Они знали, какая кара ждет тех, кто служит Темным Богам, особенно среди градани, и сейчас сидели бледные и молчаливые. Единственное, в чем им повезло, — Бахнак не признавал пыток, даже в тех случаях, когда их допускал закон. Это не спасет их от сурового наказания, предусмотренного законами градани, но князь Харграма хотя бы не позаботится о том, чтобы сделать их смерть тяжелее.
Базелу пришлось оставить все это на Хартана, сам он должен был позаботиться о раненых. Он беспокоился о Керите — после тяжелого удара она так и не пришла в себя до конца. Казалось, она с трудом понимает, где находится и кто такой Базел, но физических повреждений у нее не было. Как бы сильно он за нее ни переживал, сейчас он едва ли мог помочь ей и Вейжону: немало других воинов были ранены серьезно. Придется заняться теми, кто больше всего нуждается в лечении, и сделать это как можно скорее. Не могло быть полной уверенности, что ни одному из почитателей Шарны не удалось выбраться из святилища, а если градани из клана Кровавых Мечей доложит патрулям князя Чернажа, что кучка Конокрадов слоняется по его территории, меры будут приняты немедленно. Тогда вряд ли кто-нибудь из отряда Базела уцелеет. А это значит, что избранник не сможет себе позволить пребывать в блаженной расслабленности, которая возникает после исцеления раненых. Тем, кто может ходить, придется самим заботиться о себе, пока они не выберутся отсюда.
Среди харграмских воинов были те, которым не мог помочь даже избранник Томанака. Из пятидесяти четырех Конокрадов, принесших Клятву Мечей и отправившихся с Базелом, семнадцать были мертвы. Еще девять последовали бы за ними, если бы не помощь Базела; состояние семнадцати оставалось очень тяжелым.
Хартан занимался приготовлениями к срочному отходу отряда, пока Базел лечил раненых. Ему помогали Гарнал и Брандарк. Ни один из Конокрадов больше не смотрел на Брандарка с подозрением, даже Гарнал. Точнее, особенно Гарнал. Он видел, как Брандарк сражался с наследным принцем Чалгазом, и именно Гарнал предложил потом Кровавому Мечу свой мешок, чтобы положить туда отрезанную голову принца. Он протянул его молча, не извиняясь за прежнее, но Брандарк понял, что означает этот жест… и последовавшее за ним крепкое рукопожатие.
Хотя им не хотелось обременять Базела лишними заботами, ни один из них понятия не имел, что делать с самим святилищем. Все физически ощущали висящие в тоннелях испарения зла: некоторые чуть больше, другие меньше. Но даже наименее чувствительные не могли не замечать исходящую от мозаик в коридорах черную силу, и никто не заблуждался относительно происхождения крови на алтаре и предназначения инструментов, висевших на стенах «часовни».
— Прошу прощения, Базел, — произнес наконец Хартан, тряся Базела за плечо, чтобы вырвать его из оцепенения, в которое тот впал, вернув к жизни столько безнадежно раненых, — но нам пора уходить.
— А? — Базел вскинул голову и заморгал. Несколько секунд он потерянно смотрел на кузена, потом пришел в себя. — Да, да. Ты прав. — Он хлопнул Хартана по плечу и с хрустом потянулся. — Мой меч… — Он снова заморгал, озираясь по сторонам, но почти тут же с облегчением улыбнулся, ощутив за спиной знакомую тяжесть. После лечения последнего раненого он повесил меч на место.
— Да, да, твой-то меч здесь, — продолжал Хартан, — но мы не знаем, куда делся меч Вейжона. Мы искали везде, но он исчез без следа.
— И его не было в брюхе демона? — удивленно переспросил Базел, указывая большим пальцем на коридор, где лежала туша.
— Нет, и для меня большая загадка, куда он мог исчезнуть. Может быть, провалился под чешую?
Он пожал плечами, а Базел нахмурился. Память сейчас могла его подвести, но ему казалось, он видел рукоять меча Вейжона со сверкающими в свете факелов камнями, торчащую из брюха чудовища уже после того, как оно издохло. Он развернулся, чтобы вернуться в тоннель, но остановился. Хартан прав, пора уходить. Кроме того, если остальные уже искали меч, но безрезультатно, едва ли Базел сумеет сделать это лучше. Особенно в его нынешнем состоянии.
— А ты рассказал об этом Вейжону? — спросил он. Хартан закивал:
— Да. Мне кажется, его рука в гораздо худшем состоянии, чем он старается нас убедить, но сознание у него ясное. Он ответил, чтобы мы все оставили как есть, — Базел поднял бровь, и Хартан хмыкнул. — Парнишка заявил, что готов обменять даже такой славный меч, как у него был, на своего первого демона.
— Так и сказал? — Базел усмехнулся. — Ладно. Все готовы к отходу?
— Да. Тяжелораненых и наших покойников мы повезем на санях, которые будем тащить по очереди. Я велел Вейжону и Керри тоже ехать на санях. Ни один из них не устоит на лыжах. Я позаботился обо всем, все готово, но только я понятия не имею, что сделать с этим местом, — Хартан махнул в сторону коридоров, — перед уходом.
— Сделаем с ним то, что обычно делают с гнойной раной, — мрачно произнес Базел. — В здешних кладовых полно бочонков с маслом и бренди. Пошли ребят откупорить их, а потом убедись, что они хорошенько облили горючим все в этой поганой «часовне».
— Ну, если ты считаешь это нужным, — с сомнением произнес Хартан. — Я не уверен, что этого хватит, Базел. Святилище вырублено в скале. Сомневаюсь, что тот костер, который мы сможем развести, покончит с вонью, которую я здесь ощущаю.
— Это будет не простой огонь, — пояснил Базел.
Хартан удивленно посмотрел на него и начал было переспрашивать, но тут же умолк. После всего, что они увидели, решил он, некоторые вещи пора просто принимать на веру. Развернувшись, Хартан пошел отдавать остальным только что полученные приказы.
— Мы готовы, — сказал Брандарк. Базел поднял голову. Он стоял на коленях рядом с санями, где лежала Керита. Сейчас она выглядела немного лучше, по крайней мере, она его узнала. Он очень хотел бы немного подлечить ее, но сейчас это было невозможно. Базел кивнул другу и поднялся.
— Я так понял, у вас с Чалгазом были какие-то разногласия, — как бы между прочим заметил он.
— Полагаю, лучше сказать, мы вели жаркую дискуссию, — усмехнувшись, поправил Брандарк и кивком указал на испачканный кровью холщовый мешок, лежавший на санях вместе с другими вещами. — Мне показалось, что под конец мои аргументы стали особо весомыми, и ему больше нечего было возразить. Приблизительно так.
— И как только такой маленький человек, как ты, может обладать столь вздорным характером, — вздохнул Базел. Брандарк засмеялся, но тут же помрачнел.
— Мы разлили всю горючую жидкость, которую только смогли обнаружить, — продолжал он. — Не сомневаюсь, что костер будет весьма эффектным, но это подземное убежище слишком большое и слишком прочное, Базел. Думаю, мы лишь слегка повредим его. Буду с тобой честен. Хотя теперь я прочно связан с твоим народом, я все еще Кровавый Меч и боюсь того, что мы здесь оставляем. Я не хочу, чтобы кто-то из моих соплеменников, все равно кто, нечаянно забрел бы потом в руины.
— Не забивай себе голову, малый! — успокаивающе произнес Базел.
Он повернулся и, оставив позади сани и товарищей за спиной, снова направился через лес к узкой лощине. Перед холмом, где скрывалось святилище, он остановился. Никто не говорил ему, что и как делать, но он был совершенно уверен в своих действиях. На этот раз меч был ему не нужен. Базел лишь пристально вгляделся в темнеющий, словно разверстый зев, вход в храм Шарны, снова ощутил отвратительный запах зла и ненависти, витающий вокруг, и поднял руки. Раскинув их в стороны, словно жрец, благословляющий верующих, он закрыл глаза.
— Что ж, Томанак, — пробормотал он, — ты все время был со мной. Давай же сделаем вместе еще один шаг, ты и я.
Базел вновь открыл глаза и посмотрел на каменное изображение скорпиона, нависающее над входом.
— Огонь! — воскликнул он, и короткое негромкое слово рванулось в небеса, будто смерч. Базел не повышал голоса, но его услышали все, кто за ним наблюдал, и ужасающая сила, заключенная в его команде, как удар грома отдалась у них в костях.
В течение какого-то мига ничего не происходило, а потом из-под арки вырвались дым, и пламя, и невыносимое синее свечение, словно началось извержение вулкана. Завеса огня и жара на мгновение скрыла Базела от глаз его закричавших от ужаса товарищей. Несколько градани кинулись вперед, словно собираясь каким-то образом выхватить Базела из пекла, но волна жара заставила их отшатнуться, и они беспомощно застыли на месте.
И тогда из бушующего пламени вышел Базел Бахнаксон. Его лицо было спокойным, почти умиротворенным. Он кивнул своим неудавшимся спасителям, которые смотрели на него округлившимися глазами. Потом они все вместе вернулись к остальным. Пламя било из холма, словно из чудовищного горна или как из топок в Серебряных Пещерах. Базел — да что там, ни один смертный — не мог устроить в святилище такого пожара. Для этого там не было достаточно топлива, не было тяги, чтобы огонь разгорелся. Но факт говорил сам за себя. Многие Конокрады подскочили, когда каменное изваяние над аркой треснуло от невыносимого жара. Расколовшись, скорпион исчез в столбе огня, рассыпаясь на тысячи кусочков. Базел молча надел лыжи. Потом взялся за палки и спокойно взглянул на Хартана и Гарнала.
— Пойдемте домой, братья по мечу, — предложил он.
ГЛАВА 25
Обратная дорога в Харграм заняла на несколько дней больше, чем недавно проделанный отрядом путь в Навахк. Их продвижение замедляла необходимость везти на санях раненых и убитых, но главной проблемой оказались пленные. Их было всего тринадцать, включая Тарнатуса, и каждый из них знал, что он уже покойник. Конокрады ни на минуту их не развязывали и неусыпно следили за ними. Но даже в таких условиях одному из пленников на второй день пути удалось перерезать веревки на ногах где-то подобранным острым камнем, и он кинулся бежать. Уже опустились сумерки, но он успел пробежать не больше семидесяти ярдов, когда его настигла стрела арбалета. Конокрады оставили его лежать, где упал, на растерзание стервятникам, и ни один из его товарищей по несчастью не запротестовал.
Когда Базел убедился, что за отрядом не следует погоня, он занялся Вейжоном и Керитой. После осмотра стало ясно, что Керита выздоравливает сама. Если не считать мучившей ее головной боли, нескольких свежих царапин, одна из которых обещала оставить новый шрам на ее лице, и нескольких живописных синяков, ее по-настоящему беспокоило только то, что она плохо видела правым глазом. На предложение Базела полечить ее она лишь махнула рукой.
— Я вовсе не такая слабенькая, как ты думаешь! К тому же Томанак едва ли будет доволен, если я стану дергать Его по поводу малейшей царапины.
— Ну, если ты уверена, — протянул Базел. Она закивала, потом сморщилась и приложила ладонь к виску.
— Уверена. Но я не стану возражать, если ты прикажешь мне оставаться в санях еще денек-другой.
— Ах, вот как! Так ты думаешь, у тебя есть повод валяться на санях, словно высокородная дама, пока мы, надрываясь, тащим тебя в Харграм!
— Разумеется, — сонно пробормотала она, по-кошачьи сворачиваясь под толстой полостью, закрывающей сани. — Разбуди меня, когда мы приедем, — произнесла она, демонстративно зевая. Базел засмеялся, погладил ее по плечу и пошел к Вейжону.
Рыцарь-послушник сидел в санях и пытался говорить по-харграмски с тремя Конокрадами, которые его везли. Его акцент по-прежнему был невыносим, и градани немилосердно дразнили его за это. Прежний Вейжон, без сомнения, смертельно оскорбился бы из-за насмешек этих варваров, но новый Вейжон лишь весело смеялся вместе с собеседниками. Базел понаблюдал за ними несколько минут, прежде чем вмешаться.
— Прошу прощения, что приходится прерывать ваши занятия харграмским диалектом, — произнес он наконец, — но я подумал, что молодой человек, возможно, захочет полечить руку. Хотя, может быть, он, как и вон та дама, заявит, что его царапины не нуждаются во внимании божества?
Он бросил взгляд на сани Кериты, и ее тело под полостью шевельнулось.
— Я все слышу! — предупредила она. — Ты заплатишь мне за это в тренировочном зале, господин избранник!
Вейжон расхохотался и покачал головой:
— Я не стану возражать, милорд. Я лишь уповаю на то, что это не перерастет в традицию. Почему-то тебе все время приходится лечить мои сломанные руки.
— Да ну? — улыбнулся Базел. Присев рядом с санями, он снял повязку с руки юноши. — Что ж, мне кажется, с этим можно покончить. Надеюсь, у тебя больше не будет повода ломать руки. — Он помолчал, потом посмотрел Вейжону в глаза. — Кстати, о руках. Я еще не говорил тебе о том, сэр Вейжон, — произнес он негромко, — как благодарен тебе за помощь и за силу твоих рук. Ты действовал безупречно, а большей храбрости не смог бы потребовать и сэр Чарроу, да что там, сам Томанак!
Вейжон залился краской, когда градани, только что поддразнивавшие его, присоединились к хвалам, которые произносил избранник. Молодой человек покраснел еще сильнее и заозирался по сторонам, словно ища то, что могло бы послужить предлогом для разговора на другую тему, и Базел сжалился над ним.
— Давай все же посмотрим твою руку, — деловито заявил он. — А поскольку ты мой близкий друг и все такое, я, пожалуй, не стану расходовать на тебя больше половины своей обычной целительной силы.
Когда отряд был в сутках пути от Харграма, Базел отправил Гарнала вперед с сообщением для отца. Он не особенно удивился тому, что следующим утром от князя Бахнака прибыли гонцы с просьбой как можно незаметнее войти в город. Базел так рассчитал время, чтобы добраться до Харграма к ночи. Снова сильно похолодало: подобные перепады температуры были обычны для конца зимы в этой части Норфрессы. В такой мороз жители старались не выходить после захода солнца, поэтому никто не видел, как они миновали городские ворота.
Сам Бахнак, Бародан и Танхар, еще один старший брат Базела, уже ждали их. Князь сжал младшего сына в объятиях.
— Я даже не догадывался, что вам предстоит, когда желал вам удачи, мальчик мой, — произнес Бахнак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59