– Уоллейс открыл папку, достал нужный бланк и заполнил его.
– Если честно, то я думаю, что ему просто хочется порыбачить. – Крэйг спокойно уселся на край стола. – Знаете что, лучше дайте мне разрешение на машину из вашего гаража.
– Да ради Бога. – Уоллейс протянул ему документы.
– Великолепно, – сказал Крэйг. – Тогда я пошел. Вы позвоните в Кройдон?
– Конечно, – спокойно ответил Уоллейс, потянувшись за телефоном, и Крэйг вышел из комнаты.
В Кройдоне не переставая шел дождь, но видимость была хорошей, когда джип Крэйга миновал пропускной пункт в главных воротах. Они подъехали к обычному месту отправления, где их уже ждал готовый к отлету «лизандр», двое механиков стояли возле самолета. Крэйг отпустил машину и вошел в металлическую сводчатую будку, где нашел Гранта в летной форме, наслаждавшегося чаем в компании младшего офицера.
– Привет, старина, – сказал Грант, – а я ведь собирался взять сегодня выходной! Где бригадир?
– Планы изменились, – ответил Крэйг. – Он собирается прибыть позже. Вот разрешение на полет. – Он передал бумагу младшему офицеру, чтобы тот проверил.
– Прекрасно. Все в порядке, все на месте.
– Олл райт, старина, двинулись, – сказал Грант. Они вышли из помещения и побежали под дождем к «лизандру».
Было девять тридцать, но Артур не пришел завтракать на кухню, и Баум спустился вниз посмотреть, в чем дело. Он впал в панику и заперся в своем кабинете, потея от страха. В десять часов он наконец собрался с духом и позвонил на Хастон-Плейс.
Мунро работал с бумагами почти всю ночь и только собирался завтракать, когда вошел Картер. Капитан стоял у окна с чашкой чаю в руке.
– Что вы собираетесь делать с Крэйгом Осборном, сэр?
– Если этот молодой дурак не поймет смысла происходящего, я надолго засажу его в камеру, – спокойно ответил Мунро, намазывая маслом тост. – Вам это не по душе, Джек, не так ли?
– Это грязное дело, сэр.
Зазвонил телефон.
– Поднимите трубку, – сказал бригадир.
Картер взял трубку, послушал, потом прижал ее к груди со слабой улыбкой на лице:
– Баум, сэр. Кажется, Крэйг оказался слишком сильным противником для Артура. Он сбежал.
– Боже правый, этот мальчик изобретательнее Гудини.
– Что будем делать, сэр? Мунро швырнул салфетку на стол:
– Скажите Бауму, что я сам займусь этим делом. – Картер передал приказание, и Мунро поднялся из-за стола. – Одно ясно. Мы не можем допустить скандала. Ни в коем случае.
– Конечно, сэр.
– Приготовьте машину, Джек. Я переоденусь, и мы отправимся на Бейкер-стрит.
В буфете на Бейкер-стрит прекрасно кормили. Уоллейс все еще был в здании и как раз спускался вниз, когда появились Мунро и Картер.
– Доброе утро, сэр, – сказал он. – Планы изменились?
– О чем это вы? – рявкнул Мунро. И Уоллейс рассказал ему все.
Джо Едж стоял у ангара в Холодной гавани и наблюдал, как «лизандр» поднялся и стал таять в тумане, набегавшем с моря, когда Грант полетел обратно в Кройдон. В маленькой стеклянной каморке в ангаре зазвонил телефон. Едж крикнул механикам:
– Я отвечу! – Он вошел внутрь и взял трубку: – Да?
– Это вы, Едж? Говорит Мунро.
– Да, бригадир.
– Осборн появился?
– Да, сэр, приземлился полчаса назад. Грант только что поднялся в воздух, сейчас он на пути в Кройдон.
– А где Осборн?
Едж почувствовал неладное и быстро ответил:
– Его встретил Хейр на одном из джипов. С ним была Джулия. Они пошли в паб.
– Теперь слушайте внимательно, Едж, – сказал Мунро. – Думаю, что у Осборна могла возникнуть дикая идея уговорить Хейра сделать рейс во Францию без разрешения. Вы должны этому помешать.
– Но как, сэр?
– Господи, любым способом. Действуйте самостоятельно. Мы прибудем к вам, как только Грант появится здесь и заправит самолет. – Он дал отбой.
Едж положил трубку, на его лице была неприятная улыбка. Потом открыл шкафчик и достал оттуда свой форменный пояс Люфтваффе с кобурой, в которой был вальтер. Быстро вышел, сел в джип и проехал через поселок, остановив машину ярдах в пятидесяти от паба. Он миновал задний дворик и заглянул в окно кухни. Там никого не было. Едж тихо открыл дверь и вошел.
Экипаж «Лили Марлен» стоял у стойки, слушая Хейра.
– Вы слышали факты. Все, что вам нужно знать. Мисс Треванс оказалась в ужасном положении, и все это из-за Мунро. Теперь мы с майором собираемся кое-что предпринять, но у нас нет разрешения. Если кто-нибудь считает, что он не может идти с нами, пусть скажет об этом сейчас. Я не могу вам приказывать.
– Ради Бога, шеф, на что мы тратим время? – вмешался Шмидт. – Нам же надо еще подготовиться.
– Он прав, герр капитан, – солидно заметил Лангсдорф. – Если мы выйдем в полдень, то будем у Гросне около шести, если вы захотите снова воспользоваться тем причалом.
Крэйг и Джулия сидели за стойкой, наблюдая. Едж на кухне мог слышать все достаточно ясно.
– Дневной рейс, – сказал Хейр, – это всегда опасно.
– Мы уже делали это, – напомнил ему Лангсдорф.
– Для бравых парней из Кригсмарин нет ничего невозможного, – ухмыльнулся Шмидт.
Хейр повернулся к Крэйгу:
– Тогда действуйте.
– Я отвезу Джулию в дом, – сказал Крэйг. – Мне нужно кое-что из одежды, и потом, она может устроить передачу сообщения для Большого Пьера.
Едж выбежал через заднюю дверь и помчался к своему джипу. Он уселся за руль и успел уехать, прежде чем экипаж вышел из «Висельника».
Когда Крэйг и Джулия сели в машину, Хейр криво улыбнулся:
– Моей карьере конец.
– Какой карьере? – спросил Крэйг с усмешкой и тронулся с места.
В костюмерной Джулии Крэйг выбрал черный мундир штандартенфюрера СС бригады Шарлеманя. Вошла Джулия.
– Вот удостоверение СС, которое вы просили. Я сделала его на имя Анри Леграна. Просто на счастье.
Крэйг сложил мундир.
– Я всегда предпочитаю черный, когда дело пахнет жареным, – сказал он. – Это вызывает у всех божественный страх.
– Что мне сказать Большому Пьеру?
– Он должен быть у причала в Гросне около шести и обеспечить меня военным транспортом соответствующего вида. «Кюбельвагеном» – чем-нибудь в этом духе.
– Хорошо. Я все передам. Крэйг улыбнулся ей:
– Вы понимаете, что Мунро прикажет расстрелять вас или что-нибудь в этом роде, когда доберется сюда?
– Черт с ним, с этим Мунро.
Дверь скрипнула. На пороге стоял Едж с вальтером в руке:
– Ты никуда не пойдешь, сынок. Только что мне звонил бригадир Мунро и приказал задержать тебя.
– Разве? – притворно удивился Крэйг и швырнул мундир СС на руку Еджа, накрыв вальтер. Потом захватил кисть его руки, ударил о стену, так что тот выронил оружие, одновременно обрушив мощнейший боковой удар на его челюсть. Пилот упал. Крэйг схватил его за воротник и подтащил к тяжелому кухонному столу. – Дайте мне пару наручников, Джулия. – Она исполнила его просьбу. Он сковал Еджа, обмотав цепь вокруг ножки стола. – Оставьте его здесь до приезда Мунро и Джека Картера.
Она привстала и поцеловала его.
– Берегите себя, Крэйг.
– Так я всегда и поступаю!
Он вышел, хлопнула дверь, и через минуту Джулия услышала урчание джипа. Она вздохнула, оставила Еджа лежать под столом и пошла в комнату радиосвязи.
Через полчаса Джулия вышла в сад, откуда был виден весь поселок. С моря, клубясь, надвигался туман. Рейс обещал быть очень трудным. Она смотрела, как «Лили Марлен» выходит из гавани. На флагштоке трепетал алый с черным вымпел Кригсмарин. Катер медленно исчезал в тумане, словно привидение.
Глава 14
В тот момент, когда «Лили Марлен» покидала Холодную гавань, фельдмаршал Эрвин Роммель прибыл в замок Вуанкур. Женевьева ждала наверху парадной лестницы, чтобы приветствовать его вместе с тетушкой, Максом Примом, Земке и сотрудниками его штаба.
Эскорт был на удивление небольшим, особенно если учесть ранг визитера. Три машины и четверо военных полицейских на мотоциклах. Роммель сидел в открытом «мерседесе» – небольшого роста, плотный, в длинном кожаном плаще, с небрежно завязанным на шее белым шарфом. Свои знаменитые защитные очки он по-пижонски сдвинул на тулью фуражки. Женевьева видела, как он обменялся рукопожатиями с генералом Земке и бригадиром СС Зайльхаймером, потом Земке представил ему тетушку. Через минуту настала очередь Женевьевы.
Его французский был великолепен:
– К вашим услугам, мадемуазель. – Он посмотрел ей прямо в глаза, словно оценивая, и Женевьева ощутила силу, огромную мощь. Роммель склонил голову и поднес ее руку к своим губам.
Они прошли в прихожую. Гортензия обратилась к Земке:
– Мы теперь оставим вас, генерал. Я не сомневаюсь, вам нужно многое обсудить. Маршал, надеюсь, мы увидимся с вами сегодня вечером?
– Буду ждать с нетерпением, графиня. – Роммель вежливо отдал ей честь.
Когда они поднимались по лестнице, Женевьева заметила:
– В 1942 году жителей Великобритании попросили назвать самого выдающегося генерала – из действующих. Большинство из них выбрали нашего приятеля.
– Теперь ты знаешь почему, – сказала Гортензия. – Я хочу поговорить с тобой, но не здесь. В старом летнем домике через пятнадцать минут. – И она ушла в свою комнату.
Когда Женевьева вошла в спальню, Мариза заканчивала застилать постель.
– Я пойду прогуляюсь, – сказала Женевьева. – Найди мне что-нибудь теплое. На улице прохладно.
Мариза подошла к шкафу и достала охотничий жакет с меховым воротником.
– Это подойдет, ма-амзель?
– Думаю, да.
Девушка казалась очень бледной, ее глаза ввалились.
– Ты неважно выглядишь, – сказала Женевьева. – С тобой все в порядке?
– О, ма-амзель, я так боюсь!
– Я тоже, – сказала ей Женевьева, – но буду делать то, что нужно, и ты тоже. – Она крепко взяла ее за плечи и с минуту смотрела в глаза.
Мариза устало кивнула:
– Да, ма-амзель.
– Хорошо, – бросила Женевьева. – Можешь приготовить мне белое вечернее платье. Сегодня вечером я надену его. – И, оставив встревоженную Маризу, она вышла.
В саду приятно ощущалось дыхание весны в воздухе, под деревьями зеленела трава, проникающее сквозь листву солнце оставляло на ней странные блики, окрашивая листья золотом. Нежданная минута покоя. Она прошла под аркой в серой каменной стене и увидела Гортензию, сидящую на краю фонтана перед белым летним домиком. На его стенах рос зеленый мох, несколько окон было разбито.
– Я всегда была счастлива здесь, – сказала Женевьева. – Когда мы были совсем маленькими, вы поили нас чаем в летнем домике.
– Все проходит.
– Я знаю. Это очень грустно.
– Дай мне сигарету, – попросила Гортензия. – Я предпочитаю увядание. Например, мох. Темно-зеленое на белом. Это создает атмосферу, какой здесь раньше не было. Ощущение потери.
– Философия старости?
В глазах тетушки появилось выражение удовольствия.
– Останови меня, если я опять вдруг размякну. Один из дежурных охранников прошел мимо них. С его плеча свисал автомат, эльзасский сторожевой пес натягивал стальную цепь, мягко ступая рядом.
– Ты слышала, что случилось прошлой ночью?
– Я все видела.
– Дела обстоят плохо. Филипп Гамлен из деревни. Он браконьерствовал в имении многие годы. Я попросила Земке не быть с ним очень жестоким, но он хочет на его примере научить остальных.
– Что они с ним сделают?
– Полагаю, отправят в какой-нибудь концлагерь. – Она передернула плечами. – Жизнь с каждым днем становится все неприятнее. Молю Бога, чтобы союзники наконец решились на высадку десанта, которую так давно обещали нам. Так что насчет сегодняшнего вечера? Ты точно знаешь, что будешь делать?
– Думаю, да.
– «Думаю» не годится, дорогая моя, ты должна знать наверняка. – Гортензия прикрыла ладонью глаза и посмотрела на фасад дома и на Розовую комнату. – Сколько от твоего балкона до террасы? Футов двадцать? Ты уверена, что сможешь одолеть их?
– Я этим занимаюсь с десятилетнего возраста, – успокоила ее Женевьева, – даже в темноте. Кирпичная кладка за колонной сложена в виде ступенек.
– Очень хорошо. Бал начнется около семи. Они не хотят начинать слишком поздно, потому что Роммель возвращается ночью в Париж на машине. Я спущусь вниз за несколько минут до восьми. Ты не должна слишком задерживаться.
– Мариза договорилась встретиться с Эрихом в летнем домике в восемь.
– Каковы бы ни были ее чары, не думаю, что она сумеет удержать его больше двадцати минут, – заметила Гортензия. – Шанталь будет ждать тебя в твоей комнате, чтобы оказать любую помощь, если потребуется.
– По нашему плану я должна попасть в библиотеку, сфотографировать документы – и потратить на все это не больше десяти минут, – сказала Женевьева. – Потом спуститься в зал – примерно в восемь двадцать, сейф будет закрыт, все документы целы, и никто ничего не узнает.
– Кроме нас, – заметила Гортензия с холодной улыбкой. – И это, радость моя, в высшей степени приятно.
Было около шести, уже опускались сумерки, когда «Лили Марлен», круто свернув, подошла к пустынному причалу у Гросне. Несмотря на легкую дымку, море было спокойным, и вымпел Кригсмарин безвольно свисал с флагштока. Лангсдорф стоял у руля, а Хейр осматривал берег в бинокль.
– Да вот они, – усмехнулся он. – Для вас приготовлен цыпленок. Он привел две машины. Что-то вроде «кюбельвагена» и седан, а они все в мундирах. – Он передал бинокль Крэйгу, и тот навел его на причал. Трое людей в немецких армейских мундирах стояли у «кюбельвагена». Большой Пьер курил, облокотясь о машину.
– Этот бродяга в своем репертуаре, – заметил Крэйг. – Я лучше спущусь вниз и надену мундир.
Он вышел из рулевой рубки, и Хейр бросил Лангсдорфу:
– Малый вперед. – Потом, не торопясь, спустился на палубу, где экипаж занял боевые посты около пулеметов, и спустился еще ниже. Когда он вошел в крохотную каюту, Крэйг уже застегивал форменный плащ офицера СС. – Как вам вообще все это нравится? – спросил Хейр, закуривая сигарету.
– Во всех книжках, которые я читал подростком, герой всегда возвращался за своей девушкой. Это в какой-то мере запрограммировало мое мышление. У меня просто нет выбора. – Теперь он был совершенно готов: у пояса вальтер, серебряная пряжка блестит. Он надел фуражку: – Ну как, идет мне?
– Никто не усомнится – ни военный полисмен, ни часовой у ворот, – когда вы в этом мундире!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31