— Давненько это было… — заметил старый волшебник.— Вначале века были длинны, — согласился Даллан. — Теперь же они стали много короче. Отдохните как следует. Мы приглядим за животными.Он повернулся и, опираясь на свой посох, медленно побрел к своему дому.— Тот день, когда далазиец заговорит по-человечески, не прибегая к загадочным иносказаниям, станет днем кончины мира, — проворчал Белдин. — Давайте войдем. Если этот дом и впрямь простоял столь долго, как сказал старик, то, верно, пылищи там по колено, и надобно его хорошенько вычистить.— Ты стал чистюлей, дядюшка? — изумленно засмеялась Полгара. — Полно, да ты ли это?— Ничего не имею против грязи, Пол, в разумных пределах, конечно. Но вот от пыли я начинаю чихать…В доме царила безукоризненная чистота. Ласковый летний ветерок играл легкими занавесками на окнах. Мебель, хотя и несколько непривычных форм, оказалась очень удобной. Необычной формой удивляли и сами комнаты — здесь вообще не было углов.Они бродили по этому странному дому, пытаясь к нему попривыкнуть. Потом все собрались в просторной сводчатой гостиной, где у самой стены журчал кристально чистый фонтанчик.— Здесь даже нет черного хода, — критически заметил Шелк.— Ты уже собрался откланяться, Хелдар? — спросила Бархотка.— Пока нет, но предпочел бы иметь возможность сделать это быстро — в случае необходимости.— Ты всегда можешь сигануть из окна, если потребуется.— Это несерьезно, Лизелль! В Академии только студенты-первогодки прыгают из окон.— Знаю, но иногда волей-неволей приходится импровизировать…Ухо Гариона уловило странный звук, напоминающий тихий шепот. Сперва он подумал, что звук исходит от фонтана, но на журчание воды это меньше всего походило.— Как думаешь, далазийцы не будут против, если мы выйдем из города и осмотрим окрестности? — спросил он у Белгарата.— Не торопись. Нас явно привело сюда провидение. Я пока не знаю, должны ли мы остаться тут или нам предстоит нечто иное. Во всяком случае, надо хорошенько осмотреться, прежде чем что-то предпринимать. Здешним далазийцам, и в особенности Цирадис, есть что нам сообщить. Их ни в коем случае нельзя обидеть. — Старик поглядел на Дарника. — А Тоф хотя бы намекнул, когда она явится нас навестить?— Да нет, но мне кажется, что она не заставит себя долго ждать.— И что проку от твоего предположения, друг мой? — заявил Белдин. — У далазийцев странное представление о времени. Они измеряют его даже не веками, а тысячелетиями.Тем временем Закет тщательно изучал стену в нескольких ярдах от журчащего фонтанчика.— Даже следов раствора меж плит не видно, вы представляете?К нему подошел Дарник, вынул нож и осторожно принялся ощупывать кончиком еле заметный шов между мраморными плитами.— Наверное, шиповое соединение — ну, плотно пригнанный шип, скорее всего, конической формы, входит в паз, — принялся рассуждать он. — Похоже, на постройку этого дома ушли долгие годы.— И долгие века на то, чтобы воздвигнуть весь город, — прибавил Закет. — Где они научились всему этому? И когда?— Возможно, еще в первом веке, — задумчиво произнес Белгарат.— Прекрати! — взорвался Белдин. — Ты говоришь точь-в-точь как они!— Где бы я ни находился, всегда стараюсь следовать местным обычаям, — спокойно ответил волшебник.— Пока что знаний у меня не прибавилось… — вздохнул Закет.— Первый век — это период от сотворения человека до того дня, когда Торак расколол мир, — принялся растолковывать ему Белгарат. — О самом начале сведения слегка расплывчатые. Бог Алдур никогда не пускался в пространные рассуждения о том времени, когда они с братьями сотворили мир, и мне представляется потому, что их Отец этого не одобрял. Но вот о расколе мира многое известно, как и о том, когда именно он произошел.— А когда это случилось, вы уже родились, госпожа Полгара? — с любопытством спросил Сади.— Нет. Мы с сестрой появились на свет много позднее.— А насколько именно позднее?— Мы родились два тысячелетия спустя или около того — ведь так, отец?— Примерно так.— У меня кровь в жилах стынет, когда люди столь небрежно отсчитывают тысячелетия. — Сади содрогнулся.— А почему ты думаешь, что искусство строительства далазийцы постигли еще до раскола мира? — спросил Закет у Белгарата.— Я читал кое-какие главы из Книги Веков, — ответил старик. — Там довольно подробно изложена история далазийцев. После того как мир раскололся и воды Западного моря затопили континент, вы, ангараканцы, бежали в Маллорею. Далазийцы знали, что им так или иначе придется поладить с новыми соседями, вот они и решили прикинуться простыми земледельцами. Они разрушили свои города — все, кроме одного.— А почему они оставили Келль нетронутым?— Просто не было надобности его разрушать. Единственные, кто беспокоил их всерьез, — это гролимы, а гролимам вход сюда заказан.— Но другие ангараканцы запросто могли явиться сюда, — возразил Закет. — Как же получилось, что никто ни разу не доложил нашим государственным чиновникам о таком потрясающем городе?— Возможно, их заставили о нем забыть, — вмешалась Полгара.Закет с любопытством взглянул на нее.— Это не так уж трудно, Закет. — Лицо ее вдруг исказила гримаса раздражения. — Что это за странный звук, вроде шепота?— Я ничего не слышу, — озадаченно заморгал Шелк.— Значит, тебе уши заложило, Хелдар.На закате несколько молодых женщин в одеждах из струящейся белой ткани принесли ужин на подносах, накрытых крышками.— Вижу, что порядок вещей одинаков во всем мире, — как бы невзначай вздохнула Бархотка, повернувшись к одной из женщин. — Мужчины сидят и беседуют, а женщины трудятся.— О, мы не в обиде, — искренне ответила девушка с большими темными глазами и блестящими каштановыми волосами. — Служить путникам — это честь.— А это еще хуже, — покачала головой Бархотка. — Сперва они сваливают на нас всю работу, а потом убеждают нас, будто нам это весьма по душе…Девушка ошарашенно поглядела на Лизелль, потом захихикала, но тотчас же виновато огляделась и покраснела.Белдин завладел хрустальным графином тотчас же, как девушки вошли. Он торопливо наполнил кубок и шумно осушил его. Но тотчас же начал давиться, забрызгав красной жидкостью полкомнаты.— Что это за гадость? — возмущенно спросил он.— Фруктовый сок, господин, — очень серьезно ответила ему девушка с каштановыми волосами. — Очень свежий. Выжат из плодов сегодня поутру…— А вы не даете ему постоять, чтобы он забродил?— Нет, мы не даем ему испортиться! Но если это все же случается, тотчас же его выливаем.Белдин застонал.— А как же эль? Как же пиво?— Что это такое?— Я знал, знал, что в этом благословенном местечке что-то не так! — Горбун жалобно поглядел на Белгарата.Лицо Полгары озарила улыбка блаженства.— Зачем тебе это понадобилось? — пытал тем временем Бархотку Шелк. — Ну, эта болтовня с девицами?— Это подготовительный этап, — таинственно ответила она. — Никогда не вредно прощупать информационные каналы.— Ох, бабы! — Шелк возвел глаза к потолку.Гарион и Сенедра обменялись быстрыми взглядами, одновременно вспомнив, как сами частенько говорили нечто подобное на заре своего брака, причем точно таким же тоном. И громко расхохотались.— Что вас так развеселило? — подозрительно осведомился Шелк.— Ничего, Хелдар, — отвечала Сенедра. — Не обращай внимания.Ночью Гарион дурно спал. Неумолчный таинственный шепот вновь и вновь пробуждал его, вырывая из цепких объятий сна. Утром у него щипало глаза, и он пребывал явно не в лучшем настроении.В гостиной он встретил Дарника. Кузнец стоял подле фонтана, приложив ухо к стене.— Что стряслось? — спросил Гарион.— Пытаюсь определить источник звука, — ответил Дарник. — Наверное, из водопровода. Откуда-то ведь попадает вода в фонтан! Может, внутри стены проложена труба, уходящая под пол или дальше, вверх по стене…— Да разве может вода, идущая по трубе, издавать подобный звук?Дарник рассмеялся:— Никогда не знаешь, на что способен водопровод! Однажды все до единого жители покинули город, возомнив, будто там поселилось привидение. Виновницей на поверку оказалась система водоснабжения.Сади торжественно вплыл в гостиную, щеголяя своим шелковым радужным нарядом.— Веселенькие цвета, — оценил его наряд Гарион.Впервые за несколько последних месяцев евнух надел тунику, чулки и сендарийские сапожки с короткими голенищами.— Я отчего-то нынче утром сильно заскучал по дому, — вздохнул Сади. — К тому же мне кажется, что я буду вполне доволен жизнью, только если никогда больше не увижу ни единой горы… Что это ты делаешь, друг Дарник? Все еще обследуешь постройку?— Нет. Пытаюсь отыскать источник шума.— Какого еще шума?— Ты что, ничего не слышишь?Сади склонил голову к плечу.— Отчего же? Слышу доносящееся из садика пение птичек, а еще журчание воды в фонтане. И ничего больше.Гарион и Дарник обменялись долгими красноречивыми взглядами.— Шелк вчера тоже ничего не слышал, — напомнил кузнец.— Тогда, может, разбудить всех? — предложил Гарион.— Это может кое-кого здорово рассердить, Гарион.— Ничего, переживут. Думаю, дело того стоит.Гариону пришлось вынести не один косой взгляд, когда его разбуженные соратники вошли в гостиную.— В чем дело, Гарион? — раздраженно спросил Белгарат.— Я хочу провести нечто вроде маленького эксперимента, дедушка.— Экспериментируй вволю в свободное время!— О, да мы нынче сердиты, — улыбнулась старику Сенедра.— Я не выспался.— Странно… Я спала сном младенца.— Дарник, — заговорил Гарион. — Пожалуйста, встань вон туда. — Он указал на противоположную сторону комнаты. — А ты, Сади, сюда. Это займет всего каких-нибудь пару минут, — объявил он всем. — Я шепотом задам каждому из вас один вопрос, а вы ответите «да» или «нет».— Что-то очень уж диковинно… — едко вставил Белгарат.— Просто не хочу нарушать чистоту эксперимента, позволив всем вам обсудить то, о чем я спрошу.— Вполне здраво и научно, — одобрил Белдин. — Пусть мальчик потешится. Да и мне уже стало любопытно.Гарион подходил по очереди к каждому и на ухо задавал вопрос: «Ты слышишь непонятный звук, похожий на шепот?» В зависимости от полученного ответа он просил испытуемого встать либо рядом с Дарником, либо отойти к Сади. Действительно, много времени не потребовалось, и результат опыта подтвердил подозрения Гариона. Рядом с Дарником стояли Белгарат, Полгара, Белдин и, как это ни странно, Эрионд. Подле Сади остались Шелк, Бархотка, Сенедра и Закет.— Может быть, соблаговолишь наконец объясниться? — ворчливо спросил Белгарат.— Я задал всем один и тот же вопрос, дедушка. Те, кто стоят рядом с тобой, слышат напоминающий шепот звук. А стоящие вон там — нет.— Не может быть! Я полночи проворочался!— Может, поэтому ты нынче так туго соображаешь? — хмыкнул Белдин. — Прекрасный эксперимент, Гарион. А теперь пора все разжевать для нашего недотепы-друга.— Все проще простого, дедушка, — примирительно сказал Гарион. — Возможно, ты не можешь ухватить суть именно потому, что для тебя это слишком просто. Этот звук слышат только те из нас, кто обладает даром волшебства. А обыкновенные люди ничего не слышат.— Честно говоря, Белгарат, — вставил Шелк, — я ни звука не слышу.— А я слышу его с тех самых пор, как мы увидели башни Келля, — прибавил Дарник.— Ну разве не забавно? — спросил Белдин у Белгарата. — Может быть, мы с тобой разовьем эту тему — или предпочтешь идти досыпать?— Не мели чепухи! — рассеянно ответил Белгарат.— Ну, ладно, — продолжал Белдин. — Что мы имеем? Есть некий звук, которого не слышат простые смертные, а мы слышим. Я сразу же уразумел, в чем дело. А ты?Белгарат кивнул.— Этот звук издает кто-то, занимающийся колдовством.— Значит, звук этот не естественного происхождения, — задумчиво проговорил Дарник. И вдруг рассмеялся. — Ты здорово придумал, Гарион! А я готов был уже начать разбирать пол.— Но для чего? — изумилась Полгара.— Я подумал было, что звук идет откуда-то из водопровода.— Хотя нет, обычное колдовство тут ни при чем, — заявил Белгарат. — Звук не тот, и ощущение совсем иное.Белдин в задумчивости теребил свою клочковатую бороду.— Как это пришло тебе в голову? — спросил он. — Здешние жители достаточно могущественны, чтобы сладить с любым гролимом или даже целым их гуртом — так для чего же было прибегать к заклятию?— Я что-то не понимаю тебя…— Большинство гролимов заправские колдуны, так? А значит, этот звук прекрасно расслышат. Не для того ли надобно заклятие, чтобы они не могли приблизиться к городу достаточно близко, чтобы, услышать этот самый звук?— Ты как-то путано изъясняешься, Белдин, — скептически прищурился Закет.— Путано? Да что ты! Напротив, я все упрощаю. Заклятие, призванное не подпустить близко к городу тех, кто никоим образом не опасен, не имеет смысла. Всегда считалось, что заклятие защищает именно сам город Келль — но это столь же бессмысленно. Не проще ли предположить, что есть нечто иное, куда более важное, что нуждается в защите?— Что же такого в этом звуке, коль скоро далазийцы так боятся, что его услышат посторонние? — озадаченно спросила Бархотка.— Вот именно! — подхватил Белдин. — Давайте разберемся. Что же такое звук?— Только не это! — взмолился Белгарат.— Я не о лесном шуме толкую! Звук — это просто шум, если он ничего не означает. А как мы называем звук, несущий некий смысл?— Видимо, речью? — осмелился предположить Шелк.— Точно так.— Не понимаю, — честно призналась Сенедра. — О чем тут беседуют далазийцы и что именно хотят сохранить в тайне? Ведь и так никто не понимает, о чем они толкуют…Белдин беспомощно развел руками. Дарник же мерил шагами комнату, усердно размышляя.— Может, дело не в том, что именно они говорят, а в том, как они говорят?— И вы еще обвиняете меня, будто я путано излагаю свои мысли! — воскликнул Белдин. — К чему ты клонишь, Дарник?— Это просто мысли вслух, — признался кузнец. — Этот шум, или звук, или как вам угодно это называть, не свидетельствует о том, что кто-то из здешних обитателей обращает людей в жаб. — Он запнулся. — А что, мы и в самом деле на такое способны?— Да, — ответил Белдин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55