— Мы возьмемся за Грегори?— Вы — группа поддержки. Я лично о нем позабочусь, — ведьма многообещающе усмехнулась. Ее ментальная проекция скорректировалась соответствующим образом, и окружающим на мгновение показалось, что они увидели акульи зубы. Было ясно, что юноша имел несчастье бросить персональный вызов Финистер.
На рассвете следующего дня Джеффри с Аденом отправились на охоту. Около полудня они повернули обратно, выслав вперед свиту с сегодняшними трофеями. Они неторопливо ехали вдвоем по лесной тропе, когда из придорожных кустов навстречу им выскочила молодая крестьянка. Ее волосы были растрепаны, из глаз, казавшихся неестественно огромными на осунувшемся лице, текли слезы. Юбка девушки была разорвана почти до пояса, а руками она пыталась придерживать на груди остатки подпаленной местами блузки.— О, добрые рыцари! Молю вас о милосердии! Помогите нашей деревне, ибо нас тяжко притесняют!Джеффри остановил коня в радостном предвкушении: хорошая драка была для него еще одним любимым занятием. А драться, как известно, куда интереснее, когда защищаешь слабых и обездоленных. Ален, однако, немного помедлил в замешательстве, затем на его лице появилось выражение сурового, но справедливого короля, защитника вассалов.— Кто обидел вас, мадемуазель? Разбойники?— Что они сделали с вами? — перебил его Джеффри, приходя в ярость. Он только сейчас заметил, в каком состоянии была одежда девушки.— О, я отделалась всего лишь синяками и царапинами. Когда показались всадники, я бросилась бежать.Один из них заметил меня и пустился в погоню. Он был совсем уже рядом, во всяком случае, смог дотянуться до меня мечом, когда их капитан позвал его обратно.Разбойники подожгли дом, но у меня, благодарение Богу, пострадала только одежда.На самом деле Джеффри видел ожоги на коже и след, оставленный мечом, правда, не слишком глубокий — кровь уже подсыхала. Будучи в шоке, девушка в настоящий момент не чувствовала боли.— Кто были люди, напавшие на вашу деревню? — нахмурившись, спросил он.— О, наш собственный лорд — барон Грипардин. Он недоволен тем, что мы задержались с ежегодным оброком. Но, сэр, мы не могли уплатить! После того, что у нас забрали в прошлом году, люди и так еле сводят концы с концами! А ведь новый урожай еще не вырос.— Немудрено, что бедняжка такая тощая! — шепнул Джеффри принцу.— Да уж! — на лице Алена застыло выражение холодной ярости. — Должно быть, барон не впервые обижает вас подобным образом?— Воистину так, сэр. Но никогда еще это не было так страшно! Обычно он ограничивался тем, что наказывал одну семью: сжигал хижину, всех мужчин вместе со скотом уводил для работы на мельнице, а женщин отдавал на потеху своим людям. На этот раз, однако, они спалили на моих глазах два дома, а может, и больше!— Никогда не слышал об этом Грипардине, — обращаясь к Джеффри, задумчиво произнес принц.Зато слышала королева Екатерина. Пока они сидели в зале для аудиенций в ожидании приводившей себя в порядок девушки, королева поведала историю барона Грипардина.— Его дед был попросту разбойником. Он грабил купцов, осмелившихся сунуться в лес.— Кажется, внук живет по тем же правилам, — заметил король Туан.— Но как же он стал дворянином? — в негодовании воскликнул Ален.— Грипардин обосновался на границе леса Гэллорн, и твой дед, дорогой мой сын, оказался перед нелегким выбором: либо силой выбивать его оттуда, либо пожаловать дворянский титул, которого тот так добивался.В то время казалось, что этот человек действительно заботится о крестьянах, а беглых разбойников старается обратить на путь истинный. Твой дед посчитал, что он исправился и впредь будет верно служить королю и народу. Вот так он и даровал Грипардину дворянское звание.— Его сын был грубым, но справедливым господином. Хотя он держал своих людей в ежовых рукавицах, тем не менее обеспечивал им процветание, — сказал король Туан.— Похоже, что внук сохранил ежовые рукавицы, но утратил рецепт процветания, по крайней мере, для своих крестьян, — съязвил Ален.Екатерина, бледная от гнева, постановила:— Королевское правосудие должно свершиться! Ни один лорд не может безнаказанно измываться над своими людьми!— Истинная правда, — согласился король Туан. — Барона необходимо призвать к ответу, но нам нужны доказательства его злодеяний. Если мы не доведем до сведения остальных лордов, что в данном случае речь идет о нарушении закона, они могут поднять восстание.— Не посмеют! — вспыхнула Екатерина, но тут же осеклась.Она уже проходила через подобное, и в тот раз лишь поддержка Туана, Рода Гэллоугласса и ведьмы Гвендолен помогла ей подавить восстание.Джеффри поднялся, на его губах мелькнула хищная ухмылка:— Доказательства будут, сир! Я собственноручно засвидетельствую и разоблачу все злодеяния барона.— И я! — поспешно вскочил Ален, упрямо вздернув подбородок.— Ничего подобного! Ты этого не сделаешь! — Екатерина, наконец, нашла, на кого излить свой гнев. — Неужели мы будем рисковать наследником престола?А что станет со страной, если тебя убьют?— Есть еще Диармид…— Ему хватает забот с герцогством Логайр! И не думай об этом, сын мой. Ты останешься дома — это говорит твоя мать! Вот еще, шататься по стране, как бродячий лис! Принц Ален, ваша королева запрещает вам это!В этот момент придворные дамы ввели несчастную девушку, все еще бледную от пережитого ужаса, но уже умытую и перевязанную. На ней было бледно-голубое домотканое блио с черным лифом. Оба молодых человека уставились на девушку в восхищении: ее лицо без пятен сажи и потеков слез было прекрасно!Королева принялась утешать и расспрашивать гостью. Джеффри поймал взгляд Алена, кивнул в сторону двери и обратился к королевской чете:— Можно идти. Ваши Величества?— Да, идите, у меня много дел, — рассеянно кивнула Екатерина.Молодые люди поклонились и тихо удалились. За дверью гнев Алена вылился в горькие слова:— Моя мать приказывает… Моя королева повелевает! Неужели мне никогда не скакать впереди моих людей? Как же я поведу их в бой, когда стану королем?— Послушай, Ален, но ведь нынешний король не запретил тебе участвовать в выступлении. Я что-то такого не слышал.— И что с того? — горько усмехнулся принц. — Разве ты не понимаешь: он не король, а всего лишь супруг королевы. По-настоящему правит моя мать.— Ну, и пусть устроит тебе головомойку после того, как ты вернешься с победой. Что, неужели ты не в состоянии перетерпеть ее упреки?— В состоянии, конечно, — нахмурился Ален.— Послушай, когда дело будет сделано, что останется королеве, кроме как благодарить благородных защитников своих подданных? — ухмыльнулся Джеффри. — Скажем так, ты отправишься проводить меня до опушки, а там…Ален, обещаю никому не рассказывать, если ты надумаешь проехаться и дальше.Принц несколько мгновений озадаченно смотрел на приятеля, затем на его лице проявилась понимающая усмешка.
Назавтра оба юноши собрались в поход. Они радовались свежести прохладного утра, глаза сверкали в предвкушении грядущих приключений. Корделия, вышедшая проститься, протянула жениху свой шарф — знак, о котором он просил.— Будьте благоразумны, сэр, — проговорила она. — В случае же беды только позовите меня мысленно, и я тотчас прилечу.— Непременно, — пообещал Ален. — Мысль о вас, госпожа моя, будет согревать меня в пути.Он наклонился поцеловать Корделию. В этот момент в дверях кухни показалась давешняя девушка в сопровождении одной из дам.Джеффри с улыбкой посмотрел на селянку:— Ты покажешь дорогу к вашей деревне, милая девушка?— С радостью, сэр, — еле слышно проговорила она, нерешительно поглядывая то на одного, то на другого всадника. Сейчас, когда возбуждение и шок миновали, она выглядела напуганным кроликом, очевидно, подавленная присутствием знатных особ.Ален выпрямился в седле и вежливо спросил:— Вы поедете верхом, мадемуазель?Джеффри подъехал чуть поближе к девушке и спешился:— Конечно же, верхом, ваше величество. Но она поедет в моем седле. Не стоит испытывать терпение вашей невесты.Корделия окинула взглядом молодую крестьянку.Теперь, когда девушка оправилась, ее красота стала несомненна.— Конечно, поезжай с моим братом, милая. Но будь с ним осторожна!— Ты несправедлива ко мне, сестрица, — засмеялся Джеффри и подхватил девушку в седло. — Ну, красавица, показывай дорогу нашим людям.— Да, сэр, как вам будет угодно, — она говорила так тихо, что едва можно было разобрать.— А что мне сказать твоей невесте, когда она вернется из своего странствия? — резко спросила Корделия.— Ш-ш, — улыбнулся Джеффри и приложил палец к губам. — Побереги ее. Скажи ровно столько, сколько нужно. Иначе она, чего доброго, немедленно пожелает присоединиться к нашему веселью.Хотя Джеффри по-прежнему усмехался, тень озабоченности набежала на его лицо и снова исчезла.— Ртуть противостояла целой армии, брат, — мягко сказала Корделия. — За твою невесту можно не беспокоиться, если она решит сражаться рядом с тобой против этого выскочки, бандитского внука, и его людей.— Да, однако в те времена у нее была собственная армия, — возразил Джеффри.— Но, брат, подумай! Тебя ведь самого могут ранить в бою. Каково ей здесь будет мучиться неизвестностью, переживая за тебя?— Переживая за меня? — озабоченность и вовсе исчезла с лица Джеффри и сменилась обычной ухмылкой, широкой и самоуверенной. — Да брось, Корделия, не выдумывай ерунды!
Пока проинструктированные люди Финистер собирали силы и разрабатывали план операции, она сама решила действовать, правда, более осторожно и осмотрительно, чем прежде. Выждав, когда на тропинке появилась молочница из ближайшей деревни, ведьма нанесла ей ментальный удар. Затем Финистер обменялась со своей жертвой одеждой и оставила валяться без сознания. Бедной женщине предстояло, придя в чувство, объясняться со своим дружком: каким таким хитрым образом на ней оказалась эта уродливая, бесформенная одежда, к тому же на восемь размеров больше, чем требуется. Впрочем, Финистер мало волновала судьба молочницы — она отправилась на поиски Грегори.Юноша обнаружился довольно скоро. Он понуро брел по лесной тропинке, ссутулившись и опустив взгляд.Ведьма возликовала: наверняка это из-за нее! Неужели он так быстро соскучился?Однако затем возобладал здравый смысл. Финистер сказала себе, что, скорее всего, Грегори расстроен пропажей пленницы и проваленным заданием. А может, опять решает одну из своих многочисленных абстрактных проблем.Ну по крайней мере этому она положит конец! ГЛАВА ТРЕТЬЯ Ведьма ненадолго задержалась, чтобы поработать над своей внешностью. В результате ее фигура приобрела более чувственные очертания, лицо в обрамлении пышной шапки волос цвета красного дерева засияло красотой. В таком виде она могла бы соблазнить евнуха или заставить монаха забыть все его обеты. Удовлетворенная, Морага вышла из тени кустарника на дорогу и остановилась в десяти футах перед лошадью Грегори.На лице ее блуждала игривая улыбка, глаза были многообещающе прищурены.— Добрый день, сэр рыцарь.— М-м-м, — Грегори был озадачен, хотя это никак не отразилось на его лице.Он долго ехал, прислушиваясь к мыслям Мораги, становившимся все ближе. Он был готов ко встрече.Однако женщина перед ним мало напоминала сбежавшую пленницу в ее малопривлекательном наряде.Старомодная роба куда-то подевалась, вместо нее на девушке были юбка и блуза с лифом, эффектно обозначавшим высокую грудь и тонкую талию. Взгляд юноши задержался на соблазнительном изгибе бедер. Вот так сюрприз! Но ведь мысли-то…мысли принадлежали Мораге! В этом Грегори был уверен! Он узнавал их мельчайшие оттенки, их эмоциональную окраску, как узнал бы хорошо знакомое лицо.— Боюсь, что я заблудилась, сэр рыцарь, — девушка нервно вертела в гибких пальцах сорванную травинку. — Не поможете ли отыскать дорогу в здешних лесах?— Отчего же нет, мадемуазель, с превеликой радостью, — почувствовав, как поднимается в нем волна желания, Грегори судорожно сглотнул.Он напомнил себе, что перед ним всего лишь иллюзия, проекция сознания Мораги, и отважно предложил:— Если вас не пугает езда верхом, соблаговолите усесться позади меня, и я вывезу вас из леса.— О, я бы предпочла, чтоб верхом оказались вы.Хотела б я поменяться местами с вашей лошадью! Уж, будьте уверены: вы остались бы довольны! — промурлыкала мнимая молочница.Грегори при этих словах попытался сохранить невозмутимое лицо и — потерпел фиаско!— Ну, что ж, я поднимусь к вам в седло, — рука девушки скользнула на его колено. — Хотя, право, лучше бы вы спустились ко мне.Пальцы девушки переместились на его бедро, но на этот раз Грегори был начеку. Его ответ звучал вполне хладнокровно:— Благодарю вас за столь любезное приглашение, милая девушка…— Я не девушка, — тут же возразила его собеседница своим грудным голосом. — Да и не желала бы ею быть! Откровенно говоря, единственное, что меня огорчает с тех пор, как я рассталась с девственностью, так это то, как мало на свете молодых людей, которые готовы играть в мои игры! Или имеют достаточно сил для этого!— Боюсь, мадемуазель, что я не очень игрив, — парировал Грегори.— Тогда я научу вас…Юноша улыбнулся с облегчением — уверенность вернулась к нему.— Сомневаюсь, мадемуазель. Долгие годы я был усердным учеником, но безрезультатно. Я проделывал все упражнения, надеясь вкусить обещанные наслаждения, однако испытывал только скуку.Глаза Мораги вспыхнули радостью:— Уверяю вас, мои игры не покажутся вам скучными, сэр рыцарь!— Не сомневаюсь, — кивнул Грегори. — Но, похоже, мне недоступны радость и веселье в этом вопросе. И подумайте, мадемуазель, насколько вам самой понравилось бы развлекаться с мужчиной, контролирующим каждое свое движение и со всем тщанием анализирующим правила игры.Финистер невольно содрогнулась такой перспективы. Тем не менее она попыталась игриво отмахнуться от его слов:— Ну, полноте, кто же может быть столь прискорбно серьезен?— Немногие, — согласился Грегори. — Подобная исключительность меня самого не сильно радует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43