- Нет, груда запчастей, я имею в виду - делай, как я. - Хан еще больше
согнулся в своей странной позе.
- Как пожелаете, однако я не вижу, какой эффект... - Ц-3ПО наклонил
голову, имитируя позу Хана, и громко охнул, когда Сайел, ухмыляясь, вскочила
ему на спину.
- Вот так, - сказал Хан. - Сайел, не стесняйся, кнутом его - он упрямый и
норовистый.
- Сэр, я протестую. Эти прилагательные не годятся для должного описания
моего поведения...
Хан двинулся вперед по коридору; проходя мимо Джайны, он выкатил глаза: -
Я должен был догадаться. Она тяжелая, как вампа!
- Неправда! - сказала Мири.
Они поехали дальше, за ними - Сайел верхом на Ц-3ПО. Джайна смотрела им
вослед. Сколько раз она сама вот так ездила на отцовской спине! В последний
раз... когда это было? Всего несколько лет назад. Он сказал тогда, что или она
стала слишком большой, или его спина - слишком старой. Наверно, еще одна
выдумка Хана Соло.
Толпа в коридоре начала расходиться; Лея пошла с Веджем и Йеллой в
главный коридор, сказав: "Мне нужно поговорить о кое-каких дополнительных
материалах". Следующим ушел Люк, держа Бена на руках и разговаривая с Камом и
Тайонной.
Джайна осталась одна. Она пошла следом за Марой к двери квартиры
Скайуокеров и постучала. Голос Мары произнес: "Войдите!", и Джайна вошла.
Мара стояла посреди главной комнаты. Вся мебель была расставлена вдоль
стен, оставляя большое открытое пространство в середине - несомненно, это было
место, где Мара и Люк упражнялись и медитировали. Похоже, Мара как раз
приступила к упражнениям; она раскраснелась, волосы ее были слегка растрепаны.
- Похоже, настали плохие времена, - сказала Джайна. Она качнула головой в
направлении коридора. - Я не знала, что здесь это все творится.
- Все в порядке. Студентов из академии джедаев перевозят в новое
безопасное место. Они там будут в безопасности, пока "Искатель приключений"
будет оставаться здесь. С ними уезжает Бен, детишки Веджа и малой Тарк. - Мара
вздрогнула; она как будто собиралась добавить еще что-то, но больше не
произнесла ни слова.
- Но ты-то в порядке?
- У меня такое чувство, будто вокруг не стало воздуха. Я прямо не могу
дышать.
Эта внезапная откровенность, эта кажущаяся потеря Марой самоконтроля -
все это пугало. Джайна попыталась найти какие-то слова, но быстро осознала
смехотворность, тщетность своих усилий. Она просто ни с чем подобным раньше не
сталкивалась.
Правда, она потеряла Энакина и Джесина, но это было не то же самое. С
одной стороны, то были ее братья, а не сын; с другой - она потеряла их навеки.
Джайна отбросила от себя эти мысли.
- Ты можешь уехать вместе с ним, - сказала она.
- Только не считай, что я об этом не думала. Что я не буду об этом думать
до самого отлета твоих родителей. И даже после того. - Мара с усилием
сглотнула. - Но моя работа здесь, моя экспедиция на Корускант - важнее, чем
мои чувства. Если я не буду делать то, что должна делать, йуужань-вонги
приблизятся еще на несколько шагов к тотальной победе. Когда-нибудь потом это
станет важно, и для нас это может иметь разницу. Разница будет в том, будет ли
у Бена галактика, в которой он сможет вырасти... или не будет. Если я сделаю
то, что мне хочется, если я помчусь следом за твоим отцом, Бен может умереть.
Или же он вырастет рабом йуужань-вонгов. Я не могу этого позволить.
Глаза Мары были закрыты, но она держала себя под контролем - по крайней
мере, свое тело. Но обуздать ее страдание не могло ничто.
Джайна чувствовала его в Силе как поток боли, который мчался от Мары, как
вода через снесенную плотину. Поток захлестнул Джайну, и она погрузилась в
него...
... годы одиночества... космический холод в сердце... Рука Императора...
отомсти за его смерть... потом Люк... вот во что превратилась месть... Бен
такой маленький... такой маленький... неужели я тоже была такой маленькой...
увижу ли я его снова... достойна ли я быть его матерью...
Джайна покачнулась, как от удара в солнечное сплетение, и попятилась к
двери. Мара, казалось, даже не услышала - она сидела с закрытыми глазами,
погруженная в свои мысли.
Джайна боролась с побуждением подойти к наставнице, обнять ее, утешить.
Рано или поздно смерть заявит на нее, Джайну, свои права, как уже заявила на
ее братьев. Будет лучше, если Мара улетит, приведя свои чувства в больший
порядок. Уйдя, дав Маре возможность сосредоточиться на семье, Джайна помогла
бы ей. Она шагнула к двери и вышла в коридор.
Дверь закрылась, но поток мыслей и эмоций Мары не исчез. Джайна пошла
прочь, восстанавливая дыхание, но боль Мары по-прежнему пронизывала ее,
смешиваясь с ее собственной болью от потери братьев, и ее сердце сжималось при
мысли, что эта боль всегда будет с ней.
С каждым шагом Джайна чувствовала, что излучаемое Марой страдание
ослабевает. Дойдя до конца коридора, где он пересекался с главным холлом,
который вел в административный сектор, Джайна вновь стала сама собой... однако
ее мысли и чувства вертелись, как тучи жуков-пираний на Явине-4.
Мысли Джайны все еще были в беспорядке, когда через несколько минут она
принялось за предстартовую проверку своего "иксокрыла".
Повсюду вокруг нее в ангаре для спецопераций раздавался рев, грохот и
визг моторов истребителей и более крупных кораблей; шум и вибрация пробивались
сквозь изоляцию кабины "иксокрыла" и через комбинезон. Обычно для Джайны эти
ощущения были родными, знакомыми, даже успокаивающими, как будто этот шум и
эта вибрация объединяли всех в единый разум с единой целью. Однако сейчас все
это мешало ей, отвлекало. Она не могла сосредоточиться.
Справа стоял готовый к старту "Тысячелетний Сокол", Джайна разглядела в
его кабине своих мать и отца. Лея встретилась с ней глазами, улыбнулась и
помахала рукой. Джайна рассеянно махнула в ответ и выдавила из себя улыбку.
Истребители эскадрильи Джайны были расположены вокруг нее, машины Кипа и
Джага стояли бок о бок с ее "иксокрылом". Джайна видела, как Кип проводит
предстартовую проверку, поглядывая то на тот, то на другой прибор. Джаг уже
все сделал и откинулся на своем пилотском сиденье в расслабленной позе; на
голове у него был безликий шлем пилота ДИ-истребителя.
Некоторые из этих людей любили ее. Остальные, как минимум, уважали. Они
будут страдать, когда она присоединится к своим мертвым братьям, но у Джайны
было от этого средство; она все больше и больше увеличивала расстояние между
собой и всеми прочими, чтобы они не так терзались, когда потеряют ее.
Можно было пойти еще дальше. Некоторое время назад Кип предложил ей стать
его ученицей. Если она согласится - возможно, Мара будет немного уязвлена, но
тогда Мара уйдет из ее жизни и, может статься, не будет так сильно страдать,
когда Джайна умрет. И, если она станет ученицей Кипа, можно будет настоять,
чтобы он выдерживал дистанцию, соответствующую отношениям между мастером и
ученицей, и перестал проявлять к ней личный интерес.
Оставался Джаг. Джайна не знала, что бы он мог для нее значить, если бы
все сложилось по-другому. Она подозревала, что именно из-за этого он вступил в
ее эскадрилью. Но Джаг был слишком дисциплинирован, слишком приучен к потерям,
чтобы смерть Джайны чересчур сказалась на нем. С ним все будет в порядке.
Джайна откинулась на сиденье, малость успокоившись. У нее был план
относительно всех тех, с кем она общалась. Когда карты лягут против нее, все
эти люди переживут утрату чуть легче, не так остро.
Щелкнул комлинк. Это был Кип, он воспользовался прямой межпилотской
связью через астромехов.
- Все в порядке? - спросил Кип.
- Это просто упражнение для успокоения.
- Я не думаю, что оно работает. Я чувствую тебя. Ты волнуешься.
- Нет, это тебе показалось.
Чтобы прекратить разговор, Джайна переключилась на частоту эскадрильи: -
Двойняшка-лидер - эскадрилье. У меня четыре мотора на полной мощности, я
готова к взлету.
- Второй, тоже на всех четырех, предвкушаю цели.
- Двойное Солнце Три готов.
- Четвертый, в правом верхнем традиционная утечка, но я готов сплясать...
Спустя минуту на дисплее Джайны мелькнул код пропуска. Двойные Солнца
стартовали из ангара для спецопераций первыми, их истребители окружили один из
угольников-самоскл"пов, которые защитники Борлейас называли "труболетами". Они
выстроились над мертвой зоной и стали дожидаться остальных эскадрилий.
Следующими взлетели со своим "труболетом" Проныры, которых было на два
меньше из-за отсутствия Невила и Коррана, и Буйные Рыцари, охраняющие свой
"труболет". Четвертыми поднялись в небо Черные Луны - переименованная
эскадрилья "Е-крылов" под командованиям капитана Якауна Рета, которая до того
защищала луну Пирии VI; они сопровождали треугольный "труболет", который
являлся центральным элементом в эксперементах операции "Звездный копьем"т".
Наконец наверх выбрались "Тысячелетний Сокол" с двумя "иксокрылами"
сопровождения и еще один более крупный грузовик, и посадочная зона практически
опустела.
Джайна переключила комлинк на частоту флота: - Двойное Солнце - Лидер
вызывает Контроль. Миссия "Пробный выстрел" готова к отправлению.
- Двойные Солнца, говорит Контроль. Стартуйте по готовности. Всем удачи.
Джайна повела Двойные Солнца и их "труболет" по траэктории пологого
подьема через атмосферу Борлейас. Никто в точности не знал, какой стресс
способен вынести экспериментальный "труболет". После каждой тестовой миссии
самоскл"пы переходили в руки механиков, которые пытались собрать до кучи эти
корыта, состоявшие из угловых сегментов космической станции и кабин с
двигателями от старых "игрек-крылов", и готовили их к следующему полету. Никто
пока не сказал вслух, что битва проиграна, но Джайна знала, что
экспериментальные машины пожирают кучу времени и ресурсов на ремонт и
обслуживание. Она надеялась, что проект окажется достаточно успешным, чтобы
затраченные усилия оправдались.
Эскадрильи вышли на высокую орбиту и разлетелись в разные стороны, каждая
направилась в свою точку системы Пирия; на орбите остались только "Сокол" и
его свита.

Там Элгрин протиснулся в свою клетушку на челноке и принялся возиться со
спрятанным виллипом. Боль сделала его пальцы неуклюжими; ему потребовалось
несколько попыток, чтобы открыть устройство и начать гладить поверхность
виллипа, дабы он правильным образом развернулся и принял форму головы его
хозяйки.
- Говори, - велела женщина.
- Джайна Соло только что стартовала, - сказал Там; с каждым словом боль в
голове становилась чуть слабее. - Со всей своей эскадрильей. Когда она
вылетала из посадочной зоны, я бросил в ее "иксокрыл" ЭТО... этого жука. Он
прилепился к борту. Все как было приказано.
У него очень хорошо получалось выполнять приказы. Незадолго перед тем он
подошел к самой крайней границе мертвой зоны, к которой разрешалось
приближаться гражданским лицам, и принялся снимать на голокамеру унылый
выжженый ландшафт, а потом с края мертвой зоны йуужань-вонгские воины
перебросили ему пакет. Это был извивающийся комок прозрачного желеобразного
материала, наполненный жуками, червяками и прочими тварями, которые не могли
самостоятельно вылезти наружу - их приходилось вытаскивать пальцами. А потом
по виллипу ему разъяснили, для чего нужны все эти существа.
- Великолепно. Ты отличный работник, Там.
От хозяйкиной похвалы и ее ободряющих слов Там почувствовал себя лучше.
Он ненавидел себя за это.
- Что-нибудь еще? - спросила хозяйка.
- Ничего, - ответил Там. Его боль уже совсем унялась.
- Свяжись со мной, как только сумеешь оценить мораль гарнизона после
поимки Джайны Соло, - сказала женещина, и виллип свернулся. Там закрыл
контейнер; его трясло. Теперь он понимал, как действует поводок, на который
его посадили. Если он не выполнял приказ, у него начинала болеть голова. Чем
дольше продолжалась задержка, тем сильнее становилась боль. Когда он доложил
об успешном выполнении задания, боль утихла. Но так как хозяйка не знала об
успехе, пока он не отчитался, то единственным стимулятором боли должно было
быть его осознание собственной неудачи. Когда он чувствовал вину,
активизировался какой-то участок мозга; когда он испытывал стресс
определенного рода, в кровь впрыскивался какой-то токсин и включал болевые
центры.
Там не сомневался, что эта боль убьет его, если дать ей слишком
усилиться. Так ему сказали. Как-то боль уже доходила до предела, за которым,
как он считал, его голова неминуемо взорвется и он умрет - от аневризмы или
еще какого-нибудь внутренного повреждения.
Если бы только он нашел способ думать в обход этой боли, не чувствовать
ни вины, ни осознания неудачи, чтобы больше никогда не испытывать этой муки...
тут боль началась снова, пульсируя в висках.
Там осел на пол, чувствуя себя уничтоженным. Ему даже не было позволено
думать об этом.
Он - раб и навеки останется рабом.
Повесив голову, он вылез из челнока и пошел по своим делам.

Хан сгорбился в кресле пилота и с нехарактерным для него удовольствием на
лице смотрел на звезды.
- О чем ты думаешь? - спросила Лея с места второго пилота.
Хан посмотрел на нее. Ей было намного удобнее на этом сиденье "под Лею",
которое они для нее установили. Во всяком случае, она теперь не ерзала взад-
вперед во время выполнения фигур высшего пилотажа.
- Ты ж меня знаешь, - сказал Хан. - Я ни о чем не думал.
Лея кивнула: - Я тебя знаю. Так о чем ты думал?
- Я думал о том, что будет, когда мы наконец разберемся с вонгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38