь! — что миллион американцев, вооруженных и исполненных решимости сражаться, не отберут город у тридцати пяти тысяч миротворцев?— Кто их вооружит, Джимми? Кто подготовит их к борьбе? Многие из них — болъшинство\ — не хотят воевать. Даже если они мечтают выставить миротворцев из Оккупированной Америки, их желание не настолько велико, чтобы умереть ради этой цели. Или убивать ради ее осуществления. Те же, кто готов пойти на такие жертвы, находятся в меньшинстве, Джимми. Быть может, в Канзасе их наберется сто тысяч или даже больше, не знаю. Но они не подготовлены, не вооружены, а если ты попытаешься лишь начать обучать или вооружать их, миротворцы быстренько поставят тебя к стенке.Дэнис не замечала, что повысила голос, и спохватилась только тогда, когда у их столика внезапно появилась Джоди Джоди и яростно зашептала:— Если вы двое хотите поспорить на антиправительственные темы, ступайте в какой-нибудь другой ресторан. Тут за соседним столиком сидят двое французов-миротворцев, и они жалуются, что вы мешаете им ужинать. Прекратите!Дэнис растерянно заморгала, а Джоди Джоди исчезла.— Ой.Джимми тоже выглядел несколько смущенным:— Она права. Прости. Дэнис глубоко вздохнула:— Ты тоже. Просто дело в том, что... — В ее словах слышалось раздражение. — Ты сильно изменился, Джимми.— Разве не все мы меняемся? — Он улыбнулся. — Мало кому я доверяю так, как тебе, Дэнис. Думаю, ты стараешься поступать правильно. Но знаешь, тебе не везет. Ты занимаешься не тем и не с теми людьми.— Но у меня есть простор для деятельности. Пока он существует, мы должны работать.— Простор для деятельности? — Голос Джимми сорвался. — Для кого? Для тебя или для человека с красивым офисом в Капитолии и десятикомнатным домом на окраине штата? Девочка, наверху всегда есть место. Это не проблема.— Откуда ты знаешь, какой у него дом? Джимми вздохнул:— Допустим, где-то прочитал.Дэнис через стол всмотрелась в серьезное лицо Джимми Ра-миреса:— Я тебе не враг, Джимми. Клянусь, нет!— Знаю. — Джимми допил вино и встал. — Но не уверен, что теперь ты захочешь помочь. — Черты его лица немного смягчились. — Спокойной ночи, ангел.Дэнис кивнула и даже выдавила улыбку, но отчего-то ей стало не по себе.— Спасибо, что поужинал со мной.— Спасибо тебе, — совершенно искренне поблагодарил он и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. — И с днем рождения еще раз.— Счастливой тебе поездки. — Она вдруг спохватилась и добавила: — Так куда ты направляешься?Джимми стоял неподвижно, глядя на нее сверху вниз.— В Канзас. Кажется, я говорил — в Канзас, — наконец произнес он.Девушка кивнула, не отводя взгляда:— Да. Действительно говорил...
Дэнис вызвала такси, чтобы доехать домой. В машине один раз прикоснулась к кнопке выхода в Инфосеть и тихо позвала:— Ральф?— Да?— Мне кажется, Джимми может натворить каких-нибудь глупостей. Сделай мне одолжение, пожалуйста. Он отправляется в Канзас-Сити на выходные. Проследи за ним.— Ты считаешь, это разумный шаг, учитывая, какой он человек? В конце концов, он и твой друг, и Трента.— Я обещала Тренту приглядывать за ним. Он умный, но... импульсивный.— Хорошо. Если ты настаиваешь, я это сделаю.
Ее городская квартира была маленькой и состояла из гостиной, кухни, единственной спальни и ванной. Несмотря на скромные размеры, здесь было удивительно уютно и комфортабельно.Ванна легко вмещала двоих; прикроватная панель включала так много функций, что Дэнис понятия не имела, как их все использовать; на кухне имелся робот, готовящий любые блюда, в том числе самые экзотические, почти столь же хорошо, как живые повара в «Красной Линии». Из гостиной осуществлялся полный доступ ко всем источникам информации, плюс голографические проекторы в пяти местах и два выхода в Инфосеть, один из которых по чувствительности не уступал инскину. Дэнис не знала, во сколько обходится эта квартира. За нее платил Риппер, чтобы ей было ближе добираться до работы.Девушка стояла обнаженной перед зеркалом в ванной, обдумывая, какой наряд надеть на интервью Риппера новостному Танцору «Электроник тайме», запланированное на завтрашнее утро. Через мгновение она выключила панель системы макияжа и пустила теплую воду. Макияж медленно исчезал, сменяясь естественно бледной кожей, краска смывалась водой с мылом. Она смутно ощущала напряженность в плечах и шее.— Неудачный выдался денек.Дэнис не собиралась произносить это так громко, чтобы быть услышанной, тем не менее ответ — точнее говоря, нейтральное ворчание — донесся до нее яз спальни.— Угу.Она заговорила громче — теперь уже чтобы ее наверняка услышали.— За ужином поссорилась со своим другом Джимми. Кажется, я его по-настоящему разозлила.Дэнис потерла губкой лицо и шею, сжала ее, выжимая воду, и бросила автоматическому слуге в углу. Тот поймал губку на лету и засунул ее куда-то внутрь корпуса.— Джимми и меня разозлил. За ужином он разглагольствовал, будто на сходке в «Обществе Джонни Реба». Я знаю, что он умнее, но... Скажи, как такой умный человек может быть настолько слепым?— Умгм.Она достала костюм, который собиралась надеть завтра, — черный в тончайшую полоску, с изящным золотым пояском. Брюки были слегка мешковатыми, что позволяло ей свободно двигаться. Молодая женщина не стала надевать под него рубашку, зато обулась в черные туфли для бега с мягкой подошвой — они выглядели почти как выходные. Надела шляпу, подаренную Джимми, погляделась в зеркало. Если не считать слегка обнаженной в вырезе груди, она выглядела, как всегда в этом костюме — стройным подростком с великолепными зелеными глазами. Шляпа подчеркивала этот эффект, создавая впечатление, будто ее относительно длинные волосы коротко подстрижены. Она кивнула своему отражению и вошла в спальню.— Это на завтра. Ну как тебе?Советник Объединения Дуглас Риппер, облаченный в зеленый шелковый халат, валялся на кровати, считывая текст с экрана, плавающего сантиметрах в двадцати от его глаз. Когда в комнате появилась Дэнис, он оторвался от своего занятия и окинул ее оценивающим взглядом. Она медленно повернулась, демонстрируя весь ансамбль.— С рубашкой выглядит еще лучше, — заверила она. Риппер рывком сел на кровати, подозрительно глядя на нее:— Где ты взяла эту шляпу?— Подарок моего друга Джимми. На день рождения. Тебе нравится?— Да, — через мгновение признался он. — Да, нравится. Так у тебя сегодня день рождения? Тебе исполнилось двадцать три?— Ага.— А почему ты ничего не сказала?— Ты был занят. Риппер тихо произнес:— Завтра я тоже кое-что тебе подарю. Дэнис сняла шляпу и положила ее на комод.— Ладно. Значит, завтра я буду в этом костюме.— Э-э...— Да?— Ты сделала правильный выбор. Достаточно профессионально для завтрашнего интервью. Но сейчас... Дэнис одарила его дразнящей улыбкой:— И что же сейчас?— Сними все. И снова надень шляпу, — с нежностью в голосе продолжил он.Дэнис перевела взгляд на фетровое чудо, потом опять на мужчину, и ее улыбка сделалась шире.— Ладно. Если тебе так больше нравится.— Уж поверь мне!Позже, когда, свернувшись калачиком возле расслабленного тела Риппера, Дэнис Кастанаверас погрузилась в дрему, ей приснился странный сон.Она стояла одна на огромной, безжизненной черной равнине, гладкой, как стекло, и ровной, как стол. Равнина простиралась Далеко-далеко, до самого горизонта, где тускло помигивали какие-то огоньки.В какую сторону ни повернись, везде она видела одно и то же: клубящуюся чернильную черноту вверху и гладкую, блестящую черноту внизу.Там, где смыкались два вида черноты, светились и мигали огоньки.«Я была здесь раньше».Но в тот раз все выглядело совсем по-другому.Она лежала на влажных от пота простынях в девичьей спальне, на жесткой койке, которую ей выделили. На нее снизошел Дар, и это не имело ничего общего с тем, что рассказывали старшие и к чему ее готовили родители, сами получившие телепатические способности только благодаря генной инженерии Сюзанны Монтинье.Лишь малая часть ее существа оставалась на койке. Большая же пребывала где-то там, на необъятной равнине из темного хрусталя...Ей было больно. Чужие жизни, как свечи, горели и сгорали в темноте вокруг нее, колеблясь в хрустальной мгле; оживали на миг, потом взрывались, становясь пустотой, и их смерти сопровождались мгновениями дикого ужаса, который прожигал до дна душу девочки.Это казалось тем же самым местом... но пустым. Сплошная темнота вокруг нее.И разрозненные огоньки где-то в отдалении.«Вначале, — из глубины пространства раздался чей-то голос, — было Пламя».И Пламя внезапно возникло вокруг нее, прекрасное и одинокое, и с его появлением горячая, невыносимая радость охватила ее, наполнила любовью, похожей на ярость, на гнев ангелов. 2 Когда она проснулась утром, Риппера уже не было.Дэнис пробудилась с болью в сердце, со всеобъемлющим чувством потери чего-то очень важного и дорогого, но чего именно, она не знала.Она не помнила свой сон.И было невыносимо горько и обидно, что жизнь ее так пуста.Томми Бун задохнулся и закричал. Из темноты донесся голос. Его голос, который вот уже два дня медленно терзал Буна.Это жестокие способы, — тихо вещали из тьмы, — но они срабатывают. Поэтому мы их используем.Бун сидел на стуле с прямой спинкой, его руки были привязаны к подлокотникам, а щиколотки — к ножкам стула. Голова запрокинута, веки — отрезаны, и свет прожектора бил ему в лицо. Бун уже почти ослеп. Щеки его представляли собой сплошную багровую массу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102