– Черт, эта штука, верно, огромная. Эбби угрожающе подняла большую салатную ложку, всю в мыльной пене.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что у меня большая голова?
– Дело не в голове. – Он с наигранным испугом взглянул на ложку. – Дело в волосах, они опять стоят дыбом.
Она махнула ложкой и взвизгнула от восторга, когда клочок пены опустился прямо на нос Джейка. Он снял его ладонью.
– Ну, Робертс, войну начала ты! – И пена тут же оказалась на щеке Эбби.
– Берегитесь, мистер, нет вам пощады! – Она рванулась в душ, схватила его пену для бритья и направила струю на лицо и футболку. – Бери свои слова назад! Говори: «Ваши волосы вовсе не стоят дыбом, мисс Робертс!» – Она выпустила еще струю пены, в основном на пол между ними, и решительно двинулась к нему.
– Эбби, осторожнее, – попытался остановить ее Джейк, – поскользнешься…
Ее ноги разъехались, и она плюхнулась на пол, все еще сжимая в руке флакон.
– Больно? – Он протянул руку, помог ей подняться на ноги и в награду получил струю пены прямо в лицо. Одним взмахом руки он прочистил глаза и отнял у нее флакон. – Учись проигрывать, Робертс.
– Я не проиграла, а лишь получила увечье в бою. – Она потерла ягодицу.
– Ага, но не надейся, что я помогу тебе тереть больное место. – Взгляд его задержался на нечаянно обнажившемся бедре.
– Да уж, лучше не надо!
Прекрати глазеть, приказал внутренний голос. Да остынь, ответил Джейк своему второму «я», ведь я к ней даже не прикоснулся. Эбби, густо покрасневшая при мысли, что Джейк может помочь ей тереть больное место, тоже попыталась осадить свои чувства. Воздух между ними казался заряженным электричеством. Она с трудом оторвала взгляд от голубых глаз.
– У тебя есть половая тряпка?
– Разумеется. – Он показал на шкафчик. – В самом низу.
В попытках добраться до тряпок в тесном шкафу, Эбби нечаянно задела локтем за что-то твердое. Фотография в рамке. Она задом выбралась из шкафа, держа в руках тряпку и фото – ей хотелось убедиться, что оно цело и невредимо. На фотографии двое. Джейк, немного моложе, с открытой улыбкой и теплым взглядом голубых глаз, обнимает женщину в военной форме с короткими темными волосами и прелестным лицом. Та неотрывно смотрит на Джейка. В уголке надпись: «Я люблю тебя, Джейк» .
– Джейк, кто это? – прошептала она.
– О чем ты? – Он увидел, что в руках Эбби, и его лицо потемнело. От гнева? Боли?
– Как ее зовут, Джейк? Он забрал у нее фото в рамке, на секунду задержал на нем взгляд, потом повернулся к ней:
– Кто моет пол, ты или я?
– Я все сделаю.
Эбби обошла его, понимая, что сейчас самое время заткнуться. Когда она, закончив с полом, поднялась на палубу, то обнаружила его сидящим неподвижно, скрестив ноги. Идеальная поза для рисунка.
– Эбби, пойди поспи. – Он пригладил ладонью волосы. – Что тебе все неймется? – И кивком показал на альбом, который она расположила на коленях.
– Потом посплю.
На нее накатило удивительное вдохновение. Каждый рисунок был лучше предыдущего. Чем лучше она узнавала Джейка, тем вернее она его изображала. Наконец она выключила свет и подняла голову.
– Спокойной ночи, Уэствей.
– Угу. – Он махнул рукой.
Джейк еще немного посидел, ожидая, когда она уляжется. Затем тоже спустился в каюту.
– Черт, я совсем раскис, – пробормотал он, натягивая на голову простыню. Да знаю, знаю, сердито ответил он внутреннему голосу, она – женщина Майлза.
Эбби тихонько выскользнула из каюты, прихватив спальный мешок: ночью все же было прохладно.
Скоро начнет светать. Глаза ее слипались, она устала бороться со сном. Но спать боялась, опасаясь ночного кошмара, когда она просыпалась в темноте в неописуемом ужасе. Где-то она слышала: «Всего темнее перед рассветом».
– Какого черта ты здесь делаешь? – Джейк выскочил из каюты как раз тогда, когда небо начало сереть. – Ты что, всю ночь не спала?
– Гмм. – Все тело у нее занемело, но она обманула свой кошмар…
– Понятно. – Он поднял ее на руки вместе со спальным мешком и плечом открыл дверь каюты. – Спи до упора, поняла?
– Ага. – Она победила!
– А когда проснешься, поешь. Ясно?
– Да, сэр… – Она заснула, не успев договорить.
– О Господи. – Джейк поскреб затылок. – Если так пойдет дальше, ты превратишься в призрак к тому времени, когда встретишься с Майлзом.
Хорошо выспавшись, Эбби приняла душ и надела короткую желтую юбку и белую майку.
Она налила кружку кофе для Джейка и вышла на палубу, с удовольствием вдыхая свежий, солоноватый воздух.
– Привет. – Она поставила кружку.
– Я хочу с тобой поговорить.
– И тебе доброе утро.
– Кончай с этой мурой.
Эбби нахмурилась.
– О чем ты?..
– Не надо мне ничего доказывать. Вовсе не стоит рисовать часами, а потом ходить в полукоме, дело того не стоит. Если ты будешь держаться подальше от моей постели, ты в безопасности.
– Ты опять злишься.
– Угу.
– Почему?
– Почему? Потому что, увидев твои мешки под глазами, Майлз ни за что не поверит, что ты рисовала все ночи напролет.
В настоящий момент Эбби было глубоко наплевать, что подумает Майлз о чем бы то ни было.
– Я начну, если ты не возражаешь.
– Возражаю.
– Что?
– Сначала поешь.
– Верно, надо поесть, просто вылетело из головы.
– Вот так-то лучше. Так что ты пытаешься доказать? – спросил Джейк, когда они сели завтракать.
– Все непросто, Джейк. – Не могла же она сказать: «Мне приснился кошмар, я не хочу, чтобы это случилось снова».
– Попытайся объяснить.
– Ты не поймешь.
Джейку сразу подумалось худшее.
– Ты беременна?
– Нет, ничего такого осязаемого. – Может и стоит ему все выложить, но она опасалась снова вдаваться в воспоминания.
Джейк откинулся на стуле и развел руками.
– Что ты теряешь? Я никому не расскажу. Что она теряет? Прежде всего, свой рассудок. Но с чего начать?
Она решила попытаться.
– Тот кошмарный сон… Я вспомнила, как меня похитили, причем не смутно, а четко, в деталях. – Она ждала, что он скажет: «Ну и что, это лишь воспоминания», но, к ее удивлению, он промолчал. Она подняла на него глаза. – Я будто побывала в аду, Джейк.
– Тебе следовало рассказать мне.
– С тобой когда-нибудь случалось что-то такое плохое, о чем ты просто не мог рассказывать?
– Да.
– Ну так вот. – Она посмотрела на свою кружку, потом снова подняла на него глаза. – И вся беда в том, что этот кошмар не кончается. Я прошлой ночью старалась не спать, потому что не вынесла бы этих воспоминаний.
– А днем ты не боишься, – заметил Джейк, и Эбби удивилась, насколько глубоко он способен ее понимать.
– Я не хочу сойти с ума. – Она тряхнула головой и не поднимала глаз, пока снова не взяла себя в руки. – Я еще не все вспомнила и не уверена, что смогу с этим справиться.
– Расскажи мне.
– О воспоминаниях? – Она вздрогнула и покачала головой.
– Хуже не будет, поверь мне.
Ей хотелось ему верить, он видел это по ее глазам.
– Если бы ты вспомнила все это ребенком, ты бы кому-нибудь рассказала, верно?
– Не знаю, кому. – Она закусила нижнюю губу. – Тогда я тоже на время потеряла голос. И очень кстати – если бы я рассказала папе и маме, они пришли бы в отчаяние. Когда голос вернулся, я уже все забыла, – тихо добавила она.
– Выходит, вы все вели себя так, будто ничего не случилось?
– Так было легче. Я знала, что меня похищали, но ничего не помнила и не старалась вспомнить.
– Зато сейчас расплачиваешься. Расскажи мне, я не приду в отчаяние.
Она хрипловато рассмеялась.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь меня достаточно хорошо, чтобы приходить в отчаяние, Джейк. Я же не твоя семилетняя дочь.
– Правильно. – Он помолчал. – Вот и расскажи. Если бы ты вспомнила там, в доме на пляже, кому бы ты рассказала?
– Мне некому рассказывать, Джейк. Им спокойнее не знать.
– Так расскажи мне.
– Боюсь развалиться на части.
Джейк встал, достал бутылку виски и щедро сдобрил их кофе. Потом поставил любимый диск Эбби.
– Ты не развалишься на части.
– Значит, кинусь к тебе за утешением, Джейк. Страх слабеет, – она виновато улыбнулась, – когда ты меня обнимаешь.
Джейк откинулся на стуле и внимательно посмотрел на нее. Снова она дарит ему это приятное ощущение своей силы и полезности. Но ему необходимо знать, что он может одновременно контролировать ситуацию и помочь Эбби. Он внезапно заставил ее встать и обнял за талию.
– Я – посторонний человек. Ты можешь рассказать мне все, потому что после этого танца мы не увидимся.
Она прислонилась головой к его груди, слушая ритмичный стук его сердца, вдыхая его запах.
– Было очень жарко, жарко и темно…
Пока она говорила, Джейк прижимал ее к себе. Эй, мы всего лишь танцуем, огрызнулся он на напоминание внутреннего голоса, что это женщина Майлза. Она запнулась, он сильнее прижал ее к себе. Эбби дрожала.
– Здесь ему тебя не достать.
Она подняла на него глаза. Джейк улыбнулся, несмотря на дрожь и бледность, она изо всех сил старалась сдержать слезы.
– Я слышала, как он щелкает ножницами… – Эбби закрыла глаза и теснее прижалась к Джейку.
Через некоторое время она спросила:
– А ты расскажешь, что произошло в доме на пляже в ту ночь, когда ты меня спас? – Эй! Отпусти ее! – завопил внутренний голос, ее уже не нужно утешать! – Почему ты вернулся? – настаивала она.
Не мог же он сказать: «Твои глаза преследовали меня» или «От моей куртки пахло твоими духами».
Нет, не можешь, согласился голос.
– Показалось, что никто из твоих знакомых не в состоянии защитить себя.
– А почему ты решил, что можешь меня защитить? – слегка нахмурилась Эбби.
– Работа у меня такая, присматривать за другими.
– В самом деле?
– Ну да, я слежу за ситуацией, работаю вместе с охранниками. Монти руководит всем делом.
Внезапно Эбби почувствовала себя в безопасности. Вероятно, он так же действует и на других клиентов. Только она не клиент, она лишь женщина, которую он не смог бросить без защиты.
– Ничего себе у тебя отпуск выдался. – Она состроила смешную гримаску. – Ты уж прости.
Он пожал плечами.
– Да тут нет никакой непосредственной угрозы.
Его глаза остановились на ее соблазнительных губах. Майлз не узнает… Не нарывайся, Уэствей! Ты в долгу у Майлза. Я поступлю по-своему, упрямо ответил он этому треклятому голосу.
– Уже лучше?
– Гмм. – Она посмотрела на него так чувственно, что ему показалось, будто его стрелой пронзило, и снова прислонилась щекой к его груди.
Эй! Ты далеко заходишь, Уэствей! Вот как? Почему бы тебе не заткнуться? Я знаю, что делаю. А я знаю другое: скоро ты начнешь себя уговаривать – мол, нет ничего страшного в том, что она – женщина Майлза.
– Можешь снова работать?
Эбби предпочла бы обнимать его, а не рисовать. Но это не по правилам.
– Конечно. – Она не пошевелилась. – Еще одну минуту.
Он усмехнулся и слегка сжал ее. Говорил же тебе, я знаю, что делаю, насмешливо заявил он внутреннему голосу. Даже если бы я сорвался, она-то вполне владеет собой. Да, владеет, как же.
Пластинка кончилась, Эбби вздохнула и отступила от него.
– Спасибо.
– Если еще чего вспомнишь… – Джейк развел руки.
– Ты будешь опять для меня посторонним человеком. – От ее улыбки у него все перевернулось внутри. Он знал, так не должно быть, но факт оставался фактом.
– Да.
После этого их отношения изменились, не резко, но все же изменились. Эбби после разговора с Джейком стало намного легче. Джейк тоже был собой доволен, потому что сознавал, что он ей помог. И кроме всего прочего, его внутренний голос замолчал, во всяком случае молчал большую часть времени. Эбби много рисовала, и каждый следующий набросок внушал уверенность, что это будет ее лучшая работа.
Они продолжали идти вдоль берега, остановились, чтобы пообедать, потом двинулись дальше. Легкая беседа, смех, музыка. Но с наступлением сумерек Эбби начала проявлять беспокойство.
– Сегодня ты будешь спать, Робертс, – твердо заявил Джейк.
– Но…
– Никаких возражений. Вечер выдался очень теплым.
Эбби устала, спорить ей не хотелось.
– Окунемся? – неожиданно предложил Джейк. – Поможет расслабиться.
– Да, с удовольствием. – Приближающаяся ночь вдруг перестала казаться такой уж страшной. – Я переоденусь.
Когда Эбби вышла из каюты в белом купальнике Холли, Джейк был уже в воде и легко и мощно плыл к бую в футах ста от яхты. Если бы Майлз был таким, как Джейк. Если бы с ним она могла чувствовать себя такой живой. Она съежилась при этой мысли, понимая, что должна чувствовать себя виноватой в том, что ей так нравится общество его приятеля.
Майлз никогда не стал бы обнимать ее, танцевать с ней вот так. Они танцевали, только когда на нем был фрак, а на ней роскошное вечернее платье. И если бы она попробовала заговорить с ним о своих проблемах, он наверняка бы сказал: «Сходи к психоаналитику, дорогая, он тебе все быстренько растолкует».
Джейк совсем другой, в нем есть что-то глубинно честное. Она не могла себе представить, чтобы он соврал, желая кому-нибудь угодить, или притворился не самим собой, если это потребуется. Джейк наверняка был верным другом и пользовался большим успехом у женщин.
Майлз?.. Майлз все получал на блюдечке – образование, должность в армии, даже машину, подаренную ему отцом. Он был хорош собой и богат, но говорить мог лишь о своих сделках и о людях, которые должны ему большие деньги. И если что-то шло не по плану, он огорчался как малый ребенок. Для него, как и для его отца, на всем был свой ценник. Эбби послала ему открытку с уверениями, что безумно скучает. Зачем она так написала? И тут же поняла: она написала эти слова, потому что Майлз рассчитывал их прочитать. Его потребность во внимании со стороны других была почти детской…
До буя она добралась, почти выбившись из сил.
– Я совсем не в форме.
– Заметно. – Джейк засмеялся. Она в шутливом негодовании плеснула на него водой. – Прелестный купальничек, – насмешливо прокомментировал он, – все насквозь видно.
Она толкнула его, стараясь утопить. Он без всяких усилий со смехом сопротивлялся, потом вдруг ушел под воду. Эбби спокойно ухватилась за буй, отдыхая.
– Ладно, хитрюга, ты доказал, что можешь долго находиться под водой, выныривай, хватит уже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32