- Да-да, давай, - оживляется Гнус. - Может, и меня зацепит, может, и я на просмотр «Окон» подсяду. - Он опять начинает ржать так громко, что на наш стол оборачиваются.
- Короче, расклад такой, - пропуская его выпад мимо ушей, наконец приступает к конкретике Тугой. - Ну, вы знаете. Стоят, типа, диваны, на диванах, типа, собираются всякие ублюдки, которые делятся всяким там своим дерьмом, типа спрашивают у зрителей их ебаных советов, мириться им там или нет, как им, блядь, дальше жить и прогоняют всякую подобную пургу, короче.
- Знаем, - неохотно поддакивает Корявый. - Ближе к телу давай.
При упоминании о теле я автоматически кидаю взгляд в сторону своей шкуры, а та быстро отворачивается. Я ликую - сучка смотрела на меня! Застеснялась, типа, шлюха, пойманная на месте преступления.
- Давай, Тугой, гони дальше, - подбадриваю я его, довольный. - Короче, че там эти, на диванах.
- Короче, вчера этот хуепутало пригласил две семейные, типа, пары.
- Что за хуепутало? - не врубается Гнус.
- Ну, Нагиев, - поясняет Тугой. - Расселись эти ублюдки друг напротив друга и начали такую терку. Типа, они дружат семьями и все такое прочее. И все бы хорошо, но один пацан кричит, что... Нет, сначала не он, сначала его соска кричит, - поправляется он, - что ее муж, типа, слишком часто ходит к тем двоим уродам в гости.
- Каким уродам? - опять не улавливает Гнус.
- Ну, другой, типа, паре! Которая на противоположном диване выебывается! - не выдерживает Корявый. - Гнус, хорош тормозить! Дай пацану рассказать нормально! Давай, Тугой, дальше.
- Короче, эта блядина, которая жена, кричит, что тот, типа, положил глаз на другую соску, которая жена из другой пары. Она, типа, переживает за семью и все такое. - Тугой дергает острым кадыком, перегоняя пиво по пищеводу. - А тот сразу в отказ. Типа, ни хуя мне та соска не нужна, я, типа, люблю только тебя, так что лучше заткнись, пока я тебя не урыл, на хуй, вглухую… А та не унимается, кричит, что он, типа, врет и все такое прочее. Тогда этому пацану надоело и он говорит, что она его заебала, что он сейчас все объяснит. И объясняет. Оказывается, он, типа, пидор. И ходит он вовсе не к той соске, а к ее мужу. Типа влюбился в него, а та соска, что его жена, нужна ему просто для отвода глаз. Чтоб не заподозрили, что он пидор, а думали, будто он ходит к ней. А тот, второй, типа, не врубается, что этот пидор, и любит именно его. И этот, типа, потому страдает.
- И че? - тороплю я, наблюдая, как опять заработал кадык Тугого.
- А ниче. Тот, из второй пары, который не пидор, сначала, типа, охуел. А потом подумал, и говорит: а хуй ли, типа, если он меня любит. Я, правда, не пидор, но могу пидором стать. Мне это, мол, не в напряг. Потому что, типа, жена меня давно заебала, а тут мужская, типа, дружба и все такое прочее. Тот первый пидор обрадовался, кричит, что им, типа, вместе будет заебись, вскочил и полез ко второму пидору обниматься. А жены посмотрели, как они целуются, и начали кричать, что, типа, пошли бы эти пидоры на хуй, что они, типа, назло им тоже станут лесбиянками. Точнее, одна уже была, оказывается, а вторая может такой стать, раз ее муж, типа, пидор и уходит к другому пидору жить.
- И че дальше? - спрашивает уже Гнус. Он кажется всерьез заинтересовался такой хитрокрученой интригой.
- А дальше Нагиев кричит, что он тоже, типа, пидор, только всегда стеснялся в этом признаться. Начал обращаться к телезрителям, агитировать, гнать пургу насчет голубого братства и прочего дерьма. Типа, нормальным пацанам надо держаться вместе и все такое.
- Ни хуя себе! - охреневает Корявый. - А дальше че?
- А дальше меня развезло и я вырубился прямо на диване, - с сожалением говорит Тугой.
Все замолкают, обдумывая услышанное, а я неожиданно для себя поднимаюсь и решительным шагом пиздюхаю к той шкуре. Краем глаза я на ходу замечаю, как Гнус, глядя на меня, толкает локтем Корявого, обращая его внимание на происходящее.
- Здравствуйте, леди, - вежливо здороваюсь я, с раздражением отмечая, что эта шлюховатая блонда ведет себя до тошноты стереотипно, как ведут себя в подобных ситуациях подобные ей шкуры - то есть, с упрямством, достойным лучшего применения, "не замечает" меня в упор. Ну, когда я начал продвигаться в ее сторону, ладно. Допустим. Не видела. Не обратила внимания. Может, я иду мимо. Но сейчас, когда я уже нависаю над их столиком всей своей массой! - Здравствуй, крошка, - приторно-ласковым голосом, из-за которого сам себе становлюсь противен, повторяю я. Больше всего мне сейчас хочется садануть ту суку, с которой пиздит моя сука, по ее крашеному рту, а потом взять свою суку за волосы и пригнуть ее тоже крашеным ртом к своей ширинке, предварительно ту расстегнув. Хочу, но, конечно, не делаю этого. Ну, типа, правила приличия, и прочая хуйня, которая полагается перед тем как засадить. Прелюдия называется. Ну, такая вежливость, наподобие ухаживаний, типа. Кстати, ментов пока тоже никто не отменял.
- Это вы мне, молодой человек? - Моя сука в притворном удивлении приподнимает тонкую выщипанную бровь.
- Тебе, маленькая, тебе, - все так же противно-приторно подтверждаю я, оглядывая стол, за которым сидят эти шлюхи. Конечно, они не жрут пиво, как это зачем-то делаем мы, они пьют изысканный дамский напиток - водку. Две опорожненные до половины стограммовые рюмахи, стаканы с желтоватым соком, пепельница, наполненная окурками с измазанными помадой фильтрами... - Вижу, девочка, ты умеешь проводить время с толком? - Я одобрительно киваю на убранство стола.
- Простите, а мы что, уже перешли на "ты"? - жеманным голоском интересуется моя блондинка. Она смотрит на подругу, а та, подыгрывая ей, фыркает. Типа эти шкуры возмущены, блядь! - Хотя, возможно, я вас просто не узнала... - Тертая блядина поворачивает голову, окидывает меня нарочито внимательным взглядом, хмурится, якобы припоминая. - Нет, простите. Никак не могу вспомнить вашего имени.
- Тогда разрешите представиться! - с энтузиазмом восклицаю я, и наклоняюсь, в намерении поцеловать этой шкуре ручку. Лучше бы я этого не делал! Переломленный надвое желудок реагирует в точности так, как и должен реагировать любой наполненный, готовый лопнуть от своего содержимого сосуд. Я попросту блюю прямо в вазочку с какими-то мудацкими орешками, стоящую перед моей пассией, а эта шлюха зачем-то истерично визжит и вскакивает со стула. При этом она смотрит на меня с отвращением, словно перед ней не просто стравивший лишнюю желудочную влагу, интересный, в расцвете лет и сил мужчина, а зеленый инопланетный ублюдок, и вообще, дура ведет себя так, словно произошло нечто неординарное. Вторая блядь, конечно, вскакивает тоже. Типа солидарность и прочее дерьмо. Охуевший, я на мгновение теряю над собой контроль, затем прихожу в себя и хочу объяснить дуре, что нечего так орать, словно я вывалил перед ней блевотную массу непереваренных шкурок от помидоров, что это всего лишь моча, которую этот мудак бармен продает под видом пива, но вдруг обнаруживаю, что объяснять уже некому. Две блядины умчались, подобно школьницам-недотрогам, за которыми погнался вываливший наружу член сексуальный маньяк.
- Наблядовался? Иди сюда! Обмоем твою удачу!
Я окончательно прихожу в себя, и под веселое ржание пацанов возвращаюсь за свой стол.
- Хуй ли разорались! Пасти прикройте, да? - Затем я обвожу зал строгим взглядом. Вот тех толсторожих ублюдков я готов отпиздить прямо здесь и сейчас, они это понимают и отворачиваются, поспешно гася свои паскудные ухмылки, бармен отводит взгляд и принимается излишне суетливо обслуживать какого-то залетного мудака в дорогом костюме, и уже через секунду на меня подчеркнуто никто не смотрит. - Я и здесь могу кое-кому врезать, - сквозь зубы цежу я. - За столом, в смысле.
- Ладно, ладно, не заводись. Мы ж ничего такого.
Корявый с усилием гасит рвущийся сквозь гнилые зубы смех и хлопает меня по плечу.
- Ты молодец, короче. Нормальный такой съемщик… Повторить бы пивка. Бабки еще есть?
Я лезу в карман и не глядя вываливаю на стол мятые купюры.
- На. Сгоняй, возьми сразу по парочке каждому. Нет, кто мне скажет, на кой хрен мы стали жрать это долбаное пиво! Надо было брать водку...
Вопрос, брошенный в спину нетвердо удаляющегося Корявого повисает в воздухе - нас уже начинает развозить...
- Слышь, девка! Да стой же, пизда!
Я взбешен. Какая-то блядь рванула подобно спринтеру, едва услышав мой голос. Кажется, она меня еще и увидела, оттого и развила такую скорость. Я с трудом отрываю руку от дерева, на которое только что опирался, и окидываю себя придирчивым взглядом - может, во мне что-то не так? Какое-то время я тупо смотрю на зажатый в руке член, и, наконец, начинаю соображать, что, поссав, его нужно было б заправить в штаны. А откуда и чья вообще эта ебаная кровь на свитере?.. Через какое-то время я припоминаю, что, вывалив из бара, мы на соседней улице недолго, но с наслаждением пиздили каких-то двух пидоров в пиджаках, из тех, что строят из себя охуительных менеджеров. Такие летом ходят в белых рубашках с галстуками и беспрерывно пиздят по мобилам о каких-то долбаных продажах. Одного такого я месяц назад видел в вокзальном сортире. Он сидел на очке и трепался с кем-то о бизнесе. Ну полная хуйня! Ублюдок сидит на толчке, вовсю воняет, и пиздит о каких-то неликвидных, блядь, акциях! Я с трудом удержался от искушения подойти и нассать ему, сидячему, в рот...
- Девушка! Эй, маленькая!
Стук еще одних каблуков затихает вдали. Подергавшись, я, наконец, окончательно обретаю равновесие, и набираюсь сил и решимости выйти на асфальтовую дорожку, по которой ходят такие замечательные соски. Здесь охота на них пойдет бойчее, здесь их, если проявить ловкость, можно даже схватить.
- Хуй ли разорался, мудак!
Я задираю башку и грозно вглядываюсь в окна дома, под которым только что изливал добросовестно переработанное почками пиво.
- Это кто там, такой смелый, пиздит? А ну, покажись!
- Проваливай, урод, или я сейчас выйду!
- Так давай, пидор, выходи! Где ты там, я тебя не вижу! Выходи, я, блядь, только этого и жду!
Некоторое время я стою, пребывая в радостном предвкушении, что эта сучара действительно выйдет. Сейчас мне выпадет замечательная возможность навалять какому-то наглому ублюдку заслуженных им пиздюлей. Еще через некоторое время, поняв, что меня жестоко наебали, я огорченно вздыхаю и выруливаю на дорогу...
Нашарив в кармане что-то твердое, я извлекаю это на свет и напрягаюсь, соображая, откуда у меня мобильный телефон, если я пропил его уже неделю назад. Да этот и выглядит совсем по-другому. Хотя, какой, хрен, разница. Главное, по нему можно звонить. Но звонят, наоборот, мне, и я от неожиданности едва не роняю аппарат. Еще бы - если вместо привычной "Мурки" вдруг играет какая-то классическая полифоническая хуйня, и при этом еще и вибрирует!
- Алло! Владислав Сергеевич?
Я бурчу что-то нечленораздельное.
- Наша сделка не отменяется? Все договоренности остаются в силе?
- Типа того.
- Но вы можете гарантировать, что...
- Я за базар отвечаю, - заверяю я.
- Владислав Сергеевич... - Мудак на проводе мнется, подобно батону в жопе, начиная меня раздражать. - С вами все в порядке?
- Со мной все ништяк, - говорю я и нажимаю кнопку отбоя - этот мудак уже успел меня достать. Можно представить, как способен заебать такой урод, если с ним побазарить минут десять.
Сплюнув, я стою, вспоминая свой домашний номер. Ага...
- Женушка! Меня пробило на хавчик! Я иду домой! Слышь, нажарь к моему приходу какой-нибудь параши, а!
- Опять пьяный! Чтоб ты, скотина...
- Я вернусь! Я научу тебя кончать, дура!
К сожалению, мой замечательный посул, почерпнутый из какого-то кинофильма, зависает в пустоте - жена в остервенении бросает трубку...
Потоптавшись возле лифта, потыкав для порядка в кнопку, я решаю идти пешком. Ерунда, мне всего лишь на пятый этаж, осилю. Тем более лифт, один хрен, все равно не работает... Цепляясь за перила, я добредаю до второго этажа, где мужественно справляюсь с желанием немедленно помочиться в закутке возле мусоропровода. Я решительно отвергаю такую мысль, потому что это неприлично - в первую очередь оттого, что здесь живет старая сука, у которой дурная привычка чуть что вызывать ментов.
Словно поймав мой телепатический призыв, одна из дверей приоткрывается и из щели высовывается морщинистое лицо старой жабы, на седую башку которой навешаны бигуди. Она молча смотрит на меня и хмурится, совсем как та, недавняя, на улице, когда я мочился в кустах.
- Вот, иду, - доброжелательно сообщаю я ей, растягивая губы в дружеской улыбке. - Лифт, знаете ли, сломался… Здравствуйте, Алевтина Георгиевна.
Хоть бы сказала слово в ответ, старая блядина! Она продолжает молчать и смотрит на меня таким взглядом, словно это именно я сломал ее долбаный лифт! А я никакого лифта не ломал, я просто подпрыгнул в нем от злости, возвращаясь домой - как раз в тот день, когда мы едва не подрались с пидорами, ну, когда Кулек случайно выпал из электрички и угодил в больницу. Так что лифт сломался сам, потому что за ним плохо следят те уроды, ну, которые из той конторы, что обслуживает лифты в нашем районе. И я вообще пострадавший, потому что просидел в этой долбаной кабине целый час, пока приперся какой-то мудак в спецовке, и которому я, разозлившись, едва не проломил башку за нерасторопность.
А эта старая дура все продолжает смотреть. Я хочу объяснить ей, что во всем виноваты гомосеки, которые маршируют по городу в колготках и туфлях на каблуках, и еще мэр города, который не пресекает с надлежащей жесткостью все эти их пидор-парады, что именно из-за его мягкотелости, из-за того, что власти не чешутся, нам, неравнодушным людям с арматурой, приходится вмешиваться в процесс и даже страдать за свою непримиримую гражданскую позицию, выпадая из электричек, но старая блядь, смерив меня последним негодующим взглядом, просто захлопывает дверь. Нет, вы только подумайте! Она, видите ли, даже не хочет со мной общаться, словно перед ней не приличный и вежливый молодой человек, а какой-то урод, не говоря уже о том, что я добросовестный налогоплательщик. Ведь этот факт сегодня признал даже тупой мент!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16