Словно угадав это, Сеймур говорит:— Допивайте виски. Совещание закончено.Американец делает два шага к двери, останавливается и словно между прочим спрашивает:— Каковы ваши отношения с Мод?— Как со служебным лицом. Мод непрестанно повторяет мне это.— А чего бы вы хотели? Я не могу всегда предлагать вам таких женщин, как Грейс.— Разве вы мне предлагали Грейс?— Оставим сейчас этот разговор. Тут нечем дышать. Я бы вас охотно провел в бар в гостинице, но в интересах операции нам надо избегать публичных демонстраций.
В дверь ко мне стучат — еще и еще, через неровные интервалы. Но я не обращаю на это внимания, ибо стою под душем. Стук продолжается. «Она получит инфаркт с перепугу, что я убежал», — думаю я. И чтоб поберечь ее сердце, выхожу из ванной и немного приоткрываю дверь.— Входите, дорогая.— Но вы же голый! — констатирует она.— Не привык купаться одетым. Вы зайдете или нет?— Да. После того как вы на себя что-нибудь набросите.Обматываю поясницу махровым полотенцем и открываю дверь:— Быстрее, а то простужусь.— Вы слишком бесцеремонный, — заявляет дама, садясь в кресло. — И очень медлительный.— Если вы хотите ускорить события, можете заказать завтрак сюда.— Известно ли вам, Альбер, что вы находитесь в прославленном центре? — сообщает дама уже во время завтрака.— В центре овцеводства?— Какое овцеводство на этих скалах! Центр обработки драгоценных камней и ювелирной индустрии.— Интересно… — бормочу я, думая совсем о другом.— Надо обойти предприятия… Кое-что вам показать…— Интересно… — киваю я.— Город небольшой, — не унимается женщина. — В таких городках люди любознательные. Если нам придется тут на несколько дней остаться, начнут интересоваться, что мы делаем.— Пусть интересуются.— Но ведь вокруг военные лагеря НАТО. А присутствие такого иностранца, как вы…— Вы правы, — отвечаю я. — Лучше поедем.— Прекратите, Альбер! Для такого, как вы, торговца вполне логично посетить некоторые фирмы.— Я не торгую драгоценными камнями.— Возможно, еще будете. Во времена кризиса ассортимент быстро меняется.Спорить с Мод — пустое дело.Через час мы уже выезжаем из нашего «Парк-отеля». Дама разработала точное расписание наших посещений на основе туристической брошюры, что валяется во всех комнатах гостиницы и знакомит со всеми знаменитыми фирмами города.Первая фирма находится меньше чем в двухстах метрах от нашего временного жилища. Но покупать драгоценные камни пешком не ходят, поэтому Мод останавливает машину у главного входа, и мы торжественно входим в стеклянные двери предприятия «Рупенталь».Дама, выступая в роли моей секретарши, погружается в разговоры со служащими фирм, следовательно, мне остается только скучать. Служащая, что сопровождает нас, прежде всего ведет в музей фирмы. На витринах — кристаллы и обработанные камни таких необычных размеров и цветов, что привлекают даже мое внимание, но только сначала, пока у меня не разболелась голова от этого блеска и неугомонного щебетанья нашей проводницы.Проходим на верхний этаж в торговый отдел, где Мод не только ставит вопросы и что-то записывает в своем блокноте, но и — для большей убедительности — покупает как образцы несколько дешевых камешков.— Может, на сегодня хватит? — спрашиваю я, когда мы наконец снова садимся в «мерседес».— Надо посетить еще хотя бы одну фирму, — отвечает дама. — Но это можно сделать и после обеда. В Оберштайне есть чудесный итальянский ресторан. Прогуляемся, чтоб вы посмотрели селение, и пойдем обедать.Идар и Оберштайн, два цветущих местечка, которые со временем объединились в одно, — «идеальные образцы естественной красоты и покоя». Об этом я узнал еще с утра из упоминавшейся уже рекламной брошюры. Однако действительность не всегда соответствует рекламе. «Быстрая горная речка» на самом деле оказывается грязным ручьем, загаженным всякими пластмассовыми отбросами. По обоим берегам ручья пролегают две главные улицы — Хауптштрассе и Майнцерштрассе, что представляют собой два обыкновенных шоссе, если хотите, два желоба, по которым с грохотом и треском катится автомобильный поток от Майнца до Саарбрюккена и назад. Дома тянутся вдоль этих шоссе, теснясь один над другим на крутых склонах окрестных холмов.Если не обращать внимания на грохот и оживленное движение, которые портят впечатление, другие данные рекламного проспекта отвечают действительности: зеленые, покрытые лесом холмы — на своем месте; вверху, высоко над городскими крышами, вырисовывается силуэт церкви; магазины бижутерии обступают со всех сторон, а рестораны предлагают отдых и богатый выбор блюд по доступным ценам.Не знаю, какое место занимает среди этих заведений ресторан «Риголетто», но обстановка привлекает, особенно светильники над каждым столиком, — садясь и вставая, ты непременно ударишься о них головой. Зато в просторном прохладном помещении господствует тишина.— Может, вы хоть раз проявите инициативу в выборе блюд? — спрашивает дама.— Я уже выбрал… Но имею в виду не кулинарию.— Кажется, банальные шутки Франка негативно подействовали на вас, — бросает дама, не отрывая глаз от меню.— А, собственно, кто он такой, этот Франк?— Франк — мой шеф, если это для вас имеет какое-то значение.— В каком смысле «шеф»?— В смысле — торговый директор. Я работаю в торговой фирме, Альбер.Видимо, меня взяли в надежные тиски, если доверяют такие детали. Наверное, они с Сеймуром ночью перебросились несколькими словами, иначе она вряд ли сказала бы мне об этом.Им ничего бояться. Я человек без паспорта, без автомобиля, без связи, обвиняемый в убийстве, а может, и обреченный быть убитым в один из наступающих дней.— Что вы скажете по поводу порции «спагетти миланез», а потом…— Целиком согласен с вами, — останавливаю ее, не дослушав, — но только спагетти придется ждать.— Всего надо ждать, Альбер, — вздыхает Мод.— А ваш Франк способен лишь рассказывать сказки…— Не торопитесь судить о нем! Вы же почти не знаете его.— Если бы он устроил встречу, я бы теперь уже был в Брюсселе.— Не так давно вы сказали мне про свой выбор, — замечает женщина. — Наверное, вы имели в виду Брюссель?— Не смешивайте любовь с работой, — говорю я.— Не будем говорить про любовь и работу на голодный желудок, — парирует Мод.Следовательно, откладываем разговор до того времени, пока принесут спагетти, а потом — до того, как съедим их. Молчание затягивается. Лишь когда уже подают фрукты, дама делает попытку разрядить атмосферу.— Я считала вас спокойным человеком. А вы не такой?— Именно такой. Но это не означает, что живу жизнью растений, без каких-либо мыслей и намерений.— Знаю, знаю, — сочувственно кивает головой Мод. — Работа, семья…— Жена и четверо детей.— Четверо? А почему не пятеро?— Ничего удивительного, если станет и пятеро.— Вы не женаты, Альбер. Такие вещи я угадываю безошибочно.— А вы?— В данный момент я незамужняя.— Это меня радует.— Я не сказала, что я в вашем распоряжении.— Про такое не говорят. Мы выпьем кофе?Пьем и кофе, конечно…Она смотрит на часы и уже другим тоном говорит:— А теперь заскочим на фирму «Эфген».— А что там?— Синтетические камни. Современные дешевые товары.Честно говоря, я не вижу разницы между произведениями химии и творениями природы, кроме цены. Пожилой служащий «Эфгена» раскрывает один за другим пакетики с образцами, а Мод роется в них своей белой рукой и записывает цены в блокнот. Я понимаю, почему Сеймур отдает предпочтение женщинам. Мужчины не станут так печься о своем легальном фасаде.— А теперь, может быть, возвратиться в гостиницу и поспать? — говорю я, когда мы наконец выходим на улицу.— Как вам не стыдно! У вас впереди целая ночь. Прогуляемся по окраинам, подышим свежим воздухом.— Гуляйте. А меня оставьте в гостинице.— У вас не выходит из головы жена с четырьмя детьми, — сочувствует мне Мод.Остаемся отдыхать каждый в своей комнате. Маленькая месть с моей стороны за то, что она целый день морочила мне голову своими камнями.Вечер проводим в баре гостиницы. Бар работает далеко за полночь, но мы возвращаемся около десяти. На следующий день — то же самое. И еще через день — снова. Сколько ни прислушиваюсь — не могу уловить ни одного звука «скрипки», ни первой, ни второй.
— Пойдем напьемся! — предлагаю я.— Что это на вас нашло? — спрашивает Мод.— А разве на вас никогда не находит?Спокойное выражение ее лица свидетельствует о негативном отношении к моему предложению. Но и выражение лица иногда бывает притворным.Мы засели в ресторане при гостинице. Выбрали совсем раннее время — еще нет и восьми, — ибо после десяти вечера тут начинается настоящее безумие. Ночных заведений в Идаре не так уж и много.— И все-таки вы меня удивляете, Мод, — говорю я под конец ужина.— Тем, что не пригласила вас в свою комнату?— Речь идет не обо мне. Вы же не можете быть круглосуточно только служебным лицом.— А я и не говорила, что способна на такой подвиг.— Вы меня удивляете, — повторяю я. — Не представляю вас в семейной или интимной обстановке. Странно, или не так?— Ничего странного. Такая обстановка не для меня.— А как же тогда должны рождаться дети?— А зачем рожать? Чтоб готовить к атомной смерти? Или для того, чтоб население планеты быстрее составило двадцать миллиардов?— Я не задумывался над этими вопросами.— Еще бы! Ведь вы их не решаете. Приходите, берете, что вам надо, и идете дальше. А боль остается для женщины.— Вы это испытали?— Едва не испытала во время первого и, надеюсь, последнего брака.— И все-таки брак вас не обошел.— Стало быть, не обошел. Ибо мы как обезьяны — недаром от них происходим. Подражаем друг другу. Точно так, как обезьяны.— Это от Сеймура, — констатирую я. — И не пытайтесь возражать. Это от Сеймура.— Думаю, что вы напрасно упоминаете имя этого человека, — почти любезно замечает Мод. — Когда б вы знали его лучше, то поняли бы, что он никогда не стал бы вести со мной таких разговоров.— Вы по уши влюблены в него, — снова бросаю я пробный шар.— Я уважаю его.Наконец хоть одно существо, которое любит Сеймура. Он держался за Грейс, а та показала ему язык. Эта влюблена в него, а он на нее никакого внимания. Обычная история.— Какая нелепость, — говорит Мод, словно прочитав мои мысли. — Людям кажется, что они сходятся, а на самом деле они расстаются. Не могут жить отдельно, не могут существовать один без другого, и в то же время они ничего не значат один для другого, ну положительно ничего! А вообще, если мне нужен мужчина, его найти нетрудно. Но я же не могу каждого кретина пускать к себе в постель.— Благодарю за комплимент, — говорю я.— Я не вас имела в виду. Вы — особый случай.— Особый не я, особая ситуация.— Одно и то же. Надо действовать по расписанию. И согласно указаниям. Вы уже выпили кофе?— Почти.— Тогда рассчитаемся.Видно, что разговор этот ее и утомил немного, и развлек. Разрядил атмосферу этого нудного ожидания. Ждать — тяжелая работа.Выходим из бара в гостиницу. Дама, как всегда, сопровождает меня до дверей комнаты, чтоб я случайно не затерялся в коридоре.— Думаю, хоть раз мы могли бы нарушить и инструкцию, и наше одиночество, — предлагаю я, чтобы просто что-то сказать.— А вы нахальней, чем я думала, — вздыхает Мод. И добавляет: — Только будем нарушать ее в моем номере. Не у вас.— Разве в вашем номере нет подслушивающей аппаратуры? — спрашиваю я.— Альбер, вы переоцениваете вес своей особы в этой ситуации. Думаю, что в данный момент для вас вполне достаточно меня как аппаратуры. 4 — Надо подскочить в Майнц, — через два дня говорит мне Мод.Наконец хоть что-то.— Подскочить или переехать?— Подскочить, Альбер. Собирать багаж излишне.Утро дождливое и туманное. Мы торопливо залезаем в «мерседес», тяжелые дождевые капли глухо барабанят по крыше.— Мы остановимся в гостинице? — спрашиваю я.— Конечно.— Но у меня же нет паспорта.— Уже есть. В моей сумочке.— Наверное, его место не в вашей сумочке.— Наоборот, именно там — не вы, а я толкусь около администраторов, — отвечает дама. И добавляет будто удивленно: — Вы до сих пор мне не доверяете?Извилистой дорогой взбираемся в гору. Туман становится прозрачным и синеватым, как разведенное молоко, а потом совсем рассеивается. Лес исчезает, вместо него появляются темно-зеленые луга, над которыми поднимается легкий пар. Дождь прекратился.— Вас ждет знакомство с одной женщиной, — сообщает Мод. — Надо было сказать вам с утра, чтоб вы взяли новый костюм, но я не сделала этого из ревности.— Наверное, новая секс-бомба.— В данном случае это не совсем то. Но не исключено, что она вам понравится.— Только если она похожа на вас.— Полная противоположность. Во всех отношениях.— В таком случае не понравится. Вы даже не замечаете, как вместе с паспортом вы присвоили и мое сердце.— Не люблю лгунов, — ворчит Мод. — Хотя такую ложь иногда приятно слушать. Особенно когда она не очень грубая.— Во лжи часто бывает доля правды.— Будем надеяться.Красивая, хотя и не богиня, порядочная, хотя и не святая, откровенная, хотя и не нарушает служебных инструкций, эта женщина — настоящая находка для такого, как я, человека, привыкшего иметь дело с собеседниками, которые говорят совсем не то, что думают. Такая не всадит тебе нож в спину. Разве что Сеймур прикажет ей прикончить тебя.«Будем надеяться» — эти немного скептические слова, кажется, стали для нее привычными.В ту ночь, когда я впервые пришел к Мод в комнату, она сказала:— Эта деталь останется между нами, хорошо?— Я не допускал, что вы боитесь Сеймура.— Боюсь. Но не в том смысле, как вы думаете. Я не привыкла нарушать дисциплину.— Он приказал вам держаться от меня на расстоянии?— Говорил, чтоб я была настороже.— Ну, теперь вам уже не придется быть настороже. Маленькая тайна всегда сближает людей.— Я тоже надеюсь, только не тешу себя особыми иллюзиями.Тот факт, что она держит мой паспорт в своей сумочке, не очень вдохновляет.
Прибываем в Майнц перед обедом и устраиваемся в «Хилтоне».Солидный, как и все гостиницы Хилтона, комплекс домов, расположенный между шоссе и речкой.— Поднимемся в комнаты, Альбер, — предлагает дама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24