– Сучьи помои! Не лезут в глотку.
Ниина еще раньше пришла к такому же выводу. У нее вздрагивали от омерзения нос и усы.
– Еда вполне питательная, мне случалось пробовать и похуже.
Граджелут без видимых усилий подчищал посудину. Выдры, не веря своим глазам, уставились на него.
– Боюсь, у меня не такой крепкий желудок. – Банкан отодвинул свою порцию и окинул взглядом пустующий коридор. – Еще денек на подобных харчах, и мы так ослабеем, что перестанем даже помышлять о бегстве.
– Чуваки, вы заметили? Никто не обмолвился, скока нас тут продержат, прежде чем потащат в чертов магистрат, – сказала Ниина. – Можа, неделю, а то и месяц.
Сквилл опустился на пол, прислонившись к стене.
– Гады, пусть хоть пытают. Все равно не отдам штаны.
– Сейчас только один волшебник на посту, – прошептал Банкан. – Если внезапно грянем новую песенку…
– У меня есть подозрение, что его коллега находится недалеко.
Банкан повернулся к Граджелуту. Ленивец терпеливо добавил:
– Вы очень, если не чрезмерно убедительно продемонстрировали свои чаропевческие способности. Возможно, наши перекормленные противники готовы в случае необходимости призвать на помощь других колдунов. Мне кажется, надо поискать иной путь к спасению.
Банкан старался не замечать исходящий из тарелки запах.
– Джон-Том придумал бы, как отсюда выбраться.
– Эт точно, – с готовностью подтвердил Сквилл. – На худой конец сровнял бы с землей вонючее логово.
– Черт бы побрал фанатиков, – добавила Ниина. – Для них грязно все чужое, и от одного нашего вида их тошнит.
– Разве можно чаропесенками бороться с манией чистоты? – поинтересовался обескураженный Банкан.
Сквилл почесал затылок, затем колено, затем ягодицу. Вдруг он прекратил это занятие и резко выпрямился.
– А можа, прав купчишка. Кажись, есть способ получше.
– Получше чаропения? – покосилась на него Ниина. – Брательник, ты всегда ходил с мозгой набекрень.
– Ошибаешься, милая сестрица, ошибаешься. – Выдра охватило возбуждение. – Слушайте сюда! Эти педрилки ненавидят все, че плохо пахнет или плохо выглядит, и ваще беспорядок. Правильно я говорю?
Выражение лица Банкана говорило о том, что он ничего не понимает.
Рекордное недоумение читалось на морде Граджелута.
– Я не улавливаю нить ваших рассуждений, – признался купец.
– Да неужто не просекаете? Мы ж с сеструхой эксперты по части бардака.
У Ниины блеснули глаза, усы приподнялись, губы расплылись в улыбке.
– Эй, а ведь он прав! Выдры – мастера шкодить, для них это совершенно естественное занятие.
– И мы учились у лучших наставников! – добавил Сквилл, имея в виду своего знаменитого и, увы, не всегда добрым словом поминаемого отца.
– Теперь я понимаю, к чему вы клоните. – Граджелут почесал шею толстым когтем. – Но это все же рискованно. Наши тюремщики могут обезуметь от злости.
– В задницу наших тюремщиков! – рявкнул Сквилл. – Они и так психи, в натуре. – Он повертел пальцем у виска. – Че еще они могут нам сделать?
– Убить, – спокойно ответил Граджелут.
– Ну, допустим, – согласился выдр. – Тока ежели получится, в чем я лично сомневаюсь.
– Но и в обратном вы не уверены. – Ленивец вернулся в угол камеры и сложил лапы на груди. – Надеюсь, вы окажете услугу вашему покорному слуге, избавите его от необходимости участвовать в этой явной авантюре.
– Да ладно, шеф, обмякни. – Ниина безошибочно разгадала его страх.
– Не пострадает твоя драгоценная шкура. От тебя ж за версту несет придурковатым чистоплюем.
– Спасибо, – сухо заметил Граджелут.
– А ты, Банкли, будь на подхвате, – продолжала выдра. – Встань в уголке рядышком с нашим проводником и предоставь нам с братцем всю грязную работу. Ежели понадобится твоя помощь, скажем.
Банкан вдруг обнаружил, что заразился выдровым азартом.
– Пожалуй, я бы мог кое-что сделать…
Сквилл, потирая ладони, осматривал камеру.
– Да, чуваки, работенка намечается не из легких. – Его взгляд упал на тарелки с едой. – Кажись, я дозрел перекусить чем бог послал.
Один из надзирателей, заслышав шум, пошел посмотреть, в чем дело. А когда увидел, у него глаза полезли на лоб.
– Прекратите! Немедленно прекратите!
Потрясая копьем, он бросился к камере. Сквилл, мочась на ходу, вразвалочку приблизился к решетке, ухватился за прутья и окропил безупречно белую обувь грызуна. Гримаса изумления на морде вертухая сменилась ужасом, словно его переехала груженая подвода. Он взвизгнул, выронил оружие и во всю прыть помчался к выходу.
Выдр улыбнулся товарищам, не прекращая своего занятия. Близнецы методично превращали камеру в свинарник, а Граджелут с Банканом не покидали свой девственно чистый угол и наблюдали, мешая любопытство с тревогой.
По коридору вышагивал Киммельпат, прикрываемый двумя белками с мечами наголо и заспанной комендантшей.
– Что такое? Что здесь происходит? – выкрикивал, приближаясь к камере, чародей. – Что за суматоха! Вам это с лап не сойдет! Не успел я уснуть, как меня разбудили, и за это…
И вдруг он застыл как вкопанный, челюсть его отвисла. То же самое произошло и с его свитой.
Сквилл и Ниина разделись и разбросали одежду по камере. Их примеру последовали Банкан и – неохотно – Граджелут. Оба, совершенно голые, прислонились к стене напротив решетки. Казалось, в прачечной взорвался бак с грязным бельем. Параша была опрокинута, ее зловонное содержимое выплеснулось в коридор, кое-что осталось и на решетке. Повсюду валялись осколки посуды вперемешку с ватой из изодранных матрасов.
Добрая половина еды очутилась на стенах, кусочки мяса и овощей скользили по белоснежной поверхности.
У сурка внутри все задрожало, но голос остался твердым:
– Я понял, что вы затеяли, только ничего не выйдет!
Не успел он договорить, как двое надзирателей, зажимая ладонями пасти, бросились наутек. Комендантша осталась – крепкий орешек. Но выглядела она крайне жалко.
– Че не выйдет, начальник?
Сквилл прижался к решетке и высунул язык. С оттопыренной нижней губы потекла слюна.
Комендантша съежилась.
– Эту грязь придется убирать чистоплотным горожанам! – запротестовал волшебник. – Но сначала мы будем вынуждены долго их уговаривать. Требую немедленно прекратить безобразие!
– Че за безобразие?
Ниина подошла к брату, наклонилась и слизала грязь с пола.
– Хррр… Я вас предупреждал!
Киммельпат поднял лапы и забубнил.
Сквилл повернулся к сестре.
– Нехилый голос, правда? Хотя, на мой вкус, чуток пискляв.
Он просунул морду как можно дальше между прутьями, погрузил в рот мохнатый палец и с поразительной силой осквернил непорочно чистую, прихотливо и тщательно расшитую мантию волшебника.
Ошеломленный Киммельпат умолк на середине заклинания и оглядел себя. В следующий миг его ноздри уловили аромат пищи, которая из желудка выдра перекочевала на одежду достойного чародея. Понятно, устоять под натиском рвотных миазмов его невинный организм никак не мог. Киммельпат круто повернулся и облевал пол у ног комендантши, только чудом не испачкав ее подол.
Между тем в вестибюле воцарился подлинный бедлам. Перепуганные, ничего не понимающие надзиратели бестолково метались и галдели.
Происходящее в коридоре и камере было скрыто от их глаз. Но не от ушей. И услышанное вовсе не придавало им отваги.
– Ну, спасибочки, шеф. – С губы Сквилла обильно текла слюна. – Теперь у нас хороший пример, здорово вдохновляет. Так и быть, давай почищу. – Он набрал полную пасть воды из уцелевшего кувшина и обрызгал, не потеряв ни капли, физиономию не подозревающего о подвохе волшебника.
Потрясенный сурок лишился чувств, а Сквилл заглянул в почти опустевший кувшин.
– Трудно созидать шедевры, када материала в обрез. А ну, – крикнул он комендантше, – тащи еще жратвы, а то мы едва распробовали, вот так!
Горстка надзирателей робко проникла в коридор. Они собирались помочь своей начальнице, но зрелище и запах заставили авангард развернуться и в панике смять следующий ряд.
Зажимая нос пальцами, Банкан гнусаво сказал Граджелуту:
– Видите, Сквилл был прав. Этот народ так привык к чистоте, что совершенно теряется, сталкиваясь с настоящей грязью.
– Все-таки они способны нас умертвить.
Ленивец сделал все от него зависящее, чтобы нейтрализовать собственный сверхчуткий нос.
– Только если пригрозим снова устроить беспорядок.
– А вдруг они владеют какой-нибудь стерилизационной магией, о которой мы не знаем?
– Граджелут, я смотрю, в серьезных переделках оптимизм из вас так и хлещет.
– Я реалист, – возразил торговец, – и у меня есть серьезная причина для пессимизма.
Он указал на толпу охваченных паникой вертухаев. Через нее пробивался главный гигрийский колдун Мультумот, сверкая белой с золотым шитьем служебной мантией. Однако достоинство, украшавшее его широкую, мохнатую и усатую морду, как ветром сдуло, когда он оттолкнул комендантшу и остановился рядом с коллегой.
– Что это за… мерзость?
– Провокация! – слабо пропищал в высшей степени расстроенный Киммельпат. – Они добиваются, чтобы мы их отпустили.
Мультумот гневно уставился на узников и помог коллеге утвердиться на ногах.
– Этому не бывать. Не бывать, пока в моих членах не иссякла праведная сила!
Прикрывая лапой крупный нос, он решительно устремился к зловонной решетке. Вторая лапа была воздета над головой, между растопыренными пальцами посверкивали миниатюрные молнии. Низким грудным голосом он бормотал заклинание, судя по тону, нешуточное.
Но не успел маг закончить первое предложение, как Сквилл, используя преимущество внезапности и демонстрируя исключительную точность, обрызгал его оставшейся водой из кувшина. Под этим душем Мультумот вмиг лишился дара речи. Он ошалело поморгал и, полностью осознав, что произошло, потерял сознание.
Ни униженный Киммельпат, ни комендантша, никто из рядовых надзирателей не набрался храбрости, чтобы прийти на помощь магу. Тем временем выдры, вооруженные неисчерпаемой энергией и природным энтузиазмом, не жалели сил для загрязнения как камеры, так и примыкающего к ней коридора. Банкан, заразясь их азартом, принимал посильное участие. У Граджелута хватало сил и смелости лишь на то, чтобы изредка плевать на пол. Гораздо охотнее он сидел на корточках, закрывая морду лапами, и стонал.
Наконец в коридор прокралась троица охранников, рты и ноздри они защищали импровизированными масками. Вытолкав полуобморочного Киммельпата, надзиратели вернулись за коматозными коллегами. В вестибюле царил сущий хаос, паническая какофония была слышна даже в камере.
Выдры, измученные, но возбужденные, решили передохнуть.
– Это заставит клепаных сурков задуматься! – воскликнул удовлетворенный Сквилл. – Интересно, как они собираются реагировать на нашу маленькую вечеринку?
Банкан крепко зажимал нос, а ртом старался дышать через раз.
Выглянув в коридор, он сказал:
– Как бы ни реагировали, надеюсь, они не заставят себя ждать. Здесь жарко, и у меня проблемы с вестибулярным аппаратом.
– Эй, Банкинс, – встревоженно окликнула его Ниина, – тока не говори, что это из-за нас.
– Признаться, я сомневаюсь, – раздался из угла голос растерянного купца, – что такого же ужасающего результата можно добиться чаропением.
Он слабо повел лапой, указывая на загаженный пол.
– Ты, шеф, ваще поаккуратней с комплиментами. – Сквилл ухмыльнулся.
– Между прочим, мы это все экспромтом.
– Они идут, – предупредил стоявший у решетки Банкан.
Возвращалась комендантша. Брела, спотыкаясь и шатаясь, поддерживаемая (если не сказать подталкиваемая) сзади. Самоуверенность крысы пребывала в таком же беспорядке, что и еще недавно чистейший мундир. Она прижимала к пасти носовой платок, и ее вытянутая, заостренная морда была решительно зеленой. Это неудивительно, учитывая, что в тюрьме, как и во всем городе, стояла влажная жара.
Комендантша доплелась до середины коридора, и там ее силы и отвага иссякли.
– Я… – Вместе с этим словом из пасти вырвалось хриплое бульканье.
– Я имею честь сообщить, что по вашему делу вынесено судебное решение.
Ниина подмигнула Банкану.
– Чувиха, ты не шутишь? – невинно осведомился Сквилл.
– Не шучу. По великодушному приговору суда Гигрии и по особому распоряжению Совета Пречистых вам дозволено снова вступить во владение вашим имуществом и беспрепятственно покинуть территорию общины, не понеся абсолютно заслуженного наказания.
Ниина прислонилась к решетке.
– Не, ну надо же, до чего добренький народ! Ей-ей, уже и сваливать неохота. А ты, Банкльвит, че скажешь? Можа, еще здесь потусуемся?
– Нет! Нет! Нет! – затараторила, не дав Банкану открыть рот, комендантша. – Специально для вашего прохождения улицы очищены от пешеходов и транспорта. Во всех домах будут закрыты двери и ставни.
Немедленно забирайте свое имущество и уезжайте!
Банкан сощурился, глядя на дрожащую крысу.
– Сомневаюсь, что мы уйдем так просто. У меня такое чувство, будто вы должны нам за причиненные неприятности. За обвинение в преступлении, которого мы не совершали. И за эту кутузку.
Он умолк. Его настойчиво тряс Граджелут.
– Если не возражаете, я посоветую больше не испытывать судьбу, – прошипел торговец. – Надо побыстрее выбираться отсюда.
Банкан улыбнулся и прошептал:
– Я знаю. Просто люблю дергать тигра за хвост.
– Необычный фразеологический оборот.
– Из набора моего отца.
Граджелут подошел к решетке, замахал лапами на раздраженную комендантшу.
– Прекрасно. Мы принимаем ваше предложение. Открывайте дверь. Мы готовы немедленно уехать. – Он повернулся к выдрам. – Конечно, сам бы я предпочел более приличный метод воздействия, но, положа лапу на сердце, меня вполне устраивает результат. Постарайтесь никого не испачкать по пути к свободе.
– Да ладно, шеф, расслабься, – процедил Сквилл. – Я вряд ли сумею, даже ежели захочу. Брюхо совсем пустое.
На цыпочках, как балетный танцор или разведчик на минном поле, комендантша приблизилась к клетке и забренчала большим узорчатым ключом. После долгого лязганья и клацанья дверь распахнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52