Палпатин и его правая рука, родной отец Люка Дарт Вейдер,
систематически уничтожали джедаев и пытались искоренить всякую память об их
существовании. Чтобы восстановить эту память, потребовались долгие поиски. Люк
отслеживал остаточные следы джедаев, находя обрывки здесь и слухи там, и таким
образом научился распутывать эти клубки. Большая часть их вела в никуда;
джедаи, которых он разыскивал, либо благополучно исчезли, либо на время
затаились - лишь для того, чтобы их в конце концов обнаружили и уничтожили
прихвостни Палпатина.
Исследуя способы, благодаря которым джедаи, пережившие перые
Императорские Чистки, сумели это сделать - как они забивались в норы, стирали
свои официальные личности, скрывали свою Силу, прятали светомечи и избавлялись
от охотников - Люк, сам того не осознавая, накопил громадные, хотя и чисто
теоретические, знания этих приемов. Теперь, на собраниях и сеансах записи, эта
информация изливалась из него и, добавленная к разведтренировкам Мары и
других, становилась частью Руководства по основанию ячеек Сопротивления - так
же, как тогда, когда он и его друзья начали формировать джедайское подполье по
всей галактике.
В конце концов, осознав, какую пользу могут принести эти заседания делу
Сопротивления, Люк примирился с ними и даже стал получать от них удовольствие.
И они отвлекали его мысли от беспокойства и боли, которые росли в нем.
Более двадцати пяти лет назад, когда его дядя Оуэн и тетя Беру умерли на
далеком, никому не нужном Татуине, Люк остался один - окруженный новыми
друзьями, но без семьи. Потом, с течением времени, он собрал вокруг себя эту
семью. Среди этих людей не было его отца; Энакин Скайуокер умер через
несколько месяцев после раскрытия своей истинной личности. Однако в Лее Люк
нашел родную сестру; затем его друг Хан Соло стал его зятем. У них появились
дети - Джесин, Джайна и Энакин Соло. Дальше отношения Люка с Марой, которые
эволюционировали от смертельной ненависти с ее стороны к обоюдной любви - к
любви и связи, выражавшейся через Силу, которая размывала границы между ними,
объединяла их мысли и надежды - достигли кульминации в форме брака. Наконец,
появился Бен, который родился всего несколько месяцев назад; семья Люка стала
насчитывать восемь членов, и все они называли своим домом Корускант.
Теперь "дом" был полем проигранной битвы. Семья, собранная ценой таких
жертв и усилий за столько лет, рассыпалась. Юный Энакин Соло был мертв, и все
надежды, которые возлагал на него Люк, рухнули. Джесин пропал; большинство
людей были уверены, что он тоже мертв. Джайна не прилетела на Борлейас; она
отправилась на поиски личного возмездия, а такие поиски зачастую вели к
разрушению, к темной стороне Силы, к смерти... или ко всем трем. Хан залечивал
рану на секретной базе джедаев, и Лея оставалась с ним. Единственные, кого Люк
мог каждый день прижимать к себе, были Мара с Беном, и все трое жили в
окружении врагов.
Всякий раз, когда осознание этого настигало Люка, он мягко выталкивал его
из своих мыслей и погружался в медитацию, концентрируясь на своих намерениях,
своих задачах, на тех, кого он любил. Но эти приемы джедаев лишь ненадолго
избавляли его от тревоги. Тревога оставалась, терпеливо выжидая момент, чтобы
привлечь его внимание и размыть его уверенность. То были йуужань-вонги в его
собственном сознании.

Люк обнаружил себя окруженным листвой и на миг подумал, что он в пешем
патруле в джунглях Борлейас. Однако в следующее мгновение он заметил, что
воздух здесь еще более влажный, чем обычно на Борлейас, а сама природа
окружающей его растительности и деревьев нетипична для этого мира. Деревья
здесь были более мрачными и высокими, их ветви клонились к земле, а темные
озерки грунтовых вод скрывали незаметные движения подводных жителей.
Дагобах. То был мир, где его тренировал Йода - целую жизнь назад.
Значит, это сон. Люк покачал головой. Нет, во снах у него обычно не было
такой ясности мыслей. Если это видение - значит, видение в Силе.
Люк повернулся и оказался перед входом в пещеру. В этом месте он
столкнулся с видением Дарта Вейдера - или самого себя в отличительном одеянии
Вейдера. Теперь уже не было Йоды, который бы предупредил его, чтобы не брал
оружия в это место зла и противостояния, и Люк почувствовал досаду, что
видение не дало ему даже мимолетного удовольствия снова увидеть старого
мастера в ситуации, где его присутствие было бы уместным.
Люк обнаружил, что одет в черное. На поясе висел светомеч. Люк снял его,
спрятал в изгибе ветки и вошел в пещеру.
Внутри его встретили лишь темень и молчание. Но Люк знал, что там что-то
есть - в нескольких шагах впереди, где сгущался мрак. Он не видел его и не
слышал, однако ощущал с помощью Силы. Люк шагнул к нему и почувствовал, что
оно сместилось в сторону, обходя его.
Затем оно метнулось мимо него - от прикосновения Люку стало дурно, в нем
вновь проснулась каждая великая ненависть в его жизни - к Дарту Вейдеру, к
Императору, к самому себе, когда он забрел слишком далеко по пути темной
стороны - и затем тварь покинула пещеру. Люк последовал за ним.
Он вышел на более яркий свет, чем мгновением раньше, и теперь его
окружали вздымающиеся вверх здания, сооружения такой высоты, что небо казалось
лишь слабой лучинкой света. Все вокруг - дюракритовые поверхности, разбитые
лендспидеры и громадные глыбы неузнаваемых обломков - было покрыто зелеными
водорослями и колышущимися травами более бледного оттенка. У его ног лежало
человеческое тело, окутанное той же растительностью.
Тьма, которую он преследовал, была впереди, дальше в узком ущелье между
небоскребами - все так же невидимая невооруженным глазом, все так же
тошнотворно осязаемая в Силе.
Она взметнулась вверх и завертелась подобно торнадо. Увеличилась в
размерах, задев дома с обеих сторон. От прикосновения водоросли и трава вдруг
изменились, теперь они были усеяны большими уродливыми плодами, черными и
лоснящимися, как старая нефть. Затем вся поверхность в поле зрения оказалась
покрытой плодами, и на глазах у Люка они начали осыпаться, отрываясь от своих
черенков. Они падали на землю, взгромождались на вдруг появившиеся ножки и
разбредались во все стороны, неуклюже ковыляя, как маленькие дети.
И каждый из них был переполнен страданием и темной жаждой разрушения.
Один из плодов открыл рот и издал пронзительный вопль. То же самое сделал
другой, затем третий. Воздух наполнился криками.
Чья-то рука схватила Люка за плечо. Он открыл глаза. Мара трясла его,
лицо ее побледнело. Воздух по-прежнему был полон крика, но это был крик Бена,
и Мара держала малыша на расстоянии, словно защищая его от Люка.
- Что это? - спросила она.
- Видение. - Люк восстановил контроль над дыханием и обнаружил, что часть
его сна не исчезла; энергия и угроза темной стороны по-прежнему окружали его.
Бен, чувствительный к Силе, каким могло быть лишь дитя двух выдающихся
джедаев, протестующе вопил.
- Зло присутствует на Корусканте. Ужасное зло темной стороны.


Оккупация Борлейас. День 5
Голограмма показывала знакомое зрелище: дневной пейзаж какой-то части
Корусканта. Огромные, торчащие вверх здания и пестрые оранжевые облака в небе
были характерны для этого мира, хотя видов, подобных этому, было такое
бесчисленное множество, что никто из присутствующих не мог точно определить,
какой участок Корусканта им показывают.
Впрочем, кое-что было другим. Более далекие небоскребы казались аморфными
фигурами зеленого цвета, и причина тому была видна на ближайших зданиях: они
были покрыты материалом, выглядевшим как мох. Из мха торчали предметы,
напоминавшие траву, ветви деревьев и грибы с зонтичными шляпками. Вблизи они
были окрашены в разные цвета; лишь на расстоянии они сливались в одинаковый
зеленоватый оттенок.
Люк нашел голограмму тревожной. Мох и трава были идентичны тем, что
присутствовали в его видении.
В темноте конференц-зала к голопроекции подошел мужчина. Свет,
отбрасываемый голопроекцией Корусканта, ярко осетил его лицо, зелень мха
окрасила его бледную кожу, белые волосы, усы и бороду, придав ему
нечеловеческий вид. Человек этот был согбен годами, хотя и не истощен. Одеяние
его было черным и закрывало все, кроме головы и рук, оставляя зрителям
впечатление, что части его тела свободно парят в воздухе.
Но зрелище не было жутким. Многие из присутствующих знали его лицо уже
много лет. Волам Тсер был политическим историком, в чьих документальных
голофильмах был запечатлен каждый шаг становления Новой Республики с тех
времен, когда она была всего лишь плохо финансируемым, хаотически
организованным повстанческим Альянсом.
- Я на секунду остановил изображение, - сказал Волам, и все
присутствующие мгновенно узнали его мелодичный голос с аристократическим
произношением, - чтобы вы могли увидеть, что творится на поверхности
Корусканта. На планете началось нечто вроде обновления. Эта растительность
покрывает большую часть поверхности Корусканта. Она распространяется с
невероятной скоростью; все, что вы видите на этой картинке, всего за день до
съемки было голым дюракритом. Темно-зеленое вещество, что-то наподобие
пастообразной пены, выделяет кислоту, разрушающую химическую структуру
дюракрита. Грибы, как я подозреваю, родственны врывчатым грибам с Явина
Четыре; при ударе они детонируют. Более крепкая поросль пускает длинные корни.
Короче говоря, они быстро разрушают сооружения на поверхности Корусканта - а
сооружения, вы знаете, покрывают почти каждый квадратный сантиметр этой
поверхности. Хотя на картинке этого не видно, воздух там становится все более
ядовитым, и оставшееся население спускается на все более низкие уровни,
собираясь вокруг газоочистителей, которые снабжают их пригодным для дыхания
воздухом.
Люк спросил: - Что с рейдами йуужань-вонгов?
Волам посмотрел в его сторону, щуря глаза в тщетной попытке разглядеть
детали в темноте.
- Это знаменитый голос мастера Скайуокера, не так ли?
- Так.
- Йуужань-вонги действительно совершают рейды на нижние уровни. Некоторые
из них как будто проводятся с определенной целью - например, для разрушения
газоочистителей, - в то время как остальные, на мой взгляд, - просто охотничьи
экспедиции. Но самые страшные их атаки - вовсе не рейды; это случается, когда
йуужань-вонги покидают зону. Они эвакуируются на расстояние в много
километров. А затем происходит вот это.
Волам взял в руку маленькое портативное устройство и нажал на одну из
кнопок.
Замершее изображение ожило снова, хотя не появилось ничего нового, кроме
колыхания на ветру ближайших плането-формовочных растений и короткой вспышки
молнии в одной из туч.
Затем что-то изменилось. Кусок этой тучи сделался ярче. Что-то изверглось
оттуда - маленькая пылающая точка с длинным хвостом, падающая под углом на
поверхность планеты.
Точка исчезла за далекими домами. Какое-то мгновение не происходило
ничего, лищь высоко в атмосфере рассасывался дымовой столб.
Вспышка света вдалеке на миг перегрузила сенсоры голокамеры; изображение
превратилось в яркое пятно. Затем картинка вернулась.
Впереди и вдалеке по-преднему стояли здания, но теперь за ними было что-
что еще: высокая колонна дыма, расширяющаяся у верха в отдаленное подобие
гриба.
И еще кое-что неслось на голокамеру - ударная волна. Здания, стоявшие
ближе всего к дымовой колонне, расплылись и исчезли. Ударная волна отчетливым
полукругом быстрее истребителя прошла многие километры, стирая все сооружения
на своем пути. Когда ее передний край приблизился к объективу голокамеры, Люк
услышал, как аудитория затаила дыхание и непроизвольно дернулась назад, словно
пытаясь увеличить расстояние между собой и волной.
Изображение Корусканта задрожало и померкло.
Кто-то зажег в помещении свет, и оно опять из видения судьбы превратилось
в уютный конференц-зал.
Волам стоял во главе стола, по левую руку от Веджа; из всех
присутствующих на ногах был только он.
- Это происшествие едва не стоило жизни моему оператору голокамеры. Там,
- он показал жестом на человека, сидевшего в глубине зала; малый, достаточно
грузный, чтобы выглядеть неуклюже в кресле нормального размера, безразлично
махнул рукой. - Там два дня пролежал без сознания, прежде чем отыскал путь ко
мне, и еще четыре дня болел, потому что слишком надышался токсической
атмосферы. Эффект все еще ощущается.
Ведж спросил: - Какого типа оружие они использовали для достижения такого
результата?
Волам грустно улыбнулся: - Наше собственное. Это была оборонительная
платформа "Голан". Несколькими днями раньше она защищала Корускант от йуужань-
вонгов. Затем, когда она была разрушена, ее сбросили с орбиты на планету. Я не
могу предположить... - он остановился, и на его лице не было видно никаких
признаков того, что заставило его запнуться, но Люк почувствовал острую
вспышку боли. - Я не могу предположить, сколько народа погибло, когда она
ударилась о поверхность. Миллионы, десятки миллионов, сотни миллионов. Зона
поражения лежит в паре сотен километров к юго-западу от императорского дворца.
Они продолжают сбрасывать вниз спутники и подвески, один за другим. И,
поскольку всего несколько миллионов жителей Корусканта сумели выбраться с
планеты, подавляющее большинство находится в смертельной опасности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38