— Тогда Киска, похоже, не очень-то переживала, — Финни подняла глаза от своей питомицы и сквозь ресницы взглянула на брата.— Зато погляди на нее теперь, — нахмурился Орли, Слегка отодвигаясь. — Без последствий никогда не обходится.Финистер была разочарована, ей нравилось, когда юноша стоял вот так, совсем близко, острота ситуации приятно будоражила ее. Она подлила масла в тот огонек желания, что разгорался внутри нее, и произнесла:— Вовсе нет. Она могла бы приносить котят всего дважды в год, если б мы позаботились вовремя.— Ты хочешь сказать, что удержала бы ее от… — Орли нахмурился. — Да нет, не может быть. Я сам видел, как у нее началась течка всего через пару недель после того, как подрос предыдущий помет.— Течка — возможно, но котят могло и не быть, — Финни подмигнула кошке. — Мы, женщины, должны помогать друг другу, не так ли. Киска?Кошка замурлыкала и потянулась, выпуская когти.— Ничего себе! — воскликнул юноша. — Ты и впрямь это делаешь! А я и не знал.Финни скорчила ему рожицу.— А вы, мальчишки, и не должны все знать.— Может быть, — усмехнулся Орли. — Зато мы знаем то, что на самом деле важно.— Да? — поддела его Финистер. — И что же это такое?— Спроси у Киски, — ответил юноша сдавленным голосом и еще чуть-чуть придвинулся.Теперь он стоял так близко, что мог бы обнять ее за талию. Его лицо было рядом, настолько рядом, что Финни улавливала в его дыхании запах чего-то сладкого, мускусного. Она заглянула ему прямо в глаза и почувствовала, как усилилось ее возбуждение. Девушка немедленно укрепила свой ментальный щит, оставив, однако, брешь для Орли. На мгновение их мысли смешались, и Финистер задрожала. Обнаружив, что их по-прежнему разделяет расстояние в дюйм, она покачнулась вперед и исправила эту досадную оплошность.В ответ на ее движение юноша тоже подался вперед, как если бы она была магнитом, а он — куском железа. Их губы соприкоснулись, затем снова встретились.Глубоко внутри Финистер что-то шевельнулось и затрепетало, и все ее тело отозвалось волной приятных, но пугающих ощущений. Губы Орли снова приблизились и уже остались, ее собственные губы растаяли от этого прикосновения, да и все тело, казалось, таяло рядом с его мужским торсом. Который, кстати сказать, был сильным и твердым: Финистер чувствовала, как прижимается его грудь, его руки крепко обхватили ее, и губы девушки распахнулись навстречу новым ощущениям. Она услышала вздох юноши, и в тот же миг кончик его языка проник в ее уста. Дрожь желания сотрясла Финни, ее губы приоткрылись еще шире, язык коснулся чужого языка, по ее жилам пробежал огонь — это длилось мгновение, и еще, и еще одно…Наконец, острота чувства стала спадать. Финистер со стыдом и удивлением обнаружила, что по-прежнему прижимается губами к чужому рту, и отступила, потупившись.— Орли… мы не должны…— Да нет же, должны, — выдохнул он. — Я знаю это наверняка, и ты тоже… Но, может быть, не сейчас.— Никогда, — грустно вздохнула она, выставляя руки для защиты — но это тоже было ошибкой, потому что ее руки натолкнулись на гранит его груди и проявили неожиданную любознательность.Что уж говорить о руках юноши — они ведь и не покидали своего места на талии Финистер.— Когда-нибудь, моя прекрасная Финистер, — прошептал он. — Когда-нибудь.Впервые Финни была зачарована звуком своего собственного имени.После этого они встречались довольно часто, чуть ли не через день, затем — и вовсе ежедневно. Первые несколько раз снова явились результатом промахов Мамы и Папы. Так, Мама послала Финни к ручью надергать кореньев к обеду, а Орли появился там же по Папиному велению, чтоб собрать ботву. Они завели беседу, и не думая обниматься. Но, казалось, их тела не могут долго находиться порознь. Поцелуи повлекли за собой ласки, затем возникло желание более интимных прикосновений. Молодые люди стали встречаться в амбаре, в дровяном сарае, в конюшне — любое место годилось, чтоб исследовать души и тела друг друга — впрочем, не заходя так далеко, как им бы хотелось.Влюбленные были так увлечены, что забыли об осторожности. У них и в мыслях не было, что кто-то из приемных братьев-сестер мог заметить их встречи, а уж тем более, донести Маме и Папе. Ведь если бы родители узнали, то немедленно положили конец этим отношениям, разве не так? И Финистер, и Орли испытывали некоторое чувство вины, но не очень сильное — как раз такое, чтоб придать их тайне щекочущую остроту.Семья всегда выезжала на праздник летнего солнцестояния — это было обычное дело. Папа настаивал, чтобы они ехали на трех повозках разными путями: так они меньше пугали деревенских жителей. Так было и на этот раз. Обменявшись быстрыми взглядами, Орли и Финистер отвели глаза. Им и в голову не приходило, что кто-то уже подумал об этом раньше. Они лишь порадовались такой простой возможности улизнуть и остаться наедине. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Пока Папа и Мама делили семью на группы, Финни и Орли растворились в тени деревьев, надеясь остаться незамеченными. Они рассудили: каждая из групп посчитает, что эти двое едут с другими.Молодые люди прятались, пока все три повозки не прогрохотали по дороге. Затем, воодушевленные отсутствием других людей на ферме до самого вечера, они выбрались из своего укрытия и побежали к амбару.Финни первая достигла сеновала. Она нервно вышагивала взад и вперед, не находя себе места от волнения, когда, наконец, услышала шаги на лестнице. Она обернулась и увидела Орли, поднимающегося по ступенькам. Свете, падавший из окна, четко обрисовывал его фигуру: большую, мускулистую и невероятно красивую. Протянув руки, юноша шагнул вперед, и мощная волна желания прошла от него к Финистер. Эта волна буквально смыла ее с места, бросив в объятья Орли, их губы слились.
Старшие дети в семье Мамы и Папы хорошо знали, как выстроить блок против эротических эмоций, бьющих ключом на празднике летнего солнцестояния. Они оставались невозмутимыми, когда стемнело, на поляне запалили костер, и пришло время выпивки и танцев.Юные парочки одна за другой исчезали из круга света, но их переживания не затрагивали семейство эсперов.Эти подростки могли закрыться даже от эмоций других телепатов — своих братьев и сестер, что уж говорить о местных влюбленных! И хотя в эту ночь сама атмосфера, казалось, была пропитана запахом мускуса. Мамины и Папины питомцы вели себя на редкость благовоспитанно.Поэтому все семейство испытал настоящий шок, когда, невзирая на воздвигнутую защиту, их сознание уловило постощущения чьего-то оргазма.Подростки оглядывались друг на друга сначала с изумлением, затем — со страстным вожделением, так как навязанные им переживания вызвали к жизни и их собственные желания.Мама, пусть и не была телепатом, но глаза позволяли ей видеть, а накопленный опыт — делать соответствующие умозаключения.— Орма, что это? — обратилась она к своей приемной дочери.— Кто-то очень неплохо провел время, — вздохнула та. — Кто-то из очень мощных проецирующих телепатов. Если эти двое не из нашего семейства, то им, несомненно, следовало бы податься к нам.— Подозреваю, что они — из наших, — Мама была мрачнее тучи.Она скомандовала:— Орма, ты и Джейсон соберите детей, особо позаботьтесь о младших, а мы с Папой должны выяснить, что происходит.И она заспешила к веселящейся толпе в поисках мужа.— Похоже, нас можно поздравить с большим успехом, Папа. Гораздо большим, чем мы думали, — сказала она, когда нашла его.— Нас и еще кого-то, — согласился с ней Папа. — Думается, лучше поспешить на ферму. Мама, пока они не слишком преуспели в своем приятном времяпровождении.— Да, и не посчитали это действительно приятным времяпровождением, — Мама выглядела озабоченной. — Не могу допустить даже мысль, что кто-то из наших воспитанников отойдет от общего Дела ради создания собственной семьи.— Да уж, трудно представить себе более пустую трату времени и сил, — поморщился Папа. — Ладно, давай поторопимся. Хотя, откровенно говоря, думаю, что мы напрасно переполошились, в конце концов, не первый раз уже сталкиваемся с подобным.И они уехали на своей повозке, прокладывая путь сквозь густое облако гормональных эманации. Веселье Достигло своей кульминации, и все люди вокруг, даже нетелепаты, неосознанно ощущали накал полового влечения.Это было чересчур, даже для подобного праздника.Долго еще среди поселян ходили легенды об этой короткой летней ночи.Мама с Папой подъехали к ферме как раз вовремя, чтоб увидеть, как Финни с Орли выходят из амбара: рука об руку, глаза лучатся от счастья. Парочка остановилась в лунном свете и слилась в долгом поцелуе.Папа выпрыгнул из повозки и, едва сдерживая гнев, зашагал к ним.— Хотел бы я знать, чем это вы двое тут занимаетесь?— Да еще прилюдно! Хорошенькое дельце! — подхватила Мама. Она спешила к ним, придерживая подол на ходу. — Ведь ваши братья и сестры все время по дороге в город чувствовали вашу похоть! С таким же успехом вы моги бы встать и во всеуслышанье поведать о своих планах перед их отъездом!Финни побледнела и отшатнулась — гнев Мамы напугал ее. Орли старался сохранять самообладание, но и в его лице не было ни кровинки.— В жизни не слышала ни о чем подобном! — продолжала распекать их Мама. — Вот уж правда: яблочко от яблони… Вы такие же мерзкие, как ваши кровные родители!— Ты-то должен был держать себя в руках, Орли! — напирал Папа. — А вместо этого, ты ни о чем, кроме своего удовольствия, не думал, да еще и Финни втянул в это!— Но, Папа… Мы только…— И не пытайся оправдаться! — прогрохотал Папа. — Мы сто раз говорили о том, как отвратительно поступили ваши родители. В церкви монахи каждое воскресенье твердят вам, что это грех! Так что можешь не прикрываться своим незнанием!— Себялюбивые! Развратные! Омерзительные! — разразилась гневной тирадой Мама.И пошло, и поехало: Папа начинал браниться, как только Мама умолкала, чтоб перевести дух. Затем, когда он выдыхался, снова вступала Мама. Они все ругались и ругались — полчаса, не менее, ни на миг не замолкая. Во всеуслышанье было объявлено, что Финистер и Орли — ужасно неблагодарные порождения своих похотливых, морально разложившихся родителей. Не иначе, как им самим суждено идти по этому скользкому пути неразборчивости до печального конца! Оба — и Мама, и Папа — с удовлетворением заметили, что в какой-то момент Орли выпустил руку Финни, и та немедленно спрятала пальцы в складках юбки. В конце концов девушка разрыдалась так сильно, что едва не упала. Орли потянулся поддержать ее, но она отшатнулась от недавнего возлюбленного. Похоже, цель была достигнута! Мама прервала свою страстную речь и привлекла зареванную Финни к себе на грудь.— Ладно уж, что сделано, то сделано. Но никогда — ты меня слышишь, Финни — никогда больше не занимайся этим с другим телепатом!Она бросила гневный взгляд на приемного сына.— А ты уходи, Орли, и не смей показываться ей на глаза в течение месяца!Орли вконец был сражен: он отвернулся с опущенной головой, ссутулившись под тяжестью своей вины.Папа обнял его за плечи и повел к ручью мыться. Мама же какое-то время еще продолжала успокаивать Финни, а затем ушла с ней в дом. Она наполнила медную лохань горячей водой, и Финни плакала, сидя в мыльной пене.— Тебе стыдно, и это правильно! — пожала плечами Мама, затем примирительно добавила, — Ладно, слезами горю не поможешь, Финни. Пролитое молоко не собрать обратно в кувшин. Мы с Папой пообещаем ничего не говорить вашим братьям и сестрам, если ты поклянешься никогда больше не заниматься этим с кем-то вроде тебя самой.— Я клянусь, Мама! — пылко воскликнула Финни, в эту минуту она безоговорочно верила в данное обещание, каждой каплей крови в своих жилах!В то же время на берегу ручья Папа подал Орли полотенце, чтоб тот обсушился.— Ладно, парень, замнем дело, как будто ничего не было, — великодушно предложил он. — Не стоит об этом знать никому, кроме меня и Мамы — ну, и Финни, конечно. А теперь поехали обратно, иначе твои братья и сестрички пересчитают всех по носам и живо сообразят, кого не хватает.Вчетвером они сели в повозку и снова отправились в город. Финни и Орли сидели сзади, потупившись и отодвинувшись друг от друга как можно дальше. Внушение не прошло втуне: они ощущали себя такими развратными и омерзительными, что не смели поднять глаз.Это была самая долгая поездка в жизни Финистер.Естественно, живя в одном доме, они не могли не видеться, но каждый раз при встрече трусливо и виновато отводили взгляды. Разговаривать с братьями и сестрами тоже не хотелось — повсюду им чудились обвиняющие взгляды. Финни как-то не задумывалась, что ведет себя в точности, как Орма два года назад, или как Рея — всего год назад. И, уж конечно, по малости лет Финни в свое время не заметила, как довелось Дори проходить через аналогичное испытание.Но наконец-то страсти улеглись. По разговорам домашних Финни поняла: в тот вечер никто не пересчитывал присутствующих и не проводил перекличку в каждой компании. Мальчишки подтрунивали друг над другом и обменивались грубыми шуточками. Несомненно, они не знали наверняка, кто же и с кем оказался замешанным в этой истории. Финистер, в свою очередь, обнаружила, что ее сестры даже не были уверены, являются ли нарушители спокойствия членами их семьи. Она принесла извинения за вспышку дурного настроения и впредь предпочитала отшучиваться в ответ на обеспокоенные вопросы домочадцев. Время от времени девушка перехватывала страстные взгляды Орли, но тут же отводила глаза, заливаясь краской стыда.Хуже всего был внутренний разлад: ее по-прежнему тянуло к Орли, она мечтала провести с ним еще один вечер на сеновале, но тут же корила себя, называя мерзкой и порочной.Занятая своими переживаниями, Финни и не подумала обсудить происшествие с кем-нибудь из старших девочек, или с Дори, или с любой другой бывшей воспитанницей, которые время от времени появлялись на ферме. По правде говоря, после долгого отсутствия с ними трудно было беседовать — девушки казались более жесткими, озлобленными и уставшими. Это пугало Финистер, она не хотела покидать дом Мамы и Папы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43